У меня перед глазами расползается туман, я вижу себя в кабине для испытаний рядом с Тимой. Я наблюдаю. Тима сидит в каком-то металлическом кресле, одна в комнате с белыми стенами, яркими флуоресцентными лампами и бетонным полом. Кресло повернуто к большому экрану на противоположной стороне, на котором видна точно такая же комната, где есть лишь стол с лежащим на нем шприцем.
Тима выглядит намного моложе. Она сидит в кресле, скрестив ноги, наклонившись вперед, положив голову на колени. Ладони она прижала ко лбу, как в молитве.
Ее хрупкое тело почти затерялось в простых белых штанах и белой футболке. Закрыв глаза, Тима слегка раскачивается. Я вижу, что ее только что привели сюда и она не понимает, что происходит. Она выглядит такой ранимой – как птенец, выпавший из гнезда до того, как научился летать.
В комнату входит Каталлус, он приносит с собой стул и садится перед Тимой. Я чувствую, как внутренне сжимаюсь, отшатываюсь.
– Привет, Тимора.
Тима напрягается. Она перестает раскачиваться, но не поднимает головы.
– Ты не против, если я буду называть тебя так?
Тима сидит совершенно неподвижно.
– Я уверен, тебе понравится твой новый дом. Здесь куда лучше, чем в сиротском приюте. И уж точно кормят вкуснее, надеюсь. – Он улыбается и касается руки Тимы. Она съеживается от страха. – Тимора, я уверен, ты пытаешься понять, зачем ты здесь. Я не могу сказать тебе всего, но мы постоянно ищем детей с… ну, скажем, с особенными качествами. Когда я увидел сообщения из Посольства в Нью-Йорке о том, что в одном из приютов возникают разные проблемы из-за чрезвычайно умного ребенка с некими необычными свойствами, я просто должен был лично с тобой повидаться.
Тима качает головой, почти незаметно, как будто уже знает, к чему идет дело.
– Видишь ли, мы думаем, что ты можешь представлять интерес для Посольства, как некая ценность, предположим. И потому мы хотим, чтобы ты пожила какое-то время у нас. Но нам сначала нужно кое-что проверить. Надеюсь, ты не возражаешь.
В комнату входит симпа со щенком в руках. Это помесь терьера невесть с кем, явно недокормленный, но полный энергии.
Тима слышит повизгивание и дыхание собаки и открывает глаза, но не поднимает взгляда.
– Тима, это Брут. Мы нашли его рядом со стройкой. Как видишь, его не слишком баловали.
Тима медленно поднимает голову и смотрит на собаку. Светло-рыжая шерсть. Нервное существо в руках симпы. Испуганные глаза. Сердце Тимы начинает биться быстрее, глаза слегка расширяются.
– К несчастью, у нас нет возможности заботиться о Бруте. А значит, нам придется его усыпить.
Лицо Тимы искажается от ужаса.
– Нет, – шепчет она. И садится прямо. – Нет, пожалуйста.
Ее глаза стремительно обегают комнату, как будто она ищет путь к бегству.
Каталлус грустно улыбается:
– Мне очень жаль. Неси его туда.
Полковник кивает солдату, и тот уносит щенка в соседнюю комнату. Симпа личным жетоном открывает дверь, и та сама запирается за ним. На экране видно, как он привязывает собаку к столу и готовит шприц.
– Нет! – кричит Тима.
Каталлус отскакивает, испуганный внезапным звуком.
Девушка спрыгивает с кресла, бросается к полковнику, оскалившись, и срывает с него личный жетон.
Каталлус, вытаращив глаза, падает.
Тима врывается в соседнюю комнату.
Симпа уже держит шприц с ядом над дрожащим Брутом.
– Пошел вон!
Девушка подбегает к столу, хватает извивающегося пса и забивается в угол, прижимая его к себе и тяжело дыша.
Солдат нажимает какую-то кнопку и подходит к Тиме, чтобы отобрать собаку.
– Нет! – снова кричит та, еще громче.
Лампы ярко вспыхивают, а симпа летит спиной вперед к дальней стене.
Через несколько мгновений в комнату осторожно входит Каталлус, он видит в углу Тиму, а у нее на руках – спящего Брута. В комнате стоит запах сгоревшей электрической проводки. Полковник тянется к девушке и собаке, но замирает, когда Тима поднимает голову.
Каталлус улыбается:
– Ну, это очень интересно. И даже полезно. Угроза заставляет создать защитный барьер. И довольно мощный. – Он склоняет голову набок, разглядывая Тиму и собаку. Потом смотрит на лежащего без сознания солдата. – Знаешь, думаю, я позволю тебе самой заботиться о Бруте. – Полковник разворачивается и уходит.
Тима продолжает сидеть в углу, глубоко дыша, рассеянно почесывая Брута за ухом.
Пес просыпается и облизывает ее щеку.
Тима смотрит на Брута, и ее взгляд смягчается, сердце распахивается. Я это чувствую, даже в ее воспоминании, потому что все вокруг нее становится как будто мягким и ослабевшим.
В это мгновение Тима почти улыбается.
Я моргаю, и вот уже я снова в столовой, и мое сердце бешено стучит, а глаза щиплет. Глаза Тимы расширены, она удивляется себе, она не верит, что позволила кому-то увидеть то, что я только что видела. На долю секунды я словно сливаюсь с ней, я жалею ее, даже горжусь ею, и она это знает. На долю секунды она стала не одинока.
Потом рука девушки отдергивается, она встает. Дверь ее сознания захлопывается так же быстро, как и открылась. Тима поворачивается, чтобы уйти.
– Мне пора.
Я замечаю, что ее карман полон раскрошенного хлеба.
ОТЧЕТ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ: Проект «Человечество»Гриф: совершенно секретно / Для Посла лично
Кому: Послу Амаре
От: доктора Хаксли-Кларка
Тема: Исследование Икон; противодействие Иконам
Теоретически должно быть возможно свести на нет энергию Иконы, попытавшись перекрыть ее мощное электромагнитное поле посредством генерации равного по силе противополя.
Например: звуковые волны могут вызвать вибрацию в физическом объекте, как вибрирует барабанная перепонка человека, воспринимая звук. Шумозащитные приспособления создают волны, которые эффективно разрушают звуковую волну до того, как она достигнет барабанной перепонки. Как антиматерия уничтожает материю. Мы полагаем, что смогли бы перекрыть это поле у самого его источника.
К несчастью, у нас нет достаточной энергии, чтобы генерировать теоретически необходимую для такого противодействия силу. Поскольку Лорды контролируют все источники и потребление, идея заходит в потенциальный тупик.
Необходимы дальнейшие исследования, но они вряд ли возможны, поскольку ГПП Миядзава заморозил финансирование этого направления. Мне незачем говорить вам о том, насколько опасна безвыходность нашего положения.
Глава 16 Архив
На следующее утро мы все четверо встречаемся перед библиотекой, где, как думают наши охранники, ждем Каталлуса. Но вместо того мы прокрадываемся в самый темный уголок ближайшего коридора, как и планировали.
Минут пять мы просто ссоримся.
Снова.
– Нам необходимо разобраться, что здесь происходит, – говорит Ро. – Если мы им нужны, тому должна быть причина. Мы уже понимаем, что, возможно, способны помочь Сопротивлению разнести все это вдребезги.
– Тогда почему ты до сих пор здесь? Я думал, ты уже давно смылся. – Лукас бешено сверкает глазами.
– Скоро, скоро. Но кто знает, может, сейчас у нас есть отличный шанс узнать для начала всю правду.
Ро смотрит на меня, поскольку мы с ним только что вместе пришли к такому выводу. Я киваю.
– Мы и так знаем, что происходит. – Теперь Лукас уставился на меня. – Тот мерк болтается поблизости, потому что хочет продать некие сведения и заработать несколько монет. Это единственная причина, по которой мерки вообще что-либо делают.
Ро ежится, будто ему не по себе.
– Но это лучше, чем просто торчать здесь и позволять Посольству ставить на нас опыты, как на каких-нибудь крысах.
– Но они ведь не могут нас убить, – напоминает ему Тима. Она говорит быстро, ее взгляд бегает из стороны в сторону, как будто она следит за периметром, опасаясь хищников. Впрочем, так оно, должно быть, и есть. – Конечно не могут. Трупы не обладают эмоциями. Так что в мертвом виде от нас никакой пользы, правильно?
Мысль довольно мрачная, но Ро, похоже, рад тому, что девушка это говорит.
– Точно. Они нас используют. Даже Тима со мной согласна. Так почему бы нам не найти того парня, мерка, и не узнать у него кое-что? – Ро улыбается.
– Валяй, действуй. Ты что, намерен довериться какому-то мерку, который прорвался в Посольство и сумел заткнуть Дока просто для того, чтобы поговорить с нами? – Лукас явно раздражен, но он вовсе не защищает Посольство, потому что не может этого. – Тебе все это не кажется немножко подозрительным?
Лукас явно проигрывает схватку. Я кладу ладонь на его руку:
– Ты сам сказал… Зачем бы он стал это делать, если бы у него не было на то причины?
Лукас явно проигрывает схватку. Я кладу ладонь на его руку:
– Ты сам сказал… Зачем бы он стал это делать, если бы у него не было на то причины?
– Деньги – достаточная причина для любого мерка. – Тима встает на сторону Лукаса.
– Икона! Он же говорит об Иконе! – настаивает на своем Ро.
– Но мы не знаем, есть ли хоть доля правды в его словах. Мы не знаем, имеет ли все это отношение к нам. – Лукас резко качает головой.
Все умолкают. Мы стоим, прислонившись спинами к стене, в темной нише, глядя в сторону библиотеки. Наконец Тима переводит взгляд с Ро на Лукаса:
– Полагаю, есть только один способ все выяснить. Давайте-ка заглянем в архив.
– Прямо сейчас?
Я смотрю на охранника, пересекающего коридор перед главным входом в нужное нам помещение.
Тима вздыхает:
– Он скоро сменится. Я знаю их расписание. А другой не сразу узнает, где мы. Но я не могу гарантировать, что Док не следит за нами.
– С Доком я справлюсь, – говорит Лукас. – Всю жизнь только этим и занимаюсь.
– Значит, нам нужно только туда проскользнуть… и чтобы нас не спохватились достаточно долго. – Тима делает большие глаза и смотрит на Ро. – Мне надоело уводить вас из-под присмотра охраны. Но я начинаю сожалеть, что поначалу отправила вас на мусорную баржу.
– В самом деле? – усмехается Ро.
– Не совсем.
Тима фыркает и стремительно выскакивает из ниши, чтобы очутиться за открытой центральной дверью библиотеки.
– Я так и думал.
Ро подмигивает мне, и мы устремляемся следом.
* * *Стеклянная центральная дверь не заперта, но мы попадаем лишь в холл. Тима машет рукой:
– Архив там.
Мы все смотрим в ту сторону.
– Если что-то когда-то случалось, Док это знает. Если Док знает, это есть в его базе данных. Если это есть в базе данных, то это скопировано в резерве.
– А дублирующие данные – в архиве? – Ро выглядит необычайно серьезным.
Лукас подходит к тусклой металлической двери, помахивая своей личной карточкой.
– Будем надеяться. – Он стоит перед дверью, но ничего не происходит. Лукас снова взмахивает карточкой. – Это странно… – Он смотрит вверх. – Док?
– Да, Лукас.
– Можешь сказать, почему дверь в архив, южное крыло, не открывается?
– Могу, Лукас.
Мы стоим перед дверью и ждем. Лукас выглядит раздраженным.
– Док, мы спешим!
– Виноват. Ты желаешь, чтобы я тебе это сказал? Просто вопрос был построен немного не так… Как бы не требовал прямого ответа.
– Пожалуйста!
– Твоя пластиковая карта более не предназначена для полного доступа. Согласно справочной системе, ограничения наложены тогда, когда ты вернулся с Трассы.
Вернулся со мной. В тот день, когда он нашел меня.
Я вспоминаю о Ро и слегка смущаюсь.
Когда он нашел нас.
– Ты это серьезно? – Лукас в полном недоумении прижимается лбом к двери.
– Это не шутка. Не желаешь ли услышать шутку? В меня загружено около двух миллионов семисот сорока двух тысяч шуток для постоянного использования.
– В другой раз, Док.
Лукас смотрит на Тиму:
– Не хочешь свою карту испытать?
– У меня никогда не было полного доступа.
Ро пожимает плечами и достает из кармана острую пластинку сланца. Это оружие грассов, знакомое ему с детства, – кусочек камня, заточенный как лезвие бритвы, им можно без труда перерезать человеку горло. Прежде чем остальные успевают хоть что-то сказать, Ро просовывает его в щель между дверью и косяком и проверяет сначала верхнюю часть, потом нижнюю.
– Если получится, можно просто найти, где тут датчики.
– Камнем? Ты собираешься обмануть посольскую систему защиты простым камнем?! – фыркает Лукас.
Ро через плечо бросает на него бешеный взгляд:
– Острым камнем.
Пластинка тут же ломается в его руке, и в ладони остается лишь кучка каменной крошки.
– Вот и нет его, – говорит Лукас, глядя на Ро.
– Нет, так не пойдет, – вздыхает Тима. – Так ничего не добиться. Мы не можем просто замкнуть датчики, нам нужна энергия, чтобы открыть дверь. Мы не можем и нарушить запрет, потому что они об этом узнают. Мы ничего не можем сделать. Нам остается лишь сдаться. – Тима уже близка к истерике.
– Мы не можем сдаться. – Я смотрю на них. – Это не наш выбор. Мы должны узнать, что здесь происходит.
В моей голове звучит голос Посла.
Ты выжила, чтобы суметь заплатить долг.
Кое в чем Посол была права. Я не могу отойти в сторону. Я должна слишком много слишком многим людям.
– Если у тебя есть идея получше, дай знать. Потому что, насколько мне известно, никто не может открыть эту дверь без пластиковой карточки общего доступа. – Лукас теперь стоит спиной к двери. Он готов отступить, я это чувствую.
Внутри появляется библиотекарша, она выглядывает из прохода между стеллажами. Мы тут же прижимаемся к двери. Попались. Я собираюсь с духом, готовясь услышать неизбежные вопросы.
Но она ничего не подозревает. Она слишком занята тем, что улыбается Лукасу. Они же всегда ему улыбаются, все до единого.
И тут меня озаряет. Лукасу не нужна карточка общего доступа. Лукас сам и есть такая карточка.
– Да, у меня есть идея получше, – говорю я.
Лукас не хочет этого делать. Но делает.
Он стоит в небрежной позе перед стойкой в главном зале библиотеки. Библиотекарша, то есть, если верить беджику на ее груди, директор архива, продолжает улыбаться ему. Лилиас Грин.
Она вытягивает шею в сторону Лукаса. Ее руки начинают нервно елозить по гладкой деревянной поверхности стойки.
– Лилиас, спасибо, что нашла время поговорить со мной. – Он чуть наклоняется через стойку к библиотекарше.
– Ну разумеется, мистер Амаре.
– Лукас, пожалуйста. Зови меня Лукасом. – (Она снова улыбается и кивает.) – Видишь ли, с моей карточкой что-то случилось. Ты знаешь, у меня полный доступ по всему Посольству. Я хочу сказать, Посол ведь обладает наиболее широким доступом, а она моя мама.
Мама. Я ни разу не слышала, чтобы Лукас произносил это слово. И слово делает его более мягким и юным, что, как я предполагаю, и составляет суть замысла.
Шея девушки вытягивается, библиотекарша подается к Лукасу:
– Разумеется. Должно быть, тут какая-то оплошность. Как неловко.
Улыбка библиотекарши кривится, я могу с уверенностью сказать, что она ждет просьбы.
Веки девушки тяжелеют. Зрачки расширяются.
– Видеть этого не могу, – бормочет Тима рядом со мной.
– Тсс!
Я просматриваю какой-то цифровой текст за столом поодаль, но не читаю, конечно. Я ощущаю каждое внутреннее движение Лукаса и девушки.
Ро стоит возле Тимы у терминала:
– Думаешь, у него получится, Дол?
Я закрываю глаза, мысленно тянусь к тем двоим. Тепло, исходящее от Лукаса, ослепляет и обжигает. Девушка просто извивается в этой волне; она не владеет собой. Она тянется к Лукасу, стараясь окунуться в головокружительные, опьяняющие мысленные волны, испускаемые им.
– О да.
Бедняжка. Мысль неприятная. И разве одной только этой девушке понравилось бы такое?
И есть ли во всем этом нечто настоящее?
Мои щеки загораются. Я смущена тем, что вообще об этом думаю. О нем.
Буквально через несколько секунд библиотекарша и Лукас проходят мимо нас. И Лукас даже не глядит в нашу сторону.
* * *– Да, приятель, ты настоящий мастер! – Ро качает головой, потому что даже он не в силах отрицать искусство Лукаса.
Дверь архива широко открыта перед нами.
– Она, вообще-то, совсем не хотела этого делать, – с грустью произносит Лукас.
Он бледен, утомлен. Он буквально истощен, и мне очень даже хорошо знакомы эти ощущения. Ему жаль бедную Лилиас. Неприятно, что он вот так ее использовал.
Тима кивает:
– А это значит, что она должна была знать, что ей не следует помогать тебе. А это, в свою очередь, означает, что они должны были разослать некое официальное предупреждение. Вполне разумное предположение, так?
– В точку, – соглашается Лукас.
Мы с Ро переглядываемся, когда двери скользят и закрываются за нами. Куда ни посмотри, везде видны только настоящие стены из металлических стеллажей, и на коробках с файлами – наклейки с цифрами. Это все равно что заглянуть в пещеру, полную спящих серебристых летучих мышей; коробки как будто висят рядами, словно маленькие живые твари.
– Посольство хранит здесь наиболее секретные записи, и подобная закрытая информация вообще изолирована от всей сети, – сообщает Тима с важным видом. – Единственный способ заполучить эти данные – пробраться внутрь и использовать прямое включение. Обременительно, зато очень надежно.
– Обременительно? – смеется Ро.
Тима слегка растеряна.
– Ну да, именно это я и сказала.