Он вскочил на ноги и стал пятиться к дверям, через каждые несколько шагов падая ниц.
– Ты очень любезна, Салмиссра, – промурлыкал Эзах. – Двуногие существа невероятно примитивны, не так ли?
– Ими правит только страх, – согласилась она. – И еще похоть.
– Ну, раз уж ты сама об этом заговорила... Не настало ли время вспомнить одну мою известную тебе просьбу?
– Мои люди уже ведут поиски, – заверила Эзаха королева. – Но ты довольно редкого вида, и чтобы отыскать для тебя подругу, надо хорошенько потрудиться.
– Я могу и подождать, если нужно, – промурлыкал Эзах. – Мы, змеи, очень терпеливые создания. – Он помолчал. – Знаешь, не хочу тебя обидеть, но если бы ты не прогнала Сади, то теперь у тебя не было бы хлопот. Мы с его змейкой были в прекрасных отношениях...
– Я это замечала. Может быть, ты уже стал отцом.
Из-под трона высунулась маленькая зеленая головка и пронзительные глазки пристально взглянули на Салмиссру. Подобно всем змеям своего вида, Эзах щеголял ярко-алой полоской вдоль спины.
– А что это такое – «отец»? – спросил он, не обнаруживая живого интереса.
– Это довольно сложное понятие, – ответила королева. – Но двуногие отчего-то почитают его очень важным.
– Но какое дело совершенным созданиям вроде нас с тобой до глупых людских предрассудков?
– Меня они совершенно не волнуют – по крайней мере с некоторых пор.
– У тебя всегда было змеиное сердце, Салмиссра.
– Благодарю за комплимент, Эзах, – довольно прошипела она. Некоторое время слышалось лишь шуршание – свитое в кольца тело беспокойно шевелилось. – Я должна избрать нового старшего евнуха, – задумчиво проговорила она. – Ох и хлопотное это дело!
– Но зачем же беспокоиться? Назначь на эту должность кого угодно. Люди все одинаковы.
– Большинство из них – да. Но я все еще пытаюсь отыскать Сади. Хочу уговорить его возвратиться в Стисс-Top.
– Да, этот не такой, как другие, – согласился Эзах. – Порой кажется даже, что он нам родня.
– А ведь правда, он обладает некоторыми качествами, характерными для рептилий? Конечно, он вор и негодяй, но тем не менее справлялся с придворными обязанностями лучше, чем кто-либо другой до и после него. Если бы в тот момент, когда он впал в немилость, я не линяла, то, скорее всего, простила бы его.
– Да, нелегко менять кожу, – согласился Эзах. – Прими маленький совет, Салмиссра. Постарайся в этот трудный период не общаться с двуногими.
– Но несколько слуг мне необходимы. Хотя бы для того, чтобы было кого укусить в ярости.
– Ограничься мышами, – посоветовал Эзах. – Они гораздо вкуснее, и к тому же их можно проглотить.
– Если бы мне удалось уговорить Сади вернуться, тогда и мои, и твои проблемы были бы решены, – сухо прошипела она. – Было бы кому управлять делами во дворце, при этом не беспокоя меня, а ты получил бы свою милую подружку.
– Интересная мысль, Салмиссра. – Эзах огляделся. – Неужели тот двуногий, которого ты послала за мышью, вознамерился вынянчить ее с колыбели?
* * *Снежным вечером Ярблек и Велла проскользнули в ворота Яр-Надрака – их как раз уже закрывали на ночь. Велла оставила все шелковые платья в Бокторе и вновь облачилась в свой привычный облегающий кожаный наряд. Но поскольку на дворе лютовала зима, она накинула поверх него соболью шубу, которая в Тол-Хонете стоила целое состояние.
– Почему тут всегда так дурно пахнет? – спросила она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.
– Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о городской канализации одному из своих родственников. – Ярблек зябко вздрогнул и поднял воротник потрепанной куртки. – Горожане уплатили кучу денег в казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них фамильное – Дроста ворует даже из собственной казны.
– Но ведь это нелепо!
– Наш король – вообще ходячая нелепица, Велла.
– А я думала, что дворец находится вон там. – И девушка указала в направлении центра города.
– В это время Дросты никогда не бывает во дворце, – ответил Ярблек. – На закате он начинает мучиться от одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.
– Тогда он может быть где угодно.
– Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной любовью. – Ярблек свернул на замусоренную аллею. – Поедем этим путем. Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.
– А чем плохо то, что на мне надето?
– Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.
Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров. Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно написано было вероломство – и лицо это не лгало. Велла всегда его недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов, позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, – она хотела быть уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что принадлежало его господину.
– Ну, как идут дела? – спросил Ярблек, когда они с Веллой вошли в тесный чулан под самой крышей.
– В общем и целом недурно, – проскрипел Зелмит.
– Нельзя ли поточнее, Зелмит? – раздраженно бросил Ярблек. – От общих фраз у меня зубы ноют.
– Мы нашли способ обойти и Боктор, и драснийские налоговые инспекции.
– Это весьма полезно.
– Конечно, обходной путь длиннее, но мы можем ввозить меха в Тол-Хонет, не уплачивая драснийским чиновникам подать. Таким образом, наш доход от продажи мехов возрастает на шестьдесят процентов.
Ярблек довольно улыбнулся.
– Если Шелк когда-нибудь будет здесь проезжать, то, полагаю, не следует тебе рассказывать ему об этом. Его периодически обуревают приступы безудержного патриотизма, а Поренн – его родная тетка.
– Я и не собирался с ним откровенничать. Но маллорейские ковры нам так или иначе придется возить через Драснию. Лучший рынок сбыта для них – это ярмарка в центральной Арендии, и пришлось слишком много уплатить тому, кто отважился бы провезти товар через земли улгов. – Он нахмурился. – Однако кто-то постоянно сбивает цену. Пока мы не дознаемся, что происходит, разумно было бы сократить импорт.
– А удалось тебе продать те драгоценные камни, что я привез из Маллореи?
– Естественно. Мы торговали ими из-под полы на всем протяжении нашего путешествия на юг.
– Хорошо. На рынке всегда начинается неразбериха, если вдруг появляется некто с полным ведром этих побрякушек. А не знаешь ли, нынче вечером Дроста там же, где и обычно? Зелмит кивнул.
– Он направился туда сразу же, как солнце закатилось.
– Велле нужен какой-нибудь неприметный наряд, – сказал Ярблек.
Зелмит, сощурившись, оглядел девушку.
Велла распахнула полы собольей шубы и продемонстрировала свое оружие.
– Не хочешь ли попытать счастья, Зелмит? Давай поскорее со всем покончим.
– Я ни о чем таком и не думал, Велла, – с невинным видом ответил Зелмит. – Просто прикидывал, какой тебе нужен размер.
– Я заметила, – съехидничала девушка. – А что, рана на плече все еще беспокоит тебя?
– В плохую погоду немного ноет, – жалобно ответил он.
– Тогда ты больше не станешь распускать руки.
– Думаю, у меня есть старая шубка – тебе подойдет. Правда, она несколько потрепанная...
– Тем лучше, – ответил Ярблек. – Мы направляемся сейчас в «Одноглазую собаку» и должны выглядеть соответственно.
Велла выскользнула из собольей шубы и перекинула ее через спинку стула.
– Шуба не должна никуда запропаститься, – предупредила девушка Зелмита. – Она очень мне дорога, и, полагаю, мы оба будем весьма расстроены, если вдруг выяснится, что она отправилась с караваном в Тол-Хонет.
– Не надо стращать его, Велла, – мягко сказал Ярблек.
– Да разве я его пугаю? Просто мне надо знать наверняка, что мы с Зелмитом понимаем друг друга.
– Так я принесу другую шубку? – нерешительно спросил Зелмит.
– Неси.
Шубка оказалась не просто потрепанной, а выглядела так, словно ее рвала стая бешеных псов, и к тому же, судя по запаху, ее никогда не чистили. Велла с величайшей брезгливостью накинула ее на плечи.
– Накинь-ка капюшон, – велел Ярблек.
– Но ведь потом мне придется голову мыть!
– Ну и что?
– Знаешь, как долго зимой сохнут волосы – особенно такие, как у меня.
– Делай, что я велю, Велла! Почему ты вечно мне прекословишь?
– Но это дело принципа.
Ярблек обреченно вздохнул.
– Пригляди за лошадьми, – велел он Зелмиту. – Остаток пути мы проделаем пешком. – И он повел Веллу к выходу.
Едва они вышли на улицу, Ярблек достал из кармана длинную позвякивающую цепочку, прикрепленную к кожаному ошейнику.
– Надень, – велел он девушке.
– Я уже много лет не надевала ни цепей, ни ошейника...
– Это для твоей же безопасности, Велла, – устало объяснил он. – Мы идем в трущобы, а «Одноглазая собака» – самое грязное место в этих трущобах. Надень цепь, и к тебе никто не привяжется – если, конечно, не вознамерится помериться со мной силой. Если ты просто войдешь в таверну рядом со мной, тамошние кавалеры могут это неверно истолковать.
– Но ведь на этот случай у меня есть кинжалы, Ярблек.
– Прошу тебя, послушайся, Велла. Ты мне весьма по душе, и я не хочу подвергать тебя опасности.
– Так я нравлюсь тебе, Ярблек? – Велла расхохоталась. – А я-то думала, что ты ничего не любишь, кроме денег.
– Я не вполне законченный негодяй, Велла.
– Ничего, все еще впереди, – сказала она, застегивая на шее кожаный ремешок. – Кстати, ты тоже мне не противен.
Глаза Ярблека широко раскрылись, и он ухмыльнулся.
– Учти, не до такой степени, – поспешно прибавила девушка.
«Одноглазая собака» оказалась самой грязной и гнусной таверной, где когда-либо приходилось бывать Велле, а ей к злачным местечкам было не привыкать. С двенадцати лет она прибегала к помощи кинжалов, чтобы отвадить докучливых поклонников. Хотя ей и нечасто приходилось кого-то убивать – за исключением разве что нескольких особенно страстных ухажеров, – она тем не менее стяжала репутацию девушки, посягать на честь которой безрассудно. Порой ее это даже слегка печалило – случалось, Велла с радостью приняла бы ухаживания того или иного кавалера. Один-два безобидных пореза могли бы немного охладить пыл влюбленного, а потом... Кто знает?
– Не вздумай пить пиво, – предостерег ее Ярблек. – Бочка здесь без крышки, а в таких случаях в ней обычно плавает пара-другая дохлых крыс.
И он предусмотрительно обмотал вокруг руки цепочку.
Велла огляделась.
– Да, на редкость отвратное местечко, Ярблек.
– Ты чересчур много времени провела в обществе Поренн, – ответил он. – Стала настоящей неженкой.
– Как тебе понравится, если я сейчас выпотрошу тебя, как петуха? – огрызнулась Велла.
– Вот теперь я узнаю мою девочку, – улыбнулся Ярблек. – Пошли наверх.
– А что там?
– Там? Шлюшки. Ведь не за пивом же, воняющим крысами, Дроста приходит сюда.
– Какая гадость!
– Ведь ты еще не встречалась с Дростой, правда? Гадость – это мягко сказано. От него даже меня тошнит.
– И ты собираешься идти прямо к нему? Не лучше ли сперва пошнырять тут немного?
– Ты слишком долго прожила в Драснии, – сказал он, ведя ее вверх по ступенькам. – Мы с Дростой хорошо знакомы. Он понимает, что лгать мне бесполезно. Я тотчас же доберусь до сути, а потом можно убираться из этой вонючей дыры.
– Кажется, ты тоже становишься неженкой...
В конце коридора виднелась дверь, по обеим сторонам которой стояли надракийские воины, – это красноречивее всяких слов свидетельствовало о том, что за дверью находится король Дроста-Лек-Тан собственной персоной.
– Ну, и сколько цыпочек посетило его величество на этот раз? – спросил у солдат Ярблек.
– Кажется, три... Так? – неуверенно поглядел на товарища один из караульных.
– Я сбился со счета, – пожал плечами другой. – Для меня они все на одно лицо. Три, а может, четыре...
– В данный момент король... занят? – поинтересовался Ярблек.
– Отдыхает.
– Видимо, он стареет. Раньше никогда не отдыхал после всего-навсего трех девочек. Не доложите ли ему обо мне? – Ярблек выразительно потряс цепочкой, прикрепленной к ошейнику Веллы. – У меня деловое предложение.
Один из солдат оглядел Веллу с головы до ног.
– Сдается мне, ей быстро удастся разбудить короля, – хмыкнул он.
– И столь же быстро смогу вновь усыпить. – Велла распахнула полы драной шубки, показав свои кинжалы.
– Ты из тех самых диких лесных дев, правда? – спросил другой. – Мы не можем впустить тебя к нему с этими твоими ножами.
– Уж не хочешь ли ты их у меня отобрать?
– Только не я, девочка, – честно отвечал вояка.
– И хорошо. Точить кинжалы – дело муторное, а в последнее время я частенько туплю их, попадая в кость.
Солдат поспешно распахнул двери.
– Это снова Ярблек, ваше величество, – объявил он. – С ним девушка, которую он хочет тебе продать.
– Я только что купил трех, – раздался визгливый голос, а потом из-за дверей донеслось похабное ржание.
– Но эта совсем другого сорта, ваше величество.
– Какой приятный комплимент, – пробормотала Велла.
Солдат молча подмигнул ей.
– Входи, Ярблек! – визгливо скомандовал король.
– Сию минуту, ваше величество. Пошли, Велла.
Ярблек потянул за цепочку, и они с девушкой вошли.
Дроста-Лек-Тан, король Гар-ог-Надрака, лежал полуодетый на измятой постели. Такого отталкивающего уродства Велле видеть еще не приходилось. Даже горбун Бельдин в сравнении с Дростой казался красавчиком. Лицо у Дросты было рябое и костлявое, с глазами навыкате. Довершала это великолепие клочковатая грязная борода.
– Идиот! – закричал он, завидев Ярблека. – Яр-Надрак кишит маллорейскими агентами. Им известно, что ты партнер Хелдара, как и то, что ты практически живешь во дворце у Поренн!
– Меня никто не видел, Дроста, – ответил Ярблек. – Но даже если бы и видели, то у меня есть вполне законные основания для того, чтобы здесь находиться.
И он зазвенел цепочкой.
– Ты и впрямь хочешь ее продать? – спросил Дроста, пристально изучая девушку.
– Едва ли. Но мы сможем объявить всем, что не сошлись в цене и сделка не состоялась.
– Тогда для чего ты здесь?
– Поренн живо интересуется твоими делами. Дротик заслал в твой дворец шпионов, но ты оказался достаточно хитроумен, чтобы скрыть от них то, что затеваешь. Вот я и решил сэкономить массу времени, явившись прямо к тебе.
– А с чего это ты решил, будто я что-то затеваю?
– У тебя вечно что-то на уме.
Дроста визгливо рассмеялся.
– Так оно и есть, ты прав. Но с какой стати я стану откровенничать с тобой?
– Потому что, если ты этого не сделаешь, я подниму бучу во дворце, и маллорейцы подумают, будто ты идешь против них.
– Но это же шантаж, Ярблек, – обиженно проворчал Дроста.
– Кое-кто называет это именно так.
Дроста вздохнул:
– Ну хорошо, Ярблек. Но это сведения только для Поренн – к тому же я не хочу, чтобы вы с Шелком ими воспользовались. Я пытаюсь наладить отношения с Закетом. Он был очень зол, когда в Тул-Марду я переметнулся. Покорение им всего Хтол-Мургоса – вопрос времени, и я вовсе не желаю, чтобы ему взбрело на ум идти на север, ища моей крови. Я вел переговоры с Брадором, его министром внутренних дел, и мы почти достигли соглашения. Я сохраню мою шкуру нетронутой, позволив агентам Брадора беспрепятственно пройти через Гар-ог-Надрак, чтобы внедриться на Западе. А Закет достаточно прагматичен – он с легкостью откажется от удовольствия заживо содрать с меня кожу, если поймет, что я ему полезен.
Ярблек скептически поглядел на короля.
– Ладно, Дроста. А еще что? Ведь этого явно недостаточно, чтобы Закет отказал себе в наслаждении очистить тебя, как апельсин.
– Иногда ты чересчур прозорлив. Это может плохо для тебя кончиться, Ярблек.
– Полно, Дроста. Я просто не хочу провести в Яр-Надраке целый месяц, привлекая к себе внимание. И Дроста сдался.
– Я резко ограничил пошлины на импорт маллорейских ковров. Закету нужны значительные поступления в казну, чтобы продолжать войну с Хтол-Мургосом, а маллорейские купцы при таких пошлинах получат возможность сбросить цены на западных рынках в сравнении с тобой и Шелком. Таким образом я стану столь необходимым для его императорского высочества, что он оставит меня в покое.
– А я-то голову ломал, почему так резко упал доход с продажи ковров! – пробормотал Ярблек. – И это все?
– Клянусь, Ярблек!
– Клятвы твои тоже резко упали в цене за последнее время, мой король.
Дроста с вожделением глядел на Веллу.
– А ты совершенно уверен, что не хочешь продать мне эту девочку? – спросил он.
– Вы не можете себе позволить поступать столь опрометчиво, – ответила Велла. – Ведь рано или поздно не совладаете с вашим... аппетитом, и мне придется принять кое-какие меры.
– Но ты же не пронзишь кинжалом своего короля, правда?
– А вы проверьте.
– Да, вот еще что, Дроста, – добавил Ярблек. – Отныне мы с Шелком будем платить такие же пошлины, что и маллорейцы.
Глаза Дросты совсем вылезли из орбит.
– Но об этом и речи быть не может! – почти закричал он. – А что, если об этом прознает Брадор?
– Придется устроить так, чтобы он оставался в полном неведении. Вот цена за мое молчание, Дроста. Если ты не снизишь для нас пошлины, я вынужден буду открыть всем, что ты уже сделал это для маллорейцев. Тогда ты не будешь столь необходим Закету, правда?