Старинный двухэтажный дом располагался в ста пятидесяти метрах от берега Вёртерзее.
– Я всегда рада гостям и постояльцам, – посматривая на Пушенига маслеными глазами, сообщила фрау Магда, хозяйка пансиона, сорокалетняя молодящаяся дама. – Двухкомнатные апартаменты с туалетом, ванной комнатой и выделенной линией Интернета – к вашим услугам, молодые люди. Вам приготовить завтрак? Тогда заносите вещи в номер и можете немного погулять. Минут через сорок-пятьдесят завтрак будет готов. После этого и типовой договор аренды подпишем.
– Да, конечно, договор, – закивал головой Митя. – И я заскочу в офис, подготовлю контракт на оказание экскурсионных услуг, а часа через полтора вернусь. Не знаю, как у вас в Парагвае, а у нас в Австрии весь бизнес подлежит скрупулёзному оформлению. Иначе, сами, наверное, понимаете, что будет.
– Если поймают за руку, то на долгие годы лишат льготных кредитных линий? – язвительно хмыкнув, предположила Алина.
– Это точно. Ладно, я поехал. Не скучайте…
Алексей и Аля, обнявшись, медленно шли по широкой песчаной аллее. С одной стороны дорожка была ограничена низкой каменной оградой-парапетом, тянувшейся вдоль озёрного берега, с другой – рядами аккуратно подстриженного кустарника. Над Вёртерзее висела лёгкая туманная дымка, со старенького деревянного пирса детишки кормили хлебом крупную форель, в отдалении плавали упитанные белые лебеди.
– Царство вечного покоя и душевного равновесия, – пристально вглядываясь в озёрные дали, констатировала Аля. – Исключительно-приятное местечко. А чуть правее, насколько я понимаю, расположен местный пляж. Днём, обязательно, надо будет искупаться…. Кстати, а когда мы начнём подбираться к господину Аматову?
– Начнём, – заверил Лёха. – На днях. Обживёмся, осмотримся и приступим.
– А, пардон, как?
– Несуетливо, без спешки и, главное, ни привлекая к себе нездорового внимания.
– Заметил, какими жаркими и откровенными взглядами обменивались Митька и фрау Магда? Скорее всего, они являются любовниками.
– И мы – пока – любовники…
– Ещё одна такая пошлая шутка – и будешь наказан, – отстраняясь, рассердилась Алина.
– Каким, интересно, образом?
– Будешь отлучён – до официального вступления в брак – от трепетного женского тела. Испугался, шалопай?
– Ужасно, – стараясь не улыбаться, сознался Лёха. – Вину полностью осознал. Каюсь. Больше не повторится. Обязуюсь исправиться.
– Ладно, прощаю. Проехали…. Кстати, а ты заметил некий нездоровый ажиотаж, образовавшийся в момент нашего прибытия к пансионату фрау Магды?
– Например?
– Во многих окошках дома – и на первом этаже, и на втором – зашевелились, несмотря на раннее утреннее время, тюлевые занавески.
– Да, согласен, интересный момент. Надо будет поинтересоваться – между делом – личностями наших соседей по пансиону…
Предложенный завтрак был простецким, но сытным: жидкая овсяная кашка, пышный омлет с помидорами, блюдечко с тонко-нарезанной варёной говядиной, ломтики козьего сыра, лёгкий овощной салат, жёлтое ароматное масло, свежайшие пшеничные булочки, абрикосовый джем, клубнично-ежевичный сок.
– Все продукты, включая овсяную крупу и пшеничную муку, произведены на соседних фермах, – с гордостью объявила хозяйка пансиона. – Можете кушать смело. Экологическая обстановка в нашей благословенной Каринтии находится на идеальнейшем уровне, а трудолюбивые австрийские фермеры принципиально не используют минеральные удобрения и прочие химические препараты.
– Спасибо, всё очень вкусно, – сооружая огромный бутерброд из разрезанной пополам булочки, масла, сыра и варёной говядины, поблагодарила Аля. – Не подскажете ли, любезная фрау Магда, а кто ещё проживает в вашем пансионате?
– Три семейных пары. Две приехали ещё полтора месяца назад. Это пожилые венские пенсионеры, мои постоянные и многолетние клиенты. Третья же пара въехала совсем недавно. Милые, спокойные, вежливые и тихие люди по фамилии – «Наливайко». Они проживают в Берлине. Но являются иммигрантами. Переселились в Германию – девять с половиной лет тому назад – из Украины. Ага, вот, и они…
За окошком мужчина и женщина среднего возраста усаживались в скромный тёмно-серый «Опель».
«Типичные природные хохлы», – машинально отметил Лёха. – «Достоверные такие. Только, вот, движения у мужчины (лысоватого и усатого), подозрительно скупые и выверенные. Чувствуется многолетняя и упорная спортивная подготовка. Впрочем, бывает…. Не стоит, пожалуй, страдать – практически на ровном месте – излишней подозрительностью. А автомобиль в аренду – без сомнений – надо обязательно взять. Например, завтра с утра…».
По окончанию завтрака, проходившего в столовой-гостиной пансионата, фрау Магда, указывая рукой на старинную широкую книжную полку, сообщила:
– Там вы, романтичные влюблённые, найдёте всё мало-мальски интересное, посвящённое нашей неповторимой Каринтии. Различные исторические книги, памятные фолианты с картинками и фотографиями, рекламные проспекты местных курортных местечек. Толстые же картонные папки – это вырезки из различных газет и журналов. Их собирал и сортировал по тематическим разделам мой покойный супруг, умерший полгода назад.
– Примите наши соболезнования, – скорбно склонил голову Алексей. – А с рекомендованными вами материалами мы обязательно ознакомимся. Возможно, сегодня вечером…
Вскоре в столовой-гостиной появился герр Пушениг.
После торжественного подписания договоров, Митя озвучил предложения на текущий день:
– Недалеко от Круппендорфа расположены два интересных объекта, пользующихся у туристов неизменной популярностью. Обзорная башня, с которой просматривается добрая четверть Каринтии, и самый крупный частный зоопарк в Австрии.
– Ну, даже не знаю, – задумался Лёха. – Надо посовещаться с невестой.
– Этот маршрут, видите ли, я заранее оговорил с другими моими клиентами – господами Наливайко…
– Мы с удовольствием принимаем ваше предложение, – мельком подмигнув жениху, приняла решение Аля. – Только прошу подождать минут десять-двенадцать, мне надо заскочить в номер. Переоденусь в более удобную одежду. Прихвачу фотоаппарат.
Обзорная башня располагалась на противоположном берегу Вёртерзее. Вернее, на вершине самой высокой горы.
Путь туда занял почти полтора часа. Сперва они объезжали само озеро, потом – по классическому горному серпантину – наматывали немыслимые круги и спирали. Наконец, приехали и припарковались на просторной полупустой автомобильной стоянке, рядом с уже знакомым тёмно-серым «Опелем».
Недалеко от башни прогуливалась хохляцкая парочка.
– Ага, вот, и наши спутники, – обрадовался Митя. – Господа Наливайко, мы здесь! Идите к нам…. Знакомьтесь – Герда, Бернд, Игорь, Оксана.
После завершения процедуры знакомства состоялся короткий, ни к чему не обязывающий вежливый разговор – о погоде и первых впечатлениях от встречи с Каринтией.
«А, ведь, у нас четверых – совершенно одинаковый акцент», – насторожился Лёха. – «Плохо это. По крайней мере, очень подозрительно для внимательных и опытных посторонних ушей. Украинские переселенцы и коренные парагвайцы говорят на «одном и том же» немецком языке? Ну-ну. Надо будет, ради элементарной осторожности, избегать плотного общения с гражданами Наливайко…».
Обзорная башня оказалась очень высокой.
– Лифт поднимается уже почти три с половиной минуты, – встревожено прошептала Алина. – Представь. Сейчас дверные створки разойдутся в стороны, а за ними – белые кучевые облака. Страшно…. Что тогда будем делать? Ходить по облакам я, к сожалению, не умею…
На смотровой площадке пожилой благообразный служащий, молча, вручил каждому из посетителей по солидному биноклю.
Они, не сговариваясь, оперативно рассредоточились вдоль полутораметровых алюминиевых перилл.
Лёха, не отрываясь от окуляров мощной оптики, восхищённо пробормотал:
– Какая там четверть, добрая половина Каринтии – как на ладони. Города, деревушки, лесистые предгорья, широкие и узкие речки, озёра – с многочисленными яхтами и корабликами…. И ни одного дыма не поднимается к небу. Ни единого!
– Рай экологический какой-то, – поддержала Аля. – Домики аккуратные-аккуратные, стены белые, а крыши красненькие или же тёмно-бежевые…. Слушай, а позади наблюдается насквозь обратная картинка. Как такое может быть, а?
Алексей обернулся на сто восемьдесят градусов и непонимающе пожал плечами – в той стороне и домики были другими, более скромными, и крыши какими-то блёклыми. А, главное, над пейзажем – местами – поднимались вверх буро-желтоватые промышленные дымки.
– Там уже Словения, – засмущался герр Пушениг. – Ничего не поделаешь. Наследие безалаберных социалистических времён…. Может, поедем осматривать знаменитый зоопарк?
– Там уже Словения, – засмущался герр Пушениг. – Ничего не поделаешь. Наследие безалаберных социалистических времён…. Может, поедем осматривать знаменитый зоопарк?
– Давайте, немного пофотографируемся? – предложила непосредственная и живая Оксана Наливайко – кареглазая полненькая блондинка. – Как говорится, на добрую память?
Активно защёлкали фотоаппараты.
«Дурдом какой-то», – подумал Лёха. – «Все, мило улыбаясь, настойчиво фоткают друг друга. И в фас, и в профиль. Даже Митрий Пушениг, пользуясь навороченным мобильным телефоном, активно подключился к общему процессу…. Кстати, у дальних перилл наблюдается парочка широкоплечих мужичков в тёмных костюмах. Понятное дело, с пляжными очками на мужественных носах. Причём, на курносых рязанских носах…. Я опять передёргиваю? Не знаю, не знаю. Некая шпионская аура – явственно – висит над замечательным и неповторимым Клагенфуртом…».
Ещё через час с небольшим экскурсанты подъехали к воротам частного зоопарка.
Оказавшись внутри, Аля принялась сыпать восторженными фразами – как сушёным горохом:
– Вот, это, действительно, «зоологический парк»! Никаких тебе клеток и тесных вольеров! Все животные свободно, почти без ограничений, разгуливают по территории…. Вдоль сетчатого забора пасётся стадо благородных оленей. Чуть правее бурая дикая кабаниха – с выводком полосатых поросят – торопится куда-то. В отдельно-огороженной части парка тусуются разнообразные птицы. В огромном пруду лебеди – вперемешку с гусями и утками – плавают. На мелководье активно кормятся розовые тощие фламинго. Деревья редких пород растут повсюду, клумбы с незнакомыми цветами – кругом…
Через некоторое время – совершенно ожидаемо – неутомимая Оксана Наливайко предложила провести очередную фото-сессию. На этот раз – на фоне животных и птиц.
Вновь бойко защёлкали фотоаппараты.
Алексей, не привлекая внимания, мельком огляделся по сторонам и внутренне заледенел – рядом с птичьим прудом неторопливо прогуливался тип в тёмном костюме, ранее замеченный на смотровой площадке обзорной башни, а его напарник-близнец увлечённо кормил морковкой благородных оленей.
«Неужели мы, несмотря на стройную и симпатичную «парагвайскую» легенду, уже оказались «под колпаком»?», – пробежала в голове неприятная мысль. – «Надо что-то делать. Например, попросить – по соответствующему каналу связи – совета у старших товарищей…. Может, не дожидаясь внеплановых неприятностей, стоит форсировать события?».
– Мы собираемся посетить центр Клагенфурта, – сообщил Игорь Наливайко. – Приглашаем вас, милые Герда и Бернд, присоединиться. Погуляем по городу, заглянем в приглянувшийся ресторанчик.
– Спасибо за предложение, но, извините, ничего не получится, – поймав тревожный взгляд жениха, (то бишь, гражданского мужа), вежливо отказалась Алина. – Устала я немного с дороги. Глаза слипаются. Надо поспать пару-тройку часов.
– Правильное и разумное решение! – одобрил Митя. – К ощущениям собственного организма всегда надо прислушиваться. Я вас, друзья, сейчас доброшу до пансиона. Успеем, как раз, к обеду. Сегодня фрау Магда обещала побаловать постояльцев фирменным австрийским блюдом – свиная рулька, запечённая в духовке, с тушёной кислой капустой в качестве гарнира. Ну, и вишнёво-грушевый штрудель на сладкое…
После обеда они сразу же прошли в свой номер.
Аля, достав из чемодана ноутбук, «перекачала» – с фотоаппарата на жёсткий диск – сделанные снимки, после чего подключила компьютер к Интернету.
Лёха, стоя за спиной у невесты, с интересом читал текст электронного послания, предназначенного для некоего абонента, зарегистрированного в далёком Парагвае: – «Здравствуй, милая тётушка Изаура! Мы с Берндом уже в Клагенфурте. Добрались без происшествий. Погода здесь просто замечательная, поэтому много гуляем. Высылаю тебе фотоматериалы. Мы познакомились с местными жителями и другими туристами. На фотографиях есть их лица. Правда, симпатичные и добросердечные люди? Целую. Пиши. Твоя Герда…».
В это же время немецко-украинская чета Наливайко находились в помещении интернет-кафе.
Оксана отправляла в Берлин электронное письмо следующего содержания: – «Здравствуй, дорогой дядюшка Фриц! Ты, впрочем, как и всегда, оказался прав. Клагенфурт – замечательное и удивительное место. Отличная экология, чистейший воздух, замечательные ландшафтные виды. Мы с Игорем много и долго гуляем по окрестностям. Сегодня познакомились с молодыми симпатичными людьми, прибывшими в Австрию из далёкого Парагвая. Бернд Вагнер и Герда Мюллер, уроженцы крохотного немецкого поселения – «Мартин Борман». Высылаю тебе – отдельным файлом – фотографии. Правда, ведь, эти ребята немного похожи на Наташу и Ивана, наших племянников из Харькова? Только у Наташи светлые волосы до плеч, а Герда – коротко-стриженная брюнетка. А у Бернда – в отличие от Вани – имеются усы и аккуратная «испанская» бородка…. Ладно, больше не буду отвлекать тебя от важных и неотложных дел. До завтра. Твоя Оксана…
Глава шестнадцатая Изысканные узоры террора – 2
Сазон, беззаботно насвистывая и стараясь не обращать внимания на тяжесть брезентового рюкзака, расположенного за плечами, шагал по району…
Нет, не так. Он, гордо задрав голову и презрительно поглядывая по сторонам, шествовал по «своему» району.
Здесь Володю Сазонова уважали. А те, которые не уважал, боялись – до липкой и хронической икоты. Совершенно правильно, между нами говоря, боялись. Сугубо по делу. Так глупые и неповоротливые травоядные – на уровне подсознания – трепещут перед тявкающим детёнышем пятнистой гиены…
Вован следовал на плановую сходку уличной банды, которую было принято именовать – «Серые волки – 2».
Почему – «два»?
Потому, что несколько лет тому назад на районе существовали и просто – «Серые волки».
«Хорошие были времена», – запечалился Сазон. – «Шумные такие. И бойцы в банде подобрались достойные – Кулак, Штырь, Попрыгунчик, Сволота…. Легендарные и знаменитые личности. Про них многие городские фраера ещё помнят, трусливо сглатывая горькую слюну…. Глупые, правда, мы были. Горячие, наглые и недальновидные. Купились на красивое зарубежное слово – «скинхеды[2]». Бритые черепа, кожаные чёрные куртки, тяжёлые армейские ботинки на толстой подошве, которыми так удобно лупить по наглым разноцветным рожам…. Громкой славы, щенкам малолетним, захотелось. А про конспирацию и осторожность даже не думали. Забыли, что для российского государства «национальный вопрос» является больным…. Зачем было зацикливаться на узкоглазых нацменах? Для настоящего лесного волка, как известно, любая кровь вкусна, была бы солона. А, так…. Погорели, конечно. Губернатор тогда лично дал команду-отмашку, мол: – «Отловить зарвавшихся экстремистов, позорящих – на всю планету – нашу мирную область! Восемь трупов и пять групповых изнасилований за неполные три месяца? И всё это в отношении несчастных мигрантов из стран СНГ? Неслыханное дело! Позор! Поставить заслон национальной нетерпимости!»…. Менты, естественно, послушно взяли под козырёк. Навалились всем кагалом, повязали, разоблачили, осудили и распихали по колониям для малолетних преступников. Хорошо ещё, что российский Уголовный кодекс такой мягкий и либеральный…. Ничего, сволочи легавые. Теперь-то я поумнел. Голыми руками больше не возьмёте…».
И это было чистой правдой, нынче Вова заматерел, остепенился и кардинально поменял свои мировоззренческие принципы и идеалы.
Отсидев в местах не столь отдалённых четыре с половиной года, (последние два уже во «взрослой» колонии), Сазон – один из всей уличной банды – вернулся в родимый городишко.
Куда подевались верные друзья-подельники? Да, кто куда. Кулак и Штырь померли, не выдержав суровой лагерной действительности. Остальные, освободившись, решили – по самым разным причинам – в родные края не возвращаться. Бывает…
Оказавшись на Родине, Сазон сразу же осознал, что является для городской молодёжи нешуточным авторитетом. И этому способствовал целый комплекс важных причин и серьёзных обстоятельств. Во-первых, жутковатая слава, тянувшаяся ещё из прошлых лет. Как же, главарь легендарной и кровавой банды скинхедов, безжалостно резавшей беззащитных узбеков и прочих чудаковатых туркмен. Во-вторых, красивые тёмно-синие татуировки, которыми Вова – по поводу и без оного – так любил щегольнуть. В-третьих, два страхолюдных багровых шрама на мужественной физиономии – память о первом годе пребывания в колонии. В-четвёртых, тот немаловажный факт, что из «Серых волков» обратно, в родные Пенаты, вернулся только Сазон. Значит, является по-настоящему крепким и знаковым персонажем. То бишь, потенциальным лидером…
Володя немного отдохнул, отъелся, осмотрелся, а после этого крепко задумался, мол: – «А, что же делать дальше? Куда податься? Чем и как кормиться?».