— Покажи! — загорелась я и дернула Шариссара за руку. И вздохнуть не успела, как он развернулся и прижал меня к стене. Напряженное стальное тело вдавило меня в камень, а его глаза оказались так близко, что я рассмотрела желтые крапинки в синих глазах.
— Лея… Ты такая неосмотрительная, — его голос вновь стал вкрадчивым, словно бархат на стали. — И чрезмерно любопытная.
— Я просто хочу знать!
— В боевой форме мы теряем страх, кошечка. Осторожность, жалость или сочувствие — все исчезает. Мы не чувствуем боли, лишь ярость. Не остается почти ничего, кроме желания убивать. Или… других желаний. Молись, чтобы никогда этого не увидеть.
— А если я сама однажды стану вот этим существом, жаждущим смертей? — хмуро спросила я. — Что тогда прикажешь мне делать? И зачем женщинам такое состояние? В этом… в Оххароне, женщины тоже воюют?
— Нет, — после паузы сказал он. Окинул меня взглядом, чуть задержавшись на губах. — Нет. Видишь ли… Я никогда не видел женскую форму зверя. Ты первая.
— Что? — опешила я. — Как это? Ты ведь говорил, что мы одинаковые! Я подумала, что в Оххароне все такие!
— Не кричи. Иначе я снова закрою тебе рот, — он улыбнулся, а мои щеки вспыхнули, поняв намек. — В Оххароне форму меняют мужчины.
— Но почему тогда это происходит со мной? Почему? Я совсем запуталась, — отчаялась я и прижала ладонь к губам, чтобы не кричать. Шариссар опустил взгляд на мою руку и очень медленно отодвинулся.
— Лея, к кому из магов ты сегодня прикасалась? — негромко спросил он.
— Да при чем тут это! Не меняй тему! — потребовала я. Он провел пальцем по моим губам.
— Тш-ш-ш, тихо, кошечка. Просто ответь мне, Лея.
Я вздохнула, ощутив настойчивое желание коснуться его пальца языком. Тело Шариссара вновь напряглось, словно он почувствовал.
— Ответь, — шепнул он. — Я чувствую на тебе запах двух человек. Мимолетный… но он есть. Кто это был?
— Ученик. И магистр.
— Чер Лерой? — негромко спросил темный. Я кивнула, непонимающе.
— Кожа все еще чешется?
— Немного, — подтвердила я, прислушавшись к себе.
— Ты ведь смелая девочка, правда, Лея? — мурлыкнул темный, улыбаясь.
— Что-то я уже боюсь, — мрачно отозвалась я, рассматривая его с подозрением.
— Не надо. Это не страшно. И даже может оказаться полезным.
— Что — это? — еще сильнее испугалась я.
— Смотри, — он прижал мою ладонь к губам, а потом осторожно отодвинул рукав. Я непонимающе уставилась на свое запястье и открыла рот, чтобы спросить, на что мне надо смотреть. Да так и застыла, забыв закрыть. Под моей кожей что-то двигалось и это движение вызывало то самое жжение и зуд. И тут… Возле ладони явственно возникла мордочка какого-то зверька. Черно-красного, с удлиненной мордой, похожей на ящерицу и с гребнем на голове. Из узкой пасти появился длинный раздвоенный язык, словно существо лизнуло меня изнутри. Я не удержалась, ойкнула, и мордочка тут же пропала, словно спряталась. Если бы Шариссар меня не держал, то я точно упала бы.
— У меня под кожей живет ящерица, — безжизненным голосом поведала я, все так же глядя на свое запястье. — И, кажется, я сейчас упаду в обморок. Первый раз в жизни.
Темный тихо рассмеялся и вновь прижал мои ладони к губам.
— Ты удивительная, Лея. Особенная. И если потеряешь сознание, я воспользуюсь твоим бесчувственным состоянием.
— Ты просто негодяй, — ошарашенно пробормотала я, по-прежнему думая об увиденном. И пытаясь вновь почувствовать то, что было под моей кожей. Но зуд пропал, словно и не было.
— Именно так, кошечка, — согласился Шариссар.
— Я чем-то больна? — спросила, надеясь, что голос звучит не слишком жалобно. — Это какая-то болезнь, да? Я покроюсь чешуйками и превращусь в ящерицу? Какой ужас! А как же Незабудка? Мало ей сестры-полукровки, так я еще и ящерица! Бедная моя Сиера!
— Мне кажется, тебе пойдут чешуйки, — серьезно отозвался темный, провел пальцем по моей щеке, от виска к губам. — Вот здесь они будут неплохо смотреться. И здесь. — Его теплое прикосновение опустилось на ворот сорочки. — И здесь… Надеюсь, они будут зелеными. Мне нравятся зеленые ящерицы, вкуууусные…
— Ты издеваешься? — вспыхнула я.
Шариссар рассмеялся.
— Не смог удержаться. Не переживай, ящерицей ты не станешь. В тебе проявилась магия магистра.
— Почему? — изумилась я. — Шариссар, объясни!
Он взял мое лицо в ладони.
— Потому что ты Отражение, кошечка. Ты та, что способна впитать и отразить любую магию. Я же говорю — ты особенная…
— Я? — изумилась так, что все слова растеряла.
— Ты, Лея. Ты, — Шариссар смотрел мне в глаза, и я замерла, ожидая, что он меня снова поцелует. Но он этого не сделал. — Сюда мчится твоя сестра, — сказал он, хотя я Незабудку не слышала. — Я вернусь перед рассветом и разбужу тебя.
— Но…
— Тебе надо поспать, кошечка. Несколько часов. Потом я приду. И еще… Нам нужно покинуть Хандраш. Оставаться здесь слишком опасно, как только маги узнают, кто ты — посадят на цепь. И ты больше не увидишь Незабудку, — он закрыл мне рот рукой, не давай засыпать его всеми теми вопросами, что вертелись на моем языке. — Перед рассветом, Лея.
Шариссар шагнул к окну и выпрыгнул уже зверем, и в тот же миг дверь распахнулась, впуская Незабудку и Тиссу.
— Лея, мы тебя уже час ждем, где ты пропадаешь! Эй, ты почему такая растрепанная?
Я смотрела в окно, за которым пропал черный зверь, и глупо улыбалась. Хотя поводов для радости, вроде, бы не было.
* * *Шариссар
Он остановился возле лесного озера и обратился, встал на колени, опустив ладони в воду. Плеснул в лицо. Перед мысленным взором все еще стояла Лея с ее растрепанными волосами и припухшими от поцелуя губами. Паладин качнул головой, поднимаясь. В Оххароне обращаются лишь мужчины, и это правильно, потому что женщина не должна быть подвержена чувствам зверя. Они слишком сильны. Да и трудно представить, во что превратились бы воины, будь рядом такие, как Лея. Вместо войны мужчины занимались бы лишь размножением.
Шариссар усмехнулся. Даже он рядом с девчонкой забывает о своей цели, желает снова и снова прикасаться к ней, целовать, ласкать ее кожу. Тело от этих мыслей и образов вновь затвердело, а дыхание прервалось. И осознание, что с девчонкой нельзя сделать то, что так хочется, лишь подстегивало желание, заставляя его воображение рисовать все новые и новые картины.
Он оказался прав — девушка юна и неопытна, ею легко управлять, играя на доверии и их схожести. Еще и это желание, появляющееся после первых обращений, оно тоже было ему на руку… Элея уже влюблена, просто сама еще не осознала этого. Все в ней просто кричит об этом — взгляды, прикосновение, улыбка. Все оказалось так просто…
Жаль, что нельзя ее трогать, это было бы приятно.
Он закрыл глаза, успокаиваясь и приводя чувства в привычное ощущение безмолвия и тишины. Желания тела — лишь досадная помеха и не могут влиять на его разум. Шариссар нахмурился, обдумывая ситуацию. Сейчас он был уверен, что Лея — Отражение. Она отразила не только его магию, но и способность Чер Лероя, светлого магистра. Или…
Паладин остановился. Или был еще один вариант. Почти невероятный, но его возможность нельзя сбрасывать со счетов.
Лея могла оказаться в родстве с Лероем. Ведь она полукровка. И ее кровь могла содержать как магию обращения темных, так и магию Чер Лероя. Шариссар быстро прокрутил в голове все, что знал о магистре. Они много раз посылали лазутчиков в Хандраш, пытаясь узнать о Светлых, и те, кто выжил, докладывали обо всех магистрах Академии. Сведения были достаточно полными, и паладин Мрака знал о способностях почти всех магов. Могла ли в Элее быть кровь Чер Лероя?
Шариссар неторопливо пошел через лес, движение всегда помогало ему размышлять. Он пытался принять решение: оставаться ли в Хандраш или покинуть его уже сейчас? Вдруг он ошибается, и Лея лишь наследница крови Лероя, а не Отражение? Он не имеет права на ошибку.
Паладин втянул воздух и повернул голову, учуяв запах человека. Женщины. Его обаяние зверя мгновенно выдало образ одной из хранительниц: стройной и молодой, молчаливой и темноглазой. Он прислушался. Девушка была за камышами, очевидно, отдыхала или просто гуляла. Паладин Мрака повернул голову, принимая решение, и улыбнулся. Помимо поиска Отражения у него была сейчас первоочередная задача — выжить. Он слабел. С каждым днем и часом все сильнее, отдавал силы на сокрытие своей магии, на оборачивание и на борьбу с желаниями, что будила в нем Лея. Ему нужны силы. Убитые животные уже не могли восполнить его резерв, он все острее ощущал эту предательскую слабость в теле, охватывающий его смертельный холод. Паладин поднял мокрые ладони и нахмурился, увидев, что капли воды на его коже замерзли, льдинками скатились в траву. Нужно прогнать холод, пусть ненадолго, но и этого может хватить для осуществления его задачи и возвращения в Оххарон.
Шариссар черной бесшумной тенью прошел сквозь деревья и замер, рассматривая девушку на поляне. Он быстро просчитал свои действия и возможные осложнения. Риск оправдан. Возможно, девушку будут искать, но ему нужна сила. А девушку не найдут, об этом он позаботится. Конечно, он предпочел бы кого-нибудь из светлых магов, в них больше силы, но раз добыча сама пришла в его руки… Не стоит отказываться от подарков Многоликого Мрака.
Девушка плела венок, что-то напевая себе под нос, босые ноги болтались в озере. Здесь, в чаще леса, молодая хранительница могла быть собой, могла отдохнуть от строгих требований и помечтать. Она воображала себе то, чего никогда не будет в ее жизни, посвященной служению Искре — красивого мужественного героя, который ее полюбит. Возможно, она даже подарила бы ему поцелуй. Или даже больше… Девушка прикрыла глаза, а когда открыла — вскочила, потому что рядом с ней оказался мужчина, словно вышедший из грез. Высокий и темноволосый, с глазами цвета желтого меда и дразнящей улыбкой на губах. Его одежда была странной, отличающейся от той, что носили на Рифе — черные кожаные штаны, как у воинов, сверху — безрукавка с кожаными накладками, открывающая сильные руки. Оружия не было, и это успокоило хранительницу.
— Не кричи, — мужчина приложил палец к губам, рассматривая ее своими удивительными глазами.
— Кто вы? — ахнула девушка. Она не испугалась, чего бояться в Хандраш? Все знают, что это самое безопасное место Пятиземелья. Хранительница смотрела с любопытством и интересом, пытаясь понять, кто этот незнакомец. В стенах Академии она знала всех мужчин хотя бы в лицо. И этого человека среди них не было. Она вспоминала о воспитании и спросила: — Вы прибыли на корабле? Заблудились? Я могу вам помочь?
— О, я найду дорогу, не переживай, — улыбнулся незнакомец и шагнул ближе. — Но помочь ты мне можешь.
— Чем же? — распахнула глаза девушка. Внутри разлилось томление. Незнакомец смотрел на ее губы, и ей показалось, что он ее поцелует.
— Мне нужна сила, — негромко ответил Шариссар. — И жизнь. Твоя.
Он одним движением притянул ее к себе, позволяя своему телу измениться. Частично, увеличив клыки так, чтобы они были способны распороть кожу. Хранительница не успела ни понять, ни закричать, когда острые зубы погрузились в ее шею. Шариссар сделал первый глоток человеческой крови, ощущая ток светлой силы в ней. Магии в крови девушки было достаточно, чтобы продлить его дни без кровяной нити Оххарона. Он глотал горячую кровь, прижимая к себе тонкое, слабо бьющееся тело. Никакого сожаления паладин не испытывал, он был на войне, а здесь имела значение лишь победа.
И он привык побеждать. Любыми способами.
Его мир должен выжить в этой борьбе, Оххарон должен уничтожить Пятиземелье.
Тело хранительницы упало на траву, когда паладин насытился. Он откинул голову и закрыл глаза, позволяя своему телу принять новую силу и чужую кровь. Он не спешил измениться, все еще оставаясь в форме частичного обращения. Провел ладонью по лицу, стирая кровь, и открыл глаза. Смертельный холод ушел, возвращая его телу живое тепло. Паладин спокойно осмотрел бездыханную девушку, лежащую у его ног. И подумал, что стоит ее убрать. Не нужно обнаруживать свое присутствие.
* * *Лиария
Дверь даже на вид выглядела тяжелой. Массивная, окованная ободами черного, матового металла и исчерченная выжженными заклинаниями, она была способна остановить целое войско. Могла сдержать и не выпустить сильнейших воинов Оххарона. Даже чтобы открыть ее, потребовались усилия трех стражей.
Королева вошла в покои, что располагались за этой дверью.
— Вижу, у тебя новый пес?
Голос той, что была заперта в этих стенах, прозвучал презрительно и звонко. Лиария обернулась.
— Ах, Сейна, дорогая, ты так невежлива, — Лиария протянула руку к Арамиру, и тот послушно приник к ладони губами. — Хотя и права. И как тебе моя игрушка? Он красивый, правда?
Хозяйка покоев покачала головой и прищурилась.
— Он слишком молодой и слишком светлый, Лиария.
— Ах, — королева рассмеялась. — Света в нем больше нет, я позаботилась об этом. А юность… Ты ведь знаешь, это единственный недостаток, который проходит быстро. Кстати, ты плохо выглядишь, Сейна. Побледнела, похудела, круги под глазами. Ни следа былой красоты, такая жалость.
— Зато ты сверкаешь, словно само сердце Оххарона, — безразлично отозвалась Сейна. Королева довольно улыбнулась. Сегодня она была в алом, и длинный шлейф всех оттенков красного тянулся за ней, словно кровавая река. Багровые ленты оплетали обнаженные руки королевы, и их концы плыли по воздуху, словно в толще воды. Ярко красные рубины сверкали и покачивались в ушах, а несколько рядов красных камней на золотых цепочках спускались от шеи до самого пола и звенели при ходьбе.
— Просто я сделала правильный выбор, дорогая. В отличие от тебя. Но мне тебя жаль, может, тебе прислать кого-нибудь? Развлечься? — Лиария вновь рассмеялась и провела ладонью по телу Арамира. Она понизила голос до вкрадчивого шепота. — Или оставить тебе моего слугу? Посмотри, как он хорош! Как силен и красив…
Она сделала знак, и Арамир с поклоном стянул с себя рубашку, развязал шнурки на штанах. Его лицо ничего не выражало, изморози в голубых глазах стало больше. Морозные узоры теперь серебрились и на висках, покрывая их тонким кружевом.
— Только посмотри на него, — Лиария дразняще погладила сильный торс юноши. — Какое великолепное тело. И полностью готово к… употреблению, — ее ладонь опустилась на живот парня, пальчик с длинным кроваво-красным острым наконечником очертил твердые мышцы под золотистой кожей, царапая ее. Арамир продолжал безразлично смотреть перед собой, хотя его тело действительно было готово удовлетворить любые желания его королевы. Или любой, на кого укажет пальчик повелительницы.
— Прекрати! — разозлилась Сейна. — Мне неинтересны твои игрушки! — она посмотрела на парня, стоящего перед ней без одежды, и отвернулась. — Где-то внутри этого мальчика есть кусочек его души, до которой ты не смогла добраться. И эта душа тебя ненавидит, Лиария.
— Он меня любит, — разозлилась королева. Сейна поморщилась.
— Нет. И ты сама это знаешь. Он ненавидит тебя, но не может сопротивляться. Освободи его от тьмы, вложи в руки нож и посмотри, как сильно он любит тебя. Хотя, — Сейна обернулась, — нож ни к чему. Он задушит тебя голыми руками.
— Замолчи! — Белые волосы Лиарии взлетели, словно от вихря, а синие глаза стали черными и затопили белок. Ее черты исказились, но лишь на миг. Королева взяла себя в руки и улыбнулась. — Ты всегда умела испортить мне настроение, Сейна. Даже удивительно, как я до сих пор терплю твои выходки. Вот, ты снова меня расстроила, — Лиария преувеличенно громко вздохнула. — А ведь я пришла к тебе с миром, хотела сделать подарок.
— Мне ничего от тебя не нужно, — глухо бросила Сейна.
— Как пожелаешь, — насмешливо отозвалась Лиария. — Тогда я передам твоему мужу, что ты отказалась от встречи с ним.
— Что?
Сейна обернулась так резко, что взметнулись темные волосы.
— Что ты сказала?
— Ох, неужели ты ослабла слухом? — насмешливо протянула Лиария и прошла по комнате.
— Что ты потребовала взамен? — гневно воскликнула Сейна. — Что ты потребовала от него?
— Ох, не кричи, — Лиария проплыла по комнате, — Это он явился ко мне с просьбами. Я и забыла о твоем Светлом магистре. Кстати, должна признать, годы и его не пощадили. Не понимаю, что ты в нем нашла? Но он позабавил меня, умоляя устроить вашу встречу. В ногах валялся, просил, такой нелепый и жалкий… — Лиария ослепительно улыбнулась. Ярко-алые губы раскрылись, обнажая белоснежные зубы и длинные клыки. — Убогое было зрелище…
— Ты врешь, — Сейна вскинула голову, твердо встретив взгляд королевы.
— Разве? — Лиария легкомысленно взмахнула рукой. Алые ленты встрепенулись, а рубиновое ожерелье тихо зазвенело. — Вы оба жалкие и ничтожные. Две маленькие мошки, попавшие в паутину любви. Ах, как нелепо. Я передам ему твой отказ.
Она величественно пошла к двери, шлейф развернулся и поплыл следом.
— Лиария, постой, — прошептала Сейна. Она еще сильнее побледнела, сцепила тонкие руки. — Не поступай так…
— Неужели ты передумала, — уже у выхода королева обернулась и снисходительно усмехнулась.
— Я хочу увидеть его…
— Даже не знаю… — Лиария зевнула и прикрыла ладонью губы.
Сейна глубоко вздохнула и склонилась перед королевой в поклоне.
— Нижайще прошу простить мои дерзкие слова и неподобающее поведение, повелительница. Я забылась. Прошу позволения… Милости… Увидеться с моим супругом. — она вскинула на королеву умоляющий взгляд и склонилась еще ниже. Ее колени дрожали, и она чуть не упала. — Умоляю, Лиария… позволь. Позволь нам с ним увидеться, сестра.