Лера шмыгает окровавленным носом, победоносно улыбается и кивает:
— Возражений не имею. На коммандование не претендую!
Динг! Система звякнула, засчитывая выполнение квеста. Мнение Ильи ее не интересова — здоровяку записчитали проигрыш в ритуальном поединке.
— Внимание! Миссия успешно выполнена в простейшем варианте сложности: «По праву сильного».
— Разблокирован командный интерфейс. На УК зачислено 30 баллов. Бонусных баллов: 0. В формулу учета введен коэфициент младшего лидера: 1.05.
— Добей…
Отвожу глаза от списка плюшек, фокусирую зрение на Илье. Ему бесконечно больно и еще более унизительно — смотерть снизу вверх на тех, кого уже записал в свои подчиненные, и чувствовать, как жадные плети мха проникают в твои раны и присасываются к кровотоку…
— Добей… Воскресну с полными хитами… Лидерство признаю. Да и поздно уже… Квестовый поезд ушел…
Понимающе киваю. Нет смысла корчиться в грязи лишних полчаса, медленно истекая кровью и хитами.
Встряхиваю левую кисть. В ладонь выпадает моя самоделка. По рядам окружающих шопоток, губы Ильи удивленно кривятся.
— Недооценил я тебя… Может и будет из тебя толк, капрал…
Имлант подсвечивает точку для укола мизекордией. Присаживаюсь рядом с бывшим противником:
— Легкой смерти, капрал!
Короткий удар, хруст пробиваемой грудины и облегченный выдох здоровяка.
— Внимание! Получен опыт за убийство врага! Баланс УК +1.
Глава 7
Илья воскрес через минуту. Все это время две разделенные псевдо ареной группы так и не объединились в одно целое. Народ недобро косился друг на друга, нащупывал среди мха тяжелые предметы и ждал развязки спонтанно вспыхнувшего конфликта. Боевые импланты нашептывали провоцирующие гадости и подталкивали к нанесению предупреждающего удара.
Вообще, к нам с Лерой относились настороженно. Эдакие навязанные сверху чужаки, не откисавшие вместе со всеми в бассейне с рекреационным гелем, не бегавшие в казарме по бабам — а ведь и на девчат там тоже имелся спрос; держащиеся рядом и одновременно врозь, шептавшиеся с монструозной Корнелией и явно по блату отхватившие капральские лычки. Кому понравятся такие выскочки?
Пехтура была готова поддержать своего, тем более, что добить меня сейчас можно в полтычка. Здоровье в красном секторе, лицо разбито всмятку и густо кровит, невесть когда свернутый набок нос отказывается дышать. Приходится изображать из себя рыбу и хватать влажный воздух ртом.
Портрет жертвы избиения в полный рост. Наглядный ответ на вопрос — как выколотить жизнь из человека сотней мелких ударов. Глубоких ран нет, однако тело — в синюшный фарш, а требуха — отбита.
Последовать, что ли, примеру Ильи, и попросить Леру подарить быстрый респаун? Больно ведь — до невольных слез! Флегматичный имплант готов отключить нервы, но обещает легкую заторможеность, просадку в рефлексах и ватную мимику. Максимальное время медикаментозной блокады — восемь часов. Затем еще столько же — через физическое ограничение нервного столба. А вот дальше — сам. Терпи казак, иначе светит тебе тяжелый передоз, либо фатальный некроз тканей.
Самое грустное, что скорость регенерации организма почти совпадает с уровнем потери здоровья от агрессивности окружающей среды. Тик — туда, тик — обратно. Качели жизни…
Так что светить мне запухшим лицом пчеловода до следующей смерти — лечить у нас тупо нечем.
— Помочь? — безбашенная Лера подкралась неслышно.
В ее руке — покореженная труба, некогда бывшая частью аппаратной стойки. Сегмент вырванного с мясом крепления все еще сохранился на одном из концов.
Вокруг нас — нездоровая суета — народ вскрывает мох и вооружается. Кусками фарфоровых изоляторов, полосками рваного металла и прочим техногенным мусором щедро разбросанным в нашей стартовой локации.
Я на секунду задумался, реально взвешивая предложение подруги. Холодная война, возможна только при относительном паритете сторон. А я сейчас — далеко не в форме…
Размышления прервал Илья.
— Не стоит, красавица… — осторожно и медленно, чтобы не приняли за агрессию, он отвел в сторону стальную трубу.
Затем объяснил:
— Системное сообщение на респауне. Без штрафа — только три первые смерти. Затем начнут снимать балы с УК, увеличивать таймер воскрешения и наказывать болью. Так что не торопись — держись за жизнь зубами. Нутром чую — это один из важнейших показателей на нашей учетке.
Я благодарно кивнул, затем протянул раскрытую ладонь.
— С воскрешением. Без обид?
Здоровяк внимательно посмотрел на меня, затем осторожно сжал руку своей могучей лапой.
— Проехали. Если дурить не начнешь — я с тобой. Мне не власть нужна, а успех для группы, и отдавать рулевое весло интернет задроту наловчившемуся кампить ботов в шутерах — не дело…
Я улыбнулся:
— А с терминологией-то, знаком… Бегал в свое время в «Контру»?
Илья лишь хмыкнул:
— Все мы родом из детства… Ну что, капрал, какие будут приказания?
Я обвел взглядом фронт предстоящих работ, оценил скромные людские ресурсы, бегло обменялся с Лерой мыслеобразами. Затем кивнул сам себе — ну что ж, начнем с начала…
Повысив голос до командно-дрессировочного, разразился чередой приказов:
— Капрал Илья, твой ник нынче: «Муромец», боевой позывной: «Мур»!
Рядом кто-то сдавленно хрюкнул и спешно вывалился из толпы, укрывая смехуечки за спинами более сдержанных товарищей.
Проводив тяжелым взглядом белобрысый загривок весельчака, я продолжил:
— Принимай под свое начало пехотную секцию. Два десятка тяжей, четыре бот-мастера, звено технарей, оружейников и бесполезного, пока что, медбрата. Итого — тридцать два человека по списку.
Илья прищурился, внимательно смотря мне в глаза и просчитывая варианты. Я дал ему реальную власть и подтвердил звание командирской должностью. Что это — глупая самоуверенность, слабость с моей стороны или юный капрал действительно настолько силен, что не опасается конкуренции?
Думай Муромец, думай. Один раз я тебя уже смог удивить. Какое-то время ты будешь наблюдать. Если я не налажаю — то со временем, ты превратишься в мою правую руку. Силы в тебе много, только она далеко не всегда решает.
Для того чтобы это понять, нужно было как я — в один печальный миг потерять все — здоровье, подвижность, девушку и будущее. Причем именно нежданчиком, без длительной моральной накачки в виде осторожно сообщенного врачами диагноза.
Просто очнуться однажды ночью на больничной койке, когда обрывки ног уже захоронены в номерной могиле с табличкой «хирургические отходы», а последнее что ты помнишь — это как рубишь лопаткой дерн на старом оплывшем бруствере окопа. Вот тогда, если умудришься сохранить рассудок, начинаешь все больше включать голову и все меньше полагаться на первобытную силушку…
Пользуясь секундной паузой, вношу изменения в личные учетки и раздаю ограниченные права через командирскую панель виртинтерфейса.
Капрал — это еще не офицер, и даже не сержант. В местной табели о рангах это старший солдат, он же — рядовой первого класса, по-нашему — ефрейтор. Одна стыдливая сопля на погоне. Или как у меня на аватарке — одно колечко на шевроне. Соберешь полный олимпийский комплект из пяти колец — достигнешь вершины сержантской иерархии — мастер-сержант. У нас это — старшина.
— Капрал Лера, позывной «Гюрза»! — разъяренный взгляд зеленных глаз, волна ментального возмущения и летальная доза виртуального яда окатили меня до самых пят.
Ничего, переживу. ЧСВ девушки нужно время от времени занижать, иначе она очень быстро стервенеет или у нее прорезается корона. Вон, кстати, уже заметен тревожный знак — никто из парней даже не рискнул засмеяться. Своим ядовитым языком и хлесткими пси-ударами Лера успела создать себе определенную репутацию.
— Принимай под свое командование… ммм… женское отделение…
Вот теперь парни заулыбались, плотоядно оглядывая жмущихся в кучку девушек «тринадцатой». Одна лишь Лера, при всем своем крохотном росте, возвышалась над ними нерушимым волноломом.
Ну а как я еще могу назвать дюжину девчат, навязанных нам с довольно мутными целями. Нет, парочка технарей, штабной аналитик — уровня рота-батальон, эксперт-погонщик сервов и даже штурман эскадрильи — среди них имелись. Но вот остальные сверкали эмблемой двух сложенных ладошек и двусмысленным статусом: «служащая группы психологической разгрузки».
Лера едко подправила:
— Хозяйственное отделение! И никак иначе! Что зубы скалите, кобели недотраханные, мало вас снайперши раком ставили? Так если кому понравилось — могу помочь! По штату в отделении пятнадцать человек, есть свободные вакансии! Могу перевести в приказном порядке!
Над строем взмахнула крылом чудовищная птица обломинго — народ мигом растерял улыбки и попытался сыграть в матрешку — прячась друг за друга. Я торопливо перехватил вожжи разговора и безоговорочно принял подсказанный термин:
— Точно! Хозвзвод мирного времени. В вашей зоне ответственности — быт «тринадцатой». В случае тренировок или чего-то типа войнушки — бойцы присоединяются к своим группам согласно штатному расписанию. Лера, тебя это так же касается. Обязанности моего второго пилота с тебя никто не снимал.
— Слушаюсь! — девушка иронично вытянулась по стойке «смирно», явно подсмотренной в фильмах для взрослых. Грудь вперед, попка оттопырена назад, глаза преданно поедают высокое начальство и выражают готовность выполнить любой, даже самый неуставной, приказ.
Неодобрительно качаю головой, хотя мой взгляд, поневоле, скользит по ладному телу. Короткий медицинский топик, а скорее — просто широкая лента, едва прикрывает верхнюю часть груди, отчего полные литые чаши соблазнительно вываливаются снизу, маня тяжелыми окружностями.
Лера фыркает, отворачивается и громко хлопает в ладоши, созывая своих зашуганых цыплят:
— Хозвзвод, девочки, общий сбор у сгоревшей капсулы номер 8144! Чего вылупились? Не на меня, на карту взгляните! Азимут 240! Вот курицы дурные… Дальний угол, вон тот, что в фиолетовой плесени! За пальцем следите! Паша, блин, ты кого мне подсунул?!
Я злорадно усмехнулся — кушай, дорогая, горький командирский хлеб. Капральский коэфициент к баллам на УК — мизерный. А вот геморрой от это должности — как у слона.
Ну что ж, серьги розданы, пора и самому представиться. Итак оттягивал этот момент. Гребанная Корнелия с ее болтливым языком и легкой рукой…
Сплюнув очередной кровяной комок, натекший из разбитых губ, я с ненавистью покосился на миникарту и закончил построение вертикали власти:
— Ну а я — Павел, позывной… кхм… «Счастливчик». Ваш непосредственный командир и комэск. Летуны — подчиняетесь мне напрямую. Остальные — через прослойку в виде непосредственных командиров групп.
Оглядевшись вокруг, я увидел множество внимательных глаз. Ненависти не заметил, как, впрочем, и особого почтения. Авторитет еще только предстоит завоевывать.
Драка и победа над Муромцем чуть прибавили мне веса, но разговоров и бубнежа за спиной будет много. У нас на каждой кухне по генералу и форварду футбольной сборной. Вот только буйных мало, как говорил бессмертный Высоцких. Одни тихушники. Некому первому подняться в атаку из окопа. В третьем ряду, за спинами товарища — это мы завсегда. А вот чтоб первым…
Ну да ничего, командирский интерфейс предоставил мне кое-какой инструментарий в виде плетей и пряников. Ребята об этом еще не знают, хе-хе… Ки-модификация, цифровые личные карты, внешнее управление и внутренние закладки — все это превращает разумного в крохотный и легко контролируемый элемент жесткой тоталитарной системы. Все несогласные — выдавлены наружу и отсечены от благ государства — товарно-денежных отношений, образования, медицины и службы правопорядка. Хлебай свободу полной ложкой! Главное — не скули и не жалуйся…
Я хмыкнул — всплывшие в голове знания являлись частью офицерского курса «реальной истории для граждан категории благонадежности А-прим». Хм. Привет от имперского импланта? Или это разрешенный пакет данных для младших командиров гвардейских экипажей? Как-никак — элита! Белая офицерская кость на лучшей технике обитаемого космоса. Гордитесь, смертники! Жизнь — как полет астероида в атмосфере. Скоротечна и красива. Главное — грохнуть по громче, на прощанье.
Злая математика войны. У всего есть цена. Тяжелый «Овод» в топовом обвесе и с кадровым офицерским экипажем на борту, оценивается в сорок миллионов кредитов. Менять его на серийную канлодку стоимостью в шесть миллионов — никто не станет. А вот ради эсминца — уже задумаются. В зависимости от ситуации на стратегической карте. Ну а на любой корабль классом выше — разменяют не задумываясь, да еще выпьют на радостях, обмывая удачную сделку…
Отвлекая внимание, тревожно пищит зуммер интерфейса.
Вчитываюсь в сообщение — температура тела упала еще на один градус. Кровопотеря идеально складывается с переохлаждением — ходим-то мы по щиколотки в ледяной воде, словно вьетнамские крестьяне на рисовом поле в сезон дожей. Тяжелые капли временами срываются с потолка и звонко лупят по мокрым плечам. По закопченным стенам и вздутым фальш-панелям вьются тонкие дорожки ручейков. Плачет умирающий крейсер…
Где-то явно нарушена теплоизоляция, и вакуум промораживает стены наполненных кислородом помещений. Затем разрастающийся лёд наползает на элементы с плюсовой температурой, и вуаля — привет соседям снизу!
Пора наводить в сарае порядок!
— Илья! Твой план вчерне утверждаю. Займись со своими бойцами расчисткой местности. Оттащите капсулы вот сюда… — я поставил маркер на миникарте, и сбросил цель выбранной группе. — Склад всего найденного добра пусть будет вот тут… А вот здесь — вроде как возвышение, чуток посуше — организуем место отдыха и рабочее пространство для мастеров. Посадим кого-то из технарей возиться с железом и пластиком. Нам нужно все, и в первую очередь — оружие и инструменты! Я же со своими парнями займусь обдиркой мха и тестированием его вкусовых качеств. Больно уж жрать охота…
Двенадцать часов спустя…
— Буэ-э-э… — низкорослого пилота выгибало в жестоких рвотных судорогах.
Блевать было особо нечем, так что горлом шла лишь нехорошего вида серая пена.
— Минус шесть хитов в минуту… — флегматично отметил стоящий рядом фельдшер. — Так и запишем — синий мох с желтыми прожилками — ядовитость умеренная, полезных эффектов не зафиксировано… Что ж тебя так корежит-то, сердешный? Ты посмотри, посмотри в логи! Может написало что, нестандартное?
Рядом участливо переминался следующий на очереди боец-пробник.
— Сашка, ну съешь еще вот этот, склизенький… Ну что тебе стоит? Все равно же помираешь? А я потом за тебя что-то сожру, зуб даю!
Качаю головой и отхожу в сторону. С едой — беда. Условно съедобных растений найдено всего два вида. Один, со вкусом сырого сена — просто притупляет чувство голода. Второй — с легким привкусом имбиря, восстанавливает две единицы жизни за раз. Сейчас с ним работает наш медбрат, пытаясь добиться большей отдачи от лечебной травки. Сушит, перетирает, настаивает, выпаривает. Судя по маниакально горящим глазам — чел уже знатно нанюхался паров собственной лаборатории. А может его прет сам процесс? Ну мечтал человек стать алхимиком?
Беда в том, что запасы сырья — минимальны. Дня на три-четыре регламентированного питания, в зависимости от нашего аппетита и скорости роста мха. Дальше — начнем дохнуть от истощения. А это не айс — счетчик смертей и так уже мотает который круг. Вон, кстати, валяется на помосте боец из «тяжей». Вкусил в полной мере «радости» четвертой смерти. Теперь отходит от болевого шока и посмертного дебафа…
В экономном режиме неспешно шлепаю по мелководью. На ногах — перетянутые оптоволокном пластиковые обмотки. Кустарное изделие наших мастеров, уже поставленное на относительный поток. Класс бронирования — первый, глотает любой урон до трех единиц. Слезы, конечно, но хотя бы не приходится выдергивать из пяток шрапнельное крошево.
О-па! Замираю с поднятой ногой. Что это за незнакомая травка, пытается уползти из под пятки? Осторожно трогаю шустрика пальцем — ядовитость, она разная бывает. Растение чувствует прикосновение, сжимает крохотные листики и делает вид что сдохло — дрейфуя по черному зеркалу воды на манер сухой веточки.
Ну-ну…
Игрового инвентаря у меня нет — к магическим чудесам нас приучать не хотят, условия подготовки максимально приближённые к реалу. Так что зову одного из бойцов-пробников, указываю ему на будущий «номер девятнадцатый» в нашем космическом гербарии, бреду дальше.
Мох тут вездесущ — как подсказывают разархивированные знания — на корабле почти наверняка разрушены оранжереи и баки биологической очистки. Разлетевшиеся споры модифицированных растений успешно освоили замкнутый объем крейсера, дали щедрые всходы и принялись дружно и неподконтрольно скрещиваться, порождая совершенно дикие комбинации с абсолютно непредсказуемыми свойствами.
Наша основная проблема — в крохотной кубатуре доступных помещений. Стазис-зал наглухо изолирован аварийными и контр-абордажными переборками. Проломить их вроде как возможно, но очень и очень не просто. И уж точно — не голыми руками и отважным сердцем комсомольца.
— Бум! Бум! Бум! — отвечая моим мыслям, в колоколе замкнутого пространства вновь оглушительно загрохотало. Отдыхающая смена недовольно заворочалась в ложементах капсул.
Я прислушался. Где стучат — слева или справа?