— Как вам вечерний чай?
Сверху льётся кипяток. Боль несильная — шкура у персов крепкая, но глаза приходится закрывать и продолжать подъём на ощупь. Судорожно цепляясь за малейшие выступы на бетонной стене, прижимаясь к ней, к родной, словно к любимой женщине. Кипяток обжигает затылок, спину, руки намокают, лезть становится труднее.
— А теперь специальное предложение!
На второе штурмующим приготовили горячее масло, но поздно, слишком поздно — с него надо было начинать.
Изгрино ухитряется вставить в щель нож, наступает на рукоять, срывает с плеча «кошку» и с резким: «Ха!» забрасывает её наверх.
— Чёрт! — ругается Урано, взмахивая клинком.
Но к «кошке» тянется не верёвка, а цепь, её не перерубишь, и, пользуясь мгновенным замешательством защитников, Изгрино стремительно преодолевает оставшееся до края башни расстояние и обнажает меч.
— Всем привет!
По условиям игры у нападающих нет права на длинное оружие, копья остались в арсенале, но трудности ведь закаляют, правда?
— Получи!
— Козёл!
— Уроды!
Урано и Ардоло бьются копьями, им Ваятель длинное оружие разрешил, и противостоять двум подготовленным бойцам в одиночку невероятно трудно. Но Изгрино не отступает, наоборот, уверенно идёт вперёд: в его руках уже два меча, и управляется он ими с потрясающим искусством. Удар, блок, выпад, копьё поломано, ещё один выпад, Урано прыгает назад.
— Уроды!
— Ща дождёшься!
Изгрино ухитряется перейти в атаку, но его напарник…
— Слева!
— Получи!
— Проклятье!
Едва Грата поднялась на башню, умный Ардоло оставляет Изгрино, резко поворачивается и мощно бьёт розовую воительницу в грудь. Копьё у Ардоло тупое, но в запарке боя кажется, что лучше уж острое, лучше настоящее, чтобы смерть — и всё. Смерть без позора.
Но позор случился.
Грата нелепо взмахивает руками и летит к подножию башни. Вскакивает и слышит сверху противный смех.
— Изгрино?!
— Дерьмо…
Кусок стены неведомым образом превращается в экран, и Грата видит происходящее на площадке. И звереет, наблюдая за тем, с какой безжалостностью Ардоло и схвативший сменное копьё Урано избивают Изгрино. Специально не сбрасывают вниз, а бьют, молотят…
— Изгрино!
И вид расправы удесятеряет силы.
Грата взбирается по всеми забытой цепи с невероятной даже для перса скоростью, словно взлетает на верхнюю площадку. Бешенство, ненависть, ярость, злоба — мир потонул в коктейле сильных чувств. Мира нет, есть только враги и то, что она к ним испытывает.
— Изгрино!
Увидев избиение воочию, Грата на несколько секунд замирает. Синий почти не сопротивляется, едва поводит мечами. Урано в стороне, а вот Ардоло продолжает наносить удары.
— Мразь!
Пришедшая в себя Грата налетает сбоку и бьёт чёрного щитом. Сначала щитом. Опрокидывает врага на землю и лупит деревянным мечом по голове, хотя Ваятель не раз предупреждал об опасности таких ударов.
— Мразь! Сволочь! Тварь!
Урано бросается на помощь, но окрылённый поддержкой Изгрино прыгает сзади, обхватывает зелёного за торс, поднимает и швыряет вниз. И тут же отцепляет «кошку», отрезая Урано легкий путь наверх. Грата продолжает избивать Ардоло, но останавливать её Изгрино не собирается. Лишь улыбается опухшими губами, кивает, словно так и надо, затем подходит к флагштоку, срывает штандарт и радостно кричит.
Он победил.
Он — высокий плечистый красавец, обладатель глубоких синих глаз и роскошной, пшеничного цвета шевелюры. Пётр Гаврилов, один из «золотых» мальчиков Северной столицы.
Детство и юность Петра получились безоблачными, да и какие могут быть проблемы у ребёнка, чей папа прочно вошёл в городской истеблишмент? Лучший детский сад, лучшая школа, три старших класса — в Англии, подготовка к поступлению в Оксфорд, учеба в Оксфорде, без особенных успехов, правда, но в крепких середняках. Окончание Оксфорда и неожиданное, можно сказать, необъяснимое возвращение домой. Все были уверены, что пробивной папаша обеспечит единственному сыну тёплое местечко в дальних странах, но Сергей Гаврилов решил не отпускать чересчур беззаботное чадо в свободное плавание. Пётр не видел необходимости работать, охотно пускался в длительные загулы, и только постоянное присутствие отца удерживало его в рамках приличий. Сергей понял, что без контроля сын пропадёт, и принял меры.
А тёплое местечко отыскалось и на родине — начальником бессмысленного департамента в филиале крупного московского банка, денежная и непыльная работёнка. Для кого-то — предел мечтаний, но Петра она не радовала, парень дураком не был и прекрасно знал, чего стоит его «успешная карьера». Оказавшись в офисной ссылке, Петя пристрастился к онлайн-играм и через некоторое время понял, что отыскал второе занятие, которое его действительно увлекает, второе после автогонок. Пётр не «убивал» время за компьютером, а именно играл, вкладывал деньги, но не бездумно, никогда не делал ставку на грубую силу и постепенно заработал репутацию толкового и очень опасного игрока, с которым лучше не связываться.
И тем привлёк внимание Ваятеля…
— Ты что творишь?! — рявкнул Кег, злобно глядя на Сашу.
— Хлебало зашей, — не менее зло посоветовал инвалиду Петя.
— Пусть ответит!
— Шёл бой, — пожала плечами женщина и чуть подвинулась к Петру. — Всё нормально.
Крепость Ваятель построил в дальнем уголке участка, в окружении густых кустов, а очнулись игроки на знакомой веранде — Пётр с Сашей на диване, Альфред с Борисычем в креслах — и сразу же затеяли свару.
— Ты могла искалечить Ардоло!
— Надо было сдаться.
— Не указывай мне, как нужно играть!
— Вот-вот.
— Зараза…
— Не нравятся суровые бои — выращивай арбузы на ферме.
Благоразумно помалкивавший Борисыч с интересом посмотрел на Кега, но инвалид, как ни странно, заткнулся. Издал невнятный звук, словно похоронив где-то в горле грубое ругательство, поджал губы и отвернулся.
«Почему?»
Но ответить самому себе не успел, поскольку услышал неожиданное:
— Спасибо, — негромко, но с чувством произнёс Ваятель, и Альфред ответил сдержанным кивком в ответ.
«Что происходит?»
Тем временем администратор снял с колен ноутбук, на котором смотрел трансляцию боя, выбрался из кресла, предложил игрокам выпить: Саше — белое вино, Борисычу с Кегом — красное, Пете — воду, и с улыбкой продолжил:
— Когда я только приступал к проекту, меня особенно волновал вопрос чувств. Сможет ли игрок, управляющий персом посредством технического соединения, испытывать их во всей, так сказать, красе? Будут ли эти чувства столь же сильны и оказывать такое же влияние, как в жизни? Ведь эмоции способны убить потерявшего голову бойца, и они же могут привести его к победе…
— К чему выступление? — нахмурился Пётр. — О чём вы?
— О Грате, — хмуро ответил Кег. — Она поимела нас с помощью чувств.
— Саша вас просто поимела.
— Саша пережила эмоциональный шок, благодаря которому ей удалось невозможное — прыгнуть выше головы, — мягко продолжил Ваятель. — Извини, Пётр, но бой вытянула она.
— Я знаю. — Парень взял молодую женщину за руку. — Спасибо.
— Не за что. — Саша помолчала. — На моём месте ты поступил бы так же.
Отвечать Пётр не стал. Возможно, не успел, потому что Ваятель поспешил вернуть себе слово:
— Чувства добавили тебе сил, Грата, но если бы Ардоло и Урано были опытнее, они воспользовались бы твоим замешательством во время возвращения и повторно отправили бы тебя вниз.
— Я знаю, — кивнула женщина.
— Вы должны владеть эмоциями, а не наоборот! — в голос резанул админ, обращаясь ко всем игрокам. — Даже когда вас «несёт»… Особенно когда вас «несёт». Ненависть, ярость, бешенство, злость должны помогать вам, а не приводить к гибели. Управляйте чувствами… — Ваятель помолчал. — В следующем бою напарником Граты станет Ардоло. Через двадцать минут…
— Нет, — громко произнесла Саша, поднимаясь с дивана. — Петя, отвези меня домой… Я не хочу быть с ним в одной команде!
— Придётся, — односложно ответил парень, не отрывая взгляда от дороги.
Недавно начавшийся, слабенький, едва накрапывающий дождь не успел качественно, по-питерски намочить асфальт, но на той скорости, с которой Пётр гнал «Камаро», каждый поворот мог стать последним.
— Почему придётся? — возмутилась женщина.
— Потому что мы уже команда, — объяснил парень. — Мы — четверо.
— Неужели?
— Ты считаешь Кега придурком, а он давно всё понял и поэтому не стал раздувать скандал. Привыкает работать в коллективе. И ты привыкай.
Сначала Саша хотела ответить резко — ей категорически не понравилось услышанное, однако слова Ваятеля насчёт хладнокровия всё-таки подействовали и помогли сдержаться.
Сначала Саша хотела ответить резко — ей категорически не понравилось услышанное, однако слова Ваятеля насчёт хладнокровия всё-таки подействовали и помогли сдержаться.
— Какая ещё команда? Что ты имеешь в виду?
— Ваятель хочет, чтобы мы учились действовать сообща. — Вырвавшийся с лесного шоссе «Камаро» резко прибавил, однако Петин голос остался спокоен и невозмутим. — Он лепит из нас клан.
— Или же Ваятель планирует отыскать сильнейшего, — выдвинула свою версию Саша. — Что логичнее.
— Почему логичнее?
— Потому что в игре должен быть победитель.
— Футбол — командный вид спорта.
— Ну…
— А наш старый клан? — Пётр улыбнулся, припоминая онлайн-сражения на плоских мониторах, точнее, внутри плоских мониторов. Разве могут они сравниться с реальным управлением реальным персом? FullFeel, что тут ещё скажешь? — Главные победы были одержаны командой.
— Может быть, — помолчав, признала женщина. — Но Кег мне всё равно неприятен.
— Не факт, что в другой команде все будут приятны.
Саша поняла намёк мгновенно:
— Думаешь, есть другая команда?
— Ваятель не кажется идиотом, а значит, есть. — Петя качнул головой. — Как минимум одна — обязательно.
— Для чего?
— Хотя бы для статистики и ловли багов.[3] Четыре тестера для такого проекта маловато.
— И только?
Парень ловко втиснул «Камаро» между фурой и фургоном, слегка подрезал несущийся в левом ряду «Ниссан», выскочил перед ним и тут же уехал далеко вперёд.
— Возможно, в бою с ними мы и определим победителя.
— Возможно… — Саша задумчиво повертела в руке брелок, крупный розовый камень в объятиях чёрного металла, и продолжила: — А возможно, и нет. Возможно, Ваятелю и правда нужна статистика. Мы ведь тестеры, а не игроки.
— Если мы не сразимся, во второй команде нет никакого смысла.
— Ты так говоришь, будто на сто процентов уверен в её существовании.
— Я на двести процентов уверен в её существовании, — бросил Пётр. — И мы обязательно будем драться, потому что именно так Ваятель сможет наилучшим образом протестировать игру.
— Драться двенадцатидюймовыми солдатиками?
— Сначала наши персы были в три дюйма ростом, — напомнил парень. — Теперь двенадцать. А дальше, я уверен, будет ещё круче.
— Станут размером с Кинг-Конга? — хмыкнула женщина.
— Необязательно. Но я уверен, что Ваятель доведёт персов до приличного размера.
— Почему ты уверен?
— Потому, что в противном случае в игре нет смысла. Рост — аналог уровней в онлайн-игре, он дает игроку почувствовать, сколько осталось позади. И сколько ещё вперёди.
Саша поняла, что Пётр много размышлял над проектом Ваятеля, и удивилась, поскольку не ожидала от парня такого вдумчивого подхода. Казалось, что главное для него — бои, азартные сражения и победы, добиваться которых Петя привык всеми доступными способами, а он, поди ж ты, тщательно осмысливает и происходящее, и будущее.
— Какими станут наши персы? — негромко спросила Саша, поднося брелок к глазам. Словно пытаясь заглянуть внутрь непрозрачного камня.
— Такими, какими мы их сделаем.
— Жёсткий ответ.
— Зато честный. — Петя выдержал паузу и, прежде чем женщина успела начать свою фразу, неожиданно признался: — Я к этому проекту отношусь не так, как к другим играм, тут больше личного.
— Потому что здесь перс — это действительно ты.
— Да, — согласился парень. — Ты меняешь его…
— А он меняет тебя, — эхом закончила Саша.
— Подслушиваешь мои мысли?
Но женщина не поддержала шутку.
— Ты действительно думаешь, что всё зависит от нас?
— Всё на свете зависит от нас, — серьёзно ответил парень. — Нас можно поманить, обмануть, уговорить, но решение принимать нам. И расплачиваться за него нам.
— И при этом ты так легко говоришь, что мы меняемся…
— Нелегко. Просто я не прячу голову в песок и не лгу себе, а чётко признаю: изменения происходят. Но они возможны только в том случае, если мы не против.
— А если против?
— Ваятель говорил, что никого не держит.
— И можно соскочить в любой момент? — с иронией осведомилась Саша.
— Мы не представляем никакой угрозы.
— До тех пор, пока не станем рассказывать о странных брелоках с куклами внутри.
— Кто нам поверит? Решившись уйти, мы потеряем и брелоки, и очки, а наши рассказы обеспечат нам пожизненное место в психушке. — КАД давно осталась позади, и Петя остановил машину у очередного светофора. — Ваятель ничем не рискует.
— Не идеализируй его.
— А ты не считай кретином.
— Я и не считаю. — Саша отвернулась к окну. Помолчала, давая возможность Петру понять, что он не прав. И закончила: — Все ошибаются.
— Почему ты заговорила об уходе?
— Не знаю.
— Разве тебе не весело?
Тренировать бойца и лить настоящую кровь. Пусть крысиную, но настоящую. Тренировать бойца и лично переживать каждый его выпад, каждый удар и каждый прыжок. Стонать. Чувствовать боль, несильную, нефатальную, но ощутимую. Ругаться. Драться. Наслаждаться упоительным ощущением тотального контроля за мощным, превосходно подготовленным телом. Быть бойцом. FullFeel.
— Мне весело, — тихо ответила Саша. — Мне очень весело.
— Поэтому просто играй.
Похоже, это и был главный итог Петиных размышлений. Коротко и совсем несложно.
— Останови тут, — попросила женщина. — Дальше я сама.
Ей вдруг захотелось пройтись.
— Я довезу тебя до парадного, — улыбнулся парень. — Потому что не успел сказать спасибо за помощь в крепости.
— Мы были в команде, — ровным тоном ответила Саша. — У нас была цель.
И отвернулась к окну, не желая демонстрировать Пете предательски покрасневшее лицо.
— Я видел, как ты разъярилась.
— Они меня разозлили.
— Плевать на них… — Короткая пауза. — Ты должна знать, что я видел твою ярость и ценю те чувства, которые ты тогда испытала. — Машина остановилась у дома, но они оставались в креслах, не делая попыток выйти. И Саша больше не смотрела в окно, повернулась, поймав взгляд синих глаз Пети, и, глядя в них, слушала короткую, но честную исповедь: — У меня очень деловой отец, у которого очень много денег. С одной стороны, мне повезло: в моей жизни не было места проблемам. С другой — в ней не было места настоящим друзьям. Во всяком случае, таким, которые поддержат меня в безнадёжной драке.
— Мне это ничего не стоило, — через силу произнесла женщина.
— Мы оба знаем, что сейчас ты говоришь ерунду. — Петя улыбнулся и легко прикоснулся к Сашиной руке. — Я рад, что мы вместе.
* * *Немногоквартирный жилой дом
Санкт-Петербург, улица Итальянская,
25 марта, пятница, 17.07
Ненавидеть человека? Есть в этом что-то… Ну, конечно же, не возвышенное: что может быть возвышенного в желании раздавить, уничтожить или хотя бы унизить? Нормальные люди такие чувства прячут, но тем не менее испытывают. Все мы не без греха, вот и получается, что есть в ненависти нечто естественное, от человеческого существа идущее, а значит, понятное. Неприятное, осуждаемое, но понятное. Люди ведь разные, иные такого натворят, что чувство жёсткое, изнутри огнём сжигающее, само собой к ним возникнет, как от него ни отказывайся. Чувства, они ведь разуму неподвластны. Они сами по себе. Иногда они наши двойники, а иногда — тени.
А иногда случается так, что кто-то ненавидит всех людей на свете. То есть абсолютно всех. Ненавидит за то… За то, что они есть. За то, что они успешные. За то, что они улыбаются. За то, что они могут ходить.
Последние два пункта приводили Альфреда Адольфовича Кега в полнейшее неистовство — то, что люди могут ходить. Бегать. Прыгать. Подниматься по лестницам и при этом смеяться. Радоваться жизни. Смеяться…
Но главное — могут ходить.
Могут.
Так же, как мог и он когда-то.
Карьера молодого Кега развивалась настолько успешно, насколько она вообще могла успешно развиваться у шустрого, не отягощённого моральными принципами человека в период распада гигантской и невероятно богатой Империи. Ловить рыбку в помутневших от крови и грязи водах огромной страны было не просто, а очень просто, и мудрый Альфред спешно примкнул к организованной группировке ленинградских демократов, с пеной у рта доказывающей согражданам необходимость срочной приватизации всего и вся. «Частная собственность сотворит чудо!» — уверяли Кег со товарищи, без устали расписывая кисельные берега, тянущиеся вдоль молочных рек. А затем, когда нужные федеральные законы были приняты, вчерашние ораторы уселись в кресла «приватизаторов» и радостно приступили к разделу гигантского пирога. Два года Кег торопливо пилил всё, до чего мог дотянуться, не веря собственному счастью и богатея не по дням, а по постановлениям. На первые роли не лез, но долю свою знал и брать не забывал. Обзавелся охраной. Дорогими привычками. Женой и двумя любовницами. Постепенно поверил, что сладкая жизнь продлится вечно, и стал вкладываться в недвижимость… И в какой-то миг позабыл, что приватизационные почвы куда опаснее болотных. А может, и не позабыл, может, обнаглел до предела, вот и подсунул на подпись постановление, которое вышло боком авторитетным людям. Случилось недопонимание, и в роскошный шестисотый «Мерседес» девятого советника пятого помощника заместителя начальника отдела департамента имущества подложили бомбу. Погиб водитель и оба охранника, Альфред уцелел, но после полуторагодового лечения оказался в инвалидном кресле. И здорово изменился. Точнее, изменение было всего одно: Кег растерял амбиции и вкус к жизни. Говоря проще, сломался. Полтора года в больницах оставили бывшего девятого советника не у дел: мест у кормушки много, но желающих припасть к волшебному источнику личного благосостояния ещё больше, так что обратно Альфреда никто не ждал. Тем более калеку. Тем более участника бандитской разборки. Сладкая жизнь закончилась, едва начавшись.