«Гена, – спокойно и устало подумала она, – ты считаешь, что к тебе липнут телки. Но ты не подозреваешь, что к ним прибавилась я. И я не отлипну до какого-то результата. Напрасно Юрий Григорьевич считает, что я утратила вдохновение ученого. Оно применимо всегда. Я препарирую жизнь после папиной смерти».
До сих пор Настя была несчастливым ребенком при инфантильном ненадежном отце. Без него она окончательно стала взрослой.
Глава 7
Сергею позвонил эксперт Масленников.
– Доброе утро. Хотел узнать, есть ли новая информация по поводу Ксении Семиной? Если, конечно, ты помнишь, кто это такая. Ты не звонишь мне несколько дней. А я тем временем работаю – с фотографией, карточками из клиник. Ты мне подарил это дело?
– Я не соскочил, если вы это имеете в виду, Александр Васильевич. Доброе утро. Ну, не особенно доброе. Понимаете, у меня тут мама, подруги по школе… Все очень гуманные, ранимые. С ними что-то постоянно происходит. Не получается у меня остаться в стороне.
– Ты сам выбрал такой вариант отпуска. Лежал бы сейчас на пляже, а я бы не думал, как дальше распорядиться моей экспертизой, для кого и для чего это делаю. Так что все-таки с информацией? Что говорят родственники? Есть ли у тебя подозреваемые?
– Подозреваемые в чем? Вы установили личность убитой? Это точно Ксения Семина?
– Заключение еще не готово. Нужно пригласить зубного техника. Если он узнает свою работу, то это Семина на сто процентов.
– А у меня результат плачевный. Застал дома ее мать, она меня даже слушать не стала, не говоря о том, чтобы отвечать на вопросы. Сказала только, что Ксения всегда в это время уезжает отдыхать. Куда и с кем, она не знает. Я до вашего заключения не мог давить на нее или даже намекать…
– Я понимаю. Замечу, извини, что у тебя как-то энтузиазм поубавился. Возможно, это связано с проблемами твоих подруг. Несчастная, что лежит у меня в морге, твоей подругой не была. Сережа, не сочти за претензии, но пора работать в рамках официально заведенного дела. У меня хорошая новость. Вячеслав Земцов прибыл из отпуска. Я даже с ним пообщался.
– Его реакцию можете не описывать. Он предсказуем, как кобель в соседской квартире, который лает на гром. Слава сказал: «Ха-ха-ха! Кольцов нам нашел труп? У нас же их так мало! И они практически сироты, потому что у них нет кольцовских клиентов». Так?
– Смешно, Сережа. Почти дословно. Еще больше он смеялся, когда я сказал, что твой клиент – твоя же мама, которая и нашла труп.
– Рад, что Слава в веселом настроении.
– У тебя что-то не так, Сережа?
– Кажется, да. Не могу поймать жар-птицу.
– Будем считать, что я понял. Но как врач замечу, что этот вопрос решают под водку или хотя бы под мой спирт.
– Однозначно. Пора действительно собраться. Да и Земцов, видимо, истосковался.
– Так что у нас с подозреваемыми?
– Ну, первый, конечно, любовник этой Ксении. Никита Кичин. Выяснилось, что с ней был знаком и его одноклассник и сосед Геннадий Назаров. Этот… Он вчера убил человека в ДТП. Просто поехал на него, раздавил своим джипом. Он – не бандит по характеристикам. Хотя выглядит как урка «проклятых девяностых». Вкус у него такой. Сейчас делает политическую карьеру, и у него что-то склеилось, похоже.
– То есть никакого мотива для убийства Ксении ты не видишь?
– Абсолютно. Кроме одного. Захотелось.
– Кстати, в последнее время это один из самых распространенных мотивов. А что насчет пропавшей девочки?
– Есть кое-что. Нашел на ее страничках снимки неожиданных людей и мест. А главное на данный момент то, что среди убитых ее не находят.
– Да, мне звонил следователь от тебя. Тяжелая история с убитым ребенком. Я ему помогаю. Убийца однозначно тот, кого взяли. Он – сожитель ее матери. И к этому делу хочу подключить Земцова, потому что на следователя уже оказывают давление.
– Спасибо вам большое. Значит, что у нас вытекает из «ха-ха» Земцова? Он открывает дело?
– Конечно. Твоей маме придется приехать. И ее приятельнице тоже. Ну, а ты…
– А меня пусть вызовет повесткой. Шутка. Поедем вместе? Он в вашем присутствии не так бурно выражает восторг от встречи со мной.
– Мне нравятся ваши фокусы. Хорошо. Оформлю заключение, звоню ему, договариваемся. До связи.
Сергей долго стоял у окна, собираясь с мыслями. Его фирменным секретом был некий знак в калейдоскопе фактов, сведений, собственных догадок. Что-то должно щелкнуть, звякнуть, блеснуть. Без этого можно метаться без конца и без толку. А тут еще засада, мешающая куда-то метнуться: очень плохое настроение. Беспросветно плохое. Настя. Звонить ей бесполезно, раз она его отстранила. К ней даже родная мать в таких ситуациях не может пробиться. «Ему б кого-нибудь попроще, – промурлыкал себе под нос Сергей песню Окуджавы. – А он циркачку полюбил»… Что это? Не может быть! Мама открывает дверь его комнаты, а за ней стоит Настя! Она вошла, мама вышла.
– Я тебе не помешала? – спрашивает Настя смущенно. – Ночью опять не спалось… Посмотрела все, что есть у Генки Назарова в сетях, Твиттере… Еще, как бы ты выразился, компромат. Может, и не компромат. Но подумай. У нас ничего такого не случалось раньше. И вдруг подряд убийства, исчезновения… Какие-то люди появились рядом с ним. Не подумай, что я хочу ему мстить за папу. Хотя хочу, он точно виноват. Папа осторожно ездил. В общем, я тебе перебросила все на мэйл. Компании всякие, рыбалки, что-то похожее на охоту. А может, и не охота. Но у него в руках ружье. Ему нравится убивать!
– Посмотрим, – спокойно сказал Сергей и включил компьютер.
Когда Настя подошла к нему, он взял ее лицо в ладони, посмотрел, любуясь, желая.
– Если ты хочешь мстить, – сказал он, – я с тобой. Если ты захочешь победить мировое зло – я с тобой. Если ты захочешь послать все к чертям – я тоже с тобой. Только не отталкивай меня. Не прячься. Не уходи.
Глава 8
Алла утратила надежду найти Олю. Можно обижаться на Сергея, что он не занимается только этим делом, но что он реально может сделать, если нет никаких зацепок… Наверно, и мог бы что-то придумать. Но погиб отец Насти по вине Генки Назарова. Понятно, что Сергея это отвлечет надолго. Все уже в курсе, что у них с Настей как минимум роман. И эта история с убитой женщиной. Настроение у Аллы было ужасное. Узнав о том, что убили Рахима, который приходил к ее матери, она рассказала об этом Нине Ивановне, пристально глядя ей в глаза. Допустим, думала Алла, человек просто чинил у них дома трубу. Пусть даже он требовал лишние деньги. И вдруг хозяйка узнает, что этот мастер убит. Какая ее нормальная реакция? В любом случае – ужас. Или хотя бы испуганное удивление.
– Да? – спросила Нина Ивановна. – Это точно он? Они ведь все похожи.
– Это он.
– Ну, что поделаешь. Придется найти другого слесаря. Тем более мне не нравилось, как он починил.
Она отвернулась, занялась своими лекарствами, но Алла голову бы наотрез дала: на ее лице мелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Она успокоилась. Ну, и что с этим делать? Никто не собирается искать убийцу Рахима. Сергей сказал, что у его вдовы приняли заявление, но дело заводить не собираются. А даже если бы и нашли его. Очень маленькая вероятность, что это связано с Олей. Вообще никакой вероятности. Даже если бы она пошла со своим рассказом о визите Рахима к ним домой. Там ничего конкретного не было! Ничего, кроме ее подозрений. Может, она уже сама сошла с ума от жизни с ненормальной матерью.
Кто-то позвонил в дверь. Мать открыла, разговаривает скрипучим голосом, значит, пришли к Алле. Она выглянула в прихожую и с изумлением увидела Настю Краснову. Она никогда к ней не приходила. Краснова вообще ни к кому не ходит, даже не разговаривает на улице. Кивнет – и все.
– Настя, заходи ко мне, – позвала Алла. – Хорошо, что мне сегодня позже на работу. Можем поговорить.
– Извини, что я не позвонила. Просто не знаю твоего телефона. Не хотелось спрашивать у… Сережи.
– Заодно и забьешь мой номер к себе. Я – твой.
Алла провела Настю в комнату и тщательно закрыла дверь. Понятно, что мать будет подслушивать. Настя села на стул, сложила руки на коленях, внимательно посмотрела на Аллу. Та заговорила первая.
– Я как раз хотела или зайти к вам, или позвонить… Мои глубокие соболезнования. Настя, если что-то надо, какая-то помощь… Пожалуйста, скажи мне. Ведь все так неожиданно. Вам нужны деньги, может, что-то я смогу решить с помощью моей редакции.
– Спасибо. Я буду иметь в виду. Алла, я скажу, если у нас возникнут проблемы. Но я пришла по другому поводу. Ты, конечно, удивишься, что я в такое неподходящее время интересуюсь. Но это важно. Мне кажется, здесь есть какая-то связь. Короче, ты могла бы мне подробно рассказать историю о пропавшей девочке, которую вы ищете с Сергеем?
Алла на мгновение оцепенела. Потом выразительным жестом показала Насте на дверь и прижала палец к губам. Вслух сказала:
– Да, собственно, какая история. Была девочка и непонятно куда исчезла. У родственников ее не нашли. Я сейчас оденусь, пойдем потихоньку. Мне хотелось сегодня позавтракать в нашей «Шоколаднице». Блинчики очень люблю. Пойдем?
Алла на мгновение оцепенела. Потом выразительным жестом показала Насте на дверь и прижала палец к губам. Вслух сказала:
– Да, собственно, какая история. Была девочка и непонятно куда исчезла. У родственников ее не нашли. Я сейчас оденусь, пойдем потихоньку. Мне хотелось сегодня позавтракать в нашей «Шоколаднице». Блинчики очень люблю. Пойдем?
Они вышли из комнаты, увидели спину Нины Ивановны, мать входила в кухню. Настя вежливо попрощалась с этой спиной. Они прошли через двор, вышли к «Шоколаднице», сели за столик под тентом.
– Будешь блинчики? – спросила Алла.
– Вряд ли. Но я посижу с тобой. Ты ешь.
– Да и я вряд ли. Сейчас закажу кофе и воду, хорошо?
Они молча выпили по стакану холодной воды, сделали по глотку кофе.
– А почему ты не могла об этом говорить дома? – спросила Настя.
– Сейчас расскажу. Может, я сошла с ума. Но я подозреваю во всем свою мать. Хотя Сережа считает, что настоящего мотива у нее нет и быть не может, разве что – диагноз. Мотив есть у Олиной родной бабушки, которой, возможно, понадобилось освободить свою квартиру. Ну, в смысле – завезти Олю в какой-то детский дом, к примеру, заплатить, придумать ей другое имя, чтоб не нашли. Я обзваниваю детские дома…
– Начни сначала, пожалуйста.
Настя настолько хорошо умела слушать, что Алла рассказала ей больше, чем кому бы то ни было за свою жизнь. Когда она взглянула на часы, то обнаружила, что они сидят в кафе третий час.
– Ну, вот я все и выложила. Как будто у тебя своих проблем нет. Сейчас позвоню завредакцией, скажу, что застряла в пробке, и поеду. Созвонимся? Знаешь, я очень тебе благодарна. Никогда бы не подумала, что ты такая… Мне даже легче стало.
– И я тебе благодарна, – задумчиво ответила Настя.
Она проводила Аллу до ее машины, сама пошла домой. Бессонные ночи, пережитые воспоминания, свое горе, рассказ Аллы, – все это лишило ее сил. Она добрела до кровати, сбросила джинсы и майку, упала и провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки.
Она спала и понимала, что ей снится очень странный сон. Она видит места, в которых никогда не бывала. Чужие квартиры, чужие дворы. Она отчетливо видит совершенно незнакомых людей. Она спрашивает у них, где девочка Оля. Они или смотрят сквозь нее, или отворачиваются, или пытаются что-то сказать, но не могут. Ей очень трудно передвигаться: липкий воздух как будто связывает ноги. Но она борется с ним, возвращается в квартиру Аллы. Видит приоткрытую дверь, открывает ее. Там происходит что-то ужасное. Нина Ивановна терзает какого-то ребенка. Это, наверное, Алла… Но тут ребенок выворачивается, Настя видит длинные белые волосы, синие глаза… И страшные кровоподтеки, на виске открытая рана, из нее течет кровь. Настя пытается оторвать ноги от пола, закричать, протянуть руки…
– Настенька, проснись, – мама будит ее, даже брызнула в лицо холодной водой. – Что с тобой? Ты так стонала!
– Сон плохой, – прошептала Настя. – Нужно звонить в больницы.
– О чем ты говоришь? Какие больницы? Папа умер!
– Да, мама. Я проснулась. Мне снилась девочка из нашего двора, та, что пропала. Сережа ее ищет. У нее была кровь на виске.
Глава 9
Сергей приехал в отдел по расследованию убийств, которым руководил его друг Вячеслав Земцов, с опозданием. Совершенно неожиданная случилась пробка. Слава вызвал мать Ксении Семиной. Взял на себя такую миссию – сообщить о гибели дочери, показать акт экспертизы… Дальше, как получится: или она сразу напишет заявление с просьбой о возбуждении уголовного дела, или – сначала будет опознание. В данном случае оно для матери – страшная процедура. Потому что требуются железные нервы, чтобы искать особые приметы на частях расчлененного тела родного человека.
Сергей осторожно приоткрыл дверь кабинета, дождался, пока Слава его увидит и кивнет, приглашая. Он вошел. Александр Васильевич, сгорбившись, как это всегда с ним бывало в таких ситуациях, разложил на столе свое заключение, снимки, акт, подписанный зубным техником. Перед столом неподвижно сидела худая бледная женщина. Она его слушала, читала, смотрела. Потом долго молчала. Не сразу смогла заговорить, голос сорвался.
– Это значит, – наконец, произнесла она, – что вы уверены? Что это Ксюшу так убили? Что с ней такое сделали?
– Мы уверены, – ответил Слава. – Вот пришел наш помощник, частный детектив Сергей Кольцов. Его мама и нашла тело недалеко от своего дома. Он пытался раньше с вами пообщаться, но вы отказались, а у нас не было достаточных оснований… Ну, вы понимаете. Анна Игоревна, мы будем проводить опознание? Я имею в виду – сегодня.
– Нет. Я не смогу.
– Рисунок-реконструкция экспертов вам напоминает лицо Ксении?
– Я не знаю. Никогда ничего подобного не видела. Наверное, нет.
– У нас есть свидетельница, которая именно по этому рисунку опознала вашу дочь.
– Кто эта свидетельница?
– Соседка Никиты Кичина, человека, с которым Ксения встречалась. Она приезжала к нему. Кичин говорит, что был как-то у вас. Вы его помните?
– Да. Смутно. У меня свои представления о том, с какими мужчинами нужно встречаться, у Ксюши – свои. Были… Вы считаете, что он это сделал… Такое???
– А вы?
– Извините, я держусь из последних сил. Больше не могу. Мой муж сейчас в командировке, мне нужно ему позвонить… Я только хочу сказать, что никто не мог сделать с моей дочерью такое. И я… Я не верю, что это она.
– Анна Игоревна, – сказал Александр Васильевич. – У вас есть родственники?
– Да. Мама, сестра.
– Вам надо поставить их в известность. И мой совет – не оставайтесь одна. Будьте вместе. Потом мы вернемся к вопросу опознания. Вы назовете какую-нибудь особенность вашей дочери. В таком случае это единственно верный порядок.
– Мне можно уйти?
– Да, конечно, – сказал Слава. – Текст заявления от вашего имени я написал. Подпишете?
– Да.
Анна встала из-за стола, на котором были разложены материалы, направилась было к столу Земцова, но пошатнулась. Масленников ее поддержал и положил перед ней на стол бланк заявления. Она поставила подпись, окинула всех по очереди растерянным затравленным взглядом, как будто подозревала адский заговор, взяла сумку, тяжело пошла к двери.
– Одну минуточку, – попросил ее Сергей. – Посмотрите на это фото. Вы когда-нибудь видели с Ксенией этого человека?
Анна отрицательно покачала головой и вышла из кабинета.
– Ну, здравствуйте, друзья, – Сергей пожал руки Масленникову и Земцову. – Мы опять вместе. Один тупик, один потенциальный висяк, мать эту несчастную все же не узнала, не верит, что это она, никого не знает. Но мы, повторюсь, вместе.
– Какой спич, – прокомментировал Слава. – Главное, Сережа, что ты волею пославшей тебя мамы так много сделал для идентификации подаренного нам трупа. Но ты прав: главное, мы вместе. Кого ты показал Семиной?
– Геннадия Назарова, соседа и одноклассника Никиты Кичина. Он был знаком с ее дочерью.
– Ну и что?
– Ничего. Он мне не нравится.
– А-а. Александр Васильевич, вот только сейчас я остро почувствовал, что мой отпуск точно закончился. Мы могли бы простить Кольцову его легенду насчет матери, приличной женщины, учительницы, которая ходит по району в поисках трупов. Но пытаться подсунуть нам в качестве подозреваемого абсолютно непричастного человека, которого ему некий клиент заказал, – на такой выверт я не рассчитывал.
– Слава, ты красиво сказал, – Александр Васильевич взял из рук Сергея снимок и внимательно его рассматривал. – А теперь взгляни: какая любопытная личность. По Ломброзо. Похож на невинную овечку?
– Нет! – саркастически ответил Земцов, но снимок не сразу выпустил из рук. – Похож на козла. Будем лепить из него серийного маньяка? Раз Кольцову так захотелось?
– Да я что, – пожал плечами Сергей. – Рад, что чувак вам понравился. Буду стараться, чтоб вы его полюбили.
Глава 10
Вечером Сергей думал. Вот прямо как Сократ или Диоген. Они бы ничего не придумали, если бы под носом был компьютер. Им бы «Гугл» накидал столько информации, что они просто стыдливо заплакали бы, осознав, что миру не нужны ни Сократы, ни Диогены. Им повезло с историческим отрезком. Сергею было сложнее, но он научился создавать вокруг себя виртуальную защиту. Информация без осмысления – это мусор, что ясно видно из множества откровений и блогов интернет-пользователей. Все хорошо, а потом – затык с логикой – и все насмарку. Сергей удобно лежал на диване и влюбленно смотрел в потолок. На белый-белый потолок, который мама еженедельно моет водой из шланга. Она прочитала, что только так в квартире сохраняется свежий воздух. Кондиционеры и увлажнители – убийцы. У Сергея – свои убийцы, у нее свои: пластиковые окна, бытовая химия, лекарства и т. д. Ей легче. Вот помыла она потолок, и убийц в квартире не осталось, Сергей смотрит на белую ровную поверхность и читает на ней свой опыт, свои жизненные конспекты, воспоминания, прецеденты из практики. Записывать что-то, как другие люди, ему никогда не хотелось. Записывать – это отдельная, лишняя работа. А ему некогда, хотя он уже второй час лежит неподвижно. Он пытается поймать за хвост некую идею, за которой потянется шлейф открытий. А хвост то мелькнет, то спрячется.