Алиса села на скамейку так, чтобы видеть переулок. Остальные окружили её.
— Совещание открывается, — сказал Фима Королев. — На повестке дня два вопроса.
— Почему два? Один, — сказала Катя Михайлова.
— Нет, два. Первый — как найти и спасти Колю Наумова. Второй — как помочь Алисе вернуть миелофон и отправить её домой.
— Это один и тот же вопрос, — сказала Юлька.
— Не перебивай! — сказал Фима Королев. — Должен быть порядок, а то мы никогда не договоримся.
— Тебя никто не выбирал в председатели! — сказала Мила.
— В решительные минуты кто-то наиболее достойный должен взять власть в свои руки. Тебе, Руткевич, я тоже не давал слова. Может быть, ты заодно с пиратами?
— Как тебе не стыдно!
Катя Михайлова положила руку на плечо Милы:
— Ты что, не знаешь Фиму, с его дурацкими шутками?
— Это не шутка! — Мила вдруг заплакала. — Если бы я знала…
— Что случилось? — спросила Алиса. Она ведь не знала, что Мила провела пиратов в школу.
— Я тебе потом расскажу, — сказала Юлька. — Ничего особенного.
Мила отвернулась, чтобы никто не видел её слез. Последний раз она плакала год назад, когда практикантка, которая не знала, что Мила круглая отличница, поставила ей четвёрку за сочинение.
— Слово предоставляется Алисе Селезнёвой, — сказал Фима. — Она нас ознакомит с состоянием дел по поискам товарища Наумова. Регламент будем устанавливать?
— Фима, не валяй дурака! — сказала строго Катя. — А то я тебя сниму с председателей. Говори, Алиса.
— А мне почти нечего сказать. Я бежала за ним до того дома, но меня поймала тренерша, и, пока я от неё спасалась, Коля вбежал в подъезд. Весельчак У — за ним.
— Кто? — не понял Коля Садовский.
— Весельчак У зовут толстого пирата, — объясняла Юлька Грибкова.
— Крысс — это второй пират, который Аллу изображал, — побежал во двор.
— А подъезд проходной? — спросила Катя Михайлова.
— Да, проходной.
— Всё ясно, — сказал Фима. — Он хотел перехватить Колю на выходе.
— Но не перехватил, — сказала Алиса. — Во дворе сидел человек и читал книжку. Он мне сказал, что никто мимо не пробегал…
— А вдруг это был не человек, а переодетый Крысс? — сказала Юлька. — Вдруг он тебя обманул, а тем временем Весельчак У убежал за Наумовым?
Алиса подумала немного и ответила:
— Нет, это был настоящий человек. Я с ним долго говорила. К тому же они не могли пробежать в следующий двор. Там было двадцать бабушек и мам.
— Ясно, — сказал Фима Королев. — Имеем рабочую гипотезу: пираты скрылись в том доме, на чердаке.
— Почему на чердаке? — удивилась Катя Михайлова. — В подъезде по крайней мере двадцать квартир. А если они одну из них заняли?
— Начнём с чердака. У меня предчувствие, что они там. А предчувствия меня никогда не обманывают, — настаивал Фима Королев.
— Конечно, — съехидничала Юлька. — Ещё бы! Помнишь, как позавчера у тебя было предчувствие, что тебя по географии не спросят?
— Грибкова, — строго сказал Фима Королев, — выйди на угол переулка. Оттуда тебе будет виден Сулима. Спроси у него знаками, все ли в порядке.
— Сам сходи, — сказала Юлька. — Тебе ближе.
— Подчиняюсь грубому насилию, — сказал Фима, побежал к ограде бульвара и взмахнул рукой, тут же вернулся и сказал: — На горизонте все чисто.
— Я так переживаю, девочки! — сказала красавица Лариса. — Я умру от страха. Лучше бы я осталась в классе.
— Ну и иди домой, — сказал Фима. — От тебя все равно никакого толку.
— Фима, это последнее предупреждение, — сказала Катя Михайлова. — Если ты не перестанешь хамить, мы тебя уволим!
— Уволим, — сказали остальные.
— Я не так хотела сказать, — пожаловалась Лариса. — Я хотела сказать, что у меня от переживаний прорезается аппетит. Я даже на контрольных всегда голодаю.
— У меня где-то шоколадка была, — сказала Юлька и открыла свой портфель.
— Ладно, ребята, — снова встал Фима, — давайте ваши конкретные предложения.
— Какие могут быть предложения? — удивился Коля Садовский. — Надо идти в тот подъезд. Это и ежу ясно.
— Есть предложение идти в тот подъезд, от квартиры к квартире. Если что-нибудь подозрительное, мы берём квартиру на заметку, — сказал Фима. — Но начинаем с чердака.
— Только я на чердак не пойду, — сказала Лариса. — Там могут быть крысы или тараканы. И я умру.
— Ладно, от чердака ты освобождаешься. Будешь сидеть внизу на лавочке. Все встают?
— Погодите, — сказала Мила Руткевич. Она уже успокоилась и взяла себя в руки. — Фима говорил, что миелофон лежит у Коли Наумова дома. В ящике под столом. Правильно?
— Правильно. Он сам мне показывал.
— А вдруг Коля сознаётся? Пираты пойдут к нему домой и найдут аппарат. Это ведь будет ужасно!
— Совершенно ужасно, — сказала Алиса, которая до этого почти не вмешивалась в разговор. — Тогда все наши труды пропадут даром.
— Он никогда не сознаётся. Даже под страшными пытками, — сказал Фима Королев. — Он мой друг, я его знаю, как себя.
— «Себя, себя!» — сказала Мила, полная презрения к Фиме. — Тебя и пытать не надо. Поглядеть на тебя строго — ты во всём и сознаёшься.
— Мы все знаем, что Коля не трус, — сказала Катя Михайлова. — Но ведь пираты могут его обмануть.
— Как?
— Как? Крысс превратится в его мать и скажет: «Коля, отдай машину». Коля и послушается.
— Ой, какой ужас! — сказала Лариса.
— Что он, идиот, что ли? — сказал Фима, но не так уверенно, как прежде.
— Значит, кто-то сейчас идёт к Коле Наумову домой и берет там миелофон, — сказала Мила Руткевич. — И я думаю, что лучше всего пойти Алисе с Фимой. Алиса отличит свой аппарат, а Фима может сказать родителям, что они пришли по просьбе Коли.
— А если мы найдём аппарат, — спросил Фима, — что тогда делать?
Все замолчали. Смотрели на Алису.
Алиса не поняла, почему на неё смотрят. Тогда Мила Руткевич сказала:
— Мы понимаем, что Алисе надо возвращаться домой. И как можно скорей. Как только найдёте машинку, пускай Алиса идёт в ту квартиру, где машина времени. Фима ей покажет.
— А она без ключа не попадёт…
— Придумаешь что-нибудь, чтобы Колина мать его отдала, — сказала Катя Михайлова. — Ты же сообразительный. Употреби раз в жизни свой талант на пользу народа. Проводишь Алису — и срочно обратно…
Юлька почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Как же так, сразу… Юлька хотела сказать, что надо бы зайти к Грибковым, попрощаться, а то Мария Михайловна будет переживать…
Лариса протянула руку и сказала:
— До свиданья, Алиса. Очень приятно было познакомиться.
И тогда Алиса заговорила злым голосом:
— Вы что, с ума посходили, что ли? Вы хотите, чтобы я убежала к себе, а вы без меня Колю выручать будете? Вы что же, меня за человека не считаете? Думаете, что я схвачу миелофон и убегу, прощайте? Значит, вам можно все дела бросить и бежать мне на помощь, а я паршивая эгоистка?
У Алисы даже слезы появились на глазах. Хоть она, конечно, не плакала…
У Юльки от сердца отвалился камень. Она так боялась, что Алиса послушает разумную Руткевич и уйдёт насовсем… хотя она, Юлька, конечно, и слова бы не сказала.
Все молчали. Стало неловко, словно они предложили Алисе что-то нехорошее. Хотя, если так подумать, Мила рассуждала правильно. С разумной точки зрения.
Первой заговорила Катя Михайлова:
— Алиса права. Если она столько времени эту машину искала, можно и подождать. А Алиса нам нужна. Она как спортсменка может забраться, куда никто из нас не сможет. И она этих пиратов хорошо знает. Их ведь тоже, наверно, не стоит здесь оставлять.
— Ой, не стоит! — сказала Лариса. — Ой, не стоит! А я уж хотела с Алисой прощаться…
Юлька глубоко вздохнула и увидела, что у неё раскрыт портфель. Зачем же она его раскрыла? Ну конечно, она же хотела поискать шоколадку для этой обжоры Ларисы. Юлька запустила руку в портфель и вместо шоколадки нащупала тяжёлый свёрток.
— Что это такое? — спросила она, вытаскивая его.
Свёрток был объёмистый, словно в него была завёрнута буханка хлеба. Он был завернут в газету.
Юлька зашуршала газетой, разворачивая свёрток.
Внутри лежала чёрная сумка.
— Вот это да! — сказала Алиса.
— Что? Что случилось? Что-нибудь страшное? — спросила Лариса.
— Ведь это не шоколад.
— Нет, — сказала Алиса. — Это миелофон.
22. ПОИСКИ
— Из-за него ты к нам я приехала? — спросила Катя Михайлова.
— Он совсем неинтересный, — сказала Лариса.
Алиса раскрутила провод, вставила в ухо наушничек, нажала на красную кнопку на крышке. Подождала, нажала вторую кнопку и стала поворачивать колёсико.
Потом вдруг засмеялась.
— Ты что? — спросила Юлька.
— Работает, — сказала Алиса. — Все в порядке.
— А почему засмеялась?
— Потому что Лариса думает, будешь ли ты искать шоколадку в сумке или забыла о ней.
— Глупости! — сказала Лариса и покраснела, как варёный рак. — Я и не думала о шоколаде. И вообще я уже не голодная. Это не аппарат, а сплошной обман.
Но все хохотали так, что Фима Королев свалился со скамейки.
Все знали, кто прав.
— А откуда же он в сумке? — спросила Мила Руткевич, подождав, пока остальные успокоятся. — Кто-то должен был его туда положить.
— Я видела, — сказала Лариса. — Но не догадалась. Ещё перед уроком Коля Наумов подходил к Юлькиному столу и что-то там делал. Я его спросила: «Ты что, записку подкладываешь, влюбился?» А он мне так грубо ответил, что я сразу об этом забыла.
Аккуратная Катя Михайлова складывала газету, в которую был завернут аппарат.
— Смотрите, записка, — сказала она.
— Дай сюда, — сказала Алиса. Она взяла записку и прочитала её вслух: — «Ты все равно уже все знаешь или скоро узнаешь. Если ты считаешь, что я виноват и заслуживаю наказания, я не буду спорить. Но даю честное слово, что я не хотел брать этот прибор, а хотел спасти его от бандитов. Извини за задержку. Жалко, что ты не можешь остаться с нами». И все, — сказала Алиса.
— А подпись? — спросила Мила.
— Нет никакой подписи.
— Это его почерк, — сказал Фима Королев, заглядывая сзади. — Я его почерк знаю.
— Вот и все, — сказала Катя Михайлова. — Можешь возвращаться домой, Алиса.
Алиса ничего не ответила.
— Что ему стоило вернуть аппарат хотя бы вчера? — вздохнула Мила Руткевич.
— Всё-таки мальчишки у нас умом не отличаются, — сказала Лариса. — Прятать чужую вещь, а потом подсовывать её в чужие сумки! Детский сад какой-то.
Алиса повесила миелофон через плечо.
— Лучше спрячь его в сумку, — сказала Юлька. — Потеряешь ещё.
— Нет, — сказала Алиса. — Он нам теперь пригодится.
— Дай мне поносить, — сказал Фима Королев. — Мне бы кое-чьи мысли подслушать.
— Ребята, вы меня простите, — сказала Алиса, — но я никому его давать не буду. И не потому, что боюсь, что сломаете, или не доверяю, но этот прибор изобретут только через сто лет. Его ещё нет.
— Жалко, — сказал Фима.
Мила поддержала Алису:
— К тому же он ей не принадлежит.
Алиса поднялась со скамейки.
— Понесёшь мою сумку? — спросила она Садовского.
— Давай, — сказал Садовский.
— Какие указания? — спросил Фима, который надеялся потом, когда все утрясётся, всё-таки выпросить у Алисы миелофон. На одну минутку.
— Миелофон принимает человеческие мысли метров за десять, а иногда и больше, — сказала Алиса. — Если мы сейчас пройдём по квартирам того подъезда, мы услышим, нет ли там пиратов и Коли.
— Конечно! — воскликнула Юлька. — Все гениальное просто!
— Всем идти нет смысла, — сказала Катя. — Пускай часть ребят ждёт здесь. Зачем толпой ходить по этажам?
Но никому не хотелось оставаться. Договорились, что четверо пойдут по квартирам, а остальные будут дежурить во дворе и на улице. Ларису и Милу Руткевич отправили домой. Сначала отправили только Ларису — чтобы она не голодала, не мучилась, поела и остальным тоже сделала бутерброды. Когда ходишь в дозоре или стоишь на посту, есть хочется. Это каждый солдат знает. Но как только Лариса ушла, всех охватило сомнение: вернётся ли она? Она известная соня. Поест, заснёт, вечером спохватится. Вот тогда Мила Руткевич пожертвовала собой. Она сказала, что сделает всем бутерброды. И ещё у них дома остался почти целый торт — вчера был день рождения у брата, три торта съели, а на четвёртый сил не хватило.
В подъезд пошли Алиса, Фима Королев, Коля Сулима и Катя Михайлова.
Фима сказал:
— Я настаиваю — сначала на чердак. Ты, Алиса, нашу жизнь недостаточно хорошо знаешь. Должен тебе сказать, что в гражданскую войну контрреволюционеры чаще всего укрывались на чердаках.
— Сказал тоже! — удивилась Юлька. — Это же было почти сто лет назад.
— Я читала, — сказала Алиса.
Лифт остановился на верхнем этаже. Ребята, стараясь не шуметь, вышли из него. Фима прошептал:
— Плохо без оружия.
С оружием и в самом деле было неважно. Оружия даже не было, если не считать свистка у Фимы Королева.
— Ничего, — сказала Алиса. — Все преступники трусы. Они же боятся, что их разоблачат.
— Ты лучше стой сзади, — прошептала Катя. — Чтобы они до миелофона не добрались.
Алиса кивнула. Катя была права. Если пираты увидят миелофон, могут схватить его и умчаться.
Ребята поднялись на один пролёт и очутились перед дверью на чердак. Дверь была заперта на тяжёлый замок.
— Здесь их не было, — сказала Алиса.
— Нельзя недооценивать их хитрость, — возразил Фима. — Они могли снять замок, а потом снова закрыть. Мы же не знаем всех их штучек.
Катя Михайлова подошла к двери и провела пальцем по замку. Замок был пыльный.
— Здесь никто уже несколько дней не был, — сказала Катя.
Коля Сулима улыбнулся:
— Сейчас Королев скажет тебе, что пыль они потом из хитрости насыпали. В кармане принесли.
— А что, — не сдавался Фима, — вполне может быть. Пиратам свойственна дьявольская хитрость.
Алиса, чтобы не тратить времени на пустые споры с упрямым Фимой, пошла вниз.
— Стой! — окликнул её Фима. — Потом пожалеешь. Всё-таки послушай.
— Ну ладно…
Алиса подошла к двери, включила миелофон и начала крутить колёсико, настраивая на различные волны. Ведь каждый мозг излучает мысли на своей, особой волне. Как радиостанция.
— Ну что? — не вытерпел Фима.
— Ничего. Там только голуби.
— Дай послушать, — сказал Фима. — Хоть немножко.
— Нечего слушать.
— Фима, отстань от Алисы. Договорились же, — сказала Катя Михайлова.
Алиса выключила миелофон.
Они спустились этажом ниже. На этаже было три квартиры.
— Будем звонить? — спросил Коля Сулима.
— Попробуем без звонков, — сказала Алиса. — Ведь через дверь мысли проникают.
Она подошла к ближайшей двери.
— Никого нет дома, — сказала она, прислушавшись.
— Слушай, Алиска, — возмутился Фима, — может, твой аппарат не берет мыслей? Может, Наумов его сломал?
Алиса хотела огрызнуться, но Коля Сулима, стоявший у другой двери, сказал тихо:
— Ребята, я слышу, там кто-то разговаривает.
Алиса тут же перебежала к той двери.
— Ну, что слышно?
— Не мешай, Фима. Там в самом деле есть люди.
— Какие? Пираты?
— Нет. Там муж и жена. Они старые. Они поссорились и с утра не могут договориться, кому идти за молоком. Вот и сидят без молока. И кошка у них без молока.
— Бедная кошка! — сказала Катя.
— Там Коли нет, — сказала Алиса.
— Ясное дело, — сказал Фима. — Но дай-ка я проверю.
Алиса протянула Фиме наушник. Все равно не отделаешься. Тот наклонил голову, прислушался.
— Техника на грани фантастики!.. Ой, и кошку слышу!..
— А ну хватит, — сказала строго Катя Михайлова. Ей тоже хотелось послушать мысли, но гордость не давала попросить. — Королев, вот тебе шестнадцать копеек. Беги до угла и срочно неси сюда пакет с молоком.
— Зачем? — не понял Фима.
— Непонятно? А что кошка голодная сидит — это тебе все равно?
— Но вдруг без меня что-нибудь случится?
— Ничего, с нами Сулима. А в случае чего крикнем. Во дворе пять человек без дела маются.
— Вот им и поручу! — крикнул Фима, бросаясь вниз по лестнице.
Алиса уже перешла к следующей квартире.
— Хочешь послушать? — спросила она у Кати Михайловой.
— Спасибо, с удовольствием, — сказала Катя. — Если я не сломаю.
Алиса передала ей наушник.
В наушнике слышалось шуршание. Алиса крутила колёсико настройки.
— Подними руку, когда услышишь, — сказала она.
Катя подняла руку.
В наушнике звучал далёкий, бесплотный голосок:
— Ну почему же он не звонит? Ну пускай позвонит… Может, он телефон неправильно записал? Нет, я сама телефон записала. Ведь он обещал с утра позвонить… перед лекциями…
— По-моему, какая-нибудь дурочка влюблённая, — сказала Катя. — Даже неудобно подслушивать.
— Мы же не ради собственного удовольствия, — сказал Коля Сулима.
— Хочешь послушать? — спросила Алиса.
— Нет, спасибо… Как-нибудь в следующий раз.
— Все, — сказала Катя. — Он ей позвонил. Она уже вслух воркует. Бери наушник. Пиратов там нет.
Они спускались на этаж ниже, когда появился лифт, в нём Фима Королев.
— Где молоко? — строго спросила Катя.
— Я Садовского послал.
— Ох и мудрец!
— Он всё равно от безделья мучится. Он уже придумывает, как без машины времени в будущее ходить.
— Ну, и как? — спросила Алиса.
— Очень просто: издать календарь на двухтысячный год.
— И что же изменится? — не понял Коля Сулима.
— Как — что изменится? Будем жить в двухтысячном году. А как жить — наше дело.
— Гениальная идея! — сказала Катя. — Пошли вниз.
На следующем этаже две квартиры были пустые — видно, все на работе. В одной из них спала собака и видела во сне десять кошек, которые отнимали у неё кость. Мысли были не очень понятными и сбивчивыми, но Фима, который слушал этот сон, сказал, что кошки полосатые и большие, как тигры. Хотя вряд ли он уловил это миелофоном да ещё в собачьем кошмаре.