Он достал из кармана смартфон, открыл папку с фотографиями и нашел снимок с четырьмя улыбающимися парнями. Один из них не дожил до сегодняшнего дня. Второй проспал крепким сном восемнадцать долгих лет – и, по сути, тоже мертв. А что сталось с оставшимися двумя? Живы ли они вообще?
В душе у Глеба всколыхнулось мрачное предчувствие. Нужно побыстрее найти этих парней.
Корсак хотел убрать телефон в карман, но тут его внимание привлек левый край фотографии. Некоторое время он молча смотрел на изображение, потом облизнул пересохшие губы и хрипло пробормотал:
– Черт… Какой же я дурак. Их было больше.
Глава 5 Мизгирь
1
Три дня назад преуспевающему финансисту Артуру Осиповичу Ройзману исполнилось сорок лет. Стоя у себя в кабинете перед зеркалом, он тяжело вздохнул. Возраст давал о себе знать, и Артур Осипович ясно это видел. Темя слегка полысело, виски слегка поседели. Глаза, когда-то ярко-голубые и блестящие, словно выцвели, белки подернулись желтизной. Наметился двойной подбородок, живот слегка свешивался над ремнем – ничего критичного, конечно, однако все эти признаки вполне можно считать «первыми звоночками», думать о которых Ройзману было тягостно и неприятно.
Он неторопливо вернулся к столу и уселся в шикарное кожаное кресло, чрезвычайно удобное, и удобство это было оправданное. Последние четыре года у Артура Ройзмана сильно болела спина. Врачи диагностировали остеохондроз грудного отдела, осложненный дегенеративными изменениями костей и начавшейся остеопенией.
Узнав о том, что болен, Артур Осипович радикально изменил образ жизни. Каждое утро он начинал с похода в бассейн, а заканчивал день массажем и сауной. Он бросил курить, урезал потребление крепкого алкоголя и купил это шикарное чудо-кресло, сидя в котором практически никогда не чувствовал усталости.
Но это были не самые главные перемены в жизни финансиста Ройзмана. После развода с женой он решил разнообразить свою сексуальную жизнь и сделать ее более интенсивной. Такой, какой она была лет десять тому назад, до того, как его угораздило вляпаться в болото, называемое неуютным словом «брак».
Снова став свободным мужчиной, Артур Осипович пустился во все тяжкие, и был чрезвычайно этому рад. Регулярный секс с юными девушками хоть и бывал утомителен, но помогал ему чувствовать себя молодым. А чтобы восстанавливать растраченную в любовных утехах энергию, Артур Осипович килограммами поглощал шоколад, к которому приохотился после развода. Благодаря стараниям секретарши на рабочем столе у него всегда стояла открытая коробка с конфетами – чаще всего «Марколини» или «Арнелли».
В принципе Артур Осипович имел все основания назвать свою жизнь удавшейся и комфортной. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Полчаса назад, просматривая новостной сайт, Ройзман увидел броский заголовок.
ПАЦИЕНТ ВЫШЕЛ ИЗ КОМЫ СПУСТЯ 18 ЛЕТ!
В мозгу Артура Осиповича что-то щелкнуло, и он ощутил беспокойство, еще до конца не осознав, с чем оно связано. А потом вспомнил разговор, который произошел… дай бог памяти… лет пять назад?..
Все началось с телефонного звонка.
– Артур Осипович, вас спрашивает Виталий Вадимович Борзин! – прожурчал из трубки нежный голосок секретарши Вики. – Представился вашим старым другом.
В сердце Ройзмана в тот миг сильно кольнуло, но он быстро взял себя в руки и коротко произнес:
– Соедини.
В тот же вечер Артур и Виталий встретились в небольшом уютном ресторанчике неподалеку от Чистых прудов.
Виталик Борзин выглядел шикарно. Дорогой костюм, дорогие часы, дорогая улыбка с ровным рядом белоснежных зубов. Темно-русые волосы тщательно и искусно уложены. Остроносое лицо («до сих пор похож на хорька», – с удовольствием подумал о нем Артур) тщательно выбрито; морщинки, если и были когда-то, расправлены дорогущим кремом-лифтингом. От всего его облика веяло лоском и ухоженностью.
Артур Осипович подумал, что сам он выглядит лет на пять старше Виталика, хотя на самом деле они ровесники. Он снова вспомнил, что за последний год прибавил к своему весу (и без того немалому) еще шесть лишних килограммов, что лысина его с каждым годом становится все обширнее, а глаза все тусклее.
– Хорошо выглядишь, – словно в насмешку, сказал ему Виталик.
– Ты тоже, – хмуро отозвался Артур.
Они заказали выпить и закусить. Виталик пил виски со льдом, Артур – холодную водку. Минут двадцать они болтали о том о сем, довольно непринужденно и весело. Потом Ройзман сказал:
– Слышал, ты получил назначение в Брюссель?
– Да, пару месяцев назад, – ответил Виталик.
– Это повышение?
Виталик усмехнулся:
– Я бы так не сказал. Ну, а как твой бизнес?
– Развивается потихоньку.
– По-прежнему занимаешься ценными бумагами?
– Да.
Они снова выпили. Ройзман бросил на бывшего приятеля настороженный и выжидающий взгляд, так как догадывался, что Виталик пригласил его не просто так. За последние восемнадцать лет они не то что не встречались, даже не позвонили друг другу ни разу.
Наконец, предварительно помолчав и поморщив лоб, Виталик посмотрел Артуру в глаза и негромко спросил:
– Помнишь Андрюху Темченко?
По лицу Ройзмана пробежала тень.
– Разумеется, – сказал он. – А что?
– Представь себе, он все еще в коме.
– Правда? – Артур отвел взгляд. – Это уже лет пятнадцать получается?
– Тринадцать. Я навещал его. Врач сказал, что все-таки не исключает возможности пробуждения.
Ройзман нахмурился.
– Почему ты о нем вспомнил? – спросил он, не глядя бывшему приятелю в глаза.
– Сам не знаю. – Виталик помолчал немного, потом осторожно спросил: – У тебя никогда не было желания туда вернуться?
Артур посмотрел на Борзина удивленно, словно тот сморозил глупость или сказал что-то в высшей степени абсурдное. Потом, поняв, что Виталик не шутит, покачал головой и ответил:
– Нет.
– Честно?
– Честно.
– А меня, знаешь, иногда подмывает. – Виталик отхлебнул виски и вытер рот салфеткой. Снова посмотрел Артуру в глаза. – Ты ведь знаешь, что Темченко вернулся туда после того, как мы разъехались?
– Нет, – честно сказал Ройзман. – Я этого не знал. Я думал, он попал в аварию, когда возвращался домой.
– Ну, так вот – он вернулся. Слушай, можно я плесну себе твоей водки?
– Конечно.
Виталик допил виски, взял графинчик Артура и налил в стакан водки. Ройзман подождал, пока он выпьет, после чего спросил:
– Зачем он вернулся?
– Что? – рассеянно задал вопрос Виталик, морщась от выпитой водки.
– Зачем Андрей туда вернулся?
– Думаю, он хотел доделать все до конца.
– До конца?
Виталик посмотрел ему в глаза и четко произнес:
– Да. Мы ведь тогда просто сбежали, помнишь?
Ройзман не выдержал его взгляда и отвел глаза.
– Я думал, все было кончено, – сказал он.
Виталик покачал головой:
– Нет. Мы не закончили. Мы испугались. И ты, и я, и Гоша Пряшников. Но Темченко вернулся.
Несколько секунд оба молчали. Первым молчание прервал Артур.
– Как думаешь, он все сделал как надо?
– Не знаю, – ответил Виталик.
– Я бы никогда не смог туда вернуться.
– Я бы, наверное, тоже. После того, что мы сделали… Хорошо хоть не свихнулись, как Гоша Пряшников. До сих пор не могу поверить, что он оказался таким слабаком.
Борзин вздохнул и снова налил себе водки. Ройзман опять подождал, пока он выпьет, затем спросил:
– Виталий, зачем ты меня сюда позвал?
Борзин нахмурился, возле уголков его губ прорезались морщинки горечи.
– Сам не знаю, – тихо ответил он. – Наверное, захотелось перекинуться с кем-нибудь словечком. С кем-нибудь понимающим. А ты, как ни крути, единственный, с кем я могу поговорить. Темченко в коме, Пряшников перерезал себе глотку. Остались только мы с тобой.
– Нет, – сказал Артур.
– Что?
– Не только мы.
Некоторое время Борзин хмуро смотрел ему в глаза, потом с натугой, без всякой веселости улыбнулся и сказал:
– Да. Ты прав.
Он достал сигареты и закурил. И снова оба долго молчали.
– Ты женат? – спросил вдруг Виталик, пуская дым. – Дети есть?
– Женат, – ответил Ройзман. – Но детей нет.
– У меня тоже. Почему не заведешь? Боишься, что «проклят до седьмого колена»?
Артур вскинул на него глаза.
– Что ты сказал?
Виталик смутился.
– Прости, дурацкая шутка. – Он немного помолчал, разглядывая скатерть, потом собрался с духом и сказал: – Ну, а что, если это не шутка? Что, если мы правда прокляты? Вспомни о Темченко и Пряшникове.
– Ерунда, – сказал Артур. – Простое совпадение.
– Да… Конечно… – смиренно согласился Виталик и глубоко затянулся сигаретой. – Можно задать тебе один вопрос? – снова заговорил он.
– Давай, – разрешил Ройзман.
– Как ты спишь по ночам?
– Как ты спишь по ночам?
– Плохо. Но лучше, чем несколько лет назад. А ты?
– Когда как.
– Это странно, – сказал Артур. Он глянул на бывшего приятеля исподлобья и глухо добавил: – На твоем месте я бы вообще не спал.
– Вот как? – Губы Виталика побелели. – Разве мы с тобой действовали не заодно? Или ты не ведал, что творишь? Давай, придумай себе оправдание!
– Потише, – цыкнул Артур. – На нас оглядываются.
Виталик посмотрел по сторонам. Клиенты ресторана и впрямь бросали на них косые осуждающие взгляды.
– Да пошли они! – яростно прошипел Виталик. – Сидят тут, жрут, пьют и думают, что знают цену жизни и смерти. Но на самом деле ни черта они не знают. Вот мы с тобой – знаем. Твое здоровье, старик!
Виталик быстро вылил себе в стакан остатки водки, отсалютовал Артуру и залпом выпил. Потом кинул в рот кусочек хлеба и стал угрюмо жевать.
– Зря я тебе позвонил, – сказал он. – А про Темченко не думай. Он все равно сдохнет во сне. И, скорей всего, намного раньше, чем мы с тобой.
Виталик достал из кармана пухлый бумажник, вынул купюру и швырнул на стол. Затем встал со стула.
– Рад, что с тобой все в порядке, – сказал он. – Береги себя.
– Ты тоже.
Борзин повернулся и зашагал к выходу. А Ройзман смотрел ему вслед и думал о том, что никакие годы, даже если оба они доживут до глубокой старости, не смогут стереть из их памяти охотничий домик, окруженный страшным черным лесом.
И спустя несколько лет, глядя на статью с броским заголовком, Артур Осипович думал о том же самом.
«ПАЦИЕНТ ВЫШЕЛ ИЗ КОМЫ СПУСТЯ 18 ЛЕТ!»
– Нашли чему радоваться, – хмуро проговорил Ройзман. – Скоро многие об этом пожалеют.
На столе мелодично заиграл телефон. Ройзман нехотя взял трубку.
– Артур Осипович, – пропел из трубки нежный голос секретарши. – Вам звонит какая-то женщина.
– Какая еще женщина?
– Она назвалась вашей старой знакомой, – игриво проговорила секретарша. – Но имени не назвала.
Такое случалось и раньше, поэтому Артур Осипович ничуть не обеспокоился.
– Соедини, – приказал он.
Раздался переливчатый музыкальный перебор, означавший соединение. Ройзман протянул руку и пододвинул к себе открытую коробку конфет.
– Слушаю! – сказал он, взял конфету и положил ее в рот.
Ответа не последовало.
– Вы будете говорить или нет? – Ройзман раскусил конфету и почувствовал, как сладкая смесь крема и ликера вытекла ему на язык. – Эй!
И тут он услышал звук – негромкий, непонятный, похожий на шуршание, а затем – на тихий стон. Ройзман перестал жевать и замер, прислушиваясь. Звук повторился и стал протяжным, как горловое пение алтайского шамана. По спине Артура пробежала ледяная волна, а лоб покрылся испариной.
Он нашел в себе силы хрипло пробормотать:
– Я не понима…
Звук чуть усилился. Ройзман замолчал. Отчего-то он весь взмок, но не бросил трубку, лишь крепче прижал ее к уху.
С полминуты Артур просто слушал, и чем дольше, тем сильнее менялось его лицо. Глаза подернулись дымкой, щеки провисли, уголки губ безвольно опустились.
Прошло две минуты, в течение которых Артур Осипович не сделал ни одной попытки перебить собеседника. Он просто слушал, лишь изредка бормоча бесцветным, покорным голосом:
– Да… Да… Да…
Когда разговор закончился, Ройзман положил телефон на стол, встал и с непроницаемым лицом прошел к шкафу. Там он надел пальто, проверил бумажник (достал, открыл, посмотрел, снова закрыл и убрал в карман), после чего вышел из кабинета.
Секретарша Вика при виде босса встрепенулась и быстрым движением поправила прическу.
– Артур Осипович, – с улыбкой заворковала она, – а вы…
Ройзман даже не посмотрел в ее сторону. Он спокойно и ровно прошел мимо нее к двери. (На допросе, состоявшемся через несколько часов, она утверждала, что Ройзман выглядел и заторможенным, и целеустремленным одновременно.)
Вика открыла рот и растерянно моргнула. Босс почти никогда не уходил из офиса посреди рабочего дня, не проинформировав ее о том, где будет и что отвечать на телефонные звонки. Лишь когда он вышел, Вика захлопнула рот и озадаченно почесала щеку длинными лакированными ногтями.
Тем временем Артур Осипович прошел через все офисное помещение, ни с кем не здороваясь и ни на кого не обращая внимания, и вышел на улицу.
Резкий порыв ветра швырнул Ройзману в лицо гроздь колких холодных дождевых капель, но бизнесмен этого даже не заметил. Он прошел на автостоянку, забрался в свой внедорожник, завел мотор и тронул машину с места.
Секретарша Вика стояла у окна офиса и растерянно смотрела вслед отъезжающей машине босса. У нее возникли плохие предчувствия. И они ее не обманули.
2
Петя Давыдов, давнишний друг Глеба и знаменитый московский фотограф, едва открыв дверь, тут же распахнул объятия.
– Здравствуй, б-братское сердце!
– Привет, старина!
Старые друзья обнялись.
– Ну, п-проходи! – Петя положил Глебу руку на плечи и повлек его в гостиную. – «Спустись же с колесницы, во дворец войди!» – процитировал он своего любимого Эсхила. – Сто лет тебя не в‑видел! Не знаю, как протянул эти годы!
Глеб засмеялся.
– Моими молитвами и протянул, – сказал он. – Я о тебе часто вспоминаю. Но только соберусь позвонить, как обязательно найдется какое-нибудь срочное дело. Прямо фатум какой-то.
– Да, брат, «и Зевс от п-предрешенной не уйдет судьбы»! Ну, проходи-проходи!
Петя усадил друга в кресло, а сам прошел к шкафу и достал бутылку коньяка и два стакана.
– «Наири», – с гордостью сообщил он. – Двадцать лет в-выдержки. Настоящий армянский, а не какая-нибудь французская пошлятина. Надеюсь, не откажешься?
– Когда это я отказывался от хорошего коньяка?
– И то верно. Нужно быть идиотом, чтобы отказаться от нектара!
Пока Давыдов разливал коньяк по стаканам, Глеб внимательно его рассмотрел. Они не виделись почти три года, но, похоже, время совершенно не властно над Петей Давыдовым. В свои неполные сорок лет он по-прежнему был похож на рыжеволосого, очкастого, всклокоченного мальчишку, каковым, по сути, до сих пор и являлся. Даже одежда его не изменилась. Тот же замшевый пиджак, те же джинсы и кеды, и даже роговая оправа очков с течением лет не претерпела никаких изменений.
– Давай дернем для начала, – предложил Петя, поднимая свой стакан.
– Давай, – согласился Глеб.
– За тех, кто на б-борту! – провозгласил Петя.
– А те, кто за бортом, сами напьются, – с улыбкой добавил Глеб.
Они чокнулись и сделали по паре глотков.
– Ну? – спросил Давыдов. – Как тебе?
– Чтоб я так жил, – отозвался Глеб.
– Будешь! – засмеялся Петя. – Только заходи почаще!
Отпив еще по глотку, они приступили к разговору.
– Ну, рассказывай. Какими с-судьбами?
Глеб иронично прищурился:
– Если скажу, что просто соскучился, ты ведь не поверишь?
– Поверю, – сказал Петя. – А ты правда зашел п-просто так?
Глеб покачал головой:
– Нет. Если честно, у меня к тебе дело.
– Тоже н-неплохо, – кивнул Давыдов. – Ты всегда п-приносишь что-нибудь интересное. Что на этот раз?
– Старая фотография.
– Обожаю старые снимки. Насколько старая?
– Восемнадцать лет.
Петя дернул уголком рта.
– Всего-то? Я-то думал, и впрямь старая. Ну, д-давай, показывай.
Глеб достал смартфон, нашел снимок четырех парней и протянул трубку Пете.
– Вот, взгляни. Что ты видишь?
Давыдов посмотрел на дисплей и ответил:
– Вижу четырех юных б-бездельников.
– А еще?
– Еще?
Петя посмотрел на фотографию внимательнее. В наблюдательности друга Глеб не сомневался. И тот не подвел.
– Вижу пятого, – сказал Петя. – Того, кто фотографирует. Он отражается в зеркале. Если, конечно, это зеркало, а не д-дверца шкафа.
– Больше похоже на створку трельяжа, – сказал Глеб. – Поэтому и отражение немного в профиль. Этот угол снимка сильно засвечен. Ты можешь прогнать его через компьютер и улучшить качество изображения? У тебя ведь есть специальные программы?
Петя усмехнулся:
– Это только в голливудских фильмах все так п-просто. Я м-могу попытаться, но успеха не гарантирую.
– Можешь заняться этим прямо сейчас? Или ты сильно занят?
– Занят, – сказал Петя. – Но для тебя сделаю исключение.
Глеб вдруг вспомнил, что даже не поинтересовался делами приятеля.
– Прости, забыл спросить, где ты сейчас работаешь?
Петя чуть покраснел.
– Обещаешь не побивать меня к-камнями?
– Обещаю.
– Стыдно с-сказать. Я теперь снимаю к-красавиц для эротических журналов. «Максим», «Плейбой»… Но иногда езжу в командировки для «Гео». Отдыхаю душой и телом.
– Неужели можно устать от созерцания обнаженных красавиц? – улыбнулся Глеб.
– Ты даже не п-представляешь, как сильно! – засмеялся Петя.
– Наверное, пережил кучу сексуальных приключений?