— Мне ничего не надо, Дик, выскажусь и уйду, — бурчал Зураб. — Хочу, чтобы ты был в курсе дела. По сути, я всех заложил. Жить хотелось. А этот амбал обещал размазать меня по стене. Я же людей насквозь вижу, от этого парня нарами за версту воняет.
Журавлев ничего не понял и схватил грузина за грудки, чтобы выкинуть из квартиры, но тут вмешался его приятель:
— Оставь его, Дик. Дай высказаться человеку. Ты кто?
— Зураб меня зовут. Участник последней партии в покер.
— Как они меня достали! — взвыл Журавлев. — Вот и помогай пиявкам, потом не отлипнут, пока всю кровь не высосут.
— Успокойся, Дик, — остановил его Метелкин. — Нам торопиться некуда. Может, парень мне новый сюжетец подбросит. Голова пустая, никаких идей.
— Точно! — воскликнул Зураб. — Тот еще сюжетец. Сегодня вечером он мне обернется в пол-лимона баксов.
Журавлев рухнул на диван, в руках у него был бокал с шампанским, Метелкин пил виски. Гостю не предложили даже сесть. Ничего, он привык.
— Меня невозможно найти, если я этого не хочу, — начал Зураб. — Сейчас я залег на дно. Мой адресок знают только двое проверенных ребят, но этот Франкенштейн меня нашел.
Журавлев корчил гримасы, а дотошный Метелкин деликатно попросил:
— Алфавит, пропущенный через мясорубку. Попробуй слепить из букв правильные слова, а из них сделай предложения. Ненужные пропусти, оставь лишь обязательные. Итак, кто тебя нашел?
— Хозяин парня, которого мы обыграли на миллион двести тысяч баксов. Теперь я понимаю, почему проигравший повесился. Лучше самому, чем от руки гориллы. Хозяин этот требует вернуть проигранные деньги. Я обещал вечером отдать ему полмиллиона. Одурачил, одним словом. Послал его к одному оперу, у того с охраной все в порядке. Если же этот тип появится, деньги я ему отдам. Но он придет не только ко мне, придет ко всем игрокам. Имена я ему назвал.
В Зураба полетела пустая бутылка из-под шампанского, он успел увернуться.
— Этот громила все равно всех найдет, — продолжил Зураб. — Меня же нашел. Я поехал в конюшни. Один из тех, кто знает мой адрес, работает там «сигнальщиком», сливает сведения за бабки. Так вот. Он мертв. Кобыла ему копытом череп разнесла. Других версий ни у кого нет. А если лошади и слушались кого-то, так только его. Меня сдал конюх. Я сдал остальных. Не я, так кто-то другой. Мне хотелось выиграть время, чтобы предупредить всех игроков. Только общими силами мы сможем одолеть этого монстра. Нужен капкан и наживка. По одиночке с ним никто не справится. Если только он выживет после визита к Судакову. Но он может и не пойти к нему вовсе. Хотя, скорее всего, пойдет.
— Почему ты так решил, Зураб? — спросил Метелкин.
— Застоялся. Говорю же, от него нарами воняет. Хочет вернуть себе былую форму. Но это не просто безмозглый циклоп. Башка у него хорошо варит, если он мою берлогу вычислил.
— А деньги у тебя есть? — поинтересовался Журавлев.
— Уже приготовил. Злить зверя ни к чему. А по сути он прав. Какой-то придурок просрал его бабки и удавился. Вернуть свои деньги — резонное желание. Думаю, он очень на них рассчитывал.
— Может, сдать его ментам? — предложил Метелкин.
— Он их сожрет, а нами закусит, — сказал Зураб, его даже передернуло. — На такого хищника надо роту ОМОНа вызывать, а не наряд из четырех желторотиков. Менты ленивы, только когда их жареный петух клюнет, они зашевелятся.
— У меня идея, — предложил Метелкин. — Я поеду с тобой. Возьму фотоаппарат с хорошей оптикой и зафиксирую клиента. Потом мы его по ментовским базам вычислим. Тогда твоему монстру можно будет дать точную оценку, а пока я вижу лишь пугало.
— Я не знаю, где он назначит мне встречу. Ситуацию он тасует, — засомневался Зураб.
— Не важно. У меня мощный мотоцикл, я на нем через подземный переход Тверскую пересекал.
— Хорошая мыслишка, — обронил Журавлев, засыпая.
Идея Зурабу не понравилась, но лучше так, чем одному заходить к тигру в клетку.
* * *Кирилл с легкостью открыл висячий замок на железной двери с надписью «Склад».
Он появился на фирме Лазаря, чтобы ознакомиться с обстановкой, в которой его брат умудрился проиграть в покер больше миллиона долларов. Через ворота проехал под самосвалом. Это он умел делать. К дну машины крепил ремни мощными магнитами. Так он бежал из колонии на мусоровозе двадцать лет назад. Опытный зек и грабитель знал тысячи способов проникновения на чужие территории и не меньше вариантов исчезновения из тех мест, где ему не хотелось находиться.
Кирилл обошел всё помещение. На столе все еще валялись карты и стояли набитые окурками пепельницы. Карты чистые, не крапленые. Если брата обыграли честно, он не мог предъявить претензии. Таковы законы. Но Кирилл знал, что Аркашка был хорошим игроком. Значит, все не так просто. Тут должна быть какая-то хитрость. И он ее нашел. Не сразу, а лишь после скрупулезного осмотра всего помещения. В стены за спинами игроков были встроены мини-видеокамеры. Пульт управления успели демонтировать, но провода в соседней комнате говорили о том, что они там стояли. За игровым столом не сидел только Зураб. Значит, он контролировал игру и подавал сигналы. При таком раскладе крапленые карты не нужны, опытный игрок распознал бы крапленую колоду. Аркашка знал в этом толк. Его обрекли на поражение. И не только его. Похоже, дело поставлено на конвейер. Кирилл убедился в своих предположениях и ушел. Теперь он знал, что ему делать.
* * *Ирина вбежала в дом как угорелая. Она металась по комнатам и звала мужа. Костя вышел из ванной и поймал жену в объятия. Она вскрикнула:
— Ты жив! Ты жив!
— Что с тобой, Ириша? На тебе лица нет.
— Бог мой. Я поверила одной аферистке. Она мне нагадала, будто тебя убили. Видела кровь в доме.
— Ты слишком легковерна, дорогая. Нас охраняют. Выхожу я только на рыбалку, и за весь отпуск выбирался лишь трижды. Другой берег озера слишком далеко, ни один снайпер не попадет. Мы в полной безопасности. Успокойся и сделай кофе, меня целый день в сон клонит. Это от безделья.
Успокоившись, жена пошла на кухню.
Судакову предсказание гадалки показалось реальным. Врагов у подполковника хватало, но до сих пор никто не решился бы на него покушаться. Погоны были его главной защитой. Значит, до одного из недоброжелателей дошли слухи об увольнении. Теперь его решили похоронить, а вместе с ним и весь собранный им за многие годы компромат. Понятное желание, но задачка такого рода им не по зубам. Он накопил денег достаточно, внукам останется. Правда, у него и детей-то не было, а потому он мог себе позволить сорить деньгами и содержать телохранителей с профессиональной подготовкой.
Он вышел в сад. На скамеечке возле крыльца сидел главный охранник и читал газету. Всего их было четверо. Одетые в комбинезоны, они разыгрывали из себя садовников и ремонтников — на случай, если к нему придут свои с проверкой и, не дай бог, с обыском. Временные рабочие. Обыскивать их не станут. Ребята вооружены.
— Глеб, проверь участок и ребят. Сорока принесла на хвосте плохие вести. Всем быть начеку.
— Сделаем, хозяин.
Охранник бросил газету и направился к калитке.
«Слишком много деревьев», — подумал Костя. Сад в двадцать пять соток достался ему от отца. Дом он выстроил новый, отвечающий современным требованиям, но плодоносящий сад рубить пожалел. А в его положении надо бы иметь чистый газон перед домом. И парочка кавказских овчарок не помешала бы, но у Ирины аллергия на собак.
Константин вернулся в дом и опустил жалюзи на всех окнах. Кофе был уже на столе.
Ирина удивилась:
— На улице такая хорошая погода, Костя, а ты жалюзи опускаешь. — Помолчав, спросила: — Поверил ведьме?
Константин рассмеялся:
— Нет, конечно. Но береженого бог бережет. Я засадил за решетку столько злодеев, что о покое думать не приходится.
Да, он сажал некоторых. Кто отказывался ему платить, но таких были единицы, он даже имен их не помнит. Сейчас подполковник судорожно вспоминал, куда он спрятал пистолет, оружие, засвеченное не в одном деле. Он конфисковал его при обыске крупного преступника, но к делу не приложил.
* * *Илья Львович Храпов тоже был человеком очень богатым, но охрана ему не требовалась. Кого ему бояться? Он же честный человек. Что касается личной безопасности, тут проблем нет. Храпов был связан с криминальными верхушками Москвы самым тесным образом. Ни один здравомыслящий человек не решился бы покушаться на его жизнь. Даже угрожать бы не стал. Храпов слыл очень умным и осторожным дельцом, с ним можно было договориться, а пугать его бессмысленно.
Высокий чиновник всегда обедал в одно и то же время и в одном и том же ресторане. Никаких излишеств. Илья Львович страдал желудком и строго соблюдал диету. Не пил, не курил, занимался гимнастикой, держал себя в форме и хотел прожить до ста лет. В свои пятьдесят выглядел лет на десять моложе и имел двух молоденьких любовниц на содержании. Пока есть силы и здоровье, надо жить на полную катушку. Ну а семья — святое дело. Взрослые дети учились за границей, жена — депутат, он — крупный чиновник. Кругом шестнадцать!
Высокий чиновник всегда обедал в одно и то же время и в одном и том же ресторане. Никаких излишеств. Илья Львович страдал желудком и строго соблюдал диету. Не пил, не курил, занимался гимнастикой, держал себя в форме и хотел прожить до ста лет. В свои пятьдесят выглядел лет на десять моложе и имел двух молоденьких любовниц на содержании. Пока есть силы и здоровье, надо жить на полную катушку. Ну а семья — святое дело. Взрослые дети учились за границей, жена — депутат, он — крупный чиновник. Кругом шестнадцать!
К его столику подсела приятная дама. Не девочка, конечно, как его подружки, но в самом расцвете сил. От нее исходил очень приятный аромат. На шлюху не похожа, их он за версту чуял. Метрдотель за его столик никого не сажал, значит, это ее собственная инициатива.
— Вам угрожают, Илья Львович, — тихо заговорила женщина. — Я всего лишь посредник и к этим людям не имею никакого отношения.
— Зачем же вы согласились исполнять столь унизительную роль? — спросил Храпов, продолжая жевать.
— Они взяли моего ребенка в заложники. Пока я им не принесу от вас ответ, моего мальчика не отпустят. С вами они будут действовать тем же методом. Речь идет о Насте и Федоре, которые учатся в Лондоне. У них сейчас сессия, и уехать в Россию они не смогут. В Англии учеников никто не охраняет. Они сами этого не захотят, чтобы не выглядеть белыми воронами. Мне даже страшно говорить об этом. Извините. Вынудили.
— Я имею возможности выловить шантажистов. Что вы о них знаете?
— Ничего. Я их не видела. Мне в почтовый ящик бросили сотовый телефон и по нему позвонили. Инструкции я получала таким странным образом.
— Так чего же они хотят?
— Триста тысяч долларов. Вы должны отдать их завтра. Где и как, я не знаю. Это их деньги. Они доверили триста тысяч некоему Батону, а он их передал вам.
— Вот теперь все встало на свои места, — Храпов даже рассмеялся. — Батон — тот еще фрукт. Денег он мне не отдавал, хотя мог бы. Он не бедный человек, но очень жадный. Спрятался. Бросил отличный дом, забился в щель, лишь бы не платить. Мои люди до сих пор его не нашли. Ищут, но тот как сквозь землю провалился.
— Они его сумели найти и убили. Так что проверить невозможно, отдавал он вам деньги или нет. Я бы не стала доказывать свою правоту, отдала бы деньги и поставила точку.
— Я бизнесмен, леди, а не транжира. Батон не единственный мой должник, но все предпочитают отдавать долги. Эти шантажисты убили моего должника, в чем я не уверен, а теперь хотят с меня бабки вытянуть. Ничего у них не получится. Это они должны мне триста тысяч. Правда, сумма взята с потолка, но это не имеет значения. Передайте им конкретное «нет». Это мой окончательный ответ.
— А как же ваши дети?
— Я за них спокоен. Лондон не Москва.
— Я поняла. Извините за беспокойство. Я все передам.
Дама встала и ушла. У Храпова был испорчен аппетит. Такой сверхнаглости никто себе не позволял в отношении него. Придется преподать недоумкам урок.
На улице Вику ожидало такси. На нем она доехала до того же места, где поймала машину. Вошла в подъезд и вышла с другой стороны дома на параллельную улицу, где стоял новенький «фольксваген», купленный у официального дилера на ее собственные деньги. За рулем был Гаврик.
— Он платить не хочет. — Она устроилась на заднем сиденье. — Батон не отдал ему долг. Но я бы проучила Храпова за наглую надменность. Он слишком уверенно себя чувствует под защитой бандитов.
Кирилл молча смотрел на нее. В этой женщине скопилось слишком много злости. Пожалуй, больше, чем у них с Гавриком, беглецов. Он так ничего и не сказал. Сегодня выдался тяжелый день и предстояло сделать еще немало.
* * *Чему учит тайга? Тех, кто плюнул на себя, ничему. Они так и будут догнивать в зоне. А те, кто строил планы на будущее, читал газеты и журналы, доставляемые в лагерь вертолетом хоть и с месячным опозданием, хорошо знали, что творится в мире. Пахан Витепаж даже свою олимпиаду придумал. Кулачные бои были в порядке вещей. О футболе забыли — ни мячей, ни площадок в зоне нет. Зато много леса. Практиковали прыжки в высоту с шестом и достигали невиданных успехов. Высота в пять метров бралась всеми. Руководству колонии было невдомек, что так можно перепрыгнуть четырехметровый забор лагеря вместе с колючкой. Стрельбу из лука доводили до совершенства. Зекам не воспрещалось себя кормить, а на лесных вырубках хватало дичи. Подбивали куропаток на лету. Научились брать даже кабана. Свирепый вепрь опасен при ранении, бить надо точно в сердце, иначе он тебя порвет.
Пришло время вспомнить старые навыки. После покупки машины у Вики денег осталось немного. Так она говорила. Но и их пришлось истратить. Опять идея принадлежала Гаврику, главному Кулибину рисковой банды.
Они приобрели управляемую модель самолета. За определенную плату один мальчишка, член авиаклуба, сделал работу электродвижка неслышной и установил на модели видеокамеру. Беспилотник шпионского класса — вещь не новая, техника тоже не ах какая, но достать трудно. Они все же достали, Викина смекалка помогла.
«Фольксваген» оставили в лесу. Было еще светло. Гаврила, уже дважды проводивший испытания, запустил летательный аппарат. Картинка с видеокамеры передавалась на монитор ноутбука, Виктория корректировала полет. Кирилл помалкивал и наблюдал. Планер сделал три круга над участком Судакова и вернулся назад, мягко приземлившись на поляне.
— Гениальная игрушка! — с восторгом заключил Гаврила.
Вика, как всегда, подошла к затее по-деловому.
— Их четверо на участке. Хозяин в доме, жалюзи опущены. Высота забора три метра. Вы сможете перемахнуть, а я с шестом прыгать не умею. Вам вдвоем будет трудно. Охранники рассредоточены грамотно, имеют полный обзор участка. Похоже, кого-то ждут. Не нас ли? Этот ублюдок мог тебя продать, и нам устроили ловушку.
— Я пойду один, с тыльной стороны, — неожиданно заявил Кирилл. — Плохо только, что там лес, неудобно для разбега.
— Тогда зачем идти с тыла? — спросила Вика.
Ответил ей Гаврик:
— Дом в пяти метрах от заднего забора, деточка. Высота его не больше пяти метров. Крыша черепичная, почти плоская, на ней слуховое окошко. Еще вопросы есть?
У Вики приоткрылся рот:
— Вы что, птицы? Человек летать не умеет.
— Увидим, — хмуро сказал Кирилл. — Будем ждать темноты.
Шест был изготовлен из прочного гибкого дерева. По принципу удочки он собирался из метровых секций. Кирилл переоделся в черный обтягивающий костюм, похожий на снаряжение легких водолазов. Гаврила тем временем расчищал в лесу дорожку для разбега. Каждый знал свое дело. Вика поражалась, как такие разные люди могли понимать друг друга без слов.
— Сколько вы просидели вместе? — спросила она, наблюдая, как Кирилл проверяет наконечники стрел для лука.
— Восемь лет.
— Не хило. Твои похождения мне известны, а за что Гаврик сел? Он совсем не похож на преступника. Обычный огрубевший интеллигент.
— Врачи нашли у него рак. Один козел проболтался, что ему осталось жить два месяца. Гаврик был конструктором в закрытом КБ. Интеллигентик, это ты точно заметила. Но тут сорвался. Жизни-то не видел. Институт, аспирантура, работа, в общем, карьера. Ни жены, ни денег. Тридцать три года жизни кошке под хвост. Достал ствол и обчистил сберкассу. Без единого выстрела. Снял около миллиона по тем деньгам. Не густо. Махнул на море и все бабки просвистел со шлюхами за месяц. Снял еще одну сберкассу, в Сочи. Интересно, что он не прятался, все при свидетелях. У него мозги вывернуты, он мыслит нестандартно, потому его и не могли взять. Укатил в Крым. Еще месяц и новая сберкасса. На этот раз подранил охранника, тот первым выстрелил. Через неделю охранник умер, не от ранения, а от заражения крови. Врачи грязь занесли. Гаврюха вернулся в Москву. Его очередная шлюха сдала, после того как обчистила до нитки. С тех пор он с женщинами никаких дел иметь не хочет. Парня взяли, всех собак на него навешали. Дали двадцать лет строгача, он лишь смеялся. До тех пор пока не выяснилось, что врачи анализы перепутали. Тот, кто действительно был болен, умер в обещанный срок, так и не узнав о своей болезни.
— Надо же, — покачала головой Вика, — а ведь Гаврила мог стать академиком.
— Мог бы, — кивнул Кирилл и шагнул на дорожку.
Разбег был феноменальным. Шест воткнулся в землю перед самым забором и поднял человека в черном на немыслимую высоту. Кирилл пролетел вперед, согнулся и отлетел назад. Гаврила подскочил к шесту и начал разбирать его на секции.
Кирилл не долетел чуть-чуть, уцепился за карниз водостока, подтянулся и оказался на крыше. Если бы он на нее упал, наделал бы немало шума. Человек с приличным весом мог и вовсе продавить черепицу. Стоя в нескольких метрах от дома, ни Гаврик, ни Вика вообще ничего не услышали, будто у Кирилла выросли крылья и он улетел, не задержавшись на участке.