Pronto soccorso — так называется итальянская система «Скорой помощи» и дословно переводится «готовые бежать». Оказывать помощь, в теории. Но в реальности единственное, на что точно можно рассчитывать, это на то, что вызов амбуланцы по номеру 112 или 118 гарантирует, что она примчится через минуту, с носилками и толпой обученных волонтеров. И отвезет в приемную «пронто соккорсо». При оформлении каждому поступающему присваивают цвет опасности. Белый — ему ничего не угрожает, и он может ждать сколько угодно; зеленый — жизнь вне опасности, так, порезался человек, кровью немного истекает или ребра сломал, ерунда, в общем, тоже может подождать; желтый — если есть возможность принять, надо принять поскорее; красный — ждать не может и срочно нуждается в помощи.
Так вот, ждать в приемной можно долго, и пять, и шесть, а в некоторых местах и десять часов. Всем поступающим вне зависимости от причины обращения сразу же в вену втыкают иглу. На случай, если вдруг придется поставить капельницу. А дальше пациенты с переломами и жуткими болями в боку, с вставленными в вену резиновыми иглами сидят на неудобными пластиковых стульчиках и постанывают от безысходности. Ни домой уйти, ни альтернативы никакой. В малочисленных частных клиниках подобных услуг не оказывают, оснащение там беднее, чем в государственных.
Еще совсем недавно обращение в «Скорую» и помощь любых врачей, кроме стоматологов, было бесплатным. А с июня 2012 года, чтобы, видимо, сократить количество посетителей, которым заняться нечем, кроме как придумывать себе боли в боку, ввели плату — 25 евро. И только если что-то очень серьезное вроде перелома, ожога, порезов или положили в стационар на операцию, то помощь оказывают бесплатно.
Если окажетесь в Италии и нужна будет медицинская помощь, то лучше всего обратиться в пронто соккорсо самого крупного населенного пункта, что есть поблизости. Потому что качество и скорость «готовых бежать» в разных населенных пунктах различна. Например, я имела дело со «Скорой» в нашем городке, когда сломала палец, это было минус 5 часов из жизни на ожидание в коридоре, хотя за помощью пришло максимум десять человек. Когда свекровь попала в пронто соккорсо города Бреши, что в получасе езды от нас, то очередь в 40 человек тамошние врачи оприходовали за 40 минут. В другой раз, придя в пронто соккорсо в нашем городке с приступом аппендицита, я прождала диагноза 6 часов, скрючившись на черном стуле. Мне сделали анализы мочи, крови, пощупали и отправили домой, сказав, что если не пройдет, вернуться.
— Ну это может быть какая-нибудь инфекция, вот, попейте антибиотики! — сказала мне молодая синьорина в белом халате.
Спустя пару часов пришлось, естественно, вернуться, так как боль была уже нестерпимая. И там был уже другой, более опытный врач, который, уделяя мне время урывками в течение четырех часов, наконец, отправил на госпитализацию. И тут мне открылось новое, более прекрасное и бесплатное (!) лицо итальянской медицины.
Госпиталь как санаторийВ стационар кладут в крайнем случае, но лечение, исследования и операции там проводят бесплатно. Лежат недолго, ровно столько, сколько необходимо для экстренного оказания помощи. Сам по себе лежачий режим с таблетками до полного выздоровления человек может соблюдать и дома. В палатах обычно лежат по двое. В очень крупных госпиталях есть трех- и четырехместные палаты. Место больного оборудовано кроватью с ортопедическим матрасом, которая может принимать самое удобное пациенту положение и управляется приделанным к кровати пультом. Можно сидеть, можно полулежать или поднять вверх ноги.
Нахождение в больнице напоминает санаторий. Утром и вечером по два часа — прием гостей. Больной возлежит важный и нарядный, как король, и принимает родственников, знакомых, друзей с красочно перевязанными коробками печений. Почему-то это у них самый распространенный гостинец в больницу. Иногда приходят одновременно по 15–20 человек, причем в обычной обуви и одежде, толпятся, хохочут вокруг постели больного. Целый ритуал, ах, Марио в больнице, давайте сходим его навестим, даже если в обычные дни до него нет никого дела!
В дневное время всех пациентов обходит медсестра, которая озвучивает меню на завтра и принимает заказы: что пациент хочет есть на завтрак, обед и ужин. Кормят восхитительно, как в ресторанах, еду в красивой посуде привозят прямо к кровати и на специальном подносе на колесиках подают пациенту. Есть можно, не вставая с постели. Впрочем, шибко здоровые пациенты в итальянских госпиталях не встречаются. Но вставать иногда все же приходится, даже если у тебя катетеры в самых интересных местах! Каждое утро меняют постель. Кто может встать, ждет в сторонке, пока все перестелят. А для лежачих разработана целая система быстрой смены постели. Пациента вдвоем катают из одной стороны в другую и пока один держит, другой заправляет. Я наблюдала, как споро работают информьеры (медсестры-санитарки), когда лежала после операции аппендицита в одной палате с полностью парализованной после инсульта синьорой 95 лет. Что удивительно, с ней разговаривали не как с «овощем», а как с нормальной, будто ожидая ответа, по-доброму подшучивая и рассказывая о том, какая за окном погода.
Ежедневно с утра берут анализы крови, приходит медсестра со шприцем. Другая информьера каждые три часа заходит мерить температуру и давление.
Врачи очень ответственно работают. Как правило, это уже зрелые люди за сорок, часто красивые, харизматичные, стильно одетые и ласковые в обращении. Впрочем, попадаются разные персонажи. Был один доктор, видимо, с недопережитой жизненной трагедией, это выдавала щетина и острый, колючий взгляд. Когда он во время своего дежурства делал традиционный обход, я пожаловалась на боль. После операции чувствовала себя терминатором, у меня из живота торчали какие-то трубки.
— Женщины должны страдать, — сказал мне щетинистый. — Таково их предназначение по Евангелию.
На что присутствовавшая с ним медсестра вскинулась и попыталась все перевести в шутку. Здесь бросается в глаза, что доктора работают с пациентами очень осторожно, ведь ошибка может очень дорого стоить. Все кардинальные решения принимаются после тщательного обсуждения с коллегами — резать или нет. И тем не менее случаи халатности встречаются.
Сколько стоит медицинская ошибкаКаждый год в Италии регистрируется от 200 до 300 случаев серьезных врачебных ошибок, из-за которых сильно страдает здоровье пациента, а больше половины заканчиваются смертью. А всего же случаев халатности около 90 тысяч!
Некоторые пострадавшие, кто многое потерял и у кого есть деньги на адвокатов, подают в суд и часто выигрывают огромные суммы. Вот пара примеров. В 2001 году во Флоренции при родах в госпитале ASL малышу была нанесена травма головного мозга. Из-за этого начались неврологические проблемы, и ребенок остался инвалидом на всю жизнь. Не дожидаясь суда, служба назначила компенсацию в 1 миллион и 150 тысяч евро родителям.
Из-за ошибки врачей, которые слишком поздно поставили правильный диагноз, 67-летний Марио Перессон оказался в инвалидной коляске. Суд города Тольмеццо (Фриули-Венеция-Джулия) постановил, что поскольку мужчина не может полноценно исполнять супружеский долг, то компенсация положена и его жене: 300 тысяч евро самому пострадавшему за вред здоровью и 30 тысяч евро жене за ущерб, нанесенный ее сексуальной жизни.
Чем ближе к Югу, тем, к сожалению, дело с медицинской помощью обстоит все хуже. Вот на днях сообщили в новостях о «забавной» истории в Перудже, там больные ночью никак не могли дозвониться до медпункта и обратились за помощью к карабинерам. Когда те приехали в госпиталь, оказалось, что все дежурные врачи попросту спят.
А в одной крупной римской клинике был вопиющий случай — больная туберкулезом санитарка заразила 115 новорожденных. Так что все очень неровно в местной медицинской отрасли. Сами итальянцы передают друг другу из уст в уста информацию о том, кто хороший врач, а кто плохой. И если уж иметь дело с итальянским здравоохранением, то лучше заранее узнавать, чье конкретно лицо будет его представлять в вашем случае.
Глава 7 Досуг
Кто заменяет итальянцам семейных психологов и откуда все и всё про всех знают
Пролог. Сильно сокращенная версия классической системы психологической взаимопомощи итальянцевДействующие лица: Мауро, хозяин бара и Альфонсо, продавец вин.
Обычное будничное утро. В бар входит Альфонсо.
— О, чао!
— Чао! Как дела?
Мауро начинает в веселой и характерной для этих мест манере жаловаться на жизнь. Кризис, клиентов стало меньше, а недавно налоги пришли, аж 12 тысяч! Закрою бар, уеду жить в Бразилию!
— Сейчас, представляешь, еле избавился от одного клиента. Как-то пришел он выпить кофе, и давай мне рассказывать, что с женой скандалы все время. И три часа мне про свою жену трындел! На прощание попросил, если она зайдет, поговорить с ней. А на следующий день приходит его жена. И начинает рассказывать в красках, как она скандалит с ним. И чем он ее достал. Я слушал, слушал, ушла наконец-то. Уф! Ке кольёни! А спустя час он прибегает и спрашивает, ну как, моя жена здесь была, что говорила? Я ему пересказываю, и он опять начинает по новой про нее, про себя…
Действующие лица: Мауро, хозяин бара и Альфонсо, продавец вин.
Обычное будничное утро. В бар входит Альфонсо.
— О, чао!
— Чао! Как дела?
Мауро начинает в веселой и характерной для этих мест манере жаловаться на жизнь. Кризис, клиентов стало меньше, а недавно налоги пришли, аж 12 тысяч! Закрою бар, уеду жить в Бразилию!
— Сейчас, представляешь, еле избавился от одного клиента. Как-то пришел он выпить кофе, и давай мне рассказывать, что с женой скандалы все время. И три часа мне про свою жену трындел! На прощание попросил, если она зайдет, поговорить с ней. А на следующий день приходит его жена. И начинает рассказывать в красках, как она скандалит с ним. И чем он ее достал. Я слушал, слушал, ушла наконец-то. Уф! Ке кольёни! А спустя час он прибегает и спрашивает, ну как, моя жена здесь была, что говорила? Я ему пересказываю, и он опять начинает по новой про нее, про себя…
— Да, все кругом сумасшедшие! — соглашается Альфонсо. — И не говори! Я с женой тоже иногда ссорюсь, но не рассказываю же об этом всему городу. Вот недавно…
И дальше Альфонсо, конечно же, начинает описывать в подробностях, как он ссорился с женой. Мауро кивает, поддакивает, отпускает ответные шуточки и возгласы в жанре «активное слушание» и «парафраз», это профессиональные психологические приемы, но здесь ими владеют поголовно.
В ответ на историю Альфонсо Мауро рассказывает про свою семейную жизнь и как он однажды тоже был на грани развода. В качестве супервизора немедленно выступает новоприбывший клиент, забежавший выпить кофе, добавляет что-то от себя и убегает.
Всего беседа длилась 45 минут, идеальное время хорошей консультации у семейного терапевта. За это время они сменили пять или шесть «супервизоров», все высказали свое авторитетное мнение и дали советы. Расстались довольные друг другом, к тому же Мауро заказал Альфонсо три ящика просекко и ящик граппы, а Альфонсо сделал ему хорошую скидку и оформил подарок от фабрики — модные дизайнерские бокалы.
Итальянцы никогда не поймут русской поговорки «выносить сор из избы». Они любую соринку несут торжественно демонстрировать и обсасывать на всех углах. Групп-анализ у них случается в режиме нон-стоп и часто даже с незнакомыми людьми. Пошел на городской праздник и сам не заметил, как участвуешь в обсуждении чьей-нибудь проблемы. Хочешь не хочешь, про всех все знаешь, а если еще не знаешь, то скоро тебе расскажут. В эту страну можно не засылать разведчиков, достаточно просто пожить пару месяцев, чтобы знать все обо всех и где у кого что происходит.
— Видишь вон того, он владеет баром «Счастливые часы», у него отец умер от инфаркта на любовнице 30 лет назад, а жена от него сбежала, он сейчас с румынкой живет.
— А вон этого старика видишь, худого, который сидит, как птица на ветке, скрючился! Он 30 лет назад получал в неделю пятьсот тысяч евро в сегодняшнем эквиваленте. Еще с тремя своими друзьями нашел лазейку в законе и зарабатывал на продаже сои. За вечер мог потратить 30 тысяч евро, дикие деньги! Если бы не спускал все, мог быть владельцем половины земного шара. А сейчас живет на 200 евро в месяц пенсии. Его брат устраивал договорные матчи. И когда к ним в дом как-то нагрянула полиция, которая искала этого брата, то его наивная мать сказала, вы не того сына ищете, это у другого какие-то темные делишки, вы перепутали. Однако оба промышляли темными делишками!
Слушаешь эти истории и не знаешь, верить или нет. Сначала это дико забавляло и удивляло, как можно все помнить про всех вокруг, а сейчас привыкла и сама еще кучу наводящих вопросов задаю. Сплетничать так заразно.
— А вон та синьора, в красном, сейчас нормальная стала, двое детей, а когда-то зажигала по ночным клубам и на кокаине сидела. А эта, с которой мы только что поздоровались, 20 лет назад свела с ума Луиджи, ну того, который обувью торгует на углу, и они тайком встречались, она на нем технику орального секса отрабатывала. А потом бросила его, и он очень страдал. О, смотри, синьор с бородой! Он в молодости мог бы стать лучшим певцом Италии, у него был грандиозный талант, на RAI ездил петь, а когда начались первые признаки славы и денег, начал кутить, волочиться за женщинами, пить, курить, кокаинить… В общем, так и слил свою карьеру в унитаз.
Равняемся с несостоявшейся «звездой» итальянской эстрады, он бурно приветствует нашего малыша и говорит, что посвятит ему свою новую песню. Проходит уже второй год, песни пока нет, но каждый раз при встрече обещает.
Прихожу в солярий, хозяйка приветствует, слово за слово и я не успеваю отследить, в какой момент она начинает с улыбкой жаловаться, что ее маленький сын капризничает, ругается с ней и ведет себя вообще отвратительно. Не знает, что с ним делать. И она не ведет его к детскому психологу. Она жалуется своим посетителям и выслушивает их аналогичные истории, советы и получает вполне терапевтическую поддержку.
Здесь привыкли практически любую полезную информацию узнавать от соседей, друзей и знакомых знакомых, особенно психологическую. А источник ОБС (одна баба сказала) считается самым авторитетным.
Нет, безусловно, любой профессиональный психолог скажет, что это суррогат психологической помощи. Но она у них существует на уровне хорошего тона и обычной вежливости. Устой, который формировался веками. При этом, конечно, никто глубоко в твои проблемы не вникает и злоупотребление чьим-то вниманием заканчивается тем, что человека начинают просто избегать. Но кто ищет, тому сопереживальщиков всегда можно найти.
К настоящим психологам здесь тоже ходят, хотя их намного меньше, чем в России. И не сказать, что они завалены работой. Ходят в крайнем случае — после смерти близких или развода, когда однозначно не в состоянии пережить самостоятельно ситуацию, а лишние деньги есть. Но чаще предпочитают сами преодолевать стресс. И для итальянца стоимость часа в 50–80 евро — это дорого.
— Ну что я псих, что ли, к психологу ходить?! — веселясь, говорит итальянский человек в состоянии глубокой перманентной депрессии.
Тем более, что некоторые итальянские психологи сами не производят впечатления психически здоровых. Вот у нас есть знакомый, потомственный психоаналитик, у него и мама, и папа доктора психологии. Его зовут Алессандро. И он рассказывает, как иногда ездит со своим любимым плюшевым медведем в машине. Медведь довольно крупный, в рост человека. Он сажает его на переднее сиденье и пристегивает ремнем. Однажды его останавливает полицейский проверять документы и с подозрением косится на медведя.
— Э-э… — не успевает задать вопрос полицейский, как Алессандро его уже перебивает:
— Что-то не так? Если изволите видеть, то медведь пристегнут! Еще есть ко мне какие вопросы?
Полицейский после этого быстро вернул права и отпустил Алессандро. Рассказывал он это все абсолютно серьезно и даже с некоторым негодованием, как это полицейский посмел косо посмотреть на медведя. Любимого, заметим!
Что удивительно: итальянцы — нация веселая, устраивать комические мизансцены в разговорном жанре для них — норма. Комик на комике сидит и комиком погоняет. Тем более странно, что когда итальянский ученый начинает писать какую-то научную работу, то более занудного и дотошного до мелочей текста найти сложно. Если итальянец вошел в образ серьезного умного человека, его никто не сможет остановить. Это будет до того серьезный психолог, что провалиться можно. Так вот, итальянские психологи в массе своей — это самые серьезные и занудные люди. С ними не до шуток. Они проводят симпозиумы, международные конференции, обсуждают глобальные проблемы педофилии и психоанализа, бьют разные тревоги в обществе и всегда, в общем, на нервах.
Они как будто полная противоположность характеру итальянцев, которые стараются как раз меньше всего бить в набат и думать о глобальных проблемах, особенно серьезно. Обычный итальянец способен обшутить любую самую невеселую тему. Но именно итальянские психологи демонстрируют собой, насколько непросты эти простые итальянцы. Они все очень сложные, рефлексирующие, загадочные сами для себя, глубокие и ранимые. Итальянцы немного актеры. Там не просто двойное дно, а десятислойное. Приезжаешь как турист и видишь доброжелательных, гармоничных, жизнерадостных и вежливых людей. А поживешь среди них, постепенно они снимают свои маски, и каждый раз под маской оказывается совсем другая личность. И так они снимают и снимают свои маски, снимают и снимают…
Я живу здесь уже третий год, а все открываю периодически вроде уже давно знакомых людей заново с абсолютно новой стороны. Могу сказать точно, итальянцы сами по себе прирожденные психологи, а жизнь в их обществе очень сильно тренирует навык разбираться в людях с первого взгляда.