— Да, Александр Иванович, мне давно хотелось посмотреть на земли, по которым много веков кочевали сарматы и скифы. Поэтому теперь я очень рада, что мое желание сбывается, — замысловато сказала я, и он подошел ко мне ближе.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Я представилась. О, как бы мне хотелось, чтобы Александр Иванович почувствовал во мне интересного собеседника. Конечно, эта моя самонадеянность была вовсе не оправданна. В прошлом году в школе по истории учитель поставил мне четверку, скрипя всеми пружинами своего сердца. Поэтому я опасалась, как бы Александр Иванович, чего доброго, не спросил меня про какой-нибудь исторический факт.
— А что именно тебя интересует? Ведь в истории уже много исследовано, и племена, о которых ты упомянула, хорошо описаны в самых разных источниках…
— Меня интересуют могильники, — проговорила я с умным видом. — А именно, предметы, которые находят при их раскопках.
— Ты забегаешь вперед, — с улыбкой сказал мужчина. — О многом можно узнать позже, на экскурсии. В Саратове есть замечательный краеведческий музей…
— То, о чем я хочу у вас спросить, мне не расскажет ни один экскурсовод, — категорически заявила я.
Александр Иванович, удивленно взглянув на меня, промолчал. В этот момент я готова была выгореть дотла от жгучего стыда.
— Что ж, — озадаченно произнес профессор археологии, — я постараюсь рассказать, но как-нибудь потом. Не кажется ли тебе, что нам давно пора спать?
Сказав это, он потянулся и зевнул. Я тихо посмеялась: неужели Александр Иванович хотел улизнуть от моего вопроса, словно догадываясь о чем-то? А может, он таким образом пожелал не раскрывать свои профессиональные тайны? Словом, он, будто маг, создал иллюзию загадки и тут же исчез.
— Спокойной ночи, — прошептал он напоследок, и я услышала, как прошелестела дверь его купе. Все-таки он какой-то неприятный и, как бы сказала моя мама, скользкий тип. Теперь в этом полумраке я осталась одна. За окном однотонной пленкой в такт колесам крутился один и тот же фильм — ночь. Мысли, которые приходят ночью, не так часто вводят в заблуждение. Поэтому я решила еще раз вспомнить все, начиная с моих первых магических открытий…
— Ева! — шепотом окликнул меня Антон. Он, щурясь от света, вышел из купе. Наверное, едва намечающиеся размышления придется оставить на потом. А пока меня интересовала вот эта прищуренная личность, вопросительно на меня смотрящая.
— Ты чего проснулся?
— А я и не спал. А ты чего гуляешь по вагону?
— Тебе разве не все равно? — хитро усмехнулась я. — Со вчерашнего дня ты как-то не особо общителен.
— А что, не с кем поговорить? — спросил он.
Что ж, один — ноль в его пользу.
— Ладно, Антон, боюсь, что мы рассоримся с тобой, и только. Ты прекрасно знаешь, почему мне не с кем поговорить. А если не хочешь говорить со мной о браслете, ради бога. И вообще зря мне казалось, что одна голова — хорошо, а две — лучше. По-моему, достаточно будет и одной, — сделала я вывод. — Спокойной ночи!
Мне хотелось прибавить «умник», но я себя сдержала.
* * *История браслета тонула в море непонимания, туда же стекались мелкие речки всяких обид. Но чем труднее было добиться хоть какой-то магической вести, тем больше появлялось во мне упрямства. Словно в одном из волжских городов заложен какой-то древний магнит… Возможно, что этот магнит — браслет. Невероятно. Однако, если хорошо подумать…
Видение о скором путешествии было не случайно. Оно как бы заранее предупредило меня. То есть браслет так оберегал от будущего самообмана. И теперь, когда дар у меня отнят в силу непонятных причин, я все-таки настойчиво верю, что сарматское украшение принадлежит лишь мне. Браслет — мое предназначение.
Сегодня под утро я видела сон… Моя птица на фоне оранжевых, изнутри освещенных облаков казалась бумерангом. Но я так и не поняла, каково было направление ее полета: то ли она еще больше удалялась от меня, то ли, наоборот, возвращалась.
А теперь самое главное… То, о чем я боялась всерьез подумать, боялась, потому что последнее видение было слишком правдоподобным и красивым. Другие, первые мои видения, казалось, выплывали из какой-то туманности, которая потом становилась как бы утренней росой будущих событий. Но последнее, восставшее из пропасти веков, было ярким и до мельчайших подробностей четким. Бог мой, я даже помню, как сверкали камни на бусах сарматской невесты! Я помню руки старухи и кузнечный звон молота и наковальни. Может быть, я видела больше, чем положено, и так произошел энергетический спор между моими человеческими силами и силами мистического браслета. Конечно, победила магия! Поэтому видение исчезло на самой последней секунде и будто снова рухнуло в бездну прошлого.
А если взять и продолжить эту магическую распрю? И силами своего человеческого ума понемногу восстановить древнюю легенду о невесте сарматского племени. Странно, отчего я произнесла слово «легенда»? Если сравнить мозг с компьютером, то наверняка моя память запечатлела некий алгоритм. Стало быть, правильное использование подсказок даст мне верный результат, и видение будет иметь продолжение. Итак, мне нужно вспомнить все, что происходило в последние дни до похищения браслета.
* * * Сибирь. Восточный СаянЗа горным ущельем, грозящим всякому страннику гибелью, за трудной тропой, заваленной тяжелым камнем, — словом, за тем, что недоступно, скрывалось жилище Восточных Хранителей. Спрятанная от посторонних глаз пещера начиналась густой тьмой и неземным холодом. Куда могло привести это начало? В горное сердце или в чью-нибудь пасть?
Пещера вела к иллюзорной пустоте — какой-то еще никем не измеренной пропасти. Оказавшись в ней, алхимик почувствовал невесомость своего гнева по отношению к изменнице Долорес. Альфредо вошел, вернее, пересек эти иллюзорные врата и через несколько мгновений очутился в подземелье, которое было жарко освещено грозными факелами. Его слух ощущал, как отдалялась никем не тронутая тишина, и все ближе становилось пение литавр. Альфредо вновь опечалился, вспомнив о вчерашних обидах.
— Благодарю вас за приглашение, — поклонился Альфредо Восточным Хранителям. — Мой замок с некоторых пор лишился своего былого гостеприимства… О, женщина! Каким глупым существом ты становишься порою!
— Оставьте свои стенания, светлейший, — сказал Эль-Хан. — Вы же знали, что Долорес чересчур спесива и горда.
Лейла готовила из трав целебный чай. Упоительный аромат, казалось, вдыхали даже горные стены.
— Долорес не так глупа, как показалось вам, — говорила она, разливая напиток в серебряные пиалы. — Она сделала все, чтобы цель ее поступка была непонятна нам. Альфредо, лишь ты можешь догадаться о нынешних помыслах ведьмы.
— Нет, к сожалению, к Долорес не подступиться — в ее руках браслет, — возразил гость.
— Ты хочешь сказать, что мы должны пожертвовать нашими подопечными?! — удивился Эль-Хан. — Ведь только жертвуя тайной браслета, мы угомоним Долорес.
— Никак не возьму в толк, — сказала Лейла. — Неужели зависть ее так сильна, что ради первенства она готова пожертвовать такой подходящей преемницей?
— Может быть, ею движет страх потерять свою власть раньше, чем наступит срок, — предположил Альфредо. — Ведь дитя в одиночку могло разгадать тайну. Если б это произошло, сроки бы сократились…
— Мудро, — согласился витязь и посмотрел на Лейлу, которая взглядом также выразила свое согласие. — Чем быстрее дети постигают высшее мастерство, тем ближе тот миг, когда они займут наши места. Это естественно…
— И все-таки я сомневаюсь, что здесь одно лишь ведьминское тщеславие играет свою роль, — хмуро проговорил алхимик. — Вся тайна заключена в браслете… либо она вне его, однако действовать может только в единении с ним. И мы должны раньше, чем Долорес, распознать эту зависимость.
* * *К полудню мы прибыли в Саратов. Вокзал этого города не оставил во мне особых впечатлений. Нас поселили в старинном и красивом здании под названием «Гостиница «Московская». Насколько я успела разглядеть в окно туристического автобуса, в центре города довольно много домов, еще сохранивших старинный стиль дворянских особняков. И вообще мне показалось, что я когда-то уже приезжала в Саратов.
Здесь было гораздо теплее, чем в родном Пскове. До обеда оставался час, но уже безумно захотелось чем-нибудь полакомиться. Интересно, как в Саратове обстоят дела с мороженым? В самом деле, я не смогу по-настоящему оценить этот город, если не попробую местное мороженое. С такой безумной идеей я постучалась в номер, куда поселили Макса и Антона вместе с другими парнями. Я, Ольга и еще три старшеклассницы остановились в соседнем номере. Надо сказать, что в гостинице было уютно и чисто. Дверь номера открыл Макс. Он выглядел почему-то болезненно бледным, будто уже давали о себе знать симптомы морской болезни. Даже не представляю, что с ним будет, когда наш теплоход станет отчаливать. Я ждала Антона у двери целых две минуты и уже начинала нервничать. Наконец он соизволил выйти ко мне. Как ни странно, он сразу согласился пойти отведать саратовского мороженого.
— Красильников, ты понимаешь, что я первой делаю шаг к нашему примирению? — спросила я, когда мы вышли на улицу.
— На самом деле ты просто опередила меня. Я сам хотел пригласить тебя на прогулку, — засмеялся он. — Кстати, запоминай дорогу, чтоб не заблудиться.
— А что случилось с Максом? — вспомнила я измученное лицо нашего одноклассника.
— Не знаю, — пожал Антон плечами. — Говорит, что простудился.
На перекрестке мы зашли в магазин, купили мороженое в тонком вафельном стаканчике, приятно хрустящем от малейшего прикосновения челюсти. Антон оценил вкус мороженого настолько, что даже пипка его носа выкрасилась в белый цвет. Оказавшись на другой стороне улицы, мы вышли на Театральную площадь. Один любезный прохожий, от которого мы узнали ее название, рассказал нам также, что раньше это широкое пространство называлось площадью Революции. В самом деле, с краю стоял навеки застывший исполин с лысиной и бородкой. Исполин вытянутой рукой указывал в каком-то, видимо, только ему известном направлении.
— Я чувствую, мы не скоро покинем этот город, — сказал Антон.
— С какой стати? — удивилась я. — Завтра в девять мы отчаливаем. Так значится в расписании круиза.
Обменявшись этими фразами, мы почему-то умолкли. Возникло желание спросить у Антона о причине его такой странной задумчивости. Мне уже начинало казаться, что он изо всех сил пытается скрыть свою очередную информативную рыбку, чтобы полакомиться ей в одиночку. Но я не стала тревожить его своими вопросами и решила плыть по течению. И пока мы плывем в одной лодке, мне незачем опасаться.
— Скажи, что ты знаешь о сарматских племенах? — неожиданно спросил он.
— Лишь то, что они были кочевниками и очень любили украшать свои вещи золотом, серебром и камнями, — ответила я. — К тому же я читала, что сохранилось мало сведений о том, во что они верили. Какие боги у них были? Об этом тоже почти ничего неизвестно.
Вскоре мы вернулись в гостиницу и, пообедав, разошлись по своим номерам. С трех до шести нас ожидала экскурсия в музей. Итак, два часа я была предоставлена самой себе. Гуляя по широкому и тихому коридору гостиницы, я услышала явно спорившие о чем-то голоса, один из которых, кажется, был мне знаком. Прислушалась и поняла, что это голос Александра Ивановича. Остановившись за углом, я решилась на подлое дело. Подслушать этот разговор не составило особого труда. Александр Иванович и громоздкого телосложения мужчина, стоя у лестницы, действительно громко о чем-то препирались. Меня они не заметили, даже если б хотели, поскольку я стояла за выступом стены, увешанной ползучими растениями.
— Только один день, и все! — умолял профессор.
— Иваныч, не могу, — решительно отвечал мужчина. — Сам подумай, какой произойдет сбой в расписании — все сместится к черту!
— Я уверен, что если сегодня же оповестить о задержке теплохода, то не будет никаких проблем. Понимаешь, мне нужен только день, — не отставал Александр Иванович.
— Да зачем он тебе нужен, черт побери?! — воскликнул мужчина.
Профессор умолк, видимо желая обойтись без объяснений. Однако он вскоре сдался и заговорил гораздо тише:
— Понимаешь ли, это что-то вроде военной тайны. И раз уж нельзя по-иному…
— Решительно нельзя, — отрезал мужчина.
— Так вот в чем дело. Завтра — первый и последний день, когда я могу с полным правом поучаствовать в раскопках.
— А где? — поинтересовался несговорчивый собеседник.
— Здесь недалеко, за Энгельсом, а если точнее, то в Подгорном, — нервно пояснил профессор.
— Понятно, двух зайцев хочешь поймать, — лукаво сказал мужчина. — Но, знаешь ли, потрудиться тут надобно…
— А! — засмеялся Александр Иванович. — Так само собой, дорогой мой! Как же я буду без тебя трапезничать? Человек человеку волк. А как же иначе?..
— Ладно, — рассмеялся мужчина в ответ. — Будет тебе отсрочка, но только день, не больше.
— Сочтемся, — сказал напоследок Александр Иванович, и они вдвоем спустились по лестнице.
Что ж, думаю, это весьма полезный и неожиданный поворот событий. И Красильников предчувствовал эту задержку… Нет, все-таки для подобных предчувствий должны быть основания. Может быть, он что-то знает о завтрашних раскопках в Подгорном?
Впрочем, Антон уже несколько дней не внушает мне доверия. Наверное, ему есть, что скрывать. Интуиция подсказывала мне пока не говорить ему о том, что я теперь знаю.
Из подслушанной мной беседы ясно лишь место проведения этой почему-то, по словам профессора, тайной экспедиции. Город Энгельс, если мне не изменяет зрительная память, находится в Левобережье, Саратов же — на правом берегу Волги. Значит, чтобы оказаться в Подгорном, надо реку либо переплыть, либо прибегнуть к другому способу перемещения. Наверняка эти два города соединены между собой мостом. Все это — задачки для первого класса. А вот задача посложнее: откуда, каким образом и, наконец, когда Александр Иванович Каренин отправится в свою тайную археологическую экспедицию?
Глава XI Потрясающая находка
Наутро, во время завтрака, Александр Иванович сообщил, что отчаливать мы будем завтра. А сегодня нам пообещали показать некоторые достопримечательности. Но мне придется пожертвовать этим приятным делом, ведь предстояло нечто более важное. Я решила проследить за Александром Ивановичем и попробовать уговорить его взять меня с собой. Но как?
Он почти не завтракал и через несколько минут, кажется, отправился в свой номер. Оставив еду, я поспешила за ним. Я не ошиблась, профессор действительно искал в кармане ключ от двери.
— Александр Иванович! — окликнула я, когда он уже входил. — Можно поговорить с вами?
— Ева, ты меня извини, но я очень спешу, — услышала я то, что ожидала. — Давай-ка позже… например, завтра. Идет?
— Нет, Александр Иванович, — отрезала я. — Вы, конечно, простите мою наглость… Я прошу, возьмите меня с собой. Посмотреть на раскопку сарматского кургана — моя мечта. Обещаю, никто не узнает…
— Откуда?.. — хотел было спросить он, приняв весьма возмущенный вид, однако тут же махнул рукой. — А, ладно, минута на сборы и чтобы ни слова, ни-ко-му! Ясно!
— Есть! — радостно выкрикнула я и побежала в свой номер, чтобы собрать рюкзак. Но, в миг остановившись, снова бросилась к Александру Ивановичу.
— Вы меня не обманывайте, а то… — решила я подстраховаться, неопределенно пригрозив ему.
— Ева, ты хочешь поучаствовать в раскопках или нет? — строго спросил он, и я кивнула головой. — Тогда внизу уже ждет автобус. Выйдешь из гостиницы так, чтобы никто тебя не заметил, потом перейдешь дорогу и сядешь в автобус, сказав водителю, что ты едешь со мной. Все? Достаточно? Да, кстати, мы будем там до позднего вечера.
К счастью, мои соседки еще не вернулись с завтрака, поэтому я быстро прошмыгнула и через пару минут уселась в микроавтобус, где было шесть мест, одно из который принадлежало водителю. Я села на второе сиденье у окна. Остальная, задняя часть автобуса была завалена археологическим инвентарем, сверху покрытым брезентом темно-зеленого цвета. Водителем был симпатичный молодой человек лет двадцати пяти. Мы быстро познакомились. Звали парня так же, как и моего папу.
— А кем тебе приходится Александр Иванович? — спросил меня Олег.
— Не знаю, — смутившись, посмеялась я.
— Как же ты едешь с незнакомым человеком куда-то к черту на кулички?! — удивился Олег.
Я не ответила: откуда мне знать, какой черт несет меня в неведомое Подгорное?
Александр Иванович задержался на пять минут. Он подошел к машине, кинул свою походную сумку на заднее сиденье, где я, премило улыбаясь, тихо сидела, и водитель завел мотор. Олег сказал, что если на мосту не будет пробок, то мы приедем в Подгорное примерно через полчаса. По разговору я поняла, что Олег — студент и тоже будет археологом.
За окном белого микроавтобуса мелькали картины двух городов, навеки разделенных Волгой. Вскоре мы выехали за черту кирпичных и панельных насаждений, и взгляду предстали поля, много веков назад бывшие частью бескрайней степи.
Подгорное оказалось самой обычной деревней. Олег не спеша подъехал к месту проведения раскопок. Кажется, все ждали приезда Александра Ивановича. Он и Олег подошли к другим археологам, и они занялись обсуждением своих задач. Я осталась у машины, решив немного понаблюдать. Было безумно интересно.
— Ева! — позвал меня кто-то нервным голосом. Я оглянулась, но вокруг никого не было.
— Ева! Сядь, пожалуйста, в машину, — попросил таинственный голос, и я тут же узнала, кому он принадлежит.
— Красильников?! Ты чего тут делаешь? — воскликнула я, чуть не рассмеявшись.
— Тише! — сказал Антон, выбираясь из-под брезента, при этом он пыхтел и был красный, как индеец. — Ох, я думал, эта поездка будет длиться вечность… Покарауль, пожалуйста, чтоб я смог выбраться из этой машины.