— Получи!
Палица взлетела вверх, Изгрино, улучив момент, режет по приводящим мышцам. Грата добавляет по животу и отпрыгивает, спасаясь от могучего удара. От последнего удара, потому что зашедший сбоку Изгрино режет чёрному шею, и башка с короной повисает на остатках кожи.
— Хэй!
— Ура!
Саша отсекает врагу левую руку и пинает, отправляя покалеченное тело на землю.
— …дь! — Габой срывает очки и вываливается из машины, — …дь! …дь!! …дь!!!
Руки трясутся, глаза вытаращены, рот перекошен в бешеном вопле. Довольно однообразном вопле, но есть объяснение: грудь Габоя тяжело вздымается, и сквозь хриплое, с присвистом дыхание способны прорваться лишь самые короткие ругательства.
— Ты что? — Корявый с тревогой посмотрел на вожака. Игроки не ввели помощников в курс дела, и поэтому они с огромным удивлением воспринимали происходящее, не очень хорошо понимая, для чего нацепившая очки четвёрка провалилась в странный сон, больше похожий на наркотическое забытьё.
— Телефон! — рявкнул Габой.
Шар протянул вожаку трубку. Тот попробовал потыкать в экран трясущимися пальцами, сплюнул, вернул телефон владельцу и приказал:
— Набери Чёрта!
— Уже. — Шар понял, что с расспросами следует повременить, быстро набрал номер и включил громкую связь: — Чёрт, с тобой Габой говорить желает…
— Вы нашли? — перебил Шара вожак.
— Думаем, что нашли.
— Убейте их!
— Прямо сейчас?
— Да! — резанул Габой, но тут же поправился: — Нет! Девку не трогать! И красавчика! Свяжите их на… и не убивать! Я их лично порву! Во все щели порву!!
— Заперто, — прошептал Сан Саныч, плавно нажав на ручку дверцы.
— Попробуй пассажирскую дверь, — предложил стоящий сзади Чёрт.
Насмотревшиеся американских сериалов братья действовали максимально «профессионально»: первый открывает, второй страхует, готовый выстрелить из-за плеча. Поэтому Сан Саныч трогал фургон за ручки, а Чёрт дышал ему в затылок, таращась в прицел выданного Габоем «Макарова».
— Готов?
— Открывай.
Сан Саныч потянул за раздвижную дверь, преграждающую путь в салон пассажирского фургона, но она не поддалась.
— Заперто.
— Вижу.
— Что будем делать?
Стекла тонированы так, словно их чёрной краской измазали, перегородка между кабиной и салоном непрозрачная, есть ли кто внутри, неясно, однако это был единственный фургон на улице, и братья не собирались отступать.
— Окно бьём?
— Угу.
Чёрт посмотрел налево, Сан Саныч — направо, убедились, что лишних глаз нет, и одновременно прошептали:
— Чисто.
— Чисто.
Этому слову они тоже научились в боевиках.
— Давай.
Сан Саныч достал из кармана свёрнутую в несколько раз ткань, развернул, приложил к стеклу и размахнулся извлечённым оттуда же молотком…
— Ну?
Чёрт не сразу понял, что происходит. Убедившись, что брат приготовился вскрывать окно, Чёрт вновь принялся оглядывать улицу и среагировал лишь на упавший молоток.
— Ты чего?
И только в следующий миг увидел остановившийся взгляд брата.
— Саня!
Укол был нанесён с убийственной — в буквальном смысле слова — точностью. Аккуратнейший укол стилетом в сердце остановил и жизнь, и движение Сан Саныча. Молоток упал на асфальт, лишь на пару мгновений опередив умершего бандита.
— Саня!
Ошалевший от неожиданности и горя Чёрт опустился следом, совершенно не подумав о том, что рядом может оказаться убийца. Опустился и больше уже не поднялся, став жертвой второго точнейшего удара. Стилет вошёл со спины, и Чёрт повалился на брата. Несколько секунд тела заливали кровью асфальт, а затем неожиданно исчезли, растворились в воздухе так, словно их никогда не было.
Но, окажись поблизости кто-нибудь, умеющий смотреть сквозь морок, он увидел бы и сосредоточенного Ваятеля, и вихрь портала, в который тот швырнул трупы.
— Ещё раз!
— Да!
— Получи!
— Отлично!
План сработал на все сто! На всю тысячу сработал, превратив относительно равный бой в избиение умными тупых.
— Грата! Врежь ему!
— Да!
Оставшиеся в меньшинстве тёмные какое-то время пытались сопротивляться, даже атаковать пробовали в надежде вышибить кого-нибудь из «цветных» и уравнять шансы, но слаженные действия противников развеяли их надежды в дым. Тем более что тактику «цветные» не поменяли: пока Урано и Ардоло отвлекали двух противников тяжёлыми алебардами, Изгрино и Грата окружили Аффтово и с привычной уже лихостью разорвали перса острейшими саблями.
— Ушёл!
Три минуты боя, а счет уже 2:0 — есть чем гордиться.
— Сан Саныч! Чёрт! — Телефон отвечал длинными гудками, поэтому Габой решил добавить к вызову голос: — Сан Саныч!
И даже потряс проклятую трубку в надежде выдолбить нужное соединение.
— Что-то случилось, — мрачно предположил Корявый.
— Дерьмо, — выдал Габой, отключая телефон. — Дерьмо.
— Я старался… — проканючил Аффтово, поймав на себе бешеный взгляд вожака. — Я хотел…
— Они тебя поимели, — медленно, потому что скулы сводило от бешенства, произнёс Габой. — Они нас всех поимели. Снова.
Чёрт и Сан Саныч не отвечают, в лучшем случае слишком заняты, в худшем… В худшем случае хлюпики из первой команды позаботились об охране, и сейчас двоюродные братья лежат в какой-нибудь канаве.
У Габоя непроизвольно сжались кулаки. Внутри кипело, нет, даже пылало, однако голос прозвучал спокойно и уверенно:
— Ждать не будем. Берите оружие и через парк к Московскому шоссе. Чёрт сказал, что фургон там.
— В парке бой, — напомнил Аффтово.
— Спасибо, что напомнил, — угрюмо произнёс Габой, открывая багажник. — Шар, Корявый, если увидите карликов…
— Кого? — изумился Шар.
— Карликов …дь! Недомерков!
— Мы поняли, поняли, — поспешил успокоить вожака Корявый.
— Так вот, увидите карликов — стреляйте без предупреждения.
— А, полиция?
— Мне по… полиция, — ответил Габой, вытаскивая «Калашников». — Я крови хочу.
Магию Ваятель использовать запретил, перчатки и жезлы даже не появились в оружейных ящиках, но вряд ли запрет что-нибудь изменил бы: «цветные» победили тёмных не силой, а умом. И теперь спокойно, без суеты добивали последних персов.
— Дайте мне!
— О'кей!
— Моя очередь! — Ардоло сдерживался весь бой — один Бог знал, чего это ему стоило, — и теперь азартно кинулся в атаку. — Берите второго!
— Ладно, ладно…
Почему бы не пофорсить, когда всё хорошо? Почему не поиздеваться над врагами, подло напавшими на игроков два дня назад? Почему бы не убить их медленно, по одному, наглядно демонстрируя своё превосходство? Демонстрируя и тёмным, и Ваятелю.
Урано держит Пилораму на расстоянии, тяжёлая алебарда со свистом режет воздух перед самым лицом тёмного, заставляя отступать и уклоняться. А если алебарда не успевает, то в дело вступают Изгрино и Грата: сближаются с Пилорамой и «строгают» его саблями, не позволяя помочь Грамычу, которого со вкусом рубит Ардоло.
— Любишь нападать на девчонок? Любишь нападать сзади?
Ардоло уже выбил из рук Грамыча копьё, которым тот был вооружён изначально, и теперь сошёлся вплотную, на ножах, предпочтя благородному поединку потную схватку «тело к телу». И судя по стонам, что издавал Грамыч, выпады Ардоло приводили к весьма болезненным результатам.
— Получи, гадёныш! Нравится?
У тёмного тоже был клинок, но Ардоло обезоружил противника, едва войдя в ближний бой, и режет безнаказанно, наслаждаясь каждым выпадом.
Урано ловко финтит, заставляя противника раскрыться, наконечник алебарды входит Пилораме в лоб, и проигравший перс исчезает в тёмно-красной вспышке обратного обращения.
— Ардоло, заканчивай!
Хвостатый недовольно морщится, но подчиняется.
— Нравится? — Лезвие вонзается в шею и продолжает беспощадное движение, отделяя голову от тела. — Нравится?!
Грамыч падает на колени. Ардоло издает победный клич, который в следующий миг превращается в болезненный стон. А ещё через секунду «цветные» слышат грохот выстрелов: подоспевшие бандиты открывают шквальный огонь из автоматов.
— Кто это?!
— Какая разница?
Админ, позволивший Габою и его дружкам увидеть место схватки, громко смеётся. Но смех Ваятеля не обидный, а весёлый: всё идет намного лучше, чем он ожидал.
— У них оружие!
— Игроки!
Догадка приходит со второй свинцовой волной. Остервеневшие бандиты поменяли магазины и заливают место сражения огнём. Пока огонь наносит лишь психологический ущерб — «цветные» залегли и почти не пострадали, — но стрелки приближаются, и очень скоро пули начнут рвать толстую шкуру персов.
— Кто это?!
— Какая разница?
Админ, позволивший Габою и его дружкам увидеть место схватки, громко смеётся. Но смех Ваятеля не обидный, а весёлый: всё идет намного лучше, чем он ожидал.
— У них оружие!
— Игроки!
Догадка приходит со второй свинцовой волной. Остервеневшие бандиты поменяли магазины и заливают место сражения огнём. Пока огонь наносит лишь психологический ущерб — «цветные» залегли и почти не пострадали, — но стрелки приближаются, и очень скоро пули начнут рвать толстую шкуру персов.
— Что будем делать?
— Атаковать! — рычит Ардоло.
— Это же люди, — шепчет Урано.
— Они собираются нас убить.
— Не нас, а персов!
— Спроси об этом Изгрино или Грату.
— Грата!
Урано смотрит на воительницу, а та, не отрываясь, на приближающихся бандитов.
— Грата!
И слышит громкий ответ:
— Я их ненавижу!
— Да, — смеётся Ардоло. — Всё правильно!
А Изгрино молча ползёт вправо. Его сабли в заплечных ножнах, но на то, чтобы их достать, потребуется меньше мига.
— Я обойду слева, а вы остаётесь по центру, — распределяет роли Грата. — Придётся немного потерпеть, но мы с Изгрино постараемся побыстрее.
Бандиты совсем рядом, и времени на споры нет.
— Договорились, — кивает Ардоло.
Грата откатывается в сторону, полностью скрываясь в ночной темноте.
— Что мы творим? — тоскливо шепчет Урано.
— Защищаемся, — бросает в ответ Ардоло.
— Мы могли отступить.
— Почему не отступил ты? Тогда, на Седова? Почему не сбежал?
Нет ответа. Нет, нет и нет. Не мог Борисыч уйти, хотел, но не мог. Тогда, наверное, потому, что не успел, да и не отпустили бы его. Теперь — потому, что ребята его, пусть и не любимые, но из одной команды, лежат под чужими пулями. А значит, и ему лежать рядом, пока с врагами не разберутся.
— Это наш дом! — рычит Ардоло. — Это наша земля. Я не уйду!
И резко вскакивает, вызывая на себя огонь автоматов.
— Убью!!
Свинцовые осы врезаются в плоть перса, рвут её, пробивают насквозь, обжигают, обещают погибель, норовя добраться до уязвимой головы, но не могут остановить.
— Убью! — надрывается бегущий Ардоло. — Убью!!
В этом сейчас смысл его жизни.
Габой хохочет, всаживает в обезумевшего перса пулю за пулей и не видит подбирающихся с флангов противников. Не отдает себе отчёта в том, что перед ним всего лишь один враг. И даже дикий вопль Корявого не возвращает впавшего в бешенство вожака в реальность.
— А-а!
Грата рассекает Корявому ногу, а когда он сгибается — горло. Человеческое тело сабли режут лучше, чем плотных персов, и последствия ужасны, Корявый гибнет в считаные секунды. И одновременно с ним к духам предков отправляется Аффтово: подкравшийся Изгрино вскрывает ему живот и тут же отпрыгивает, не желая пачкаться в грязных кишках. Шар засекает «карликов», начинает разворачиваться в сторону Граты, но Урано бросает алебарду, и острый наконечник втыкается бандиту в грудь. Рядом оказывается Грата, и раненый Шар теряет голову.
— Свинья!
— Убью! Не трогайте его! Убью!!
Ардоло под завязку нашпигован свинцом, но голову, а значит, перса, уберёг, мечтает лично разобраться с обидчиком и прыгает в тот самый миг, когда захлебнулся опустевший автомат. Габой роняет оружие и встречает летящего перса руками в плечи, пытаясь оттолкнуть, сбить с ног и выиграть время. Габой знает, чем грозит ему встреча, и старается. Но всё напрасно. Встретить противника получилось, но, оказавшись на земле, Ардоло тут же подсекает Габоя ногой, изворачивается и наносит удар хвостом. Костяной наконечник с хрустом вонзается в твёрдый бандитский лоб, и поле боя оглашает победный вопль:
— Да!!!
— Был ещё один!
— Я помню!
Грата уже бежит к Пулковскому шоссе. Даже не бежит — летит, совершая гигантские прыжки и едва касаясь земли ногами. Она торопится напрасно: Пилорама понял, что дружки отправились убивать игроков, и двинул следом, желая продемонстрировать Габою собачью преданность. Пилорама тоже торопится, почти бежит и поэтому буквально врезается в Грату.
— Что?!
— Подонок!
Грата забывает о саблях и бьёт Пилораму в челюсть, в грудь, живот, сбивает с ног, бьёт в голову ногой, напрыгивает на потерявшего ориентацию врага и сворачивает ему шею.
Game over.
И ночной парк заполняется тишайшей пустотой.
Грата смотрит на тело Пилорамы, на медленно приближающихся товарищей, устало проводит тыльной стороной ладони по лбу и вдруг начинает смеяться. Громко, во весь голос и очень-очень заразительно. Сначала её поддерживает Изгрино, потом Ардоло, Урано, и через несколько секунд тишайшая пустота исчезает под яростью странного, немного каркающего хохота персов.
Они победили.
* * *Немногоквартирный дом
Санкт-Петербург, улица Итальянская,
8 апреля, пятница, 14.38
Тест на понимание происходящего: думаете, в квартиру подозреваемого Кега мы прошли сквозь стены? Или материализовались в центре гостиной из облака дыма под демонический хохот услужливых демонов? Или прилетели на могучем орле, разбив к едрене фене окно? Как бы не так! Уверен, я достаточно охарактеризовал шасов, чтобы у вас не появилось ненужных иллюзий. Никто из них: ни безутешные владельцы мертвой Преференции, ни бюрократы из Службы утилизации — никто не расщедрился на локальный портал по запросу гениального сыщика, и нам пришлось использовать магические отмычки. Которые, и тут позвольте поставить жирный восклицательный знак, я приобрёл в личное пользование за большие деньги. Нет, мне не жалко, но справедливость быть должна.
Кстати, мы — это я, знаменитый частный детектив, и Клабек Турчи, менеджер по оперативному вмешательству Службы утилизации. Менеджер первого класса, между прочим, и сей факт давал некоторую надежду на то, что мой колдовской помощник сумеет раскопать что-нибудь интересное.
Появлению дорогостоящего специалиста предшествовал мерзкий скандал с Ажаром, который я оставлю за пределами повествования, а сам Клабек, и тут я рисую второй восклицательный знак, такой же жирный, как первый, не горел желанием отправляться в далекий «заснеженный» Питер, и теперь с его физиономии не сходило выражение брезгливой отчуждённости.
— У меня всего двадцать минут, — предупредил он, входя в квартиру. — В три обед.
— То есть ты согласен работать за треть почасовой оплаты?
— Ты что, не закроешь мне полноценный выезд? — на круглой физиономии первоклассного менеджера отобразилось первоклассное же удивление. Таким удивлением только сириусян с яйцеклада встречать.
Пришлось экстренно разъяснить представителю Службы кое-какие принципы работы на знаменитого частного детектива:
— Закрою только в том случае, если ты закроешь рот и полноценно отработаешь.
— Не слишком ли ты нахален для обыкновенного чела? — окрысился в ответ Клабек.
Я уже говорил, что воспитание шасов оставило желать лучшего ещё двадцать тысяч лет назад и с тех пор ухудшалось с каждым поколением? Не говорил? А это, между прочим, чистая правда, эрлийцы доказали, когда в прошлый раз ругались с Торговой Гильдией по поводу общесемейной медицинской страховки.
Но я отвлекся. Клабек окрысился, и мне пришлось надавить сильнее:
— Не забывай, за кем я тут подтираю.
Ответом стало недовольное:
— А-а…
И невнятное бормотание под клабековский нос.
Видимо, мой новый товарищ входил в ту команду экспертов, которую отправили к Кумарам после первого вызова, и теперь я понял причину их краха: печально видеть, как непрофессионализм, лень и глупость пожирают Тайный Город. Человское отношение к работе проникает даже в святая святых…
— Ладно, договорились, — буркнул Клабек, сообразив, что со мной лучше не связываться. Скажу без ложной скромности: рано или поздно все мои недруги приходят к этой мысли. — Что искать?
— В первую очередь собери, пожалуйста, генетические материалы для удалённого поиска. Нужно определить, куда смотался шустрый инвалид.
— Это легко, — хрюкнул дорогостоящий менеджер, направляясь в ванную. — Возможно, я успею сегодня пообедать.
— Обед нужно заработать. А в Службе, как я посмотрю, с этим плохо, зато пальцы гнуть…
— Хватит острить, чел, ты уже в моём чёрном списке.
— При случае плюнешь на мою могилу. А пока добудь материалы.
— Пошёл ты!
Но пошёл на самом деле он — работать, а я огляделся.
Квартира инвалида Кега была такой же большой, как соседняя, и лишь чуть-чуть уступала обиталищу Кумаров в роскоши убранства. В сущих мелочах проигрывала: дверные ручки не позолочены, на стенах не подлинники импрессионистов, а достижения современных холстомарателей, паркет пора циклевать… Ладно, ладно, придираюсь. Инвалид по имени Альфред жил далеко не бедно, однако интересовало меня совсем другое, и пока я не увидел в квартире ни единого знака, указывающего на что-нибудь запретное, незаконное или магическое. И следов обитания второго жильца, того самого чернокожего коротышки с рогами, хвостом и двумя ножами за поясом, тоже не было. Где он спит? Ну, хоть какой-нибудь тюфяк! Нет тюфяка. Что он надевает на смену кожаным доспехам, в которых я его видел? Нет одежды, только шмотки Альфреда. Где ножи? Где пилочка для рогов, в конце концов? Нет, нет и нет.