Эти слова заставили отколоться ещё одну группу, однако и сейчас на нарах оставалось слишком много охотников до новой жизни. Или они посчитали недавнее заявление Темняка обыкновенной страшилкой, или действительно утратили страх перед смертью.
Пора было приступать к индивидуальному отбору.
— Чтобы зря не губить слабых, я возьму с собой только самых сильных, тех, кто имеет наибольшие шансы одолеть дорогу. Сейчас каждый из вас по очереди уцепится за край верхних нар и постарается подтянуться хотя бы пятьдесят раз, — выставляя такое условие, Темняк имел в виду проклятую, трубу со светящейся жидкостью, из которой придётся выбираться по верёвке, да ещё и за весьма ограниченное время.
Заданный норматив выполнили тринадцать человек — цифра несчастливая. Тогда Темняк собственной властью присоединил к числу рекрутов ещё и Бальзама, не подтянувшегося и двадцати раз. Ничего, авось проскочит…
— Ну наконец-то! — похоже, что долгое ожидание совсем доконало Тыра. — Сколько вас?
— Четырнадцать, — ответил Темняк. — Я пятнадцатый.
— Для первого раза мог бы и поменьше взять… Ну и скелеты! — Тыр критически осмотрел рекрутов. — Да они и половины пути не осилят. Ноги протянут!
— Худоба ещё не означает слабосильность, — возразил Темняк. — Иногда это признак выносливости и неприхотливости.
— То худоба, — буркнул Тыр. — А здесь истощение. У них все рёбра можно пересчитать… Ладно уж, пошли, но потом на меня не обижайся.
До стены, оснащённой коварными клапанами, дошли в общем-то благополучно, только один рекрут, сорвавшись в кипяток, обварился до самого мяса. Ему посоветовали возвращаться назад, что было равносильно смертному приговору.
Перед тем как сунуться к клапанам, по требованию Темняка бросили жребий, в котором он участвовал наравне со всеми (кроме Тыра, конечно). Рекрута, на которого выпал жребий, можно было бы называть везунчиком — он благополучно преодолел клапан, доказав тем самым его безопасность — если бы спустя несколько минут он не скончался от разрыва сердца (так определил Бальзам).
Все остальные отделались испугом, который назвать легким просто язык не поворачивался.
Уже позднее двое рекрутов заблудились в темном цехе, где производили “термалки”. Сколько их ни звали — и по имени, и матом — но так и не дозвались.
И вот впереди замаячил светящийся бассейн. Наступил самый ответственный момент пути. Темняк, отстранив Тыра, сам провёл инструктаж.
— Наша цель уже рядом, — произнес он с проникновенностью Наполеона, благословляющего свои войска перед Аустерлицким сражением. — Осталась сущая ерунда. Но расслабляться ещё рано. Именно самонадеянность чаще всего губит людей, как и мы с вами склонных к риску. Особенно в самый последний момент… Сейчас вам предстоит проделать следующее. Нырнув в горизонтальную трубу, чей вход хорошо виден отсюда, вы окажетесь в другой трубе, вертикальной. Дальнейшие разъяснения получите от меня непосредственно на месте.
— А мы не утонем? — осторожно осведомился кто-то из рекрутов.
— Ни в коем разе, — заверил его Темняк. — Там сверху свешивается верёвка. Сразу хватайтесь за нее. Или за меня.
Затем он обратился к Тыру:
— Будешь запускать их по одному. Но особо не торопись. Ещё неизвестно, как там у нас пойдут дела.
— Я уж как-нибудь и без твоих советов обойдусь, — поморщился Тыр. — Ты, главное, о себе побеспокойся.
Темняк в несколько гребков преодолел горизонтальный отвод и всплыл, ощущая жжение в глазах и сладость на губах. Нет, это был никакой не глицерин — в глицерине особо не поплаваешь — а скорее всего обыкновенная вода, разбавленная какой-то едкой и сладковатой гадостью, предположительно, фенолом. А вот почему вода светилась, оставалось неизвестным.
“Пыж” был над ним буквально на расстоянии вытянутой руки, и Темняку пришлось вновь нырнуть. Поверхность воды на мгновение потемнела, и этим все последствия её контакта с “пыжом” исчерпались.
Рядом с Темняком уже вынырнул очумелый рекрут и сразу вцепился в верёвку.
— А ты кто? — присмотревшись, поинтересовался Темняк. — Что-то я тебя не помню.
— Я Швара, — ответил рекрут. — Швара Горшок. В работяги попал уже после твоего ухода.
— Горшки — славные люди. Тюха Горшок был на Бойле моим лучшим другом.
— Это дядька мой…
— А теперь, Швара Горшок, слушай меня. По этой верёвке ты должен выбраться наружу. Но выбраться очень быстро, иначе тебя раздавит вон та дура, опускающаяся сюда. Спасение от неё одно — нырнуть. Это мы сейчас и сделаем. А как только всплывем, ты сразу карабкайся вверх. Понял?
— Ага… Только вот что я хотел сказать. Для острожан ты стал богом. Особенно для Горшков, Иголок, Колодцев и Киселей. Там все ждут твоего возвращения. Ждут, что ты изменишь нашу жизнь к лучшему.
— Ныряй! Без головы останешься! — Темняк едва ли не силой заставил Горшка окунуться.
Едва только “пыж”, соприкоснувшийся с водой, пропал неведомо куда, как Темняк уже подтолкнул Швару в зад — “Полезай!”.
Тот взбирался хоть и энергично, но как-то бестолково. Больше суетился, чем взбирался. И, тем не менее, у Темняка зародилась уверенность, что первая попытка окажется успешной. Однако на середине пути парня оставили силы. А “пыж” был уже тут как тут.
Швара мешком рухнул вниз и сразу пошел на дно. Вода в трубе окрасилась в розовый цвет.
— Первый блин комом… Ах, Швара, Швара… — пробормотал Темняк, принимая следующего рекрута.
Повторив слово в слово прежнюю инструкцию, он добавил:
— Если видишь, что не успеваешь выбраться из трубы, прыгай вниз.
Рекрут полез вверх ловко, как обезьяна, но достигнув горловины трубы, почему-то остался сидеть на её краю, где и был застигнут очередным “пыжом”, неотвратимым, как дамоклов меч.
А рекруты всё прибывали. Тыр явно спешил. Сейчас в узкой трубе находилось сразу трое людей и двое мертвецов, а вода цветом напоминала гранатовый сок. Светящийся гранатовый сок.
— Не хочу вас огорчать, но оба ваших товарища погибли, — сказал Темняк, стараясь ничем не выдавать свою боль. — Сейчас мы купаемся в их крови. Первый зря растратил свои силы, а второй просто зазевался. Не повторяйте их ошибок. И всё время помните, что в вашем распоряжении только сто ударов сердца. Только сто! Если вам так будет легче, считайте про себя.
— Пустите меня, — попросил рекрут, которого, как помнилось Темняку, звали Фируг Башмак. — Я сегодня подтянулся больше всех. А тут дел-то на раз плюнуть.
— Полезай. Покажи всем, как это делается, — напутствовал его Темняк.
Фируг действительно обладал завидной силой и на одних руках одолел первую половину пути за двадцать секунд. У Темняка уже от сердца отлегло, но парень внезапно запутался в петле. Это был прямо какой-то злой рок!
— Прыгай! Прыгай! — заорал Темняк, но даже если Фируг и слышал его, то освободиться от туго затянувшейся петли не имел никакой возможности.
“Пыж” прижал его к стене, а когда труба очистилась, стало видно, что Фируг, уронив голову на грудь, висит на одной руке, словно преступник, преданный мучительной смерти. Проплывающие мимо “пыжи” давили и плющили его, но оторвать от верёвки не могли.
Теперь выбраться наверх стало вообще невозможно — мешал покойник. А пополнение снаружи всё поступало. Велев собравшимся в трубе рекрутам не падать духом, Темняк единым махом вернулся в бассейн.
— Больше никого не посылай, — сказал он Тыру. — Беда у нас.
— Да я уже и сам это понял, — Тыр кивнул на красную муть, выползавшую из трубы. — Сколько погибло?
— Трое.
— Ну ещё не страшно.
— Тебе не страшно, а меня из-за каждого человека ужас берет. Это ведь я их сюда заманил.
— Не переживай. Оставшиеся в живых тебе потом руки целовать будут, — флегматично пообещал Тыр.
— Если кто-то останется…
Выбравшись на стенку бассейна, Темняк схватил первую попавшуюся под руки острую штуковину и сразу бросился обратно, навстречу медленно наплывающему облаку крови.
Оказалось, что во время его отсутствия один слишком нетерпеливый рекрут попытался выбраться из трубы самостоятельно и тоже погиб. Это означало, что злой рок, на этот раз вооружившийся незамысловатым “пыжом”, выигрывал у Темняка со счетом четыре к нулю. Поистине разгромный результат!
Обругав уцелевших рекрутов за потворство самоуправству, Темняк занялся расчисткой пути наверх. Выждав удобный момент, он вскарабкался по скользкой от крови верёвке и принялся своим примитивным ножом перепиливать руку несчастного Фируга в запястье (это было всё же проще, чем резать прочную и глубоко врезавшуюся в человеческую плоть петлю).
То, что не успел нож, докончил собственный вес Темняка, повисшего на покойнике. “Пыж” уже маячил над ним, когда оба — и живой, и мертвый — рухнули в воду.
Собираясь с силами, Темняк пропустил две ходки “пыжа” подряд, а потом обратился к своим подопечным, ошалевшим не столько от страха, сколько от безнадежности.
То, что не успел нож, докончил собственный вес Темняка, повисшего на покойнике. “Пыж” уже маячил над ним, когда оба — и живой, и мертвый — рухнули в воду.
Собираясь с силами, Темняк пропустил две ходки “пыжа” подряд, а потом обратился к своим подопечным, ошалевшим не столько от страха, сколько от безнадежности.
— Забудьте про всё, что здесь было, — сказал он. — Ваша жизнь вне опасности, поскольку эти четверо заплатили за неё достойную цену. Уверен, что сейчас наши дела наладятся. В том, что вам предстоит сделать, нет ничего сложного. Ваших товарищей погубила или собственная нерасторопность, или, наоборот, поспешность… Кстати, нет ли среди вас кого-нибудь из Воров?
— Я Шилга Вор, — гордо сообщил один из рекрутов.
— Все Воры — прирожденные стенолазы. Вот и покажи свое умение. Не подведи родню.
Неизвестно, что помогло Шилге — молитва, которую вслед ему твердил Темняк, собственное проворство или удача, издревле сопутствовавшая всем ворам, но он благополучно выбрался наружу из трубы, опередив “пыж” почти на полминуты.
— Убедились? — Темняк окинул свое маленькое войско победным взглядом. — Получилось у человека! А разве вы из другого теста сделаны?
Пример Шилги оказался заразительным в самом лучше смысле этого слова, и ещё трое рекрутов благополучно покинули трубу (последний, правда, что называется, впритирку). Счёт спасенных и загубленных жизней сравнялся.
В трубе остался один Темняк. Вода постепенно светлела, и мертвецы, видневшиеся сквозь её толщу, казались большими сонными рыбами. Очень хотелось отдохнуть, однако дело, на которое уже ушло столько душевных и физических сил, было ещё не закончено, и Темняку пришлось вернуться в бассейн.
Упреждая неизбежный вопрос Тыра, он сообщил:
— Четверо уже наверху. Давай остальных.
— Бери сам, — ответил Тыр скучающим тоном. — Их всего-то двое и осталось. Самые дохлые.
Темняк покосился на рекрутов, дожидающихся своей очереди, и встретился взглядом с совершенно павшим духом Бальзамом.
— Что приуныл? — Он ободряюще подмигнул ему. — Сегодня вечером будешь лопать хозяйскую жратву и валяться на мягкой постели. А потом я тебя с одной девчонкой познакомлю. Пальчики оближешь.
— Вот-вот, — ухмыльнулся Тыр. — Только не следует забывать, что из-за этой девчонки кое-кто уже лишился жизни.
— Не обращай внимания, — Темняк вновь подмигнул Бальзаму. — Это здесь такая шутка… А теперь плывем за мной. Иначе к ужину опоздаем.
Он хорошо знал не только Бальзама, но и другого рекрута, звавшегося Камаем Гробом, а потому не стал скрывать от них все трудности предстоящей операции. Закончил Темняк следующими словами:
— Времени на это дело вам отпущено, конечно, немного, но некоторые уложились с запасом. Главное, как выяснилось, не сила рук, а присутствие духа.
Первым за верёвку решился взяться Камай, но его не хватило и на третью часть подъема. Хорошо ещё, что он успел спастись от “пыжа”, плюхнувшись обратно в воду. Несколько следующих попыток закончились примерно с тем же результатом.
— Нет, — сказал он, тяжело отдуваясь. — Ничего не получится. Подтягиваться одно, а карабкаться по верёвке — совсем другое. Я сейчас даже пальцем пошевелить не могу.
А Бальзам вообще отколол номер — наотрез отказался лезть вверх, мотивируя это тем, что у него редкая болезнь — страх высоты.
— Как же ты сюда вообще добрался? — удивился Темняк. — Мы ведь и по шатким мосткам пробирались, и в бездну заглядывали.
— Никуда я не заглядывал! Я в такие моменты закрывал глаза, а он, — последовал кивок в сторону Камая, — вёл меня за руку.
Камай незамедлительно подтвердил это ошеломляющее заявление. Уж тут-то Темняк растерялся по-настоящему. Ну куда, спрашивается, девать эту горемычную парочку? Не отправлять же их, в самом деле, обратно…
Тем временем к ним присоединился Тыр, опрометчиво посчитавший, что эпопея с трубой уже закончилась и все только его одного и дожидаются. Он внимательно выслушал Темняка, но ничего дельного посоветовать не смог. По его словам, в прошлом подобные проблемы решались без всяких сантиментов — слабаков просто оставляли умирать в трубе.
— Нет, это не выход, — покачал головой Темняк. — Мы и так уже потеряли половину людей. Я буду бороться за каждого оставшегося, как за самого себя.
— Ну как хочешь! — фыркнул Тыр и в мгновение ока выбрался из трубы, вызвав своей сноровкой зависть даже у Темняка, много лет прожившего жизнью Маугли.
— Ладно, поступим иначе, — сказал он рекрутам. — Если вы не можете вылезти сами, будем вас вытаскивать всем миром. Сейчас я выберусь наружу и всё организую. Тот, кого мы потащим первым, для страховки пусть обвяжется верёвкой.
— Значит, вы собираетесь вытаскивать нас поодиночке? — уточнил Бальзам.
— Конечно. Двух сразу нам не осилить.
— Тогда не стоит беспокоиться. Пока одного будут тащить вверх, второй просто утонет. Плавать мы не умеем, а зацепиться здесь не за что, — Бальзам чиркнул пальцем по абсолютно гладкой поверхности трубы.
— Как же я, болван, об этом сразу не подумал! — чертыхнулся Темняк. — Ничего, что-нибудь придумаем. Или вторую верёвку найдем, или вытащим вас совокупно.
События нескольких последних часов поколебали его веру в самого себя, а верёвка вообще вызывала какой-то суеверный трепет, но, тем не менее он выбрался из трубы без всяких затруднений. Ведь, в конце концов, это был не западный траверс Джомолунгмы и не стена неприступной крепости Кол-Янчар.
Не обращая внимания на протесты Тыра, утверждавшего, что экспедицию можно считать законченной, а про двух неудачников, застрявших в трубе, лучше забыть, Темняк обратился с просьбой к рекрутам, благополучно преодолевшим все преграды.
— Я понимаю, что сегодня вам досталось, как никогда. Но мы окажемся не людьми, а последними тварями, если не выручим товарищей, попавших в беду. Дружно возьмемся за верёвку и вытащим этих несчастных наверх! Уверен, что сей благородный поступок зачтётся вам и в нынешней жизни, и на небесах.
Сначала попробовали тянуть сразу двоих, но силы четверых рекрутов оказалось явно недостаточно (Тыр отказался участвовать в мероприятии, с его точки зрения бессмысленном, а Темняк вынужден был следить за верёвкой, то и дело цеплявшейся за край трубы).
— Не получается! — крикнул Темняк вниз. — Кто-то один должен пожертвовать собой. Наш проводник говорит, что другой верёвки мы здесь и за сутки не найдем.
— В свое время мы поклялись друг другу быть вместе до самого конца, — ответил Бальзам. — Будем считать, что этот конец пришел. Давайте прощаться. У нас уже нет сил нырять раз за разом.
— Не отчаивайтесь! — Темняк с ненавистью проводил взглядом очередной “пыж”, нырнувший в трубу. — Я вас не покину.
Взять бы сейчас “хозяйскую кочергу”, благо что все её составные части находятся под боком, да сжечь проклятые “пыжи” к чертовой матери! Хотя ешё неизвестно, чем такая самодеятельность может потом обернуться.
Памятуя о том, что счастливая идея лежит, как говорится, на поверхности, но доступна далеко не каждому, Темняк оглянулся по сторонам.
Хитросплетение труб, уходящих на все шесть сторон (считая верх и низ), живо напомнили ему о роковой прогулке с Цвирой. Чем они занимались в те последние минуты, когда ангел смерти уже витал над ними, выбирая себе жертву? Сначала разговаривали, вернее, обменивались всяческими недомолвками, потом снимали с трубы люк, лезли в эту самую трубу, пробирались по ней, заманивая друг друга в ловушку… О дальнейшем вспоминать не хотелось.
Смутно ощущая, что желанная отгадка уже где-то совсем рядом, Темняк представил себе совсем другую трубу, ту самую, в которой находились сейчас Бальзам и Камай.
Сверху в неё ничего не льётся (за исключением разве что его собственных слез). Наоборот, вода из трубы поступает в бассейн, что было хорошо заметно на примере кровавой мути. Значит, вода напирает снизу и её излишки сбрасываются в бассейн. Если лишить трубу стока, вода в ней неизбежно поднимется и сама вынесет обоих доходяг наверх. Если, конечно, этому не воспрепятствуют “пыжи” или какой-то иной, пока ещё не учтённый фактор.
Другой вопрос, как закрыть отводную трубу? А вернее, чем? Но ответ странным образом пришел Темняку на ум еще до того, как была поставлена конкретная задача.
Вокруг предостаточно самых разных люков — и дырчатых, и решетчатых, и сплошных. Да и подходящий размер, наверное, найдется. Темняк, прикидывая по памяти, развел в стороны руки. Вот так? Нет, кажется, чуть поуже.
Кликнув на помощь парочку наиболее дюжих рекрутов, Темняк занялся исследованием лабиринта, в самом сердце которого они сейчас находились, и без особых проблем отыскал сразу несколько подходящих люков.
— Утопиться решил? — ехидно поинтересовался Тыр, издали наблюдавший за хлопотами Темняка.