Выбрав себе в партнеры шведских демократов и желая линчевать Мод Улофссон, они перешли все допустимые границы. Сперва «Экспрессен» заявляет, что аргументы шведских демократов столь же легитимны и ценны, как аргументы любой другой нормальной демократической партии. Это заявление, разумеется, позволяет им дать слово Юхану Риндерхейму, который, сам того не ожидая, получил лучшую паблисити с конца девяностых. Неудивительно, что на следующий день после публикации статьи на партийном сайте он дистанцировался от Мод Улофссон. Естественно, ему нужны избиратели среди центристов. Он надеется, что они предпочтут шведских демократов. И в деле переманивания избирателей бесценную поддержку ему оказала «Экспрессен». Реклама, которую она ему сделала, уникальна. Шведские демократы достигли того, к чему стремились еще с тех пор, как их члены ходили в униформе с нацистской символикой – чтобы шведские СМИ писали о них, как о любой другой демократической партии.
Более того, «Экспрессен» заявила, что нет никакой разницы между центристами и шведскими демократами. Это означает, что на следующих выборах или центр исключат из буржуазного сотрудничества, или все буржуазные партии начнут сотрудничать со шведскими демократами.
«Экспрессен» стала первой газетой в Швеции, поддавшейся соблазну, как это ранее сделали СМИ в Австрии и других странах, в чем они потом долго раскаивались. Не стоит думать, что националистические движения удастся использовать в своих политических интересах. Типичный пример – когда Миттеран попытался использовать Ле Пэна, чтобы разобщить избирателей во Франции. Единственное, чего он добился, это того, что популярность Ле Пэна возросла на 10%. Так что журналистам «Экспрессен» остается только снова вернуться за парту и осваивать базовые знания. Начать можно с экскурсии в газеты «Фалу-Курирен» (Falu-Kuri– ren), редактором которой является Линдквист, и «Нортэлье тиднинг» (Norrtelje Tidning), где делами заправляет Коскинен. Они тоже публикуют экстремистские материалы, но всегда проверяют факты, упоминаемые авторами, и дают продуманные комментарии, не позволяя использовать свое издание в качестве рупора чьих-то политических интересов. Вот это мы называем демократией.
Пустоголовые националисты (26.01.2004)
Национал-демократов часто называют пустоголовыми. Партия эта возникла в результате раскола внутри шведских демократов. Стратегией ШД с середины девяностых было дистанцированние от бритоголовых нацистов в форме, поскольку наличие их в партии снижало доверие избирателей. Естественно, части членов партии не понравилась такая «либерализация» партии. В результате часть активистов, главным образом из молодежного союза ШД, отделились от партии.
Формально в пропаганде и пресс-релизах НД предстает как «демократическая» партия. В реальности же это националистическая и антидемократическая псевдопартия, напрямую связанная с нацизмом. За демократическим фасадом скрывались антисемитские настроения.
Национал-демократы строили конспирологические теории и проводили кампании против гомосексуалистов и мусульман. Политиков, осмелившихся сказать что-то плохое про национал-демократов, они заклеймили как левых экстремистов или предателей родины – вне зависимости от того, какую партию они представляли. Значительная часть национал-демократов – выходцы из нацистских сект, подобных «Национальной молодежи» (Nationell Ungdom). Партия имеет тесные связи с нацистами. Ее руководство проповедует нацистскую идеологию. НД, прикрываясь демократией, ведут классическую нацистскую пропаганду на своих собраниях.
Другими словами, НД – псевдодемократическая партия, в рядах которой состоят нацисты. За доказательствами далеко ходить не надо. НД были одним из главных организаторов нацистского Салемского марша в декабре, на котором выступал бывший неформальный лидер партии Тур Паулссон. Вместе с ним на трибуну выходили Андерс Эрлескуг, лидер Национал-социалистического фронта (Nationalsocialistisk Front), пастор Магнус Сёдерман, один из лидеров Шведского протестного движения (Svenska Motständsrörelsen), и Томас Элунд из движения «Кровь и честь» (Blood & Ho– nour). Именно в такой компании национал-демократы чувствуют себя как дома.
В своей речи Тур Паулссон обещал, что демократических политиков «накажут»: «В один прекрасный день все, кто унижал, оскорблял и запугивал нас, будут справедливо наказаны. Гудрун Шуман, Ёран Перссон и другие предатели родины должны ответить за все, что они нам сделали. Я вам обещаю: наказание не заставит себя ждать», – говорит Тур Паулссон. Так выглядит политическая риторика национал-демократов: никакой демократией тут и не пахнет.
Члены молодежного союза НД (Nationaldemo– kraternas Ungdomsfцrbund, NDU), включая его председателя Марка Абрамссона, летом устроили беспорядки во время Прайд-фестиваля в Стокгольме и жестоко избили Факундо Унию. Но даже после этого притворялись невинными овечками и утверждали, что они тут ни при чем.
Думаю, вам не нужно напоминать, что произошло в тот день. Сотни нацистов и активистов NDU собрались у дворца на протестную демонстрацию под лозунгом «Уничтожим гей-лобби». Сначала они шли на расстоянии от парада геев, но потом пошли на сближение. А в районе Шеп-псбрунн ринулись в атаку. В ход пошли битые бутылки. Началась драка. Даже ребенок в коляске пострадал от бутылочных осколков.
Нет никаких сомнений, что это дело рук нацистов. И драка оказалась не случайной, а заранее спланированной акцией. Больше всего пострадал Факундо Униа. Он пытался сбежать, но… упал. Его окружили с десяток нацистов и начали жестоко избивать: ногами, кулаками, палками. Истекающего кровью, избитого до полусмерти, его увезла в больницу «Скорая». 39 членов партии и молодежного союза партии было задержаны по обвинению в нападении.
Впоследствии НД заявила, что это участники Прайд-парада напали на NDU. Заявление выглядело настолько абсурдно, что даже соратники по партии усомнились в его правдивости. Но ложь – это давнее оружие НД, и нам придется услышать еще много лжи.
Пустоголовые национал-демократы напали и на двух журналистов – сотрудников «Экспо» Даниэля Поля и Даниэля Ульссона, которые занимались своей профессиональной деятельностью, – освещали официальное собрание, организованное НД в Гётеборге. Поль и Ульссон привыкли к угрозам в свой адрес. Им и раньше приходилось подвергаться унижениям и оскорблениям. К сожалению, это часть их работы. Но на этот раз они написали заявление в полицию, в котором назвали в качестве зачинщика регионального лидера НД.
Редакция «Экспо» полностью поддерживает это решение. Сами же национал-демократы описывают свое собрание как «удачное». На сайте они утверждают, что, возвращаясь с собрания, они столкнулись с «левыми экстремистами» и «плохо организованными анархистами и антидемократами», которые спровоцировали их на драку. Но охрана национал-демократов с ними быстро справилась, – пишут на сайте. «Быстро справилась» означает избитую девушку-подростка, двоих арестованных активистов, один из которых был вооружен ножом, одного кандидата в коммуну Мёльндаля, обвиненного в нанесении тяжких телесных повреждений, двоих избитых журналистов и целый ряд напуганных горожан.
Любая другая партия отнеслась бы к произошедшему как экстраординарному событию. Национал-демократы собирались на площади Харри Хьёр– неса. Они пишут, что место выбрано не случайно: оно имеет символическое значение в их борьбе с прессой. Журналист Харри Хьёрнеc стал в 1926 году редактором «Гётеборг-постен» и превратил ее в одну из главных газет в стране. Национал-демократы считают эту газету изданием предателей родины – издание, которое не упускает случая навредить интересам шведского народа и возвести напраслину на их партию.
Национал-демократы ненавидят демократическую прессу за то, что та отказывается освещать деятельность их партии. Они привыкли видеть в журналистах предателей родины. Такое отношение царит в партии с самого дня ее основания в августе 2001 года в пивоварне в Стокгольме.
Три журналиста присутствовали там в тот день: Микаэль Экман из «Экспо» и Юхан Андер и Хенрик Ханссон из «Экспрессен». Внутрь их не пропустили. Когда они попросили поговорить с ответственным, вбежал Тур Паулссон и закричал, что журналисты – чертовы террористы и что если они не исчезнут в течение десяти секунд, он «сам» поможет им исчезнуть. «Охрана» НД выпроводила журналистов из здания и отпустила их только на расстоянии четырехсот метров от него. Демократы с прессой так не поступают.
Самая опасная профессия в мире
Эта реплика – спонтанный ответ британского журналиста Грэма Аткинсона, который уже двадцать лет является главным редактором газеты «Сёрчлайт» (Searchlight), специализирующейся на внедрении в правоэкстремистские круги и разоблачении террористических группировок. «Сёрч– лайт» вычислил антисемитов, совершивших нападения на синагоги, предотвратил взрывы бомб на западноиндийском фестивале «Ноттинг-хилл», раскрыл контакты между европейскими террористическими организациями, обнаружил торговлю оружием, в которой оказалась замешана Северная Ирландия, а в последнее время активно изучал черный рынок так называемой музыки белой власти.
– Run like hell[24].
Эта реплика – спонтанный ответ британского журналиста Грэма Аткинсона, который уже двадцать лет является главным редактором газеты «Сёрчлайт» (Searchlight), специализирующейся на внедрении в правоэкстремистские круги и разоблачении террористических группировок. «Сёрч– лайт» вычислил антисемитов, совершивших нападения на синагоги, предотвратил взрывы бомб на западноиндийском фестивале «Ноттинг-хилл», раскрыл контакты между европейскими террористическими организациями, обнаружил торговлю оружием, в которой оказалась замешана Северная Ирландия, а в последнее время активно изучал черный рынок так называемой музыки белой власти.
Грэму Аткинсону угрожали не раз и не два. Он входит в десятку журналистов в Европе, которые чаще всего получают угрозы. В семидесятые нацисты жестоко избили его, сломав нос. По меньшей мере два раза на него готовились покушения, которые удавалось предотвратить в последний момент. Последние пятнадцать лет он живет под чужим именем: только самые близкие друзья и сотрудники знают, кто он на самом деле и где живет. Остальные не знают даже, в какой стране Европы он живет в данный момент.
Для Грэма Аткинсона меры безопасности стали помимо его желания стилем жизни. В ноябре 1989-го его наняла телекомпания Би-би-си, чтобы помочь в съемках передачи для молодежной редакции «Панорама». Грэм должен был сопровождать корреспондента по неонацистским подпольям Европы. В плане поездки числился и Стокгольм. Приняты были чрезвычайные меры предосторожности. Аткинсон ехал под другим именем.
Тем не менее информация попала к нацистам, и в Стокгольме его встречала группа из тридцати бритоголовых фанатиков. Когда шведский журналист потом спросил нацистов, что они планировали сделать, те без всякого стеснения заявили перед камерами, что хотели «избить его до смерти». Кто-то передал им по факсу фотографию и описание Аткинсона. Кто-то дал указания не трогать корреспондента Би-би-си. Грэм являлся единственной мишенью нацистов. Ему чудом удалось спастись. Нацисты думали, что он появится в компании одного репортера и что им не составит никакого труда опознать его. На деле же он был в составе группы из семи человек, включая оператора со шведского телевидения, звукотехника, шофера, шведского журналиста, помогавшего собирать факты, и других. Пока нацисты пытались вычислить, кто же из них Аткинсон, журналист почуял неладное и скрылся. В противном случае его имя снова оказалось бы на первых полосах газет.
Грэм Аткинсон – конечно, экстремальный пример журналиста, который вынужден принимать такие меры безопасности, что со стороны может показаться параноиком. Но он не один такой. Международная федерация журналистов (IFJ), занимающаяся вопросами свободы прессы и условий работы журналистов по всему миру, с горестью сообщает, что журналисты – одна из самых опасных профессий в мире. Статистические исследования показывают, что в девяностые годы по меньшей мере 662 журналиста погибли при исполнении служебных обязанностей.
Вот как выглядит эта статистика:
В список вошли сотрудники СМИ: журналисты, фотографы, звукотехники, продюсеры и так далее. К этим цифрам можно отнести еще сотню случаев, когда журналисты погибли насильственной смертью, но по фактам которых сейчас ведутся расследования, и пока неизвестно, были ли мотивы убийства профессиональными или нет. В статистике отражены убийства, исчезновения, смерть в результате несчастного случая, например во время работы в местах военных действий, или даже действительно случайные смерти во время выполнения журналистского задания. И улучшения этих показателей в двухтысячных не стоит ждать.
IFJ отмечает, что на май этого года уже насчитывается 26 погибших журналистов. Читатель, которого заинтересуют единичные случаи, может посетить сайт IFJ по адресу www.ifj.org. В девяностые немало журналистов погибали в ходе вооруженных конфликтов. Рекордное число смертей приходится на 1994 год, когда многие погибли в Югославии и Руанде. А конфликты были и в других местах: в Алжире, Индонезии, Чечне и Грузии.
По статистике видно, что в некоторых странах опасно для жизни быть журналистом. В России в девяностые погибли 33 журналиста, причем в большинстве случаев они были убиты. Многие подобные случаи до сих пор не раскрыты. В Колумбии, где всем заправляют картель Медельин и «эскадроны смерти», статистика просто холодит кровь. Там погибли 48 журналистов – семь процентов от всего числа смертей за десять лет. И большая часть случаев – покушения, заказные и политические убийства, а также месть криминальных боссов.
Например, убийство тридцатишестилетнего тележурналиста Хайме Гарзуна, которого застрелили двое человек в масках на мотоцикле 13 августа 1999 года. Гарзун был политическим комментатором на «Караколь Телевизьон», но был известен своими высказываниями в пользу примирения и не раз призывал правительство в Боготе начать переговоры с экстремистами. Ему начали угрожать. Одним из тех, кто угрожал журналисту за несколько недель до смерти, был Карлос Кастако, лидер правоэкстремистской вооруженной группировки «Аутодефенса» (Autodefensa) «Унидас де Коломбиа» (Unidas de Colombia (AUC)), который стоит за актами насилия в стране. AUC взяли на себя ответственность за убийство журналиста всего несколько часов спустя после убийства: они выпустили пресс– релиз.
Естественно, это убийство, как и многие другие в Колумбии, до сих пор не раскрыто. Статистика IFJ дает Грэму Аткинсону и его коллегам по «Сёр– члайт» серьезные основания переживать за свою безопасность. Расследовательская журналистика – опасная профессия. Журналистам все время приходится сталкиваться с политическими экстремистами и преступниками. Приведу несколько примеров из девяностых в качестве иллюстрации к тексту.
В 1993 году погиб Джузеппо Альфано, 42 года. Его убили выстрелом в голову по дороге из Палермо в Мессину в Сицилии. Дело не раскрыто. Альфано работал на газету «Ла Сичилиа». Он специализировался на репортажах про мафию и ее связях с правыми экстремистами и местными политиками.
В 1996 году Бернард Готье был найден повешенным на курорте Минорка. Готье был испанским корреспондентом французской газеты «Ле Фигаро». Полиция сочла его смерть самоубийством, но семья погибшего отказывается в это верить. Его обнаружили связанным, с синим крестом, нарисованным на рубашке, а на стене было нацарапано: «Предатель». Перед смертью Готье расследовал нелегальную торговлю оружием и поставки оружия в Боснию.
Одно из самых скандальных убийств журналистов произошло в 1996 году в Ирландии. Жертвой стала Вероника Гуерин, 36 лет, криминальный репортер «Санди Индепендент» (Sunday Indepen– dent). Она вела машину и притормозила перед светофором в центре Дублина, когда к ней подъехали двое мужчин на мотоцикле и сделали пять выстрелов в упор. Гуерин специализировалась на коррупции, организованной преступности и торговле наркотиками. Накануне убийства ей угрожали.
В 1999 году был убит редактор «Новости Пресс» в Санкт-Петербурге Олег Червонюк, 37 лет. Журналиста убили перед собственным домом, и дело до сих пор не раскрыто. Но полиции очевидно, что это заказное убийство, за которым стоит русская мафия.
Журналисты в странах с диктатурой больше своих коллег из демократических стран подвержены рискам. В тоталитарных государствах журналисты особенно склонны к самоубийствам при аресте полицией. Вот, например, что произошло с Сайфеддином Тепе, 27 лет, корреспондентом прокурдской газеты «Йени Политика» (Yeni Politika) в Турции. В 1995 году Тепе и двоих других журналистов задержала полиция. Коллег Тепе вскоре отпустили, а его самого отвели на допрос в центр временного задержания в Битлисе.
Через неделю после задержания власти объявили, что Тепе покончил с собой, повесившись в камере на собственном белье. Семья журналиста не поверила в самоубийство и потребовала вскрытия тела. В результате выяснилось, что Тепе сначала подвергли пыткам, а потом задушили или повесили. Двоюродный брат Тепе, Ферхат, тоже журналист, погиб при загадочных обстоятельствах – вероятнее всего, его убили – двумя годами ранее.
В Швеции такие убийства происходят редко. Она избавлена от политического и криминального насилия в отношении журналистов, какое царит в других странах, но и здесь в последние годы ситуация ухудшилась. В 1999 году шведские журналисты чуть не попали в статистику IFJ. Я имею в виду Петера Карлссона и Катарину Ларссон, на которых было совершено покушение в Накке. Пострадали Петер и его восьмилетний сын. Утром 27 июня Петер собирался отвезти сына на детскую площадку. Машина была припаркована перед домом, и когда он вставил ключ в замок зажигания, раздался взрыв: под машиной была заложена бомба.
В результате расследования полицейские выяснили, что целью преступников было убить пассажиров, но они чудом выжили. Петер получил серьезные травмы позвоночника и вынужден был пройти через ряд хирургических операций. Его по-прежнему мучают боли в спине. За несколько месяцев до покушения Петер Карлссон и Катарина Ларссон получили угрозы. Журналисты-фрилансеры, они пишут для «Афтонбладет» и других изданий. Оба специализируются на расследовательской журналистике.