Один взгляд на лорда Дривера объяснил ей все. Злосчастный аристократ имел вид робкого ребенка, собирающегося дернуть за веревочку очень большую хлопушку. Он явно приготовился к взрыву.
Молли стало его искренне жаль. Значит, он еще ничего не сказал дядюшке! Ну конечно, когда бы он успел? Должно быть, Сондерс отдал ему записку, когда он шел переодеваться к обеду.
Но не было смысла длить агонию. Рано или поздно все равно придется рассказать сэру Томасу. Молли была даже рада возможности сказать ему самой. Она объяснит, что так получилось только из-за нее.
— Боюсь, тут небольшая ошибка, — сказала она.
— Э? — сказал сэр Томас.
— Я все как следует обдумала и поняла, что мы не… словом, я разорвала помолвку.
Выпученные глаза сэра Томаса еще сильнее полезли на лоб. Здоровый румянец на его лице сгустился до багрового оттенка. Вдруг он издал смешок.
Молли смотрела на него в изумлении. Сэр Томас нынче вечером вел себя что-то уж очень непредсказуемо.
— Понимаю, — просипел он. — Вы решили меня разыграть! Так вот о чем вы сговаривались, когда я спускался! Молчите, молчите! Если бы вы в самом деле разорвали помолвку, то сейчас не смеялись бы с ним вдвоем. Не обманете, моя дорогая! Я еще мог бы поверить, если бы не видел вас только что, но я видел!
— Нет-нет! — воскликнула Молли. — Вы ошибаетесь. Вы совершенно ошибаетесь! Когда вы нас увидели, мы как раз договорились остаться добрыми друзьями. Вот и все. Я разорвала помолвку еще раньше. Я…
Она заметила, что его лордство глухо захрипел, но не поняла, что это было предостережение. Она решила, что таким образом он подтверждает ее слова.
— Я сегодня написала лорду Дриверу, — продолжала она, — и объяснила, что ни в коем случае не могу…
Молли испуганно замолчала. При ее последних словах сэр Томас начал раздуваться, и теперь казалось, вот-вот лопнет. Лицо его посинело. Живому воображению Молли представилось, будто глаза у него медленно выдвигаются на стебельках, как у улитки. Из горла сэра Томаса рвались наружу какие-то странные звуки.
— Т-т-т-т-так… — заикался он.
Глотнул воздуха и попробовал еще раз.
— Так вот что… — выдавил он, — так вот что!.. Так вот что было в том письме, а?
Лорд Дривер, слабо улыбаясь, кулем привалился к перилам.
— А? — завопил сэр Томас во все горло. Его лордство конвульсивно дернулся.
— Э-э, да, — сказал он. — Да-да! Это там и было, знаете ли!
Сэр Томас уставился на племянника с невыразимой злобой. Молли озадаченно переводила взгляд с одного на другого.
Последовала пауза. За это время сэр Томас, по-видимому, отчасти взял себя в руки. Его посетила мысль о том, что семейный скандал на лестнице едва ли допускается приличиями. Он шагнул вперед.
— Идем со мной, — приказал он с ужасающим немногословием.
Его лордство в полной бесхребетности побрел за дядюшкой. Молли смотрела им вслед, недоумевая пуще прежнего. За этим что-то кроется. Сам по себе разрыв помолвки не мог так разгневать сэра Томаса. Он человек несправедливый, но все-таки не настолько, чтобы не понять, что на лорде Дривере нет вины. Тут что-то еще. Какая-то загадка.
В холле Сондерс в полной боевой готовности уже приладился ударить в гонг.
— Рано еще! — рявкнул на него сэр Томас. — Подождите!
В этот вечер по случаю спектакля обед велено было подавать раньше обычного. Сондерсу было сделано внушение о необходимости соблюдения строжайшей пунктуальности. Ценой немалых неудобств он обеспечил строжайшую пунктуальность. И вот… Но что поделаешь, каждому из нас в этом мире приходится нести свой крест. Сондерс не стал роптать на судьбу и с достоинством поклонился.
Сэр Томас провел племянника к себе в кабинет.
— Закрой дверь, будь так добр, — произнес он. Его лордство был так добр.
Сэр Томас утвердился спиной к камину в освященной поколениями классической позе пожилого британца: ноги расставлены, руки сцеплены за спиной под фалдами сюртука. Взгляд его прошелся по лорду Дриверу подобно лучу прожектора.
— Что скажете, сэр? — вопросил он.
Его лордство заметно привял под этим взглядом.
— Суть в том, дядюшка…
— Нечего мне рассказывать про суть! Я знаю, в чем суть. Я требую объяснений!
Он шире расставил ноги. Годы слетели с его плеч. Он снова был Томасом Блантом, простым владельцем сети универмагов, расправляющимся с нерадивым служащим.
— Ты знаешь, о чем я. Не о разрыве помолвки речь. Я желаю знать, на каком основании ты скрыл от меня содержание письма!
Его лордство отвечал, что как-то, знаете ли, не успел, просто к слову не пришлось. Он вроде и хотел сказать, но как-то, понимаете, — такие вот дела.
— К слову не пришлось? — взревел сэр Томас. — Да что ты говоришь! А зачем же тогда ты просил у меня денег?
— А, это… Я, э-э… они мне были нужны.
— Охотно верю! Для чего?
— Я… такое дело… я их задолжал.
— Ха! И как же это вышло, что ты их задолжал? Его лордство переступил с ноги на ногу.
— Ты играл! — загремел сэр Томас. — Я прав?
— Нет-нет, послушайте, ничего подобного. Это была не азартная игра, а коммерческая. Мы играли в пикет.
— Попрошу не играть словами! Ты проиграл деньги в карты, как я и предполагал, только и всего.
Он еще шире расставил ноги. Он еще огненнее зажег свой взгляд. С него вполне можно было рисовать иллюстрацию к книге «Путь пилигрима» — «Аполлион загораживает дорогу путникам».
— Итак, — проговорил он, — ты намеренно скрыл от меня содержание письма, чтобы обманным путем выманить у меня деньги? Молчать! — Его лордство что-то чуть слышно булькнул. — Намеренно! Ты поступил как… как…
В любой жизненной сфере найдется сколько угодно наименований для разнообразных злодеев. Выбор большой. Сэр Томас выбрал скаковую терминологию.
— Как последний «жучок»! — закончил он. — Но я не намерен этого терпеть! Ни на минуту! Я требую, чтобы ты вернул мне деньги здесь и сейчас. Если у тебя их нет при себе, пойди и принеси!
На лице его лордства отразилось сильнейшее ошеломление. Он был готов ко многому, но не к этому. Разумеется, он понимал, что его будут, как сказал бы он сам в школьные годы, «пилить» — это было неизбежно, и это он уже приготовился перетерпеть. Возможно, чувства его будут задеты, зато кошелек останется нетронутым. И вдруг такой кошмарный, совершенно непредвиденный поворот.
— Послушайте, дядюшка! — слабо запротестовал он. Сэр Томас величественным жестом заставил его замолчать.
Его лордство с тоской извлек из кармана свое убогое достояние. Сэр Томас взял деньги, фыркнул и двинулся к двери.
Сондерс опечаленной статуей все еще маячил возле гонга.
— Звоните! — приказал сэр Томас.
Сондерс повиновался со всем рвением охотничьего пса, спущенного со сворки.
— А теперь, — распорядился сэр Томас, — ступайте ко мне в гардеробную и положите эти банкноты в ящик туалетного столика.
Спокойный, ничего не выражающий, но все подмечающий взгляд дворецкого мгновенно определил причину инцидента. От него не ускользнули ни величаво распухший облик сэра Томаса, ни сходство лорда Дривера с проколотым воздушным шариком.
— Что-то тут неладно, — обратился он к своей бессмертной душе, поднимаясь вверх по лестнице. — Сдается мне, они здорово поцапались!
Более изысканные обороты речи Сондерс приберегал для публичных выступлений. Беседуя со своей бессмертной душой, он обычно позволял себе немного расслабиться.
Глава XXIV ОХОТНИК ЗА СОКРОВИЩАМИ
За обедом уныние окутывало лорда Дривера, словно плащ. Он был должен двадцать фунтов. Наличные фонды составляли семь шиллингов и четыре пенса. Он думал и думал. От раздумий на его розовых от природы щеках появилась интересная бледность. Сондерс то и дело возникал у него за плечом с магической бутылкой, безмолвно сострадая, — сэра Томаса он ненавидел, считая самозванцем, а к его лордству, сыну бывшего своего хозяина, испытывал прямо-таки отеческую привязанность. Спенни почти машинально снова и снова опустошал свой бокал, и вино, великий целитель, подарило ему идею. Получить двадцать фунтов от кого-нибудь из знакомых было нереально. А вот если разделить двадцать на четыре, то уговорить четырех щедрых вкладчиков внести по пять фунтов уже вполне осуществимо.
В нем снова пробудилась надежда.
После обеда лорд Дривер запорхал по замку, словно деятельное фамильное привидение. Первым встретился ему Чартерис.
— Хелло, Спенни, — сказал Чартерис. — Я тебя искал. Ходят слухи, будто ты влюбился. За обедом ты был похож на гриппозного. В чем дело? Бога ради, держи себя в руках, пока не отыграли спектакль. Не вздумай что-нибудь такое утворить на сцене. Ты хоть текст помнишь?
— Понимаешь, — с жаром отвечал его лордство, — тут такое дело. Возникли обстоятельства… Не одолжишь мне пятерку?
В нем снова пробудилась надежда.
После обеда лорд Дривер запорхал по замку, словно деятельное фамильное привидение. Первым встретился ему Чартерис.
— Хелло, Спенни, — сказал Чартерис. — Я тебя искал. Ходят слухи, будто ты влюбился. За обедом ты был похож на гриппозного. В чем дело? Бога ради, держи себя в руках, пока не отыграли спектакль. Не вздумай что-нибудь такое утворить на сцене. Ты хоть текст помнишь?
— Понимаешь, — с жаром отвечал его лордство, — тут такое дело. Возникли обстоятельства… Не одолжишь мне пятерку?
— На данный момент, — сказал Чартерис, — все мои богатства в этом мире равняются одиннадцати шиллингам плюс почтовая марка. Если марка может тебе пригодиться… Нет? Знаешь, многие великие состояния начинались с малого. Ну, как хочешь…
Две минуты спустя лорд Дривер продолжил свои поиски.
Путь берущего взаймы тернист, особенно если у него, как у Спенни, уже сложилась не лучшая репутация в плане возврата долгов.
Спенни в свое время успел одолжить небольшие суммы практически у всех своих знакомых мужского пола, а отдавал он их далеко не всегда. Была у него такая склонность — забывать, что он занял тут полкроны — уплатить за кеб, там десять шиллингов — расплатиться в ресторане. Не удерживались у него в памяти и более крупные числа. От этого у приятелей его лордства развилась некоторая настороженность, и в результате погоня за сокровищами с самого начала была обречена на провал. Ему дарили дружеские улыбки, умильно извинялись и заверяли в самом искреннем расположении, но денег не давал никто — кроме Джимми Питта.
К Джимми его лордство обратился одним из первых, и Джимми, находясь в том настроении, когда он готов был одолжить что угодно и кому угодно, без слова выдал требуемые пять фунтов.
Но что такое пять фунтов? Покров уныния и интересная бледность по-прежнему украшали Спенни Дривера, когда он поднялся к себе в комнату переодеться в кричащий твидовый костюм, в котором он должен был появиться в первом акте, воплощая роль лорда Герберта.
Вообще говоря, воровство — предосудительная привычка, однако нельзя отрицать, что при определенных условиях это великолепное решение финансовых трудностей, и не будь наказание столь неприятно, очень может быть, что кражи вошли бы в моду и завоевали широкую популярность.
Его лордство не сразу обратился мыслями к такому выходу из своих затруднений. Он никогда в жизни не воровал, вот и теперь поначалу не догадался. В каждом из нас сидит этот консерватизм. Но мало-помалу в его сознании забрезжила мысль о том, что другого выхода из создавшегося положения попросту нет, разве что пасть назавтра в ноги Харгейту и умолять об отсрочке — немыслимая альтернатива! Придется добывать деньги преступным путем. Заканчивая переодеваться в сценический костюм, лорд Дривер твердо решил, что больше делать нечего.
План его был прост. Где деньги, известно — в ящике стола в гардеробной сэра Томаса. Он сам слышал, как сэр Томас давал указания Сондерсу положить их туда. Пойти и взять их оттуда — что может быть проще? Все складывается удачно. Сэр Томас будет внизу встречать гостей. Путь будет свободен. Все равно что найти деньги на дороге!
Кроме того, размышлял его лордство, опустошая бутылку шампанского «Мумм», которую запасливо прихватил после ужина со стола для укрепления нервов, — на самом деле это совсем не воровство. Черт побери, дядюшка сам дал ему деньги! Они теперь его! Неплохо было бы заодно — он налил себе еще стаканчик эликсира — еще и поговорить по душам с этим сэром Томасом! Да, черт побери все на свете!
Он свирепо поддернул рукава. Британский лев пробудился от сна.
Первое преступление, как правило, совершается до ужаса дилетантски. Изредка, правда, бывает, что новичок подделывает чеки с уверенностью опытного мастера или открывает чужие дверные замки с изяществом эксперта. Но это все отдельные случаи. Большинству начинающих остро не хватает руководства. Спенни Дривер — типичный пример новичка. Ему даже в голову не пришло, что, как только сэр Томас хватится пропажи, начнется расследование, и сам он вполне может оказаться под подозрением. Из шампанского порой рождается доблесть, но благоразумие — никогда.
Спектакль начался в половине девятого пьеской для двух актеров. Зрителей рассадили по местам и кое-как установили тишину — успешнее, чем обычно бывает в таких случаях, поскольку прошел слух, будто вечер завершится неофициальным балом. Замок Дривер был построен исключительно удачно для подобных затей — в нем было достаточно места и масса укромных уголков для тех, кто не танцует, да к тому же еще просторная оранжерея, где составилась половина брачных союзов в графстве.
Спенни задумал обеспечить себе алиби, потолкавшись несколько минут в толпе, затем совершить грабеж, пока на сцене будет идти вступительная пьеска — в это время его отсутствия никто не заметит. А вот если он исчезнет позже, кто-нибудь может задуматься, куда он подевался.
Он рыскал среди гостей, пока все не расселись по местам, а потом шмыгнул в холл. Вдруг на плечо ему легла чья-то рука. Нечистая совесть превращает нас в трусов. Спенни прикусил себе язык и подпрыгнул в воздух на три дюйма.
— Хелло, Чартерис! — воскликнул он, едва дыша.
Чартерис был в несколько взвинченном состоянии. Репетиции сделали из него пессимиста, и теперь, когда настал миг премьеры, нервы режиссера совершенно никуда не годились, тем более что вступительный диалог должен был начаться через две минуты, а человек, любезно согласившийся суфлировать, необъяснимым образом пропал.
— Спенни, — сказал Чартерис, — куда это ты собрался?
— Что? Что значит — собрался? Я просто хотел пойти наверх.
— Ничего подобного. Ты сейчас пойдешь и будешь суфлером. Этот дьявол Блейк куда-то скрылся. Я ему шею сверну! Идем-идем.
Спенни, слабо упираясь, последовал за ним. На середине пьески вернулся официальный суфлер. Он сказал, что вышел на террасу покурить, а у него испортились часы. Оставив его обсуждать этот вопрос с Чартерисом, Спенни тихонечко удрал.
Однако за это время воодушевляющее действие «Мумма» успело сойти на нет. Британскому льву срочно требовался новый стимул. За ним он и отправился к себе в комнату. Когда он снова вышел оттуда, то чувствовал себя вполне готовым к предстоящему подвигу. Мелькнула у него мимолетная мысль — не будет ли уместно для начала спуститься к гостям и дернуть сэра Томаса за нос; но он отринул соблазн. Сперва дело, потом уж удовольствие.
Упругим, хотя и не совсем твердым шагом лорд Дривер поднялся этажом выше и, одолев коридор, приблизился к комнате сэра Томаса. Включив свет, он подошел к туалетному столику. Ящик был заперт, но Спенни в своем нынешнем настроении, как сама любовь, смеялся над замками и засовами. Он схватился за ручку и рванул, откинувшись назад всем телом. Ящик выскочил с грохотом, подобным звуку пистолетного выстрела.
— Вот так! — сказал его лордство, сурово качая головой.
В ящике лежали те самые четыре банкноты. Их вид разом напомнил лорду Дриверу все перенесенные обиды. Он отучит сэра Томаса обращаться с ним, как с младенцем! Он ему покажет!
Свирепо сдвинув брови, он вынул из ящика деньги и тут вдруг услышал у себя за спиной удивленное восклицание.
Лорд Дривер обернулся и увидел Молли. Она все еще была в том же платье, что и за обедом, глаза у нее стали круглыми от изумления. Минуту назад она шла к себе в комнату, чтобы переодеться для спектакля, и была уже в самом конце коридора, когда заметила издали, как его лордство с покрасневшим лицом и движениями ретивого скакуна выбежал из своей спальни в твидовом костюме дикой расцветки и прогарцевал к лестнице. После предобеденной встречи с сэром Томасом Молли все искала случая поговорить со Спенни наедине. Она заметила его подавленное настроение за обедом, и ее доброе сердечко страшно тревожила мысль, что он так расстроен по ее вине. Она видела, что дядя отчего-то рассердился на Спенни из-за ее слов о письме. Ей хотелось сказать ему, как она сожалеет.
Поэтому она пошла за ним. Его лордство все тою же походкой боевого коня взлетел по лестнице и скрылся из виду, пока Молли была еще только на середине пролета. Поднявшись наверх, она как раз успела увидеть, как он сворачивает в гардеробную сэра Томаса. Молли не могла понять, что ему там понадобилось. Она знала, что сэр Томас сейчас внизу, а значит, Спенни пришел сюда не для того, чтобы поговорить с дядюшкой.
Запыхавшись, но не сдаваясь, Молли последовала по его стопам и остановилась на пороге в тот самый миг, когда хлопнул пистолетный выстрел сломанного замка.
Молли растерянно смотрела на Спенни. Он держал в руке ящичек от туалетного столика, совершенно непонятно — зачем.
— Лорд Дривер! — воскликнула она.
Мрачная решимость на лице его лордства сменилась кривоватой, но приветливой улыбкой.