– Ну-ну. Вот мой личный номер. – Армавирский протянул визитку клуба с написанным от руки номером. – Будет что интересное, звони.
Денис нашел Наташу у стола рулетки. Она сидела, подперев кулачками подбородок, и зачарованно следила за движением шарика.
– Семнадцать, красное! – объявил крупье и пододвинул к ней стопку розовых фишек. – Ваш выигрыш, мадам.
Денис подошел к ней сзади и положил руки на ее обнаженные плечи. Она даже не шелохнулась, будто именно этого и ждала в данный момент.
– Смотри, Дэн, я уже выиграла три тысячи!
– Пойдем, ужин уже принесли, – прошептал он ей на ухо.
– Подожди, я еще сыграю!
– Он хотел, чтобы ты выиграла деньги, а не разорила казино. Ты проиграешь!
– Нужны мне эти деньги! Я просто проверяю степень своей дурости, ведь дуракам везет.
– Но ты не дурочка, поэтому проиграешь.
– Сейчас и проверим. – Наташа придвинула крупье все свои фишки. – На зеро!
Пока вертелась рулетка, она, запрокинув голову, смотрела на Дениса, прося взглядом поцелуя.
– Ты проиграла, – сказал он и чуть коснулся губами ее губ. – Пойдем.
– Ты никогда не рассказывал об этом таинственном Евгении Петровиче. Кто он? – спросила Наташа, когда они спускались в ресторан.
– Зовут его Геня Армавирский. Он вор в законе старой формации, «смотрящий» по Нижнедонску.
– Куда смотрящий? Зачем?
– Просто смотрящий. В некотором роде чиновник, региональный начальник, управляющий Северокавказским филиалом.
– Филиалом чего?
– Ну не прикидывайся дурочкой! Мы только что выяснили, что ты умненькая.
– Ладно, догадалась.
– Что-то ты грустная. Неужто запала на него?
– А что такого? Красота и порок притягивают друг друга. Только я еще не выяснила, что первично – порочность красоты или красота порока.
– Думаю, это составляющие одного целого.
– Да, а этот Евгений Петрович по-своему красив в своем пороке. Есть в нем какая-то харизма.
– Естественно, чтобы выживать, он должен обладать звериным чутьем, хладнокровием, определенной мудростью и знанием людей, должен быть стремительным и безоглядно жестоким.
– По-моему, это твой портрет.
– Отчасти. Цели и методы у нас разные.
Они подошли к своему столу, Денис отодвинул стул, помог ей сесть, обошел стол и сел напротив. Наташа пристально смотрела на него, будто пыталась прочесть его мысли.
– Я вижу, тебе это не нравится.
– Что?
– То, что он мне приглянулся.
– Я ведь не давал оценок и не высказывал своего мнения. Ты уже взрослая девочка и имеешь право гробить свою жизнь всеми доступными способами. Но я не хочу, чтобы с тобой приключилось несчастье.
– Несчастье может приключиться и с обывателем, делающим все по инструкции. Самое страшное, что со мной может произойти, это то, что со мной вообще перестанет что-то происходить. Серость и пустота жизни прикончат меня раньше, чем мои авантюры.
– Согласен. Зная тебя… Хочешь, я пойду к нему и скажу, чтобы он тебя пригласил?
– Куда?
– Да не все ли равно! В свою жизнь…
– Нет. Пусть все идет своим чередом.
– Тогда давай поедим, а то я что-то проголодался.
На следующий день Денис с самого утра занялся офисом. Он направил туда Лану, наказав ей прибрать все документы и подготовить помещение к ремонту, а сам поехал к Толику Глушко, чтобы сообщить ему о снятии с него расходов на крышу и поговорить обо всем, что произошло в эти дни. Толик ураганом прошелся своими суждениями по делам, которые Денис «успел натворить» за время его отсутствия.
– Ты пойми, они же тебя купили! Можно было затаиться, а потом разрулить все по-тихому.
– Куда по-тихому! Видел, что они сделали с офисом? Нет, я считаю, что все сделал правильно. Рискованно, но правильно. И как бы я скостил твои расходы на крышу?
– А вот отсюда поподробнее!
– Армавирский забирает тебя у Седого, и ежемесячных поборов больше не будет.
– Что и говорить, нет худа без добра! Но ты же знаешь их иезуитские приемчики! Сначала втягивают постепенно, а потом кидают по полной. И даже предъявы не сделаешь, считается, что это – в пределах профессиональной этики. Тебе что-то предлагали?
– А как же! Новореченск с потрохами. Но я отказался.
– Слава богу, что догадался! Это они тебя на вшивость проверяли.
– Я почему-то так и подумал. Армавирский из старой гвардии, хоть еще и молодой. Он, как шахматист, все просчитывает. Я для него – пешка, разменный материал. Ты мне скажи, знаешь такого – Гургена Галустовича?
– Гарибджаняна? Как не знать! Большой человек. Он особняком стоит. У него огромный бизнес в Европе и Америке. Все делает по правилам, по законам, но все знают, что лучше делать законы в его пользу. Очень терпелив и коварен с врагами. А ты и с ним схлестнулся?
– Это он мне подкинул идею про день рождения Черепа и, похоже, с подачи самого Армавирского. Он же обеспечил оружие, транспорт, лодки. Череп якобы убил его родственника, но семья не позволила ему отомстить. Однако он следил за Черепом, дожидаясь удобного момента.
– Слышал такую байку. Они действительно стараются с соседями жить в мире. Его старший брат, хоть и не чета ему, но глава семьи. Его слово – закон. С этой стороны у тебя большой плюс. Ты оказал им огромную услугу, и они при случае отблагодарят. Не сомневайся.
– Ладно, хватит травить! Давай мне телефоны своих мастеров, пора офис в порядок приводить.
К Гогену он опоздал на несколько минут, так как пробил колесо. Пришлось бросить машину на полпути и ловить такси. Один из его ребят, ответственный за транспорт, должен был подъехать, поменять колесо и отогнать машину к дому Наташи.
Дениса уже ждали, охрана сразу пропустила его в кабинет, где дымил трубкой Черемин.
– Здравствуйте, Игорь Федорович! Тысяча извинений, непредвиденные неполадки с машиной.
– Понимаю. Пересаживайтесь на «Мерседес», сразу забудете о проблемах.
– Машины у меня особые, форсированные. А от гвоздей в палец толщиной ни Michelin, ни GoodYear не спасут.
– Это точно. Давайте теперь о делах.
В кабинет неслышно вошла Даша, сухо поздоровалась, поставила на стол поднос с кофе и так же неслышно удалилась.
– Что-то она сегодня не в духе, – заметил Черемин, проводив ее глазами. – Но вернемся к нашим баранам. Вам приходилось слышать о Вениамине Марковиче Яффе?
– Да, да, припоминаю. Он адвокат. Не так давно скоропостижно скончался.
– Все правильно, мир его праху. Но есть одна загвоздка. Умер он по дороге из конторы домой. Вернее, не дойдя до своей квартиры несколько пролетов лестницы. Сердце схватило. А в подъезде был ремонт, меняли окна. Вот он, падая, проломил какое-то ветхое заграждение и вывалился во двор.
– Нехорошая смерть.
– Смерть не бывает хорошей. Но это еще не все. По обыкновению, у него с собой был портфель. Большой такой портфель, скорее даже саквояж, добротный, тисненой кожи. А в саквояже – предназначенные мне деньги. Неважно, сколько. Для простого смертного много, для меня всего лишь месячный доход от одного из моих предприятий. Но это дело принципа. Мои деньги никто не смеет брать! А их увели. В подъезд он вошел с деньгами – его вели мои люди, для страховки, а вышел уже без картофеля. Среди переполоха сразу не заметили, а когда кинулись, портфельчик-то тю-тю!
– А от меня что вы хотите? – пожал плечами Денис. – Сами знаете, деньги имеют обыкновение просачиваться сквозь любые щели. Вам же не нужен пустой портфель, который давно на свалке?
– В принципе и портфельчик я бы сохранил, на память. Но главное – знать, кто крыса! Больше ничего.
– В целом понятно. Я не хочу совать нос в ваши дела, но мне хотя бы приблизительно нужно знать, откуда растут ноги у этих денег и кому они предназначались, чтобы выстроить всю цепь и пройти по всем звеньям. Конечно, если портфель прихватил случайный человек, шансов вычислить его крайне мало.
– Разумеется. Я реалист и не особенно надеюсь на положительный результат, но все-таки потрудитесь поворошить все вокруг, вдруг что-то и разыщете. – Черемин выпустил из трубки большое кольцо дыма и отвлеченно смотрел, как оно меняет форму и растворяется в воздухе. – А насчет денег вот что скажу. Через Вениамина Марковича я вложил деньги в бизнес в Израиле, которым занимаются его родственники. Ежемесячно они мне присылают мою долю. Но старый еврей та еще устрица! Настоял, чтобы деньги шли через него, дабы не упускать свою долю. Он был очень толковым адвокатом, поэтому я принял его каприз. Все равно за ним приглядывали и никуда бы он не делся с деньгами. А оно вон как вышло.
– Деньги пересылались наличкой? Каким образом, если не секрет?
– Особого секрета нет, хотя деталей я сам не знаю. Это их еврейские дела. Человек с оказией привозит бумажку с какими-то каракулями. Эту бумажку отдают какому-то старикашке, у которого на кухне керогаз и в прихожей пахнет мышами, и он через четверть часа выносит завернутый в старую газету миллион долларов. Они так передавали платежные поручения еще в Древнем Риме. Меня это устраивало, поэтому я не лез в частности. Тем более что основные мои деньги работают в Европе. Итак, вам ясна картина?
– В общем, да.
– Что вы хотите за это?
– Я не могу просить деньги на заведомо дохлое дело. Будет результат – тогда и поговорим. Тем более что я очень обязан вам за помощь нашему клубу.
– Оставьте! Такая безделица! – Черемин замахал руками, будто отгонял назойливых комаров.
– Вот если бы вы помогли мне добыть некоторые шпионские штучки – микрофончики, мини-камеры, маячки…
– Сделаю. Это не проблема. – Гоген встал, давая понять, что разговор окончен. Встал и Денис. – Вы как, снова на такси? Здесь не поймаете, нужно вызывать. А впрочем, подождите. Даша собиралась в город, сейчас мы ее спросим.
Он открыл дверь, ведущую из кабинета в жилые комнаты, и позвал жену.
– Дашенька, золотко, ты не подбросишь Дениса Владимировича в город? – Денис не услышал ответа Даши, но по лицу Гогена понял, что она согласилась.
– Право, не стоило так беспокоиться, Игорь Федорович!
От самого дома Даша не перемолвилась с ним ни словом. Она сосредоточенно вела машину, соблюдая все правила, будто только что сдала на права. Денис украдкой разглядывал ее античный профиль и ухмылялся про себя. После его вчерашнего выхода с Наташкой Даша, похоже, крепко заревновала. «Значит, срастется. Шаг от ненависти до любви еще короче, чем в обратную сторону. Пора брать инициативу в свои руки».
– Слушай, Даш, может, хватит дуться? Мы с тобой впервые остались наедине, а ты смотришь на меня, как Ленин на буржуазию.
– Ты мешаешь мне вести машину.
– Ну так останови! В чем проблема? Мне приятно находиться рядом с тобой, и не вижу никаких препятствий для дружеского трепа. Ты что, из-за Наташки дуешься?
– Ты мне не муж, чтобы я ревновала тебя к каждой шлюхе!
– Она, между прочим, моя близкая подруга. И женщина с большой буквы, благородная и терпимая. Она бы никогда не позволила себе подобных высказываний о незнакомом человеке. Ты меня разочаровываешь, Дашенька.
– Извини. Но я видела, как она кокетничала с Евгением!
– Почему бы и нет? Я ее друг, и только. У нее своя личная жизнь, и если ей приглянулся Армавирский, почему бы не пококетничать!
– Но ведь ты с ней спишь!
– Эка невидаль! Я со многими сплю, ты ведь тоже спишь со своим Гогеном. И сколько раз вы занимались сексом после того злополучного вечера в ресторане?
– Ах ты, скотина! Подонок! – набросилась на него с кулаками Даша, совершенно забыв о руле.
Денису пришлось одной рукой защищать лицо, а другой выкручивать баранку, чтобы машина не съехала в кювет.
– Тормози, скаженная! Убьемся ведь!
Даша очнулась и, схватившись за руль, остановила машину на обочине. Откинувшись на спинку сиденья, опустила руки и замерла, прикрыв глаза. Денис притянул ее к себе и поцеловал в губы. Даша не сопротивлялась, безвольно обвиснув в его объятиях. Но вдруг словно что-то включилось в ней, она напряглась, прижалась к нему и страстно ответила на его поцелуй.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, она спросила с обидой в голосе:
– Почему ты не позвонил мне?
– Ты же догадываешься, чем я занимался эти дни.
– Так это все-таки ты! – Даша восхищенно посмотрела на Дениса.
– Все так думают – и прокуратура, и новореченская братва. Поэтому мы с Наташей устраивали для них пикантный спектакль три дня подряд. Правды все равно никто не узнает, и даже заикаться об этом не стоит. Я три дня отвисал у нее на квартире и по кабакам, это видели многие, и это мое, хоть и шаткое, алиби.
– Я слышала, их убили одной пулей наповал…
Денис мягко прикрыл ей рот ладонью.
– Не знаю, меня там не было. В ту ночь я оттягивался со шлюхой. А ты, живя среди всего этого, должна бы понимать, что не все надо произносить вслух.
– Извини. Я не подумала. Так от всего устала. Дома такое напряжение – я просто с ума схожу!
– Тут уж я ничем не могу помочь. Мое сочувствие вряд ли что-то изменит.
– Я хочу тебя прямо сейчас.
– Сколько у тебя времени?
– Час-полтора.
– Маловато. В мотель далеко, все время уйдет на дорогу. Поедем в мое временное пристанище? Ты же знаешь, мой офис изрешетили пулями на следующий день после нашего ресторанного приключения. Я прятался за бронированным столом, как мышка!
– О господи! Я не знала. Где же ты сейчас живешь?
– Наташа меня приютила. Отдала мне две комнаты из четырех. Правда, я там так и не успел обжиться.
– А она там?
– Почем мне знать, может, и там. Да не все ли равно! Лучше даже, если ты с ней познакомишься. Она тебе такое прикрытие организует, что не подкопаешься!
– Ой, как-то нехорошо, не нравится мне все это.
– Тогда все отменяется. С таким настроением на свидание с любовником не идут. Особенно впервые. Ты что, никогда мужу не изменяла?
– В общем, нет.
– А в частности?
– Ну были всякие фантазии.
– Что ж, продолжай фантазировать. Твой случай серьезный, но это лечится. Однако лечение требует времени, а его катастрофически не хватает. – Денис достал свою визитку, что-то написал и протянул ей. – Вот, возьми.
– Что это?
– Здесь номера сотовых, мой и Наташин. Советую сначала позвонить ей. Встретитесь где-нибудь в городе, прошвырнетесь по магазинам, посплетничаете. С ней тебе будет интересно и полезно пообщаться. Обязательно позвони!
– Как-то неудобно.
– Прямо первоклашка в белом фартучке! Я удивляюсь, где Черемин откопал тебя, такую нецелованную? Обычно в его кругах жен берут из моделей, дорогих проституток и разного рода публичных дам, которые с младых ногтей прекрасно разбираются в технологии секса. Хотя бывают, конечно, и исключения. Ты из таких.
– Это хорошо или плохо?
– В твоем преклонном возрасте следовало бы быть более подкованной и решительной.
– Мне только двадцать четыре!
– Моя мать родила меня в восемнадцать.
– И что ты предлагаешь?
– Я – ничего. Для меня следующий шаг ясен, однако ты пока не готова. Боишься. Очень хочешь сладкого, но мамка не велит. Детские стереотипы нужно ломать, иначе никогда не почувствуешь себя женщиной.
– И как я их буду ломать?
– Советую встретиться с Наташей. У нее элитный салон красоты в центре. Отличный повод выехать в город. Даже если у нас ничего не выйдет, ты все равно выиграешь от этого общения. Вот мы и приехали. Останови здесь. Звони.
«Конечно, я сволочь! – подумал он, когда «Паджеро» скрылся за поворотом. – Но как она похожа на Аллу!»
Глава 6
Первым делом Денис забрал машину, потом позвонил Серьге и попросил на следующее утро собрать в офисе всех разыскников. Сам для начала решил добраться до официальных материалов дела. Он не сомневался, что дело было возбуждено, так как имело место падение человека из окна подъезда. Как минимум, прежде чем констатировать причину смерти, нужно выяснить, не был ли сердечный приступ следствием испуга при падении, не помогли ли несчастному адвокату упасть, ну и, разумеется, налицо была халатность ремонтников. Он позвонил своему хорошему знакомому, вернее даже другу, Стасу Воскобойникову, только начинавшему свою карьеру в городской прокуратуре. Денис несколько раз помог Стасу в раскрытии мелких дел, а Стас по мере возможности добывал ему информацию.
Они встретились в пивной неподалеку от прокуратуры.
– Это дело вела Нинка Гончарова. Нина Николаевна. Следователь. Не приходилось сталкиваться?
– Нет, а что?
– Акула! Глотает все и всех. К ней на хромой кобыле не подъедешь.
– Берет?
– Дерет! Деньгами, борзыми щенками, натурой.
– А как она из себя? Страшная небось?
– Вот и нет! Эффектная дамочка слегка за тридцать. Жадна до мирских соблазнов. Любит молодых и красивых, которых зачастую вербует в осведомители, так как хочет знать все раньше оперов.
– Ты там, часом, не отметился?
– Свят, свят! Клеила меня, но я отбрыкался, поэтому мы с ней не в ладах.
– Как мне к ней подкатиться?
– Да проще простого! Я же тебе главного не сказал – дело по нападению на твой офис спихнули мне. Я тебе выпишу пропуск, зайдешь ко мне для снятия показаний, а там уж сам выкручивайся. Идет?
– Она сейчас у себя?
– Была на месте.
– Тогда иди, выписывай свою ксиву, а я через момент подойду.
Денис для приличия пробыл четверть часа у Стаса, а потом пошел искать удачи в кабинет Гончаровой. Сразу заходить не стал, так как оттуда доносились голоса. Беседа велась явно на повышенных тонах, поэтому он решил выждать. Через несколько минут из кабинета пулей вылетел какой-то майор милиции и, тихо матерясь, удалился рысцой. Денис выдержал небольшую паузу и постучал в дверь.
– Войдите! – раздался из кабинета строгий женский голос.
– Здравствуйте, Нина Николаевна.
Денис плотно закрыл за собой дверь и взглянул на следователя своим светлым, наивным взглядом, который моментально располагал к себе собеседника и гасил ненужную агрессию. Однако, хотя агрессия в глазах Нины Николаевны угасла, профессиональная привычка всех «строить» и личная вредность продолжали работать в автономном режиме.