– Подполковник Соловей, – представился он.
– Чего? – не понял Михаил, который успел уже опять напиться.
– Что так официально? – улыбнулся Трофим.
– Максим Юрьевич, – ответил мужчина.
– А Соловей кто? Где? – не понимал Миша.
– Я. Фамилия у меня такая, – ответил подполковник.
– Соловей! Прикольно! – вдруг засмеялся Михаил под осуждающим взглядом Трофима. – Не могу! Подполковник Соловей! Умереть не встать!
Но Максим Юрьевич оказался с юмором.
– Больше тебе скажу! Я надеюсь, когда-нибудь стать полковником Соловьем. Ну, не орел я, не орел.
Максим Юрьевич еще раз, уже для всех, рассказал историю, начавшуюся еще в Москве. Самым неожиданным стало то, что два трупа, в поезде и в отеле, конечно, не были объединены в одно дело. А теперь между ними появилась явная связь. И это была Антонина.
– Я как черная метка. Я не знала, честное слово, что если уйду со своего места в купе и его случайно займет другой человек, то этого человека убьют. Если бы я только знала, то я бы никогда! – сказала Антонина, чувствуя леденящий душу холодок страха.
Их посиделки затянулись за полночь. Максим Юрьевич все время находился с кем-то на связи и мрачнел с каждым разом все больше и больше. Затем они вышли с Трофимом из зала, но спустя несколько минут вернулись.
Антонина напилась и последнее, что она запомнила, это были слова Максима Юрьевича, обращенные к Никите:
– Я бы на вашем месте так не радовался, потому что вы должны понимать, что совершили преступление, подставив другого человека.
– Да понял я уже все! Объяснили! – ответил ему Никита. – Не хотел я…
«Не виноватый я, она сама подвернулась под руку», – почему-то закончила за него мысль Антонина и уснула, уткнувшись лицом в тарелку. Но еще какое-то время она слышала голос Трофима. Так, наверное, засыпает собака у ног хозяина, спокойная, что он рядом…
Глава 14
Пробуждение было долгим и мучительным. Конечно, Антонина знала, что после обильных возлияний утром бывает сильно нехорошо. Но что это будет настолько нехорошо, она не предполагала даже в страшном сне. Ее интересовал только один вопрос: как долго будет продолжаться стук у нее в голове? Антонина даже не сразу решилась открыть глаза и посмотреть по сторонам. А когда решилась, увидела, что лежит на большой кровати, а рядом с ней то ли полулежит, то ли полусидит Трофим в черных шелковых пижамных штанах. На коленях у него лежал ноутбук, и он на нем что-то очень быстро печатал. Антонина поняла, что стук раздается не у нее в голове, это стучит Трофим по клавиатуре, и это было хорошо. Но вот то, что они лежат вместе в одной постели, а она ничего не помнит, это было плохо. Она залюбовалась его великолепными плечами, и Трофим, словно что-то почувствовав, посмотрел на нее и перехватил ее взгляд.
– Очнулась? То есть проснулась? – улыбнулся он, чем добил Тоню окончательно.
– Вот «очнулась» – именно то слово.
– Перепили вчера, – кивнул Трофим. – Ты отрубилась прямо в ресторане, по классическому варианту.
– Это как? – спросила она.
– Лицом в салат, – пояснил он.
– Да? Все-таки в салат… Ну, и как я выгляжу? Майонезная маска пошла мне на пользу?
– Ты всегда в отличной форме, – хмыкнул он.
– А здесь как я… как мы оказались? – осторожно поинтересовалась она.
– Мы вовремя тебя подхватили и отнесли в отель. Благо это рядом, – щелкал он кнопками на компьютере.
– Понятно. Конкретно, кто нес? – спросила она.
– Это так важно? Ну, я нес. Ты не тяжелая.
– Но почему я здесь с тобой? – допытывалась Антонина.
– А куда надо было? Отель Никиты, здесь и живем! Не забывай, он несколько провинился перед тобой.
– Я помню, такое не забудешь.
– А я обещал быть рядом, чтобы защитить, – сказал Трофим.
– Но это не означает, что и в постели ты должен лежать рядом, – не согласилась Тоня. – Мы с тобой уже говорили на эту тему.
– Как будто в первый раз! – фыркнул он, с новой силой припадая к компьютеру.
– Да как ты можешь? – вспыхнула она.
– А что?
Монитор слегка подсвечивал его мужественный профиль.
– Циник! Извращенец!
– Реалист, – поправил Трофим Антонину.
– Это была ошибка, я тебе уже говорила! Не надо мне об этом напоминать. Это не по-мужски!
– Я так не считаю. Хотя не думай, что я тебя насиловал вчера. Не пользуюсь беспомощностью женщин – раз, да и сам находился не в лучшей кондиции – два. Так что не переживай! Спали исключительно как добрые старые друзья. Ты еще и храпишь, кстати…
Антонина не нашлась что ответить. Она снова посмотрела на его накачанное тело и поймала себя на мысли, что не хочет корчить из себя недотрогу. По большому счету она должна была радоваться, что оказалась с ним в постели.
– Или ты хотела поехать к своему знакомому Михаилу? – с усмешкой в глазах покосился на нее Трофим. – Извини, но он тоже был не в кондиции. Мы его на такси отправили.
– К черту вашего Михаила. Больше всего я бы хотела, чтобы меня оставили в покое! – вспыхнула она. – Отвернись!
Тоня вскочила с кровати и стала одеваться, не сразу обратив внимание, что Трофим наблюдает за ней.
– Чего ты смотришь? Я же просила отвернуться!
– Ты так быстро вскочила с кровати, словно ужаленная! Я не успел закрыть глаза. А уж когда увидел такую красоту… Какой мужчина смог бы отвернуться? Издеваешься, что ли?
Антонина нервно застегнула юбку и одернула кофту.
– Льстить мне будешь? Ты же физик, а не лирик!
– И что это меняет в вопросах секса?
– Ты неисправим! – вздохнула она. – Физики любят голые цифры, а не голых женщин! Ты не должен быть бабником.
– Я не бабник. Просто беру от женщин лучшее, что они могут дать, – сказал Трофим, снова погружаясь в свой компьютер.
– А ты уверен, что берешь именно лучшее? Лучшее в человеке – его душа, а не тело.
– Думаешь? – поднял на нее глаза Трофим, явно не понимая, о чем она вообще говорит.
– А лучшее из чувств – любовь, – добавила Антонина, причем весьма серьезно, словно учительница, говорившая с нерадивым учеником.
– Сама-то в это веришь? – спросил он.
– Очень верю!
– Любила? – еще более настороженно поинтересовался Трофим.
– Думаю, что да, – растерялась Антонина.
– По глазам вижу, что врешь, – снова уткнулся в компьютер Трофим.
– Я, по крайней мере, хотела любви! Я не желаю умереть, не узнав этого чувства! Для чего мы живем?
– Ну, ты и вопросы ставишь! Надо жить не эмоциями, а тем, что тебе дано, и получать удовольствие от того, что есть. Понимаешь?
– От секса здесь и сейчас? И не надо париться и забивать голову всякими бредовыми мыслями? – уточнила она с ехидцей в голосе.
– И от него тоже, если нет любви. А если она вообще не придет? Так что? Зря жил? – недоуменно посмотрел на нее Трофим, и Антонина впервые отметила, что у него глаза не только очень красивые, но еще и какие-то безумно уставшие.
Она осторожно присела рядом с ним на кровать.
– Что ты делаешь? Что-то случилось? Что ты с утра уже с компьютером?
Трофим внимательно посмотрел на нее и развернул к ней экран.
– Вот…
– Господи, одни цифры… Что это? – удивилась она.
– Расчеты, – зевнул Трофим, поворачивая компьютер к себе.
– И что?
– Хреново все, Тоня. Не могу я правильно все рассчитать. Не достает одного очень важного звена. Накроет нас этот метеорит. А ты говоришь – любовь…
– У тебя уставшие глаза, – отметила она.
– Да? Не замечал…
– Это понятно. Такое дело… – Она заглянула через его плечо в экран, но тут же отстранилась, почувствовав притягательный запах Трофима.
И вдруг, неожиданно для себя, Антонину охватила какая-то просто вселенская жалость к нему. Она внезапно прильнула к Трофиму и прижалась всем телом.
– Бедный ты. За что это тебе? Ты молодой, красивый, талантливый. Это же такая ответственность! Просто нечеловеческая! Чтобы ты ни говорил, я чувствую, как она тебя тяготит! Почему это все легло именно на твои плечи?! Зачем ты так разбираешься в этой физике? – уже совсем наивно добавила она.
Трофим даже несколько растерялся от ее порыва.
– Я держу себя в руках, с ума не сойду, не переживай.
– Я вижу, что тебе тяжело. Не спорь.
– Ты права, ответственность не человеческая. Космическая, – согласился Трофим, целуя ей руку.
– Почему ты?
– Я ближе других ученых подошел к ответу, как нам спастись. – Трофим притянул Тоню к себе и поцеловал в макушку.
– А помощники? – спросила она, уже одурманенная своим чувством.
– Нет, не в этот раз. Я один. – Он поцеловал ее в шею.
– Записи? Расчеты? – Тоня слышала его учащенное сердцебиение.
– Самое интересное, ничего нет, – засмеялся Трофим.
– Как нет? Совсем?
– Совсем… Здесь не надо много расчетов, нужна одна-единственная формула. Но чтобы ее вывести, мне кажется, надо пройти семь кругов ада.
– Не получается?
– Я все время где-то рядом. Вроде вот-вот… но нет! Чего-то не хватает. А физика – не лирика, здесь не может быть неточности, тем более в таком серьезном деле! Я уже измучился! Ты извини меня, Тоня, я, наверное, сам не замечая, обижаю окружающих людей, но я не в себе, если так можно сказать. Я ни о чем другом думать не могу, кроме как об этой формуле, – совершенно неожиданно для себя признался Трофим.
– Совсем… Здесь не надо много расчетов, нужна одна-единственная формула. Но чтобы ее вывести, мне кажется, надо пройти семь кругов ада.
– Не получается?
– Я все время где-то рядом. Вроде вот-вот… но нет! Чего-то не хватает. А физика – не лирика, здесь не может быть неточности, тем более в таком серьезном деле! Я уже измучился! Ты извини меня, Тоня, я, наверное, сам не замечая, обижаю окружающих людей, но я не в себе, если так можно сказать. Я ни о чем другом думать не могу, кроме как об этой формуле, – совершенно неожиданно для себя признался Трофим.
Он хотел встать, но Антонина не дала ему этого сделать и еще крепче прижалась к нему.
– Я понимаю тебя. Я очень тебе сочувствую. Но я не могу тебе ничем помочь! Если бы я только могла! – подняла она на него голубые глаза.
– А ты можешь мне помочь, – вдруг сказал Трофим. – Просто будь рядом. Хорошо?
– Зачем?
– Ты – единственный человек, который пожалел меня. И это очень приятно. Я уж и забыл, каково это, когда о тебе беспокоятся. А то всем что-то от меня надо, и никто никогда не спрашивает, что надо мне.
– Я и так с тобой вроде как для присмотра. Ох, уж этот твой Никита, – вздохнула Тоня. – Обманул меня, сказал, что ты хотел видеть рядом с собой только меня.
– Но я действительно хочу, чтобы ты была со мной. А Никита… Не говори ничего. Сам в шоке. Хорошо, что ты жива.
– Я жива! А две девушки, случайно оказавшиеся на моем месте? Они-то ни в чем не виноваты! Просто оказались не в том месте не в то время.
– Это ужасно, но изменить мы ничего не можем! Это же надо такое придумать, что все мои расчеты при тебе на флешке. Все мои расчеты здесь, – и Трофим постучал себе по голове.
– Ты держишь все эти числа в уме? – удивилась Антонина.
– Именно. Поэтому если кого и убивать, то не девушку с флешкой.
– Нет! – вдруг разрыдалась Антонина. – Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Я буду очень переживать за тебя!
– Успокойся, я здесь и с тобой, – снова поцеловал ее в макушку Трофим. – Если у меня не сойдется это чертово вычисление, я куплю тебе билет.
– Куда? – удивилась Антонина.
– На другой континент. Сама выбирай: Америка, Африка, Австралия… Потому что если метеорит упадет, то упадет на Евразию и вероятнее всего на Россию. Поэтому тебе надо будет уехать.
– А люди? Остальные люди? – спросила Антонина.
Трофим молчал. А потом быстро заговорил, сосредоточенно глядя в одну точку.
– Всем не сообщат, это точно. Нельзя сеять панику, тем более точное время и точное место падения неизвестно. Но если метеорит подойдет близко к Земле, он выйдет из-под контроля, и сделать уже будет ничего нельзя.
– То есть его нельзя подпускать слишком близко? – поняла Антонина, проводя пальцем по его шее с пульсирующей жилкой.
– Точно так.
– А есть что-то, что может сбить его? Ну какой-нибудь космический корабль… Извини, я такой дилетант в этом вопросе. Мне даже стыдно, – сказала Тоня, вдыхая аромат парфюма Трофима.
– А на голом фактически мужчине лежать и говорить всякие глупости, вместо того чтобы заняться любовью, не стыдно? – И Трофим резко перекинул Тоню через себя на кровать под ее громкий визг.
Через два часа, довольные и усталые, они все-таки отправились в бар. Завтрак давно уже закончился, но Трофим заказал кофе и «все что угодно» для дамы. Антонина попросила два пирожных и фруктовый салат.
Они сели за круглый столик у большого, во всю стену окна. Антонина хоть и пыталась держаться отстраненно, но не могла не смотреть на своего мужчину с нежностью.
– Совершила второй раз ошибку? Или провела работу над ошибками? – с усмешкой спросил он.
– Нет, не расцениваю то, что случилось, как ошибку, если честно. Я хотела быть с тобой и ничуть об этом не жалею, – ответила она. – Но все же будь милостив, не знакомь меня со своими пассиями.
– Ну, слава богу! Хоть какой-то прогресс в отношениях. Хоть что-то понравилось. Приглашаю тебя быть со мной вместе каждую ночь.
– Пока не сотрешь меня из памяти, как в компьютере? – спросила она.
– Нет, тебя точно сохраню в своей голове. Ты не похожа на остальных.
– Я абсолютно такая же… А знаешь, я согласна! Если ты не доведешь свои расчеты до конца, у меня появляется реальный шанс стать твоей последней женщиной. А это все равно первая, хоть и с другого конца, – сказала она.
– Первая с другого конца, интересная интерпретация. Ты надеешься остаться последней? Это так важно?
– Надейся и жди, вся жизнь впереди, – пропела Антонина, которой сейчас никто и ничто не могло испортить настроения.
Им принесли заказ.
– Все на ваш счет? – спросила официантка, обращаясь к Трофиму.
– Как всегда, – ответил тот.
– Это же отель Никиты? – уточнила Тоня, когда официантка отошла.
– Да, его.
– А он твой друг.
– И что?
– А зачем платить другу? Он тебе так не разрешает? – спросила она.
– Разрешает, конечно. Он даже ругает меня. Но я сам так решил. Здесь много обслуживающего персонала, которому необходимо платить зарплату. А для них я никто! Зажравшийся дружок их босса. Потом, Антонина, я абсолютно не бедный человек и могу себе позволить многое. Но, к сожалению, не все.
– Что, например? – Антонина сняла с пирожного виноградинку и отправила ее в рот.
– Выехать за пределы России не могу. То есть это даже не обсуждается. Я нигде не был, путешествую исключительно виртуально. Правда, мои ограничения щедро компенсируются, и я могу тратить огромные суммы без оглядки. Кстати, вчера наш новый знакомый подполковник Соловей рассказал мне одну интересную вещь. Вскрытие и экспертизу погибших девушек произвели очень быстро. Заключение повергло экспертов в шок. Обе умерли от яда, неизвестного современной криминалистике. Яд очень сильный, сразу же вызывает спазм и паралич всех дыхательных структур, начиная от дыхательного центра в мозге, заканчивая гладкой мускулатурой в бронхах.
– Что значит, неизвестного? – спросила Антонина.
– То и значит! Нет такого яда! Ни у нас, ни в других странах. Эти девушки первые, кто был отравлен этим ядом на сегодняшний день.
– Кто-то изобрел новый яд? – удивилась Тоня. – Или прилетели инопланетяне?
– Так это тоже неизвестно. Просто нет сведений по этому яду, и все! А виноват во всем метеорит, так и будем думать! Пролетел бы он мимо Земли, ничего бы этого и не было, – сказал Трофим.
– Я тоже начинаю чувствовать, как тебе тяжело, – вдруг вздохнула Антонина, задумчиво глядя в окно на унылый, серый пейзаж.
– Вот только ты не парься на эту тему. Все будет хорошо…
– Ты сам начал…
– Ты права, извини, самому бы не сойти с ума…
– На тебя или меня охотятся. Нас в любой момент могут отравить, а ты говоришь, что все будет хорошо? Еще скажи, беги от людей, которые могут нарисоваться на твоем горизонте со шприцем в руке.
Трофим закурил.
– Ты сейчас куда?
– В смысле? – подняла на него глаза Тоня.
– Есть какие-то дела? Может, посидишь со мной в номере? Я боюсь тебя отпускать.
– А ты для чего вообще приехал?
– Для опознания твоего трупа.
– Труп не состоялся, извините. Так, может, тебе уехать? – спросила она.
– А смысл? В Москве или в Питере, меня, если что, все равно достанут.
– Это да. А я бы в Эрмитаж сходила, – осторожно посмотрела на него Антонина. – Там-то нас точно никто не тронет.
– Эрмитаж, значит Эрмитаж, – задумался Трофим, принимая решение. – Я пойду с тобой.
– А я не нанесу урон человечеству? – вдруг спросила Антонина.
– Чем? – поинтересовался он, с удовольствием выпуская сигаретный дым.
– Тем, что отвлекаю тебя от твоих вычислений? – уточнила она.
– Тонечка, ты мне не помешаешь абсолютно. Я буду рад быть с тобой. Сам хочу сходить в Эрмитаж. А мои вычисления… Ты им совсем не повредишь, я же говорю, они все время со мной. Поэтому мы пойдем куда угодно и на сколько хочешь.
Сказано – сделано. После завтрака они оделись и вышли из отеля. Антонину сразу же пронзил холодный северный ветер. Она поежилась и подняла воротник.
– Почему без перчаток? – спросил Трофим.
– Я не думала, что здесь так холодно. А перчатки сейчас бы не помешали, – согласилась она.
Трофим решительно взял ее руку и засунул себе в карман, чтобы согреть и не оставлять ее на этом студеном, пронизывающем ветру. Это выглядело очень трогательно. Антонина ощутила заботу, и согрел ее не карман, конечно, а рука Трофима, которая сжимала ее ладошку. «Вот так бы шла и шла с ним просто по улице, и зачем нам музей? Там снимем верхнюю одежду, и уже не будет его кармана, его руки», – поймала себя на мысли Антонина.
– О чем думаешь? – тихо поинтересовалась Тоня, заметив, что и Трофим погрузился в свои мысли.
– Вот черт! Не могу сосредоточиться на работе, я теперь все время думаю об этих убийствах.
– Тебе нельзя отвлекаться, – напомнила Антонина. – Ты – единственный шанс человечества на спасение.