Хазары с тревогой наблюдали за всеми шагами правительства Ольги, но помешать наметившемуся сближению между Киевской Русью и Византией они уже не могли. Это было выше их сил. Хазарскому царю Иосифу оставалось только защищать свои владения от набегов русов и готовиться к новой большой войне со своим беспокойным соседом.
В письме к Хасдаю ибн Шафруту, на которое мы уже ссылались, царь Иосиф такими словами описывает создавшееся положение: «Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и [точно также] всех врагов [их] на суше приходить к «Воротам». Я веду с ними войну. Если бы я их оставил [в покое] на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада…» [32]
Война разразилась в 963 году. Непосредственные причины этой войны изложены в греческом документе того периода — так называемой «Записке готского топарха» [33].
В 962 году хазары попытались подчинить готов. Последние отказались платить дань хазарскому царю и решили искать покровительства «властителя к северу от Дуная, который обладал бы сильной армией и был горд своими военными силами, от народа которого они не отличались по обычаям и манерам».
Г. В. Вернадский полагает, что речь в этом документе идет о киевском князе Святославе.
Готы отправили своих послов в Киев, которые должны были убедить Святослава выступить против хазар. Как пишет Вернадский: «При возвращении домой члены посольской миссии наблюдали интересный астрономический феномен: «Сатурн был в начале пересечения Водолея, в то время как Солнце проходило через зимние знаки». Согласно астрономическим вычислениям, в период со второй половины декабря 874 года до середины декабря 1021 года Сатурн лишь однажды занимал положение между звездами, отмеченными в «Записке» топарха, а именно в начале января 963 г. Это один из редких примеров, когда дата исторического события может быть жестко зафиксирована с помощью астрономии» [34].
Стоит сказать несколько слов о личности самого Святослава.
Святослав унаследовал многие черты характера от своего отца Игоря, который, как мы уже имели возможность убедиться, не отличался ни миролюбием, ни щедростью. Разумеется, наши представления о характере Игоря основаны только на словах летописца, который далеко не всегда пользовался объективными и даже просто достоверными данными. Однако это ни в коей мере не умаляет того наблюдения, что влияние матери и ее христианского окружения на Святослава было минимальным. Гораздо большее влияние на его личность оказали языческие традиции, носителями которых были старые дружинники Игоря.
Не стоило надеяться, что правление Святослава будет спокойным. Напротив, это был типичный искатель приключений, от которого его подданные могли ожидать еще больших неприятностей, чем во времена Игоря. Похоже, в молодости он совершенно равнодушно относился к религии своей матери и ее ближайшего окружения, а под конец своей жизни стал ярым врагом христианства.
Святослава угнетала обстановка киевского двора, и свои походы в дальние земли он предпринимал из-за желания быть подальше от своей матери и ее приближенных, косо смотревших на молодого князя, стремившегося во всем подражать нравам и обычаям своих предков.
Византийский историк Лев Диакон с нескрываемым удивлением описывает внешний облик Святослава. «По внешнему виду он выглядел так: он был среднего роста — не слишком высок, не слишком низок. У него были густые брови, голубые глаза и курносый нос; он брил бороду, но носил длинные и густые усы. Его голова была выбрита, за исключением локона волос на одной стороне как знака благородного происхождения его рода. У него была толстая шея, широкие плечи, и в целом он выглядел красиво сложенным. Он казался мрачным и диким. На одном его ухе висело золотое ушное кольцо, украшенное двумя жемчужинами, между которыми был посажен рубин. Его белые одежды не отличались от одежд его людей и были лишь чище».
В «Повести временных лет» такими словами описан поход Святослава на хазар: «Пошел Святослав на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей, и сказал им: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам — по щелягу от рала даем». Пошел Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их Белую Вежу взял».
Гарнизон крепости, состоявший из кочевников, был не в силах сдержать натиск русов, да и не горели кочевники желанием проливать свою кровь за хазарские интересы.
После падения Саркела Святославу подчинились ясы (предки современных осетин), обитавшие в районе нижнего Дона, и касоги (черкесы), жившие в районе Кубани.
Таким образом, бассейн нижнего Дона перешел под контроль русов.
Опираясь только на древнерусскую летопись, невозможно воссоздать полную картину происшедшего. Свою версию похода Святослава на хазар дает Л. Н. Гумилев. Весной 965 года русы на ладьях спустились по Оке и Волге к Итилю. Продвижение русов шло самосплавом и поэтому настолько медленно, что население Итиля успело укрыться в прибрежных зарослях, непроходимых ни для конницы, ни для пехоты противника. Это и спасло хазар от русских мечей. Навстречу воинам Святослава, надо полагать, вышла всего лишь горстка хазарских ополченцев, которых возглавил не царь Иосиф, а каган, чье имя не сохранилось в летописях. В короткой и жестокой сече едва ли уцелел кто-либо из защитников Итиля. А иудейский царь и его приближенные бежали неведомо куда.
На обратном пути Святослав взял Семендер и превратил процветающий торговый город в руины.
По договору 927 года византийский император обязался уплачивать дань дунайским болгарам. Положение было крайне унизительным для греков. Естественно, они стремились как можно скорее разорвать этот договор. Но удобного повода разорвать договор долгое время не возникало. Наконец в 969 году такой случай представился. Дело в том, что мадьяры использовали территорию болгар в качестве плацдарма для набегов на византийские владения. Никифор II Фока потребовал, чтобы болгары перестали пропускать мадьяр через Дунай и тем самым обеспечили безопасность границ империи. Болгарский царь Петр ответил отказом, сославшись на мирный договор, заключенный им с мадьярами. Заявление болгарского царя, преисполненное откровенного пренебрежения к византийским интересам, переполнило чашу терпения греков. Никифор Фока стал готовиться к войне с болгарами и отказался платить им дань.
Император отдавал себе отчет в том, что собственными силами ему с болгарами не справиться. Нужен сильный союзник, на плечи которого можно было бы взвалить большую долю тягот предстоящей войны.
Никифор Фока был наслышан о военных удачах Святослава, который незадолго до того нанес поражение волжским болгарам и хазарам. Кто, как не киевский князь, лучше всего подходил на роль союзника византийского императора! Русы наверняка сумеют расправиться с дунайскими болгарами, сила которых по сравнению с временами легендарного Аспаруха таяла год от года.
Было бы наивным полагать, что решение Никифора Фоки обратиться за помощью к Святославу было признанием заслуг последнего и надеждой на дружбу с русами. Скорее всего, император следовал в русле традиционной византийской политики, суть которой заключалась в том, чтобы как можно чаще натравливать варварские народы друг на друга, а потом наблюдать за тем, как противники истекают кровью в смертельной схватке.
Но кого послать ко двору киевского князя? Выбор императора пал на Калокира. Придворный был молод и честолюбив. К тому же знал русский язык, который успел выучить в 962 году, когда сражался в византийских войсках вместе с русами в Сирии против арабов. Кандидатура Калокира по всем статьям устраивала императора. Калокир был произведен в достоинство патриция и отправился в Киев.
Для успеха предстоящей дипломатической миссии требовались весомые аргументы, способные убедить киевского князя. Одними обещаниями здесь не обойтись. Император распорядился выдать из своей казны 15 кентинариев золота в качестве подарка Святославу. Так покупали расположение северных и восточных варваров, с которыми грекам приходилось иметь дело.
Блеск золота, несомненно, сделает киевского князя более сговорчивым.
Ожидания Никифора Фоки оправдались. Святослав принял предложение императора. Поход на дунайских болгар отвечал и его интересам. Русы хотели расширить сферу своего влияния, получив доступ к богатым рынкам Южной и Центральной Европы. Кроме того, вернувшись в Киев из своего последнего похода, Святослав не собирался долго оставаться в этом городе. Киевские бояре, наверное, косо смотрели на Святослава, не желавшего быть христианином и упрямо державшегося за обычаи предков. Он был чужаком для киевской знати. Повзрослев, Святослав забыл о том, что когда-то вместе с матерью прошел через крещение.
Весной 968 года Святослав во главе многотысячного войска выступил в поход. Появление ладей русов в устье Дуная оказалось полной неожиданностью для болгар. Царь Петр собрал войско и бросил его против русов. В первом же сражении оно было разбито.
Достигнутый успех русы закрепили в ряде других битв. В августе того же года произошло сражение под Доростолом, в ходе которого русы снова разбили болгар. Эта победа оказалась решающей. Военные неудачи окончательно надломили здоровье Петра. Он умер. Деморализованное болгарское войско больше не могло сопротивляться. Святослав без особого труда захватил большую часть Болгарии, вплоть до Преслава и Филлиполя. Летописец говорит о 80 дунайских городах, перешедших под власть киевского князя.
Византийский император мог торжествовать победу. Он уничтожил своего самого опасного соперника, при этом с самыми минимальными затратами усилий. Его замысел вполне удался. Да, такие дипломатические и военные успехи в истории случаются крайне редко.
Однако возникла новая проблема, которую Никифор Фока первоначально упустил из поля своего зрения. Проблема эта была связана с Калокиром, который блестяще справился с возложенной на него дипломатической миссией. Калокир был честолюбив, и это напрочь перечеркивало все те достоинства, которыми он обладал. Честолюбец зачастую склонен выдавать желаемое за действительное. Вот почему Калокир переоценил значение своего дипломатического успеха. Он решил, что теперь более достоин императорской короны, чем тот человек, который носит пурпурные одежды и живет в императорском дворце. Следовательно, чтобы занять императорский престол, он должен свергнуть Никифора Фоку.
Если бы Никифор Фока узнал о том, что задумал Калокир, он, несомненно, распорядился бы схватить и казнить изменника. Но придворные соглядатаи остались в Константинополе, и Калокир был для них недосягаем. Зато рядом находился Святослав, которому Калокир поведал о своих планах.
Перспектива стать вершителем судеб Византийской империи произвела впечатление на киевского князя. Он согласился принять участие в авантюре Калокира и стал готовить вместе с ним государственный переворот в Константинополе.
Конечно, кое-какие шансы у Калокира занять византийский престол, по здравом размышлении, несомненно были. Подданные недолюбливали Никифора Фоку, считая его деспотом. Помимо всего прочего, Никифор Фока не хотел делиться властью с вдовой предшествующего императора Феофано. А ведь она сделала многое для того, чтобы Никифор Фока взошел на престол.
Купаясь в лучах незаслуженно добытой славы, византийский император даже не догадывался о том, как порой коварны и жестоки бывают обманутые женщины. Это и предопределило его падение.
Подготовка к заговору шла полным ходом, когда до Никифора Фоки стали доходить слухи о намерениях Калокира. Император принял необходимые меры предосторожности. По его распоряжению на стенах Константинополя были установлены машины для метания стрел, а вход в гавань перегорожен цепью. Заговорщики лишились одного из главных своих преимуществ — внезапности.
Но это было только начало. Никифор Фока не стал дожидаться, когда русы придут к Константинополю и превратят его пригороды в дымящиеся руины. Он решил нанести упреждающий удар. В Болгарию отправились греческие послы. Формально, для того чтобы предложить греческим царевнам брачный союз с сыновьями покойного императора Романа Василием и Константином. Заодно послы пообещали болгарским вельможам византийскую помощь в войне против Святослава. Ход был рассчитан с филигранной точностью. Никифор Фока приобретал союзников в лице болгар, которые только и дожидались удобного случая, чтобы попытаться освободить свою родину от русов. Однако самое главное заключалось в том, что Святославу пришлось отказаться от своих планов похода на Константинополь.
Грекам удалось подговорить левобережных печенегов напасть на Киев. Сделать это не составило большого труда, поскольку правобережные печенеги в это время находились в войске Святослава, и поэтому они не смогли сдержать агрессивный пыл своих собратьев.
Подготовка печенежского набега заняла всего несколько месяцев. Уже весной 969 года киевляне могли лицезреть со стен города степняков, гарцующих на своих лошадях.
Набег печенегов оказался полной неожиданностью для киевлян, позабывших о том, какая угроза может исходить со стороны степи. Воевода Претич отправился в лагерь печенегов вести переговоры о мире, а гонцы киевской княгини тем временем поскакали в лагерь ее сына, неся тревожную весть: печенеги вторглись в киевские пределы. Получив это известие, Святослав выступил в поход. Впрочем, все тревоги, связанные с набегом печенегов, оказались преждевременными. Претичу удалось договориться с предводителем кочевников, и тот, заключив мир с русами, вернулся во главе своей орды в степь.
Так как печенежская угроза миновала, Святославу больше не было нужды оставаться в Киеве. Он объявил своей матери и боярам, что намерен перенести столицу своего государства в Переяславец. В основе стремления Святослава обосноваться на Дунае лежали в первую очередь экономические соображения. По словам Святослава, в Переяславце были собраны все богатства: золото, шелка, вино и различные фрукты из Греции, серебро и лошади из Венгрии и Богемии, меха, воск, мед и рабы из Руси.
Ольга попросила своего сына отложить отъезд до ее смерти. Как повествует летописец, Ольга умерла через три дня после этого разговора. Священник похоронил ее по православному обряду.
Перед тем как навсегда покинуть Киев, Святослав сделал распоряжение относительно порядка управления Русской землей. Он разделил ее между тремя своими сыновьями: Ярополк как самый старший получил во владение Киев, Олег — Древлянскую землю, а Владимир — Новгород.
Вторая болгарская экспедиция Святослава началась для русов не менее удачно, чем первая. Святослав предпринял наступление на юг и взял самую столицу Болгарского царства — город Великий Преслав. Это был крупнейший успех за всю военную кампанию Святослава против болгар. Нельзя не признать, что в значительной мере этот успех имел скорее моральное, нежели стратегическое значение. В руках Святослава оказался болгарский царь Борис II со всем своим семейством. Пленение царя не могло не подорвать низкий моральный дух болгарского войска, остатки которого, подстрекаемые византийцами, продолжали оказывать сопротивление русам.
Другой крупной военной удачей Святослава за время второй кампании стал захват Филипполя (совр. Пловдив).
Теперь под контролем Святослава оказалась вся Болгария. Русы продолжали развивать наступление и через Адрианополь проникли на византийскую территорию, вплотную подойдя к Аркадиополю (совр. Люле-Бургас).
Возможно, Святослав в конечном итоге и добился бы полного осуществления своих замыслов, которые еще совсем недавно казались несбыточными мечтами. Но тут в дело вмешалась фортуна. По прихоти судьбы ни Святославу, ни Калокиру не было суждено во главе своего войска под ликование толп народа войти в Константинополь.
События, произошедшие в столице Византийской империи, в корне поменяли планы заговорщиков. Императрица Феофано сблизилась с блестящим полководцем и администратором Иоанном Цимисхием, который был не прочь избавиться от деспотичного Никифора Фоки и занять престол. Вспыхнувшая между Феофано и Цимисхием страсть вскоре материализовалась в конкретный план захвата власти.
В ночь с 10 на 11 декабря 969 года слуги императрицы впустили заговорщиков во дворец. Никифор Фока был застигнут врасплох и убит. Императором провозгласили Иоанна Цимисхия. Феофано снова просчиталась. Напрасно она рассчитывала на благодарность своего возлюбленного. Цимисхий оказался умнее и не стал ни с кем делить власть. Вместо этого он распорядился сослать императрицу и других заговорщиков подальше от Константинополя, чтобы своим присутствием они не напоминали новому императору, каким путем он пришел к власти.
Цимисхий заручился поддержкой простого люда, справедливо полагая, что без доверия со стороны широких общественных слоев все его начинания пойдут прахом. Император распорядился раздать все свое огромное состояние беднякам и постоянно устраивал в византийской столице зрелища, на которые стекалось множество людей.
Такая политика, конечно, была чистейшей воды популизмом.
Цимисхий не забывал и о подготовке войны с русами. Очень скоро русам пришлось испытать на себе всю мощь византийского оружия.
Византийский полководец Варда Склир разбил у Аркадиополя союзный русам отряд венгров и болгар, направленный Святославом во Фракию. Тем не менее зимой 970–971 гг. Святослав отправил еще один отряд, на этот раз в Македонию. Князь надеялся обрести там плацдарм для последующих действий против греков. Но и эта экспедиция не принесла ожидаемых результатов. Помимо этого в тылу у Святослава восстали болгары, обнадеженные скорым приходом византийского войска. Они захватили Переяславец, который Святославу пришлось брать вновь. Во избежание новых мятежей Святослав оставил в Переяславце сильный гарнизон во главе со Сфенкелом. Там же остались Калокир и Борис.