Подойдя к компьютеру, где по-прежнему были открыты «Одноклассники», я вдруг вздрогнул, застыл у монитора столбом, и мгновенно протрезвел. В углу страницы висело сообщение внутренней почты сайта: «Ну, что, не надоело ещё меня разглядывать?»
Сообщение было от Ани Бергельман.
IX
Вам когда-нибудь доводилось общаться с богинями? Мне – нет. Этот день разделил всё моё существование на «до» и «после». Месяц, целый бесконечно долгий месяц мы переписывались по интернету, обмениваясь вначале лишь парой фраз, а потом – всё больше и подробней. Я почти перестал пить, потому что в любую секунду она могла написать «привет», а я страшно боялся ляпнуть по пьяни в разговоре какуюнибудь чушь. Я почти перестал выходить из дома, потому что на улице нет интернета. Я подбирал слова с такой тщательностью, будто от них реально зависела вся моя дальнейшая жизнь. Выверенные, продуманные фразы; ювелирные, тончайшие, глубокие комплименты; и самое главное – ни малейшего намёка на встречу.
Она оказалась весьма живым и интересным собеседником, эрудированной и довольно неглупой. К тому же она превосходно владеет письменным русским языком, каковой факт для меня весьма немаловажен: бывала масса случаев, когда интернет-знакомство даже с очень красивыми девушками заканчивалось у меня в ту же секунду, как я получал от них что-то типа «а ты семпотичьный». Аня же не писала никакой пошлой чуши, прекрасно умела формулировать мысли в слова, и выражать их эпистолярно. И тем больше удовольствия я получал от нашей переписки.
Само собой, мне до умопомрачения хотелось её увидеть. Но в то же время я страшно боялся: тонкий луч разума всё же иногда пробивался сквозь перманентно захлестывавший меня ураган эмоций, и я понимал – если мы встретимся, и вживую она окажется такой же, как на фотографиях, то мне конец. Моя жизнь больше никогда не станет прежней. В любом случае, эта женщина войдет в мою жизнь крепко и надолго.
В принципе, она в неё уже вошла. Мысль о ней уже давно и прочно утвердилась на самом верху пьедестала моих жизненных приоритетов. Но разумеется, интернет-переписка, какой бы эмоциональный накал она не несла, всё же не заменит полноценные человеческие отношениями, тем более – между мужчиной и женщиной. Интернет может помочь разобраться, хочется ли вам вообще общаться, является ли человек настолько интересным, чтоб возникла заинтересованность в личной встрече. И безусловно, заинтересованность эта должна быть обоюдной.
Особенно, если обоим уже ясно, что это не просто безэмоциональный сиюминутный флирт, способный привести лишь к оглушающему и опустошающему сексу на один раз. В нашем же случае это было совершенно не так. Я вёл себя предельно корректно, вежливо, ненавязчиво, подчеркивал её таланты, но в то же время ни на минуту не позволял ей забыть, что восхищен ею и как женщиной. Я чувствовал и пропускал через себя каждое её слово. Я просекал каждый её эмоциональный порыв, каждый её месседж. Я выкладывался полностью. Я вообще был безупречен. Спустя месяц общения по интернету я знал о ней настолько много, что порой казалось, будто мы знакомы друг с другом полжизни, учились в одной школе, завтракали в одних и тех же кафе, и даже пользовались услугами одной и той же автомойки. У нас оказались общими все её возможные интересы – к кошкам, автомобилям, литературе, кино, новостным сайтам, маркам мобильных телефонов и компьютеров, модным журналам, итальянским винам, а также к высокому мастерству фотографии. И неважно, что раньше мне было абсолютно наплевать и на кошек, и на кино, и на модные журналы, что в итальянском вине я разбирался так же, как и в любом другом – то есть никак, а с термином «фотография» у меня ассоциировались исключительно фотки из паспорта и с «Одноклассников. ру». Ради неё я готов был вдоль и поперёк изучить любую пургу: стать международным специалистом по фэн-шую, заделаться экспертом по раннему Хельмуту Ньютону, с отличием окончить курсы сомелье, а из квартиры устроить приют для бродячих животных. Я весь мир готов был перевернуть ради неё. Это между строк проскальзывало в каждом моём сообщении. Не знаю, может быть её зацепило именно то, что «между строк», но в один прекрасный день она вполне закономерно предложила мне встречу сама. А я отказался.
X
Мы с Алиевым договорились встретиться в шесть вечера в баре на Смоленке. Через пару часов в соседнем заведении начнется вечеринка, посвященная очередной годовщине «Литпрома». Объявление неделю провисело на главной странице сайта, в связи с этим на форуме шли бурные обсуждения, и не заметить мероприятие было просто невозможно, даже учитывая то, что Алиев в последнее время на «Литпром» не заглядывал из-за прибавившегося объема работы, а я не вылезал с «Одноклассников». В ожидании начала мы решили встретиться где-нибудь по-соседству, чтобы не стоять в пробках, а заодно и пообщаться без посторонних. Было о чём.
Алиев сидел за столиком, и с брезгливым выражением читал какую-то газету. Завидев меня, он поднялся, мы поздоровались, и он сразу же отвлекся на срочный звонок, кивнув мне на газету, почитай, мол. Газетёнка из разряда дешёвеньких листков, которые издают для оболванивания старушек и дебилоидов с рабочих окраин бритоголовые фашисты. На первой странице огромными буквами было набрано: «Они хотят выжить нас из России!» Текст статьи приводился якобы из интервью одного из российских мусульманских лидеров, и по прочтении его мне, весьма далекому от межэтнических разборок абсолютно русскому пацифисту, захотелось схватить бейсбольную биту, и пойти крушить прилавки на кавказских рынках.
«В нашей стране, – со смаком цитировался неведомый муфтий, – идёт незнакомая, и непонятная вам до сих пор война, имя которой – джихад. Я не стану объяснять вам, что это такое. Всё равно вы не поймёте. Не в этом суть данного изложения. Но то, что недавно произошло в Беслане – это не терроризм. Это – месть. Когда люди смертельно мстят – я их поддерживаю. Я поддерживаю такой джихад. Я мусульманин. А ещё я – мужчина. Поэтому я не могу не поддерживать их месть, против какого бы народа она не была направлена, пусть даже против российского народа, среди которого я сейчас живу. На их месте я поступал бы так же.
Один из вас, русских, недавно написал мне письмо следующего содержания: „Я хочу, что бы их всех расстреляли. Почему они устраивают теракты? Почему мы не можем ответить им тем же? Почему гибнут маленькие дети, которые и жизни-то не повидали? Мне очень интересно, есть ли у этих уродов семьи? Сможет кто-либо ответить на эти вопросы? Я знаю, что хочу, чтобы все эти чурки просто умерли, чтоб никто из них не скрылся“. Такие письма вы, русские, пишете мне, мусульманскому священнослужителю!
Но вы даже не думаете о том, что кавказские мужчины не просто так, от нечего делать, пошли и захватили школу с детьми. У этих мужчин никого не осталось. Но вы этого не замечаете. Вас можно пронять только так же: убив вашего ребенка. Тогда вы начинаете чувствовать то же, что и мы. А до этого у вас просто нет в головах этих мыслей. Так, ерунда, перебили жалкую сотню тысяч „черножопых“ крестьян. Они всё равно не люди, чего о них думать? Да?
Посмотрите на своего ребёнка. Вы можете представить его в луже собственной крови лежащего в развалинах вашего дома? Есть ли оправдание такому зрелищу? Как вы думаете? Как вы будете относиться к людям, содеявшим такое с вашим маленьким ребенком? Встречать его хлебом-солью?
За столько прошедших кровавых лет, в течение которых погибло огромное количество ваших детей и восемнадцатилетних „солдат“, вы до сих пор не поняли, что собственно чеченского вопроса уже давно не существует. Чеченцев немного. Поубивать пару-тройку их руководителей – много ума не надо. Но вы до сих пор так и не поняли, что этим проблемы не решить. Потому что вы уже давно воюете не просто с Чечнёй. Против вас воюет уже весь исламский мир. И воюет, как вы видите – победоносно. Или вы станете это оспаривать? Америка когда-то стерла многострадальный Афганистан с лица земли практически полностью, не оставив там камня на камне. Причём, совершенно без причины: посмотрите на карту мира – где Афганистан, и где Америка. Но это американцам всё равно не помогло. Из пустыни уничтоженного Афганистана мстители, патриоты и мусульмане, мулла Омар и Осама бен Ладен успешно направили самолеты с мстителями в самое сердце Америки. Или этих добровольно принявших смерть простых мусульманских парней вы тоже назовёте террористами?
Нас, мусульман в мире много, очень много. И все мы – братья. А не такие бараны, как русский народ. Мы в любой момент готовы пойти друг за друга на смерть. И вам, „просвещённые русские“ и иже, не воевать с нами нужно. Вам нужно срочно мириться с нами и признать уже, наконец, очевидный факт, что мусульмане тоже люди, и далеко не худшие люди, ничуть не хуже вас. И немедленно прекратить взрывать наши дома, и убивать наших детей, матерей, отцов и братьев с сестрами. Видите, как всё просто? Вы перестанете убивать наших детей – мы перестанем убивать ваших. Всего-то. И не надо ломать голову в геополитических спорах о той земле, которая принадлежит не вам.
Но вы даже не думаете о том, что кавказские мужчины не просто так, от нечего делать, пошли и захватили школу с детьми. У этих мужчин никого не осталось. Но вы этого не замечаете. Вас можно пронять только так же: убив вашего ребенка. Тогда вы начинаете чувствовать то же, что и мы. А до этого у вас просто нет в головах этих мыслей. Так, ерунда, перебили жалкую сотню тысяч „черножопых“ крестьян. Они всё равно не люди, чего о них думать? Да?
Посмотрите на своего ребёнка. Вы можете представить его в луже собственной крови лежащего в развалинах вашего дома? Есть ли оправдание такому зрелищу? Как вы думаете? Как вы будете относиться к людям, содеявшим такое с вашим маленьким ребенком? Встречать его хлебом-солью?
За столько прошедших кровавых лет, в течение которых погибло огромное количество ваших детей и восемнадцатилетних „солдат“, вы до сих пор не поняли, что собственно чеченского вопроса уже давно не существует. Чеченцев немного. Поубивать пару-тройку их руководителей – много ума не надо. Но вы до сих пор так и не поняли, что этим проблемы не решить. Потому что вы уже давно воюете не просто с Чечнёй. Против вас воюет уже весь исламский мир. И воюет, как вы видите – победоносно. Или вы станете это оспаривать? Америка когда-то стерла многострадальный Афганистан с лица земли практически полностью, не оставив там камня на камне. Причём, совершенно без причины: посмотрите на карту мира – где Афганистан, и где Америка. Но это американцам всё равно не помогло. Из пустыни уничтоженного Афганистана мстители, патриоты и мусульмане, мулла Омар и Осама бен Ладен успешно направили самолеты с мстителями в самое сердце Америки. Или этих добровольно принявших смерть простых мусульманских парней вы тоже назовёте террористами?
Нас, мусульман в мире много, очень много. И все мы – братья. А не такие бараны, как русский народ. Мы в любой момент готовы пойти друг за друга на смерть. И вам, „просвещённые русские“ и иже, не воевать с нами нужно. Вам нужно срочно мириться с нами и признать уже, наконец, очевидный факт, что мусульмане тоже люди, и далеко не худшие люди, ничуть не хуже вас. И немедленно прекратить взрывать наши дома, и убивать наших детей, матерей, отцов и братьев с сестрами. Видите, как всё просто? Вы перестанете убивать наших детей – мы перестанем убивать ваших. Всего-то. И не надо ломать голову в геополитических спорах о той земле, которая принадлежит не вам.
А если вы на это не согласны, тогда терпите. Когда поумирает большинство мстящих вам чеченцев – в Россию придет Осама бен Ладен. Это совершенно предсказуемо. Он будет жить где-нибудь в Муроме, под носом у спецслужб, и мстить за миллионы невинноубиенных мусульманских детей. Ваши дети будут умирать и впредь. Мучительно, от пуль, жажды и побоев, как в той бесланской школе. А мулла Омар будет творить намаз с собора Василия Блаженного, предварительно заменив на куполах ваши кресты на наши полумесяцы».
– И что ты обо всём этом думаешь? – возмущённо спросил я у вернувшегося Алиева. – Как можно, проживая в России, так отзываться о русских?
– А чего об этом думать? – Алиев исподлобья смотрел на меня, и злобно пил виски. – Чего тут неясного? Понятное дело, что писал это никакой не муфтий. Ни один священник, даже трижды мусульманский, никогда не станет оперировать такой терминологией. Написал эту статью абсолютно русский провокатор. Фамилию точно не помню, то ли Сувахин, то ли Росомахин. Яйца бы ему вырвать, блядь.
– Русский? – поразился я. – Русскому-то это зачем? Это же бред какой-то, если он правда русский.
– Наивный ты, Рома, как девочка из деревни. Потому что ему за это платят деньги! Тебе даже невдомек, какие движения происходят сейчас в стране на межнациональной почве. Хотя, тебе особо и не надо, ты ж сам русский. Зато мимо меня, как азербайджанца, это не проходит. Потому что мне это небезразлично. И в интернете я, в отличие от тебя, не телок снимаю, а информацию изучаю. Есть несколько фашистских контор, которые прикрываясь лозунгами «националистов», устраивают на этом фоне беспорядки, а иногда даже настоящие погромы с убийствами ни в чем неповинных кавказцев, азиатов, и вообще всех, кто не славяне. Еврейские организации им за это платят деньги. Потому что под такую шумиху, типа «вот смотрите, нас притесняют русские фашисты», еврейским организациям с Запада тоже заносят деньги, только, разумеется, суммы там совсем другие. Там уже миллионы, а не те унизительные гроши, которые швыряются русским бритоголовым баранам. Они все этим живут. И в руководстве таких конторок тоже зачастую сидят маскирующиеся под русских евреи.
Впрочем, о всякой мрази я сейчас говорить не хочу, это отдельная тема.
– А тебе-то это зачем всё, Жень? Ты ж на азера похож весьма условно. Да и мать у тебя русская. Ты ж сам практически настоящий русский по нации.
– Да нет такой нации – русский! – взвился Алиев. – То есть, – поправился он, – я имею ввиду именно в контексте масштаба всей страны. Эти фашистские мрази за бабло разжигают конфликты, в которых гибнут люди, понимаешь? А если уж говорить о национальностях, то я не русский, а азербайджанец. Потому что отец у меня азербайджанец, фамилия у меня азербайджанская, и выбор национальности при получении советского паспорта для меня даже не стоял. При этом я гражданин России! Но знаешь, сколько раз мне говорили, чтоб я сваливал отсюда «в свой Азербайджан»? Мусора всякие, гопота, да даже и ряд вполне образованных русских москвичей. Это они говорили мне, гражданину страны, ты представляешь? А после тех взрывов в Печатниках и на Каширке, узнав о моей мусульманской принадлежности, некоторые из них даже угрожали, что выкинут меня из России.
– И чего, выкинули? – улыбнулся я. Горячность Евгения меня немного забавляла.
– Ага, видишь, весь такой выкинутый тут сижу. Тогда собрались все соседи, весь дом, и устроили типа собрание жильцов такое. С участковым во главе. Пытались протолкнуть тему каких-то идиотских поочередных ночных дежурств. Ну, типа все должны по ночам патрулировать вокруг дома с резиновой дубинкой, и караулить террористов.
– Отличная идея, – я налил себе стакан виски. – У тебя был шанс спасти Россию от страшной опасности.
– Именно, – ухмыльнулся Алиев. – Вдруг бы повезло, и я нарвался бы на самого Басаева, сидящего за рулем грузовика со взрывчаткой. Может, медаль бы дали потом.
– И чего, долго ты патрулировал окрестности дома?
– Да ни минуты, – поморщился Евгений. – Как ты себе представляешь, что я брожу по ночам с дубиной, и сдаю ментам каждого припозднившегося кавказца? Я тогда перед всем собранием повертел пальцем у виска, показал на участкового, и сказал, что не собираюсь выполнять за него его работу. Я плачу налоги, он и его семья живут на мои деньги, и поэтому он обязан сделать так, чтоб я даже не задавался вопросами своей безопасности.
– И тебя не забили сразу лопатами и вилами?
– Да кто там забьёт-то? Тьфу! Стадо, блядь. Конечно, они начали орать, что я не патриот, и вообще – есть ли у меня регистрация? Участковый спросил мою фамилию, я назвал, после чего они заорали ещё громче, а мент поклялся, что снимать в этом доме квартиру я буду только через его труп. Типа он ляжет костьми, но выселит меня отсюда. На что я совершенно спокойно сообщил, что в любое время он может проверить мою регистрацию, на законных основаниях выданную местным райотделом милиции, а также я в силу его полномочий позволю ознакомиться с юридическим договором, заключённым с хозяином квартиры, согласно которому в этой квартире я абсолютно законно буду проживать ещё минимум полтора года. Так что при желании трупом он может ложиться прямо сейчас, я уже готов через него перешагнуть. После чего развернулся, и ушёл домой.
– Нормальный такой ход, – уважительно подметил я. – Могли ведь реально затоптать. Все ведь наверняка на нервах были после этих терактов. А тут ещё какая-то нерусь не поддерживает их патриотический порыв.
– Меня не волнуют чужие слабые нервы, Рома. Я уже заплатил ментам за свою безопасность, и имею полное право требовать её обеспечения. Меня тогда ещё возмущало страшно, что в Москве аж сто пятьдесят тысяч ментов. В Нью-Йорке, к примеру, сорок тысяч. И вот прикинь, эти полторы сотни тысяч дармоедов бродят по Москве, и обирают приезжих. Знаешь, сколько бабла я этим козлам заплатил, пока не научился покупать себе всякие регистрации и поддельные ксивы? Да немеряно просто! А знаешь, за какую бешеную сумму я купил тогда регистрацию в том грёбаном райотделе? И поэтому меня бесила сама мысль о том, что я ещё и работу за них выполнять должен. А что до ночных прогулок с дубинками и поголовного контролирования кавказцев, то голосовало за такие санкции самое тупое и бесполезное быдло из всего этого стада. Им невдомёк, что террористам алкаш с дубиной не помеха. Им просто хотелось раз в жизни почувствовать над кем-то власть. Пусть и маленькую. Но над живым человеком. У него дубина, и московская прописка в паспорте. Два преимущества. Больше-то ни одного нет. Ему не растолкуешь, что кавказцы, между прочим, тоже живут в этих же домах. Вот скажи, от кого эти приматы с дубьём собираются защищать свои дворы? От торгующего арбузами нищего азербайджанца, который, часто буквально рискуя жизнью, несколько тысяч километров волок им эти арбузы из Баку на полумертвом грузовике, по дороге кормя ими каждого ничтожного постового мусоришку; чтобы потом, продав эти проклятые арбузы, увезти в Азербайджан несчастные пятьсот долларов и полгода кормить на них своих голодных детей? Эти «дружинники» просто тупые, как бараны, а иначе до фразы про выселять точно бы не дошло.