– Ты, чертовка симпатичная, что-то накопала?
– Фи, как грубо! Просто моя личная агентура…. Чему ты удивляешься, милый? У каждого серьёзного и уважающего себя революционера (то бишь, борца за справедливость), должны наличествовать собственные каналы по получению важной информации. Эксклюзивные, подчёркиваю, каналы. Иначе, извини, нельзя. Мы же не в бирюльки детские играем.
– Вываливай, родная, – попросил Сергей. – Время поджимает.
– Как это – поджимает? С чего ты взял?
– Сам не знаю. Просто звериное чутьё подсказывает. Нехорошие предчувствия мучают. Всякие подозрительные сны по ночам одолевают. И, вообще…
– Предчувствия и сны, конечно, факторы наиважнейшие, – понимающе покачала головой Ирина. – К ним всегда надо относиться со всей серьёзностью и искренним уважением…. Ладно, не буду больше задаваться и интриговать. Все телефоны Валентинова и Казаковой – и стационарные, и мобильные – находятся под неусыпным контролем ФСБ и прочих секретных служб. В том числе, и по-настоящему секретных, неизвестных никому, даже нам с тобой, любимый…. Следовательно, что?
– Что, мудрая симпатяшка?
– Матвей и Диана должны встретиться, так сказать, в приватном и конфиденциальном порядке?
– Должны, – подтвердил Хрусталёв.
– Значит, предварительно они будут созваниваться и договариваться о месте и времени встречи. Причём, созваниваться – в обязательном порядке – лично и без всяческих посредников. Которые, априори, могут оказаться подлыми стукачами и – в дальнейшем – коварными шантажистами. Поэтому обеим высоким персонам – кровь из носу – нужно иметь под руками «левые» мобильники. То есть, обычные «сим-карты», находящиеся вне поля зрения спецслужб.
– Ты хочешь сказать, что…
– Ага, обнаружился чёткий след, – подтвердила жена. – Мне сообщили, что вчера утром некая Елена Сидорова – младшая родная сестра Вероники Сидоровой, личной секретарши и любовницы Валентинова Матвея Ивановича – приобрела в одном из крупных профильных салонов и зарегистрировала на своё имя мобильный телефон. Естественно, с новым абонентским номером.
– Девушка купила новый мобильник. Дело, на мой частный взгляд, сугубо житейское, – непонимающе передёрнул плечами Сергей. – Что, собственно, из того?
– А то, что этот номер до сих пор так и не был задействован. Ни единого разочка. Его – по моей команде – прослушивают-пеленгуют уже больше суток…. Понимаешь?
– Не очень.
– Это же очень просто, – с чувством собственного превосходства хмыкнула Ирина. – Молоденькая семнадцатилетняя вертихвостка купила новый мобильный телефон и никому с него до сих пор не позвонила? Ни подружкам, ни любимой мамочке, ни страстному ухажёру? Не смеши меня, пожалуйста. Такого, заявляю ответственно, не бывает. Да и быть – по определению – никогда не может…. Напрашивается нехитрый и однозначный вывод. Этот мобильник был приобретён – по просьбе старшей сестры – для кого-то стороннего. Девяносто девять процентов из ста, что для Матвея Ивановича Валентинова, действующего Губернатора Санкт-Петербурга. Причём, для одного единственного звонка-разговора. Думаю, что и Диана Петровна разжилась – через подставное лицо – новым мобильным телефоном. Вот, так-то, обожаемый муж. Теперь остаётся одно – терпеливо ждать…
Несколько слов о том, почему «Народная Воля» придавала такое большое значение фигурам Матвея Валентинова и Дианы Козаковой. Вернее, почему хотела уничтожить данных известных российских граждан – в образцово-показательном порядке.
У «народовольцев» было составлено порядка пятнадцати «чёрных» списков-перечней. То есть, списков конкретных индивидуумов, подлежащих физическому уничтожению. Как было объявлено через Интернет, общее количество приговорённых составляло – на момент публикации – четыре тысячи двести пятьдесят три человека.
Причём, каждому списку – согласно его значимости – был присвоен собственный номер. В том плане, что чем меньше номер, тем выше значимость.
Выше значимость? Выше градус злодейства и подлости, так будет вернее…
Например, организаторы финансовых пирамид и жуликоватые строители (жилищное долевое строительство), были собраны в списке под номером «десять». Перечню «воров в законе» был присвоен номер «семь». Злостным педофилам и насильникам – «четыре»…
В списке под номером «один» значились российские государственные чиновники высокого полёта, ворующие в особо крупных масштабах и размерах, но остававшиеся – при этом – «неуловимыми». В чём заключалась данная «неуловимость»? В том, что эти одиозные персоны практически никогда (за редкими исключениями), не брали взяток и откатов наличными. Безналичные перечисления, отправляемые «откатодателями», шли в банковские адреса неприметных российских фирм-однодневок, а дальше следы денег терялись. Потом, естественно, финансы «всплывали» – на тайных банковских счетах фигурантов. Причём, все эти банковские структуры были зарегистрированы на Каймановых островах, в американском штате Мэн и в других крупных оффшорных зонах. Фишка заключалась в том, что сворованные деньги пределов России – как в наличном, так и в безналичном виде – не покидали. Почему и как они «выпадали» в далёких оффшорных банках? Этот неоднозначный феномен оставался для четы Хрусталёвых полностью непонятным и совершенно необъяснимым…. Поэтому и было очень важно – уничтожить двух ярких представителей списка-перечня за номером «один». Дабы все остальные граждане и гражданки, входящие в этот «расстрельный» список, пошло засуетились и отчаянно завибрировали, позабыв про осторожность и конспирацию. Как хорошо известно, во время заполошной паники – многое тайное становится явным…
Ещё через два с половиной часа подчинёнными была предоставлена запись телефонного разговора, одним из участников которого являлся интересующий «Народную Волю» абонент, зарегистрированный на имя Елены Сидоровой.
– Пип-пип-пип…
– Я слушаю, Мотя, – известил грудной женский голос. – Не тяни, говори, пока я одна.
– Привет, леди Ди, – хмыкнул мужчина. – Слышу характерный шум. Это листва шелестит на ветру? Ты в парке?
– Ага, угадал. В частном парке. Вернее, в поместье одного старинного приятеля. Гуляю, дышу свежим воздухом. Говори по делу.
– Нам надо встретиться.
– Обязательно надо. Согласна…. Когда и где?
– В понедельник, в урочное время. В правой камере, посредине перехода. Да, того самого, который расположен между бывшими «Мелочами» и «Центром отдыха».
– Переход до сих пор работает? – удивилась женщина.
– Только для посвящённых. Но тебя пропустят, – пообещал мужской голос. – Я договорюсь.
– Откуда заходить?
– С северной точки. Там нынче открыли пивной бар. Названья – ради пущей предосторожности – озвучивать не буду. Сама увидишь…. Ты придёшь в гриме?
– Конечно, – усмехнулась женщина. – Высокое положение, так сказать, обязывает.
– Тогда прихвати с собой какую-нибудь приметную вещь.
– У меня на носу будут пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами, а в руках – ярко-красная сумочка.
– Замётано. Подойдёшь к седому бармену, у него ещё по правой щеке змеится кривой длинный шрам. Бармен тебя и проводит в переход. Я же приду заранее и буду ждать на месте. Постучись в дверь нашим условным стуком. Отопру, пообщаемся…
– Надеюсь, мальчишеских глупостей не последует? – после трёхсекундной паузы, едва заметно вздрогнув, поинтересовался женский голос.
– За кого, милочка, ты меня принимаешь? – оскорбился мужчина. – За последнего недоумка? Я – в создавшейся непростой ситуации – больше всех заинтересован в мирном и однозначном разрешении всех вопросов и проблем. Меня же Москва белокаменная заждалась…. Какие, блин, могут быть глупости?
– И то верно…. Тогда – до встречи?
– До скорой встречи.
– Пип-пип-пип…
– Ты что-нибудь понял? – с надеждой посматривая на мужа, спросила Ирина.
– Всё, сразу, и досконально, – состроив «каменную» физиономию, заверил Хрусталёв. – Ничего, в общем-то, хитрого. Я имею в виду, ничего хитрого – для опытного и знающего человека, отдавшего несколько полноценных лет службе в Органах. Тем более что искомый объект расположен совсем недалеко от нашего дома. Очень удобно, знаешь ли…
– Давай, рассказывай, – недовольно нахмурилась жена. – Тоже мне, Джеймс Бонд – питерского розлива – выискался. Мордашка, прямо-таки, лопается от загадочной важности.
– Рассказываю…. В благословенном Купчино, на первом этаже отдельно стоящей двухэтажной бетонной «коробки», располагается пивной бар под скромным названием – «Два капитана». Заведение – по всем внешним признакам – самое обыкновенное: стены, обшитые бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол, мрачные официанты в скучных тёмно-коричневых костюмах. Только очень большое и просторное – по занимаемой площади – заведение. Интересуешься, мол, почему – «Два капитана»? Элементарно, мой симпатичный и любопытный Ватсон. Учредителей у неприметного бара насчитывается ровно два. Один – до выхода в отставку по плановому сокращению штатов – трудился капитаном в ГРУ. Другой, соответственно, в ФСБ. Тоже, понятное дело, в скромном капитанском звании. Ничего, как видишь, хитрого…. Но глубинная и истинная суть данного кабачка заключается совсем в другом. «Капитаны», и это известно только посвящённым, является заведением, отнюдь, непростым. Спецслужбы и прочие несимпатичные организации – по негласному секретному соглашению – здесь никогда не устанавливают никакого записывающего и подслушивающего оборудования. Более того, «Два капитана» никогда не попадают в сводки и профильные отчёты, как будто бы этого бара, и вовсе, не существует в природе. Да и не существовало. Никогда…. В «Капитанах» «фээсбешники» – вопреки всем строгим инструкциям, уложениям и правилам – могут свободно общаться с «грушниками». А супер-секретные агенты американского ЦРУ, не ставя о том в известность Руководство, болтать – о чём угодно – с жадными и коварными российскими депутатами…. Странная пивная таверна, кроме всего прочего, оборудована запасным выходом, вернее, тайным подземным коридором, который проходит под улицей Ярослава Гашека и заканчивается в подсобке универсама «Пятёрочка». Этот коридорчик остался ещё со старых и добрых Времён. Там, где сейчас обустроены «Капитаны», до Перестройки располагалось подпольное казино и элитный бордель – для партийной и комсомольской ленинградской номенклатуры, ясная июньская ночка. А в помещении «Пятёрочки» размещался знаменитый универсальный магазин под ёмким названьем – «Тысяча мелочей». Чёрные и бежевые новенькие «Волги» регулярно останавливались возле «Мелочей». Важные и солидные дяденьки – в характерных «номенклатурных» шляпах – неторопливо заходили в магазин. Типа – купить электрические лампочки, зубную пасту, стиральный порошок и деревянные бельевые прищепки. Потом хитрые партийные деятели незаметно просачивались в магазинную подсобку, где постоянно дежурил проверенный офицер КГБ, и по подземному ходу отправлялись развлекаться. То бишь, эффективно сбрасывать накопившуюся усталость, готовясь к новым решающим схваткам с подлым мировым капитализмом…. А посередине подземного коридора были оборудованы (получается, что сохранились и до сих пор), просторные кабинеты для тайных переговоров и прочих приватных мероприятий. Так что, навороченная шарада разгадана с первого тычка. Будем, пользуясь моей эксклюзивной осведомлённостью, действовать. Причём, решительно, нагло и красиво…
– А, что у нас с планом предстоящей операции? – по-деловому уточнила Ирина. – Планируешь сделать ставку на заранее заложенную взрывчатку? Или же задействуем штурмовую группу?
– На этот раз не угадала, – интригующе улыбнулся Хрусталёв. – Будем действовать нестандартно, элегантно и эстетично. Так, чтобы потом было не стыдно за документальный ролик, выложенный в Интернете…
Глава десятая Два Губернатора. Продолжение маскарада
Сергей коротко изложил – на живую нитку – план предстоящей боевой операции.
– Всё это хорошо, мило, и даже – местами – смешно. То бишь, не без «чёрного» юмора, – похвалила супруга. – Остаётся лишь разрешить два скользких момента.
– Какие?
– Во-первых, что такое «урочное время»? Во сколько это конкретно? А, во-вторых, как ты, милый, попадёшь в переговорную камеру?
– Наверняка, Валентинов и Казакова встречались в «Центре отдыха» – во времена бурной комсомольской юности – в строго определённое время, – предположил Хрусталёв. – Во сколько? Между двенадцатью дня и одиннадцатью вечера. Это график работы бара «Два капитана»…. Естественно, логично предположить, что речь идёт о вечернем времени. Например, о девятнадцати-двадцати часах. Мол, рабочий комсомольский день успешно завершён, можно заняться активным отдыхом и интимной личной жизнью. Но, дабы не попасть впросак, будем ожидать запланированное свиданье, начиная с пополудни…. Как я попаду в подземный коридор? Естественно, через подсобку универсама «Пятёрочка». Старший администратор этого магазина, по совместительству старший лейтенант ФСБ, уже давно завербован «Народной Волей». Правда, совсем по другому поводу – муж сестры его бывшей жены активно сотрудничает с «серыми» банковскими структурами Питера. То есть, занимается «обналичкой» денежных средств. Причём, специализируется этот деятель на государственных структурах – полиция, школы, детские сады, жилищно-коммунальное хозяйство, конторы, занимающиеся освещением улиц, Водоканал и так далее. Длинный такой список, всеобъемлющий…. Ничего, на этот раз мы старшего лейтенанта задействуем по-другому. Естественно, не ставя его в известность о предстоящей операции. Мол, просто надо незаметно, минуя глазастого охранника на главном входе, проникнуть в «Два капитана»…. Я войду в подземный коридор примерно в девять тридцать утра…
– Зачем же так рано? – забеспокоилась Ирина.
– Надо будет – с помощью универсальных отмычек – открыть дверь, за которой расположена переговорная камера. Причём, аккуратно открыть, не повредив замков и не оставив явных следов. Ну, и внутри оглядеться-обустроиться требуется, выбрать – без спешки и суеты – удобное место для засады…. Мне довелось один раз, кажется, в 1987-ом году, побывать в интересующем нас помещении. Правда, практически ничего уже не помню. Просторная комната – с длинным-длинным переговорным столом, стульями, креслами, кожаными диванчиками и искусственными пыльными пальмами в массивных керамических кадках. Бильярдная, туалетные комнаты, маленькая кухонька, что-то там ещё…. Нет, не вспомнить. Вот, я и говорю, что надо тщательно осмотреться.
– А, что будет со старшим администратором «Пятёрочки»? Я имею в виду, после завершения операции? Его придётся, заметая следы, ликвидировать?
– Я ещё не принял окончательного решения. Но, скорее всего, придётся. Ничего не поделаешь. На войне, как на войне…
Наступил понедельник.
Сергей облачился в фирменный комбинезон разносчика-развозчика пиццы. Плюсом напялил на голову тесную бейсболку с длинным козырьком, а на нос нацепил стильные очки с тёмными стёклами.
– Тебе, милый, очень идёт этот современный наряд. В том плане, что здорово стройнит, – прощаясь с мужем на пороге их новой (конспиративной, понятное дело), квартиры, ехидно усмехнулась неисправимая Ирина. – Ты, котик, помолодел лет на десять-двенадцать. Смотри, не вздумай флиртовать с молоденькими и легкомысленными девицами.
– Угомонись, пожалуйста, – попросил Хрусталёв. – И не трать времени понапрасну. Иди и старательно гримируйся. А то, не дай Бог, на работу опоздаешь. Помни, что профессора старой закалки, вышедшие на пенсию, всегда и всюду приходят вовремя. Так сказать, минута в минуту. Не стоит – с первых же шагов – выпадать из образа. Примета, говорят, плохая.
– Иди уже, работник сферы общественного питания, – смешливо хихикнула жена. – Алёше передавай мой пламенный материнский привет. И, ещё…, – замялась, став очень серьёзной. – Не рискуй, любимый, пожалуйста. Если почувствуешь неладное, то тут же останавливай мероприятие и уходи…. Обещаешь?
– Обещаю…
Хрусталёв, набросив ремешок старенькой кожаной сумки на правое плечо, стоял рядом с автомобильной стоянкой, расположенной рядом с универсамом «Пятёрочка», и ждал сына. Стоял, курил и мысленно прокачивал все детали предстоящей операции.
Наконец, раздался характерный шум-треск, и на стоянку медленно въехал старенький и виды видавший «Харлей-Дэвидсон».
Мотоцикл, сделав широкий круг, остановился на свободном месте. Молодой широкоплечий байкер, одетый – с головы до ног – в кожаную амуницию, щедро украшенную металлическими заклёпками, ловко соскочил с «железного коня» и снял с головы защитный шлем, выкрашенный в клубные цвета питерского «Зенита».
«Молодец, сынок! Кардинально и эффективно поменял облик», – мысленно одобрил Сергей. – «Натуральный такой байкер получился, классический. Бритый до зеркального блеска череп, пышные запорожские усы подковой, массивная серьга в мочке правого уха, шея и руки покрыты замысловатыми тёмно-синими узорами татуировок. Блеск и полный отпад, короче говоря…».
– Привет, батя, – протягивая руку, поздоровался Алексей. – Характерно смотришься. Помолодел, прямо-таки.
– Да и с твоим внешним видом, отрок, всё нормально, – отвечая на рукопожатие, скупо похвалил Хрусталёв. – Почему такой хмурый? Что-то случилось?
– Ага, случилось. Алькиного деда арестовали и на вертолёте доставили на «фээсбэшную» базу «Б-03». Там его решили допросить с применением «сыворотки правды». Мол: – «Где конкретно спрятались внук и внучка?». Да, только, старик оказался непрост – взял, да и ударился головой об угол письменного стола.
– Насмерть?
– Живой пока, – печально вздохнул Лёха. – Но состояние, по словам ребят, стабильно-тяжёлое. Возможны, в том числе, и насквозь негативные варианты…
– По словам – каких ребят?
– Наших ребят, проходящих службу в ФСБ, но уже – по идейным соображениям – вступивших в «Народную Волю». Они обещали позаботиться об Иване Ивановиче.
– Ну, и ладушки. Будем, сынок, надеяться на благоприятный исход. Заслуженные боевые генералы, они, как правило, старички живучие, – подытожил Сергей. – А, что с Алиной? Не звонила?
– Нет, конечно. Мобильник, скорее всего, уже окончательно разрядился. В дремучем же лесу, как известно, электричества нет. Недельки через две-три, когда они с Егором выберутся в цивилизованные места, Аля обязательно выйдет на связь. Естественно, по запасному каналу и с не засвеченного телефона…. Жаль, что я не знаю, где они прячутся. Алька, помня об осторожности и конспирации, не стала в том телефонном сообщении ничего говорить о маршруте. Мол, отсидимся в старой охотничьей избушке, и всё на этом. Отправился бы к ней – прямо сейчас. В том смысле, что после успешного завершения операции…
– Ничего, юноша влюблённый. Всё с твоей обожаемой и симпатичной невестой будет нормально. Алина – девушка правильная и крепкая. Такая нигде не пропадёт.
– Не пропадёт. Это точно, – согласно кивнул головой Алексей. – Но, всё же, всё же…. Ладно, батяня, выбрасывай окурок в урну. Пора выдвигаться на исходную позицию. Девять часов двенадцать минут. «Пятёрочка» уже открылась.
В зале универсама было многолюдно и шумно – старики и старушки, слегка толкаясь и дежурно переругиваясь между собой, образовали длинную и изломанную очередь, бестолково змеившуюся между центральными холодильными прилавками.
– Не иначе, проходит очередная благотворительная акция, – хмыкнув, предположил Лёха. – Что-нибудь из знаменитой серии: – «Две протухших курицы – по цене одной свежей…».
Они, предварительно постучавшись, вошли в кабинет, на дверях которого висела скромная табличка – «Старший администратор Иванов Т.С.».
– Вы, граждане, по какому вопросу? – хищно посверкивая круглыми глазками матёрой подвальной крысы, насторожился упитанный дядечка, сидевший за стандартным офисным столом. – Мы не нуждаемся в дополнительных поставщиках пиццы. Договора на текущий год уже заключены. Извините, но ничем помочь не могу. Обращайтесь в Центральный офис.
Сергей, молча, снял бейсболку.
– О, какие люди, – восхитился старший администратор. – Приветствую вас, уважаемый…
Хрусталёв, скорчив рассерженную физиономию, демонстративно поднёс к губам указательный палец. После чего – тем же пальцем – начальственно ткнул в сторону притворённой двери.