— Спасибочки, землячок! — весело поблагодарили меня. — Если бы там были синие метки, это бы означало, что по ней идет кислород. Да. Все? Доволен?
— Вполне.
— Ладно, не обижайся за деньги. Это закон такой. Ну, давай, не скучай там…
Я вернулся на свое место и просидел до конца обеда отупело глядя прямо перед собой. Слишком многое сходилось и в самом худшем для меня виде.
Тощий мужик после обеда не появился, не вышел он и на следующий день. Может, вернулся к себе в цех. Вместе с ним исчезла надежда разузнать что-нибудь еще об этом несчастном, пропавшем ни за что, Зимородке.
Дома, от безысходности я решил прочесать Интернет на предмет того, что там есть по этим птицам. Нашел один сайт целиком посвященный зимородкам — где живут, что едят, сколько видов и все такое. Еще на нескольких сайтах они просто упоминались, а один был посвящен астрологии. Эту страничку создали на пару некие Зимородок и Ласка.
Эти двое существ придумали свою собственную астрологическую концепцию, хотя вернее будет сказать не «придумали», а переработали древнее арабское течение, которое в свое время было в ходу. На сайте было представлено подробное описание этой новой системы. Всюду были картинки с изображениями движения планет, причем некоторые были сосканированы с древних манускриптов и покрыты сплошь арабской вязью. Из описания, мне, как мало знакомому с этим делом человеку, мало что стало понятно. Описание было явно рассчитано на посвященных. Еще я обнаружил гостевую книгу, где предлагалось оставить сообщение для составителей сайта. Я написал следующее:
«Ласка, я тот, кого ты просила передать Зимородку о движении Сатурна в день его смерти. Свяжись со мной». Дальше шел адрес моего почтового ящика.
Конечно, я мог ошибаться и Ласка могла быть совсем другим человеком, но мне просто хотелось побольше вызнать об этой истории. Я ежедневно лазил в свой ящик, но там было пусто. Она, вероятно, не часто проверяла свою гостевую книгу или просто ей было не до ответов. Ответ пришел только через неделю. Она хорошо помнила о том своем звонке и спросила, что мне надо после того, как я не сдержал слова. Я, как мог, оправдался перед ней и в итоге она, кажется, мне поверила. Я задал ей кучу вопросов о Зимородке, его астрологической системе и вообще о жизни. Поначалу она отвечала нехотя, потом разговорилась или, вернее, расписалась. Я никогда так и не увидел ее, мы общались только через компьютер, чему я был, в общем, рад. В моем представлении ей было около тридцати лет, она носила короткую стрижку, светлый вязанный свитер, тертые джинсы. Она нервно курила, стряхивая пепел в пепельницу рядом с компьютером.
В целом рассказ у нее получился следующий. Я лишь скомпоновал его и выкинул не относящиеся к делу детали.
«Я знала его довольно давно, с института. Он тогда был немного странным. Читал книги по астрологии, занимался йогой, пробовал медитировать, знал наизусть огромное количество стихов. Но я узнала об этом только когда познакомилась с ним поближе. Мы довольно быстро сошлись с ним. Ему отчего-то было интересно со мной. Вероятно не хватало слушателя, которому он мог бы рассказывать свои идеи, читать стихи, просто поговорить, наконец. Я была ужасно отсталый человек по сравнению с ним. Ну могла изредка прочитать в газете гороскоп, открыть томик Цветаевой или сесть в «лотос» (это все, что осталось от детского увлечения гимнастикой). Единственное мое увлечение — это компьютер. Но даже и тут я не программист, а лишь продвинутый юзер. Я поверхностный человек, он был несравненно глубже. Зимородок, в отличие от меня, воспринимал жизнь очень серьезно. Моя легкомысленность по отношению ко многим вещам казалась ему чуть ли не преступной. Хотя ближе меня у него человека не было. Ни с женой, ни с детьми он не говорил так просто, как со мной. Одно время нам казалось, давно, еще в институте, что дело идет к свадьбе, но он не захотел. Я думаю это оттого, что тогда наши отношения обрели бы законченную форму и зашли в тупик. Дальше ведь действительно некуда. А, может, он просто отказывал себе в счастье. Как все эти тургеневские герои, что считают себя недостойными тургеневских женщин. «Да, счастье — это страшное испытание, едва ли не самое жестокое, потому что оно никогда не простит тебе, если ты вдруг его потеряешь». Он как-то раз высказал что-то в этом духе. Я думаю это был личный опыт. Жену он себе, в итоге, взял незаметную, серенькую, как мышка. Ничего примечательного, хотя, может быть, во мне говорит ревность. Но, я боюсь, что он и сам так считал. Тем не менее и после его свадьбы, мы остались настоящими друзьями, насколько это возможно между людьми.
Семейная жизнь часто затягивает, убивая все прежние увлечения. С ним же произошло совершенно иное. Он очень серьезно занялся астрологией, десятками закупал книги, везде, где мог. Через мой компьютер связывался с другими, такими же помешанными, как сам. Они и встречались у меня, обменивались книгами, спорили. Дело в том, что Зимородок разработал свою астрологическую систему, суть которой изложена на сайте. Поскольку он с компьютерами не очень ладил, то страничку в Интернете пришлось делать мне, к тому же именно я и выдвинула эту идею. Я не вникала в его систему глубоко, по своему обыкновению, просто схватывала основы. Он же просто жил в ней. Все время обдумывал ее устройство и толкования, отлаживал в уме, не расставался с блокнотом, где записывал свои мысли и расчеты. Он постоянно просил переделать сайт, чтобы внести в него исправления, так что я против своей воли тоже втянулась в работу. Сам он мог часами сидеть обхватив виски ладонями, просматривая раз за разом описание и отсканированные картинки. Так ему легче думалось. Потом срывался с места, просил кофе и торчал у вечернего окна. Жена, к слову сказать, мало беспокоилась его отсутствием по вечерам, ее вообще интересовали только дом и дети. Она знала, где он находится и даже иногда звонила, чтобы он по дороге домой купил в ночном магазине хлеба или молока. Ревность, похоже, была ей абсолютна чужда.
Сама я замуж так и не вышла. Да вряд ли уже и выйду.
Когда система его была в целом готова применению, он начал составлять прогнозы. В основном только для себя, меня и, иногда, жены. То есть для тех, чью жизнь он знал достаточно хорошо и мог понять, насколько прогнозы близки к истине. Результаты были, на его взгляд, самые плачевные. Сбывалось очень мало из предсказанного. А когда все же сбывалось, то походило на попадание пальцем в небо, не более. Поскольку жизнь бесконечна в своем разнообразии, то совпадения были неизбежны. Он это понимал и тем горше ему было от такого понимания. А он, меж тем был совершенно уверен в своей правоте и продолжал отлаживать теорию. Это мало что давало.
Сам он свято верил в то, что прогнозы вот-вот начнут сбываться, поэтому неукоснительно выполнял их рекомендации. Если предсказание обещало его детям болезни или травмы, он мог не пустить их в школу или сад. Срывал с места своих родителей, чтобы они с ними посидели и только тогда был спокоен. Сам он несколько раз брал отгулы, если звезды обещали ему неприятности по работе. В общем был фанатиком. Такие во времена раннего христианства становились мучениками и святыми.
Видя в какое отчаяние он приходит от неудач, я помогала, чем могла. Попыталась всерьез разобраться в его теории, но порой задавала вопросы или давала такие предложения, что он просто за голову хватался. Положение все больше и больше напоминало отчаянное. Так продолжалось несколько лет, которые ничего не изменили. Система не работала, Зимородок мрачнел, впадал в меланхолию, но попыток не оставлял. Я подробно рассказывала ему о своей жизни, чтобы он мог сверять ее с прогнозами. Он никогда не показывал мне своих предсказаний, сделанных для меня, чтобы я не могла как-нибудь схитрить и подыграть ему. О себе рассказывал все, чтобы я могла понять, насколько все впустую. Временами он чуть не плакал от безысходности и принимался выплескивать эмоции, ни к кому не обращаясь.
— Должны быть законы в этом мире, мир не может жить без системы, без смысла, без идеи. А раз она есть, то ее непременно можно найти. Я точно знаю, что можно! — а потом уже тише добавлял. — Господи, что ж за бессмыслица такая…
За последние пару лет он сильно похудел, осунулся. Нос выдавался вперед, как птичий клюв. «Вправду похож на зимородка», — часто думала я, но ему, конечно же, ничего не говорила. Он все больше и больше пробуждал во мне материнские чувства, напоминая ребенка, который чахнет на глазах от болезни, против которой нет лекарств. Мне оставалось только сидеть и смотреть, как мучается самый дорогой для меня человек. Ничего больнее и мучительнее на свете нет и быть не может.
Однажды, впрочем, показалось, что что-то начало получаться, совпадений стало больше, хотя никаких существенных доработок он не вносил. Поначалу радовался, как первоклассник. Составлял прогнозы, с радостью изучал их по вечерам, находя сбывшиеся моменты. Он ликовал и не мог поверить своему счастью. Так продолжалось недели две, пока однажды вечером он не пришел тихий и погрустневший.
— Знаешь, я боюсь, что все это опять только случайность.
Я и сама подозревала это, поскольку незадолго до этого был период, когда практически ничего не исполнялось. Я боялась, что за этой полосой последует другая, и тогда снова наступит период отчаяния, только более глубокий и жестокий.
После этого он в течение трех дней не приходил. У него серьезно заболел ребенок и ему было просто не до астрологии. Мне было совершенно нечего делать, поэтому я решила сама составить прогноз для него. Вспомнила все что знала, почитала его записи и сделала. Это оказалось не таким уж трудным делом для человека, который последние пять лет только и слышит, что разговоры про звезды. Так я и узнала, что положение Сатурна представляет для Зимородка большую опасность.
Дальше вы знаете.
Кстати, после смерти в его в рабочем столе была обнаружена записная книжка, куда он записывал свои мысли по поводу теории. Я умудрилась заполучить ее себе. Насколько можно было понять, он и сам знал о том, что согласно его системе, над ним нависла какая-то ужасная опасность, какая возникает только раз или два в жизни. Знал и все-таки не остерегся. Последней записью в книжке были именно расчеты движения планет. Видимо, он сделал их перед тем, как идти в сушилку.
Дальше говорить особо нечего. Не надо больше пытаться со мной связаться, я рассказала эту историю только потому, что мне надо было хоть кому-то её рассказать».
Вот и всё.
Грустные мысли навеяло мне это повествование. Родилось множество вопросов, на которые теперь уже никто не сможет ответить. Почему Зимородок, который даже отгулы брал, если ему были обещаны неприятности на работе, почему он добровольно полез в этот ящик? Есть у меня одно предположение. Он до ужаса боялся, что его теория все же неверна и нынешнее состояние дел не более чем везение. А меж тем до боли хотелось, чтобы это не было случайной удачей. И, видимо, после составления прогноза, где была очевидная опасность, он подсознательно сам захотел, чтобы что-нибудь произошло. Нет, конечно он не желал смерти, хотя кто его знает, чего хочет наше подсознание, особенно когда человеком полностью овладевает одна идея, которая сосет из него все силы в течение нескольких лет подряд. Просто он решил доказать, что система существует. Что мир можно уложить в одну теорию, хотя бы даже и такой ценой.
Так же и человечество, желая доказать, что его цивилизация существует, что все эти образования, им же самим и придуманные — не фикция, не фантом, не бред, когда-нибудь, сознательное или несознательно, может быть принесет себя целиком или по одному в жертву выдуманным божествам. Только для того, чтобы доказать, что человеческая вселенная так же вечна и нерушима, как та, что была создана до появления человека. Змея, кусающая свой хвост.
Еще совершенно неясной оставалась моя роль в этой смерти. Хотя с другой стороны она абсолютно проста. Я был всего лишь устройством, получившим сигнал и закрутившим кран. Осмысленна ли была воля того, кто сказал мне перекрыть кислород? Знал ли он, что за этим последует? А может это было что-то вроде инициации, меня посвятили в рабы цивилизации? Окропили лоб кровью жертвы, сделали надрез на груди, чтобы шрам напоминал о хозяине…
Страшна тьма, окружающая человека, но еще страшнее тьма человеком создаваемая. Человек гораздо злее и испорченнее того, кто создал этот мир с его мраком, а потому мрак, создаваемый человеком, невыразимо ужаснее. Я не мог в нем больше жить и не видел способа примириться с ним. Человечество зашло куда-то не туда, я просто хочу вернуться к первоосновам.
Всю ночь я не спал, а наутро написал заявление и уволился с работы».
Это все, что он сам захотел сообщить о себе. Как видите, он мало рассказывал о своих путешествиях на темную сторону мира. Скорее всего потому, что описать словами испытанное им очень трудно, а может быть и невозможно. Во всяком случае это единственное объяснение, которое приходит мне на ум. Свой опыт жизни среди людей он описывает достаточно подробно, поскольку тут все более или менее знакомо и понятно.
Многое из рассказанного им осталось непонятным. Что-то не вяжется, что-то противоречит сказанному ранее. Но здесь нужно учесть, что я получал записки от него в течение трех лет и он вполне мог менять за это время взгляды и объяснения. Я пробовал задавать ему вопросы, но почти все из них так и остались без ответа. Обычно он просто не реагировал на них. Отвечал крайне редко. Со временем я и сам перестал спрашивать о «темной» стороне его жизни. Если же у него вдруг возникало желание о чем либо рассказать, он рассказывал без всяких просьб с моей стороны.
Так что же он собирал: тьму или жизнь? Жизнь чистую, освобожденную от наносов цивилизации? Жизнь, где человек не является мыслящим придатком к им же созданным механизмам, где он сам хозяин своей жизни и смерти, где можно общаться с той первоосновой, из которой возникла вселенная?
У меня осталось совсем мало, что рассказать о нем, но это едва ли не самая интересная часть, поскольку я расскажу то, о чем он сам предпочел умолчать. Подглядывать ведь всегда интереснее, чем смотреть на то, что разрешено. Побеги запретного плода живут в каждом из нас.
После института один из моих соучеников устроился работать в милицию того городка, где жил наш герой. Однажды при встрече он рассказал мне интересный случай, над которым, как он говорит, целую неделю смеялась вся милиция города.
Одним поздним зимним вечером, почти ночью, в отделение милиции ворвался некий мужичок, громко и суетливо вопящий, толкая при этом перед собой нашего коллекционера, имевшего свой обычный потерянный вид, находивший на него всегда при общении с людьми.
— Арестуйте этого урода! — верещал мужичок.
Все находившиеся в отделении с интересом посмотрели на странных пришельцев.
— Потише, потише, — успокоил его дежурный. — Поменьше эмоций и давайте обстоятельно так, обо всем расскажите. Присаживайтесь.
Мужичок присел и дальше последовал рассказ, которому никто так и не поверил.
Потерпевший около одиннадцати вечера выгуливал своего ройтвеллера Тарика. Они всегда так поздно гуляли, потому что Тарик был пес серьезный и суровый. Тут мужичок замялся, но все и так поняли, что в свое время кому-то, видимо, хорошо досталось от этого зверя и хозяин сам несколько опасался нрава своего питомца.
— А где, собственно, сам пес? — поинтересовался милиционер.
Хозяин обреченно махнул рукой куда-то в сторону.
— Там, там он…
Сегодня они вышли в парк, как обычно, попозже, чтобы никого не встретить и пошли в парк неподалеку. В такое время там обычно никто не ходит — темно, да и страшно. В этот вечер было по-настоящему темно. Луны не было, небо в плотных тучах, фонарей и близко нет. Хозяин снял собаку с поводка и отпустил в чащу. Шнырял там пес довольно долго, периодически выбегая обратно, нюхая сапоги мужичка и снова скрываясь меж заснеженных кустов. Через некоторое время из-за деревьев раздался злобное рычание Тарика. Предчувствуя недоброе, хозяин с криком: «Тарик, Тарик, ко мне!» бросился на поиски. Лай метался где-то поблизости, но из-за темноты он не мог разобрать, где именно. Вскоре лай перешел в хрип, как бывало, когда пес с кем-то дрался. Мужичок услышал, как ему отвечает другой хриплый рык, но какой-то странный, не собачий, но он не обратил на это внимания. «Подрался с кем-то! Опять платить придется», — решил хозяин, но не особо беспокоился. Его псу уже не раз приходилось драться с другими собаками. Потом раздался словно бы всхлип и наступила тишины. За кустами кто-то заворочался и послышались шаги. Из-за деревьев к нему двигалась странная фигура. Как он ни всматривался, так и не смог понять что это. Лишь когда фигура оказалась совсем рядом, он увидел что это задержанный идет, неся на плечах обмякшего Тарика. Изо рта пса капала кровь, отмечая пройденный путь. Убийца, а это несомненно был убийца его собаки, положил жертву к ногам хозяина и еле слышно произнес:
— Вы бы … это, — он мямлил, не зная что сказать, — вы бы не отпускали его больше без поводка, а то он бросается…
Хозяин бросился к своему питомцу и, убедившись, что тот не подает ни малейшего признака жизни, потащил этого собачьего киллера в милицию. Тот даже и не подумал сопротивляться, шел, как ягненок на заклание.
Когда рассказ был окончен, в отделении воцарилась тишина. Все посмотрели на задержанного, который съежился рядом на стуле, напоминая не грозного истребителя ройтвеллеров, а скорее озябшего цыпленка-переростка. Раздался смешок, за ним еще, еще и через секунду все отделение буквально бесновалось от хохота. Убийца бойцового пса был настолько мал и тщедушен, и выглядел так, словно не смог бы отбиться от нападения разъяренной курицы или кролика. Поверить рассказу мужичка ни один человек, в здравом уме просто не мог. Хохотали даже задержанные в клетке. Видя, что всем весело и все еще отчаянно ничего не понимая, герой нашего повествования жалко улыбнулся, не желая отбиваться от единодушного коллектива. Эта наигранная гримаска повергла всех в еще более неистовое веселье. Хозяин убитой собаки, не желая больше быть посмешищем, покраснел от переполнявшего его гнева и выбежал из отделения, бросив напоследок: