Ортан демонстративно отвернулся.
— Кажется, ты не лучший ученик в Академии, — съехидничала я, рассматривая пять молний на его руке. Маг недовольно убрал ладонь.
— Лучший здесь Арви, — буркнул он, не поворачиваясь. Я удивленно посмотрела на его молчаливого друга. И на его руки, лежащие на столе. Все ладони покрывали синие символы, обозначающие Искру. Каждый из таких знаков говорил о достижении в магии. Я даже прониклась к парню неким уважением.
— Если еще и компанию сменишь, есть шанс стать человеком, — обнадежила я слегка смутившегося Арви.
— Безродная полукровка, — снова обозлился Ортан. — Не лезь к моему другу!
— Высокородный придурок, — прошипела я. — Глаза бы мои не видели вас обоих!
— Мы вам не мешаем? — осведомился магистр, зависая рядом.
— Ой! Простите! — мы трое слаженно выпрямились и изобразили на лицах раскаяние. Под столом Ортан меня пнул, я снова вдавила каблук ему в ногу. Арви от нас отодвинулся. Чер Ларой хмыкнул и отошел.
— Продолжим. Разверните ваши свитки, явление первое: алая радуга…
Я положила на стол желтую бумагу и обмакнула перо в чернильницу. И застыла. На моем свитке медленно проявились буквы. Я моргнула, прочитав их. «Элея, покинь ученическую. Немедленно».
— Что, полукровка, первый раз видишь бумагу? — оскалился Ортан.
Я снова моргнула. Лист был чист, без малейших признаков привидевшейся мне фразы. Я вновь макнула перо в чернила. И вновь на желтом листе медленно проявились буквы: «Покинь ученическую! Сейчас же!»
Слова растаяли через мгновение, а я так и сидела, изумленно обозревая свиток. Осмотрелась. Ученики склонились над столами, магистр стоял к нам спиной у широкой доски для написания.
Может, мне привиделись эти буквы?
«Поднимайся и уходи! Живо, Элея!»
Я моргнула в третий раз и неуверенно попыталась встать.
— Ты куда это собралась? — «ласково» прошипел мне на ухо Ортан и прижал к скамье. — Сбежать решила, пока магистр отвернулся? Сидеть! Нас с тобой ждет очень увлекательный разговор после занятия.
— Отстань от меня! — обозлилась я. И представила, как обернусь дикой кошкой и слегка покусаю противного блондина.
— Голубки, тише, вы мешаете, — прошептал с соседнего стола долговязый парень. Мы с Ортаном слаженно зашипели от такого обращения и уставились друг на друга. По щеке парня медленно полз паук, деловито дергая тонкими лапками. Белесое брюшко шевелилось и двигалось, насекомое было столь гадкое, что я, не раздумывая, схватила свиток и шлепнула блондина по лицу.
— Ой, — пискнула я, глядя в его наливающееся багровым цветом лицо, — там у тебя был… паук…
— Паук? — заревел Ортан на всю ученическую и вскочил. — Убью!!!
— Так я его… уже, — обрадовала я, пятясь назад. Но спина уткнулась в Арви.
— Ортан, на тебе, правда, паук, — тихо сказал он. — Даже несколько.
— Что?
— Мамочки! — взвизгнула Полина. — Что это за гадость?
Ученики вскочили со своих мест, хлопая ладонями по лицам и одежде, сбивая неведомо откуда взявшихся насекомых.
— Ай! — завопила Камилла. — Кусаются!
Я посмотрела вниз и с трудом удержалась от желания заорать. Пол шевелился, словно живой, по доскам террасы двигались полчища насекомых. Бесшумно и жутко, потому что я рассмотрела чешуйки и хитиновые панцири, это были ядовитые сороконожки. Они втекали изо всех окон, переваливались через перилла и с тихим стуком падали на доски пола. И тут же устремлялись к людям, цеплялись за одежду и взбирались по ней, в поисках открытых участков кожи.
А самое странное, что магистр исчез. На том месте, где он только что стоял, было пусто.
В ученической начался хаос, и парни, и девушки орали, хлопали руками и отшвыривали гадких насекомых. Маги выхватили жезлы силы и направили пучки света в шевелящуюся кучу, но после вспышки магии насекомых стало в несколько раз больше.
— Они жрут магию и увеличиваются! — завопил конопатый парень. — Уберите свет!
— Все на столы! — заорала Тисса. — Скорее! Сороконожки кусают в шею или лицо!
Арви закинул меня на крышку стола, Ортан запрыгнул следом.
— Что это за гадость? — блондин брезгливо сбросил с ноги шуршащую панцирем сороконожку. — Надо выбираться отсюда!
— До лестницы не дойти, — мрачно бросил Арви. — Смотри, что там творится!
За рядами столов был открытый участок пола, и там насекомые просто бурлили, словно черный ядовитый деготь. Сделай шаг — и тебя облепят со всех сторон. Пухлощекий парень, танцующий на месте, чтобы избавиться от ползущих по штанам насекомых, рванул к двери. За ним помчались несколько девушек, и ученическую наполнили отвратительные чмокающие звуки, когда сороконожки попадали под сапоги. Но их было слишком много, и смельчаков тут же облепили со всех сторон, превращая в шевелящиеся и катающиеся по полу коконы. Я зажала себе рот рукой, чтобы не заорать от ужаса.
— Не паниковать! — крикнула Тисса и требовательно протянула Арви руку. — Эй, ты, кинь мне свой ремень!
Парень нахмурился, но отстегнул кожаную полосу, на которой у магов держался жезл силы. Он был длинный, оборачивался вокруг пояса несколько раз и в развернутом виде походил на плеть.
— Пауки! — завыла Полина.
Я подняла голову. С потолочных балок спускались сотни тонких белесых ниточек, на которых висели пауки. Девушки завизжали.
— Не орать! — скомандовала Тисса и ловко закинула ремень на балку. — Парни, цепляйте ремни! Девушки — закройте рты! Все за мной!
Качнувшись, она перепрыгнула на другой стол.
— Ух ты, — восхищенно присвистнул Арви. — А я и не догадался!
Ортан презрительно хмыкнул, но спорить не стал. Маги торопливо последовали примеру Тиссы. Одна из девушек не удержалась на ремне и свалилась прямо в гущу насекомых, тут же превратившись в черный кокон. От ее визга заложило уши.
— Меня сейчас стошнит, — простонала Рин.
— Если на этих тварей, то — вперед, — меланхолично отозвался долговязый маг и протянул девушке руку, дернув свой ремень.
— Меня не выдержит! — заволновалась пухленькая Полина.
— Эти ремни невозможно разорвать! — крикнул конопатый парень. — Прыгай, я тебя ловлю!
Тисса уже была возле окна и руководила переправкой учеников за пределы террасы.
Арви повернулся ко мне, закинув плеть на балку и проверив на прочность.
— Элея, ты первая.
— Ну да. Первая, — Ортан блеснул глазами, шагнул ко мне и толкнул, скидывая со стола в гущу насекомых.
Я нелепо взмахнула руками и шлепнулась на доски пола.
— Элея! — взвизгнула Полина. — Тисса, Лея упала!
Кто-то что-то кричал, Арви прыгнул за мной, а я вскочила, с ужасом ожидая нападения ядовитых сороконожек. Но твердая рука выдернула меня из гущи насекомых. Я уставилась в лицо под капюшоном. Цвет глаз не рассмотрела, мне показалось, что они темные. Волос у магистра не было, а на лысом черепе темнело какое-то пятно.
— Ученики, вернитесь на свои места, — негромко произнес Чер Лерой. — Опишем второе явление, с которым вы столкнулись. Мариоса — ядовитая сороконожка.
На террасе повисла тишина. Все застыли в нелепых позах, словно маг своим появлением превратил учеников в статуи. Кто-то висел под потолком на ремнях, кто-то готовился к прыжку, на досках пола стонали пострадавшие. А насекомые утекали за пределы ученической, словно живая черная волна. Несколько мгновений — и не осталось ни сороконожек, ни пауков.
— Так это что, не взаправду? — изумилась Ринка.
Я посмотрела на искусанные, распухшие лица тех, кто лежал на полу.
— Взаправду, — буркнула Тисса, спрыгивая на доски. — Нас здесь взаправду пытаются убить!
Я перевела взгляд на магистра и нахмурилась.
— Это всего лишь урок? — воскликнула я с яростью. В данный момент мне хотелось убить этого мага за такое наглядное обучение! — Но ведь ученики пострадали! Посмотрите на них!
— Каждый из вас должен быть готов встретиться с различными явлениями магии, — пожал плечами магистр, отпустил меня и прошел к своему возвышению. — И подобное обучение вы вряд ли забудете, в отличие от простого рассказа. Вернитесь на места.
Он направил на покусанных учеников свет жезла, и они приподнялись над полом, а потом исчезли. Разбросанные свитки и перья вернулись на столы, ремни змеями соскользнули с балок и свернулись на скамьях, даже разлитые чернила снова втянулись в склянки, и на террасе все стало таким, как было до появления насекомых.
Ученики неуверенно потянулись к своим местам.
— Ортан, вы получаете еще три молнии за то, что столкнули девушку. Тисса, вам две искры за находчивость и отвагу. Продолжим. Записывайте, явление второе — сороконожка.
Ортан шипел и ругался, бросая на меня злобные взгляды, но теперь между нами сидел Арви. Я тупо уставилась в свой свиток, пытаясь переварить произошедшее. На желтом листе на миг проявились буквы: «Я предупреждал».
Подняла глаза. Магистр Лерой обернулся и посмотрел на меня. В глубине капюшона блеснули глаза. Или мне это показалось?
Дальнейший урок помню смутно, к счастью, оставшееся время мы лишь писали и слушали, хотя и вздрагивали от каждого шелеста. Я не могла дождаться окончания, хотелось найти Шариссара и поговорить, да и просто сбежать от этих ненормальных магов. А еще меня беспокоил странный зуд под кожей, на спине, мне все казалось, что туда залезло одно из этих ужасных насекомых и двигается под тканью платья. Но сколько я ни трогала рукой, ничего там не находила. Так что, мне оставалось лишь ерзать на деревянной лавке и ждать окончания этого ужасного занятия.
* * *К концу занятия я совсем извелась. Теперь у меня чесалось не только на спине, но иногда и на плечах, животе и даже руках. Хотелось стянуть одежду и посмотреть на кожу, убедиться, что там нет насекомых, и мне все это лишь кажется. Но, понятно, я оставалась на месте. И еще не давали покоя эти странные предупреждения и уверенность, что они исходили от магистра Лероя. Но с чего бы магу это делать? Зачем ему предупреждать меня? У меня голова кружилась от всех тех странностей, что происходили вокруг! И когда урок закончился, я решительно шагнула к магистру, чтобы все выяснить, но он поманил к себе Ортана. И я сочла за лучшее сбежать, пока противный блондин занят разговором с магом. Потому что, судя по его злым взглядам, Ортан всерьез вознамерился со мной «пообщаться»!
Так что я убежала в замок вместе с остальными девушками, прихватив исписанные свитки и показав Ортану язык. Незабудка играла в Нижнем Зале, ее карманы были набиты стекляшками, подобранными неизвестно где. Я уже привычно их просмотрела, забрала круглую пуговицу от мантии Хранительницы, а остальное отдала сестре. Кажется, в тайный угол нашей комнаты уже перекочевала половина панно из зала и часть столовых приборов! Надо потихоньку вернуть все это на место, пока хранительницы не заметили. Повздыхав, я отпустила Сиеру играть с девочками, а сама побежала в комнату. Мне не терпелось избавиться от платья. Хотя зуд и стал меньше, но все равно я его ощущала и беспокоилась.
Сбросив верхнюю тунику и сапоги, я засунула ладонь в ворот сорочки и потерла спину возле лопаток.
— Помочь? — вкрадчивый голос Шариссара прозвучал так близко, что я подпрыгнула от неожиданности, ведь когда я вошла, комната была пустой. Резко обернулась.
— Ты меня напугал! Нельзя же так подкрадываться!
— Что с тобой? — темный проигнорировал мое возмущение. Я покосилась на него и вздохнула. Кратко рассказала о событиях в ученической, лишь умолчала о странных «предупреждения» на свитке. Зато в красках описала сороконожек. — И теперь мне кажется, что по мне ползает одна из них! — с отчаянием заключила я. — Никак не могу избавиться от этого ужасного чувства!
— Ты просто испугалась, Лея, — мягко сказал он и провел ладонью по моей спине. Я замерла. Его рука была теплой, даже горячей, и у меня мурашки побежали от этого прикосновения. Он провел по моему телу, сначала по спине, потом бокам и груди. Присел, исследуя мои ноги в узких штанах. Я молчала, закусив губу. Шариссар поднялся. — Ничего нет, — тихо сказал он. — Под твоей одеждой… ничего нет.
Но стоило ему это сказать, как я явственно ощутила движение под кожей и подпрыгнула.
— По мне что-то ползает! — взвизгнула я. — Убери это, скорее! На спине!
Шариссар дернул мою сорочку, вытаскивая ее из-за пояса штанов, и задрал ее мне до плеч.
— Не вертись.
— Не могу! Мне щекотно! И противно! Что там? Это сороконожка? А-а-а, убери ее!
Горячие ладони снова легли мне на спину. Пальцы прошлись вдоль хребта, обрисовав каждую косточку.
— Что там, что? — я попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть. Шариссар молчал, лишь его руки гладили мою спину.
— Ты что делаешь? — нахмурилась я.
— Ищу… сороконожку.
— По-моему, ты меня просто трогаешь! — возмутилась я.
— Одно другому не мешает, — насмешливо протянул он и снова провел ладонью. А потом его рука скользнула мне на живот, и Шариссар уверенно прижал меня спиной к своей груди. Его губы коснулись моих волос на виске. — Там ничего нет, кошечка. Но я могу еще поискать. Более… тщательно.
— Отпусти меня немедленно! — возмутилась я.
— Как-то неубедительно, — усмехнулся он и вновь коснулся губами моих волос. Резко втянул воздух. — У тебя такая нежная кожа, Лея… И ты просто потрясающе пахнешь…
Его губы снова тронули мой висок, потом спустились ниже, на щеку.
— Отпусти…
— Я чувствую твой запах, Лея. Ты пахнешь желанием, это сводит меня с ума, — глухо прошептал он. — Ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал. И я тоже этого не хочу…
Я втянула воздух, ощущая дрожь во всем теле. Никогда не чувствовала подобного, от его прикосновений я погружалась в сладкую негу, хотя сердце стучало, как сумасшедшее. Он отклонил мне голову и прижался губами к шее, скользя по коже. У меня вырвался стон, и Шариссар от этого звука напрягся, а его движения стали резче, жестче. Он целовал, лаская пальцами щеку, губы, трогая ключицы, спускаясь все ниже и прижимая меня к себе все крепче. Сильные пальцы прикоснулись к моей груди сквозь ткань сорочки, но и это вызвало во мне лишь новую волну желания. Я сама не понимала, чего хочу, голова стала пустой, а тело дрожало. Темный резко развернул меня к себе лицом и впился в губы. И у нас обоих это первое прикосновение вырвало глухой стон, языки встретились, замерли и начали жадно исследовать друг друга, скользить и трогать, пытаясь до конца распробовать чужой вкус. И мне нравилось то, что я чувствовала. Шариссар на вкус был как терпкое вино, которое я пробовала лишь раз. От него кружилась голова и подкашивались ноги. Сильные мужские руки обхватили мое лицо, словно из опасения, что я прерву поцелуй, но я и не собиралась этого делать. Я хотела почувствовать его везде, и кошка внутри меня довольно мурчала, принимая зверя, которого признала.
Шариссар одной рукой зарылся мне в волосы, стягивая ленту, что удерживала пучок, а второй потянул вниз широкий ворот сорочки, оголяя плечи. Он на миг оторвался от моих губ, чтобы тронуть языком ниже — на шее, в ямочке ключиц, заставляя меня вновь застонать от наслаждения. Я закинула руки ему на шею, зарылась пальцами в темные волосы, ощущая их мягкость. Мои прикосновения заставили Шариссара снова зарычать и вернуться к моим губам, терзая их поцелуем.
Где-то на галерее раздался веселый смех Незабудки, вернувший мне сознание. Я открыла глаза и дернулась, вырываясь из его рук. Но Шариссар не отпустил, и чем сильнее я пыталась отстраниться, тем крепче держал, вновь целуя мои губы.
— Отпусти…
Он глубоко вздохнул и отодвинулся, хотя руки не убрал. На его жестких губах появилась улыбка.
— Испугалась? — внимательный взгляд синих глаз заставил меня слегка смутиться. Я прислушалась к себе и с удивлением поняла:
— Нет. Не испугалась.
— Какая смелая кошечка, — с томительной ленцой протянул он. И снова улыбнулся, вызывая дрожь в моем теле. Удивительно, но меня, не имеющую никакого опыта в общении с мужчинами, ласки и поцелуи Шариссара не пугали и даже не смущали. С ним все казалось таким… правильным. И желанным. Словно самое верное в этой жизни — быть с ним, отдаваться его губам и телу, смотреть в черно-синие глаза и ловить губами его дыхание. Пугало лишь осознание, что я воспринимаю это так, что мужчина, по сути незнакомый и чужой ощущается… столь необходимым.
— Не называй меня так, — нахмурилась я, пытаясь прийти в себя. Тело ныло, требуя продолжения, и я обхватила себя руками. — Я не понимаю, что со мной!
— У нас так бывает… порой, — туманно бросил он.
— Как — так?
— Желание. Внутри нас всегда живет зверь, Лея, и он подчиняется инстинктам. И берет то, что хочет. А после первых обращений желание почти невозможно контролировать, со временем это пройдет, — он хмыкнул, увидев мой шокированный взгляд. Отпустил меня и отошел. Я дрожащими руками поправила одежду, чувствуя, как горят щеки. Да что со мной происходит? И не скажешь, что он заставил, сама целовала его так, словно пыталась съесть! Лицо снова залилось краской, и я прижала к щекам холодные ладони. Чтобы как-то отвлечься задала вопрос, что давно вертелся в голове:
— Почему маги не признали в тебе Темного? Разве они не знают, в кого обращаются такие, как ты? И я…
— Нет. Зверь, которого ты видела, это не боевая форма, — не оборачиваясь, сказал Шариссар.
Я так удивилась, что даже забыла о стеснении.
— То есть? А какая боевая? У нас есть еще и третья форма? Правда?
— Я не знаю насчет тебя, кошечка, — в его голосе вновь проскользнула улыбка. — Но у мужчин она есть. И лучше бы тебе ее не видеть.
— Покажи! — загорелась я и дернула Шариссара за руку. И вздохнуть не успела, как он развернулся и прижал меня к стене. Напряженное стальное тело вдавило меня в камень, а его глаза оказались так близко, что я рассмотрела желтые крапинки в синих глазах.