– Ты же только что сам распевал мне дифирамбы о том, что секс с другим мужчиной не имеет негативной окраски! – Ольга была вне себя от злости. – Так какого же хрена тогда…
– Да причем тут уже секс-то? Это не имело негативной окраски ровно до тех пор, пока ты сама не внесла в это чистейший негатив. Потому что моему уму непостижимо, как можно наставлять рога своему мужчине, будь он хоть трижды женат, и при этом беспардонно фарисействовать на эту тему, глядя мне прямо в глаза. – Мне уже надоел этот разговор. – Собирайся, Оль, и езжай домой, на хрен. Потом поговорим.
– Какая же ты все-таки скотина, Образцов! Просто образцовая!
После того, как в коридоре бухнула входная дверь, я выпил стакан виски, со спокойной душой расположился у компьютера, и быстро набрал в строке браузера www.odnoklassniki.ru. Уж этот-то адрес я в любом состоянии набираю вслепую. Рассмотрев последних пользователей, посетивших мою анкету, я не обнаружил ни одной симпатичной девушки, и вяло ткнул в кнопку «Сейчас на сайте», под которой открывались два десятка случайных посетителей из числа тех, кто тоже проводил вечер перед компьютером, спасась от скуки или одиночества. Несколько минут я раз за разом обновлял страницу. Передо мной мелькали какие-то совершенно безнадёжные, отрешённые серые лица. Вот, например, какая-то Таня Рогова, двадцати лет, проживает в Мытищах: глуповатое выражение блудливых глазёнок, некачественное фото, снятое на плохую мыльницу у какого-то бассейна в дешёвеньком турецком отеле, некрасивый купальник, прикрывающий расплывшуюся не по годам задницу, и вымогающая глумливый смешок подпись: «Я секси, правда?» Тоже хочет отхватить от жизни кусочек своего нехитрого счастья. Да всё у тебя получится, крошка. Только для начала хотя бы выведи прыщи, похудей, и купи другой купальник. Зачем девушки размещают у себя в анкетах такие убогие фотографии? Неужели не ясно, что клюнуть на такое можно только совсем уж от жуткой безнадеги, да и то на один раз? Тьфу.
И тут произошло что-то невероятное. Меланхолически тыкая мышкой по фотографиям, на маленькой аватарке в нижнем углу страницы я углядел девушку, показавшуюся мне симпатичной, и щёлкнул по ней. От того, что я увидел, на мгновение я просто остолбенел, а придя в себя, вошёл в раздел с её фотографиями, и судорожно защёлкал мышкой. Там было пятнадцать фотографий, и с каждой из них на меня смотрела девушка совершенно невиданной красоты. В какой-то момент мелькнула надежда, что это чей-то клон – бывает, что люди от скуки или хулиганства регистрируют пустые анкеты, и переписываются с кем-нибудь от чужого имени. Но анкета была живая, в ней присутствовали список друзей, номер школы, и название университета. Вверху анкеты значилось: Анна Бергельман, 24 года, Москва. Здравый смысл помахал мне ручкой, и хлопнув крылышками, выпорхнул в окно.
VI
Пятнадцать фотографий. Всего пятнадцать. И невероятно жаль, что не сто пятьдесят. Почва под моими ногами уже не настолько тверда, как обычно. Жгучая брюнетка на фото была абсолютно в моём вкусе. Глубокие карие глаза. Головокружительная улыбка. Королевская стать. Умный взгляд. И всего пятнадцать фотографий. Фотографии всех остальных посетительниц сайта сразу же померкли, и съежились до галереи каких-то лягушачьих карикатур. Весь двадцатимиллионный ресурс сузился до размеров одной-единственной регистрации. Какого чёрта здесь делает это уникальнейшей красоты создание? Ей ли быть в этой толпе? Раз за разом я всё щёлкаю и щёлкаю по всем пятнадцати фотографиям, пока не приходит в голову сохранить их в компьютере. Самую лучшую из них, улыбающийся портрет на фоне жёлтых опавших листьев, я буду видеть постоянно – теперь она у меня на рабочем столе.
Робким и застенчивым меня точно не назовешь. Подбирать слова, чтобы познакомиться с девушкой, мне ещё не приходилось – всё происходит всегда очень легко. Но в этом случае я почему-то чувствую себя абсолютно зажатым. Оцепеневшим каким-то. Я не могу написать ей даже слово. Фамилия кажется смутно знакомой, я набираю её в поисковике Яндекса, не нахожу ничего внятного, и бросаю это тупое занятие. Ошибочка вышла. Мне просто очень нравится эта фамилия. Бер-гель-ман. В сочетании с этими фотографиями она звучит, как пятьдесят третий опус Шопена, исполняемый на самом лучшем в мире рояле.
VII
Раздается звонок в дверь, я открываю, и иду в кухню за льдом и стаканами. В Москву вернулся Евгений Алиев, несколько дней отдыхавший у дальних родственников в Баку. Из столицы Азербайджана он привёз с собой бутылку какого-то местного вина. Вино неожиданно кажется мне очень хорошим, и приподняв бокал, я удивлённо рассматриваю на свет искрящуюся рубиновую жидкость. Алиев улыбается.
– Что, нравится? Это вино делает в Азербайджане наш великий драматург Рустам Ибрагимбеков. Талантливый человек талантлив во всём. Кино снимает, сценарии пишет, книги тоже, театр имеет, вино вот начал делать. И всё, что бы он ни делал – превосходно. В Москве, кстати, это вино купить нереально даже в азербайджанских ресторанах.
– Ну круто, – хмыкаю я. – В вине я не разбираюсь, поэтому верю на слово, а вот чего это вдруг Ибрагимбеков «ваш»-то? Когда это деятель мирового масштаба превратился в конкретно вашего, азербайджанского?
– Не придирайся. Теперь он гораздо больше времени проводит в Баку. Он там национальный герой. Вот, видишь название – «Ибрус»? Так и театр его называется. Кстати, театр этот – первый на Кавказе частный драматический.
– Ну, конечно же, – я ехидно заржал. – «У нас в Дилижане простой кран откроешь, вода идёт, второе место занимает в мире».
– Это ты сейчас армянина процитировал. Не азербайджанца.
– Ладно, ладно, не напрягайся. Как у вас всё тонко-то, – улыбаюсь я. – Ну и чего, хорошо в Баку-то?
– В Баку очень хорошо. Там красиво и спокойно. Я туда, правда, попал впервые за много лет, теперь всё успело сильно измениться. В детстве, когда мы приезжали из Туркменистана к родственникам, отец водил меня гулять по городу. Сейчас хожу – не могу узнать ничего почти. Аллея Шахидов появилась. Это когда советские войска в девяносто первом году в Баку вошли, то ездили по всему городу на танках, и расстреливали мирных горожан. А ещё кафе там было самое любимое, «Наргиз» называлось, на Парапете…
– На парапете?
– Угу. Ну, вообще площадь Фонтанов, но раньше называли «на Парапете». А теперь этого кафе нет. Грустно.
– Какой ты впечатлительный, смотри-ка. Подумаешь, кафе не сохранилось. Особенно на фоне расстрелянных горожан. Много народу погибло?
– Сто шестьдесят семь человек, – Алиев сделал большой глоток, закурил сигарету, и немного помолчал. – Это только за один день, не считая погибших в Карабахе. А про кафе, ты просто не понимаешь. Была такая женщина, звали её Наргиз. Наргиз Халилова – едва ли не самая красивая женщина в Азербайджане. В неё без памяти были влюблены все бакинские цеховики. А ты понимаешь, кто такие в советское время были бакинские цеховики? Это самые настоящие олигархи, которые могли позволить себе всё. Наргиз тогда была практически королевой. Вот, даже кафе в честь неё назвали. Да ещё и не одно – самые первые бакинские евреи, эмигрировавшие когда-то в Штаты, понаоткрывали там, как ты понимаешь, много всего. И вот одно кафе тоже назвали «Наргиз». Но, в отличие от бакинского, нью-йоркское на месте и поныне. И там, по слухам, до сих пор собираются оставшиеся в живых старые цеховики, пьют чай, и вспоминают Наргиз-ханум.
– Надо же, как романтично, – иронично среагировал я. – Красивая легенда.
– Это не легенда, Рома. Это история из жизни.
– Хорошо, хорошо. И что потом стало с этой обворожительной ханум? Вышла замуж за бакинского еврея, и нарожала ему выводок ребятишек?
– Нет, её посадили за незаконные валютные операции.
На этих словах я засмеялся уже в голос.
– Ну ты даешь, дружище! Бакинские реалии, ха-ха-ха.
– Советские, – поправил Алиев. – Ты, кстати, напрасно смеёшься. В неё без головы влюбился следователь, который вел её дело. И, когда она освободилась, он на ней женился.
– Что ж, не самая плохая развязка. Хотя, конечно, не лучшая партия для самой красивой женщины Азербайджана.
– Любовь творит чудеса, старик, – теперь уже улыбнулся Евгений. – Ладно, хорош об этом. Всё равно ты ни фига не поймёшь, бакинский дух разговорами не передать. Кстати, я тебе рассказывал, что недавно на меня удачно свалился отличный государственный субподряд?
– Ни фига себе, – я искренне удивился. – Как ты ухитрился? У тебя же из рабочих – три с половиной таджика, и документы на контору все липовые.
– Ну, не три с половиной, конечно. Уже пара сотен есть. Да и нанять их хоть миллион можно, было бы куда пристроить. А любые документы, Рома, у нас в Москве купить не сложнее, чем пакет вермишели. Я просто недавно ехал на поезде из Питера, мне в купе попался сосед, генерал из Минобороны, он там как раз по строительству. Ну, разговорились, я ему чем-то понравился. Он когда-то руководил стройками как раз в том районе, где я вырос, в Средней Азии. Приступ ностальгии, видимо. И вот он мне сплавляет два здания в Подмосковье, в посёлке одном, школу и дом культуры. Под капитальный ремонт. Так что скоро куплю квартиру, и буду ездить на «Лексусе».
– Ну, не три с половиной, конечно. Уже пара сотен есть. Да и нанять их хоть миллион можно, было бы куда пристроить. А любые документы, Рома, у нас в Москве купить не сложнее, чем пакет вермишели. Я просто недавно ехал на поезде из Питера, мне в купе попался сосед, генерал из Минобороны, он там как раз по строительству. Ну, разговорились, я ему чем-то понравился. Он когда-то руководил стройками как раз в том районе, где я вырос, в Средней Азии. Приступ ностальгии, видимо. И вот он мне сплавляет два здания в Подмосковье, в посёлке одном, школу и дом культуры. Под капитальный ремонт. Так что скоро куплю квартиру, и буду ездить на «Лексусе».
– Там, в Минобороны, как минимум два человека мои часы носят, – улыбаюсь я. – Щедрый презент тебе сделали, да. Я думал, что в наше время пацаны с улицы в такие проекты не попадают.
– Мне повезло просто. Да и какой же это презент? Мне ему тридцать процентов отката заносить надо, – Евгений посмотрел на опустевшую бутылку драматического «Ибруса», и вздохнул. – Конечно же, это очень много. Я ведь не только ему заношу. Мне ещё всем ментам платить, всем чиновникам, всяким пожарникам, энергетикам, всех не перечислишь. Но всё равно неплохо остается. Это всё равно лучше, чем, как ты, по улицам всякую фигню впаривать, хе-хе.
– Не ехидствуй. Сам знаешь, в этой-то иерархии я нахожусь на самом высшем уровне. К тому же, я работаю несколько раз в месяц. Это для меня чрезвычайно важно, потому что работать я не люблю. А самое ценное то, что я ни от кого не завишу.
– Как знаешь, выбор твой. Впрочем, оставим эту тему. Всё равно к консенсусу не придём. – Женя достал из-под стола бутылку виски, разлил по стаканам. – Ты занимаешься настоящим мошенничеством, и мне это не нравится.
– Смотрите, каким чистоплюем стал, – захохотал я. – А сколько лет ты занимался тем же самым, да ещё открывал целые конторы, в которых на тебя пахали десятки пацанов? Сам-то понимаешь, чего несёшь? Или это на тебя так азербайджанское вино действует?
– Как раз очень хорошо понимаю. Не забывай, что тогда были совсем другие времена. Во-первых, я был голодным малолетним гастарбайтером без крыши над головой. Во-вторых, в девяносто восьмом после дефолта в моей ситуации было не до жиру, мне мать с братом приходилось кормить, да ещё я тогда с Иркой жил, если ты помнишь. И самое главное, в отличие от тебя я продавал людям всего лишь маленькие массажёры. Человек платил пять баксов, а хорошего настроения получал минимум на двадцатку. Билет в кино, и тот дороже стоил. А ты по потолочному прайсу лупишь китайское говно, да ещё при этом своего покупателя тяжело грузишь. Так что это совсем не одно и то же. Иерарх хренов, – передразнил он меня. – А тебе уже не двадцать лет. Мог бы и о чем-нибудь серьёзном подумать. Ты ж не олигофрен какой-нибудь. Открой бизнес! Сейчас времена другие, бандитов нет, офисы никто не сжигает, и к соснам в лесу предпринимателей не привязывает.
– Хватит, Жень, – я поморщился. – Минуту назад сам же мне и задвигал, что заносишь всем подряд, и ментам, и чиновникам, и генералу своему. А я эти суконные рыла терпеть не могу. И никогда не найду с ними общего языка. Теперешнее положение меня здорово устраивает.
– Да ты достал уже со своим «теперешним положением», Ром, – Алиев нервно воткнул в пепельницу окурок. – Какое у тебя «положение»? Где оно? Ты не пацан уже, пойми. Тебе почти тридцатник. Сколько можно жить одним днём, и быть таким раздолбаем? Мы с тобой ровесники, и в Москву приехали приблизительно в одно время. И оба через многое прошли. Но ты – мелкий жулик, а я – руководитель строительной организации. И плевать, что она маленькая. Зато она моя собственная. Она у меня есть! А всё, что есть у тебя, это укатанный «мерин» и портфель за пятерку зелени, набитый поддельными котлами. Разницу видишь? Ты вообще способен реально на вещи смотреть?
– Да пошел ты в жопу, директор, – криво ухмыльнувшись, процитировал я пошлейшего интернетперсонажа. – Я и покруче, чем ты, начальников раком нагибаю.
– Сам себя ты нагибаешь, а не начальников. Те деньги, что ты у них выцыганиваешь, для них так, карманная мелочь. Зато ты всё больше привыкаешь паразитировать. Ты ж не делаешь ни-хе-ра! Только бухаешь целыми днями, да цацкаешься с блудливыми курицами из интернета. Но это же не может продолжаться бесконечно. Хотел бы я посмотреть, что ты будешь делать, если вдруг влюбишься и захочешь жениться… Эге, друг, а что это у тебя с лицом-то? Ты чего, кол проглотил?
VIII
Спустя несколько минут мы сидели у монитора, на котором были открыты «Одноклассники», курили, и завороженно молчали. За время моего отсутствия девушка по имени Аня Бергельман успела поместить в анкету ещё несколько новых фотографий, а мой любимый портрет уже смотрел на нас в качестве заглавного фото. Рядом с её именем моргал маленький оранжевый прямоугольник: «На сайте». Вдруг засуетившись, я переместил свежие фото в папку, которая висела у меня на рабочем столе. Папка была озаглавлена просто – «Аня». Специальная папка для её фотографий. Евгений как бы краем глаза, но очень внимательно за мной наблюдал. Я отвёл глаза.
– Ром, это просто невероятная красота, – помолчав ещё с минуту, негромко произнес Алиев, задумчиво выпуская прямо перед собой струю сигаретного дыма. И протянул: – Порооода… Посмотри, фотки явно не постановочные, но какая элегантность в каждом жесте! Шедевр, ёпт… Произведение искусства. – И, откинувшись на спинку кресла, выдохнул: – Ничего у тебя не получится. Видит собака молоко, да рыло коротко.
– Ну, спасибо, друг. Ты всегда сумеешь найти нужные слова, – с горечью произнёс я, и сделал огромный глоток виски.
– А чего я сказал такого нереального? Тот идиотский нонсенс, что ты, судя по твоим глазам, ухитрился по самые брови влупиться в фотку из интернета, я даже комментировать не стану. Но, в отличие от тебя, я вижу на этих фотографиях не только девушку. Но ещё и окружающую её среду. – Женя сделал приглашающий жест рукой: – Вот, смотри сюда. Видишь? Вот это она загорает на яхте. А это, – он щёлкнул по соседнему изображению, – она откуда-то выруливает в кабриолете. Причём, не в каком-нибудь «Пежо двести пять», или как они там называются, а в каком-то большом и дорогом, я даже идентифицировать не могу. Ну, и в довершение показываю: вон та штука, что торчит из-за кабриолета, это частный самолёт. И на остальных фотках антураж ничуть не хуже. Я не знаю, кто у неё родители, ну или муж там, но все эти месседжи напрямую говорят, что при первом же рывке в её сторону тебе выдернут ноги, и засунут тебе же в задницу. А я бы не хотел увидеть тебя с ногами в заднице.
– Остряк ты, как я погляжу, – я уже в который раз подлил себе виски, и нервно выдернул из пачки чёрт знает которую за вечер сигарету. – Честно говоря, Жень, мне и самому кажется, что это какой-то сюр. Со мной никогда такого не было. Врубаешься? Чтобы вот так сразу, и чтоб горло перехватывало при одном воспоминании, и чтоб колени подкашивались. Ты вот говоришь, что это маразм, и что это просто фотка из интернета, но я ведь не зря столько лет профессионально развожу на бабло не самых глупых людей в этом городе. Соответственно – хоть зачаточные психологические и физиогномические навыки мне знакомы не по книжкам. Ну вот хоть убей, я не могу поверить, что девушка с таким одухотворенным лицом может быть глупой, или, скажем, какой-нибудь профурсеткой. Ты посмотри, это ж богиня!
– Это не богиня, Рома, – чуть пошатываясь, Алиев поднялся на ноги, прикурил ещё одну сигарету, налил полстакана виски, залпом выпил. – Это – девушка. Живая. Со всеми вытекающими отсюда нюансами. Она ходит в туалет, у неё бывают месячные и прыщи, она мечтает похудеть, ну, или поправиться, ей не нравится размер её груди или задницы, она ест соленые огурцы и докторскую колбасу, и занимается сексом. Иногда даже оральным. Хоть и не с тобой, хе-хе, – съязвил он напоследок. – А сейчас извини, мне пора. У меня завтра на объект стадо чернорабочих из Армении привезут, надо принимать. Кстати, а как давно ты наткнулся на эту свою фееричную королевну?
– Что-то около месяца назад.
– М – да, друг. Не завидую я тебе. Ну, до свиданья.
Я проводил Алиева до дверей. Прошел на кухню, проверил запасы виски и колы. Убедившись, что всего достаточно, и ночью не придется тащиться в магазин, я не спеша поджарил себе яичницу с помидорами, и немного перекусил. В процессе еды я обдумывал приведённые Евгением доводы. Конечно же, ехидный азер прав, и принцессы на яхтах и частных самолетах – это несколько не тот бастион, который я полез бы штурмовать. Хотя бы просто потому, что я столько не зарабатываю. Несмотря на вполне приемлемые по моим меркам доходы, яхты я видел только по телевизору, в кабриолете отродясь не сиживал, а что такое частный самолет, даже и представить себе затрудняюсь. Я натурально не мыслю такими категориями. Мне и говорить-то с этой девушкой будет не о чем, ибо родом это существо с совсем другой планеты. Да и вообще я себя не узнаю, если совсем уж честно. Мне далеко не свойственны такие порывы. Они неконструктивны. Более того – они откровенно деструктивны. Потому что когда я один, то не могу думать вообще ни о чем, кроме неё, и при таком раскладе словосочетание «Аня Бергельман» скоро будет мерещиться мне даже на зеркале, во время бритья. А один я – почти всегда. Поэтому и думаю я о ней тоже – почти всегда. Я передвигаюсь по квартире сомнамбулой, и боюсь садиться за компьютер, потому что сразу начинаю бесконечно разглядывать её фотографии, и раз за разом пересылать их себе из одной почты в другую. Зачем? Не знаю. Чтобы было везде. А вдруг ей надоест на «Одноклассниках», и она удалит оттуда свою регистрацию? А вдруг у меня сгорит компьютер? А вдруг злые хакеры взломают какой-нибудь из моих ящиков? Да и вообще, мне просто приятен процесс пересылки её фотографий самому себе. Идиотизм, конечно же. Никто мне ящика не взломает. Кому я нужен-то? Просто мне стыдно за свою необъяснимую блажь. В моей жизни бывало всякое, но чтоб крыша уехала из-за пары мегабайт фотографий… Я вернулся в комнату. Вечер возлияний даром не прошёл – пьян я был уже изрядно, но хотелось напоследок посидеть в интернете, и почитать обновления на моем любимом литературном сайте – www.litprom.ru. Сайт этот всего за пять лет со дня создания превратился из графоманско-хулиганской забегаловки в лучший литературный клуб русскоязычного интернета. Очень много ребят, прошедших литпромовскую школу, стали авторами самых настоящих, изданных на бумаге бестселлеров, и прославились на всю страну. Ну и ещё я посещал «Литпром» почти с того дня, когда он появился на просторах Сети, отслеживал нелёгкую историю его роста и становления, и был там своим в доску завсегдатаем. Алиев, кстати, тоже проводил там много времени, и даже вёл с местными ребятами какие-то дела. Но в этот вечер почитать новую современную литературу мне не пришлось.