– Нарочно - не нарочно, - раздраженно передразнил Великий. - Знаешь ты, что такое мужская дружба? Это святой закон. Выше него ничего нет на свете: ни родства, ни любви, ни долга. Поняли?
– Поняли, - проворчал Колька. - Только не совсем, - и отодвинулся на всякий случай подальше от тяжелой и умелой руки Великого.
– Сейчас совсем поймете. - В голосе царева тезки прозвучала угроза. - Вот пришел к тебе друг. Ночью, раненый. И говорит: я человека убил, меня милиция ищет. Что ты ему ответишь? Васька, твое слово.
– А чего сразу Васька?… Других, что ли, нет?
– Не виляй. Отвечай честно.
– Ну, это… Я б его убедил, что это… сознаться, раскаяться, что ли…
– Васька сам бы в милицию побежал, - засмеялась Галка. - Он у нас честный.
– Так, - отчеркнул Великий. - Челюкан, твой вариант.
– Мой такой, - брякнул Колька. - Иди ты, откуда пришел. Чтоб я тебя больше не видел.
Великий дернул щекой, встал, прошелся вдоль доски - как строгий учитель.
– Слушать сюда, лоботрясы. Есть у задачки единственный ответ, честный, мужской: «Мой дом теперь твоя крепость. А придут за тобой менты, вместе будем отстреливаться. До последнего патрона». Ясно? Вот так поступают настоящие мужчины. А этот ваш околоточный сам выследил друга, сам его взял и за решетку привел. А все из-за чего? Девку не поделили. Гляди, Челюкан, как бы он и тебя не посадил при удобном случае, - и стрельнул в Галку намекающим взглядом.
– Это неправда! - Галка вскочила и выбежала, хлопнув дверью.
…Галка, как все девчонки, любопытная была, подслушивать любила. Вот бы ей и сейчас под окошком затаиться - от большой беды мальчишек уберегла бы. Но умчалась, разгневанная, упустила возможность…
– Да, - протянул Великий, - учить вас, лоботрясы, и учить. Жаль, времени нет, уезжать пора. Слабаки вы, парни. Девка вами командует, поп вас подставил, директор за людей не считает, шериф репрессирует… А вы все терпите, как козлы безрогие. Запомните навсегда: никогда не прощайте обид. Одному спустишь, другие всю жизнь в тебя плевать будут. Согласен, Кролик?
– А чего опять Кролик?…
– А того! Как говорил мне другой мудрец, мщение есть радость богов. И если они оставляют это право за собой, значит, это слишком ценный дар для простых смертных…
– Точно! - подхватил Мишка. - Надо Леньке что-нибудь такое сотворить…
– Дом мы ему поджигать не будем, - притормозил его Великий, - и окна бить - тоже. Нужно придумать что-нибудь интересное, загадочное. Припугнуть его, чтобы знал и помнил, как мушкетеров обижать.
– Ага! - выскочил Кролик. - Попугать его. Вечером или ночью. Он идет, а тут как выпрыгнуть, как заорать! Он и…
Великий прервал Ваську выразительно-презрительным взглядом.
– Стоп! - сказал он после минутного раздумья. - Есть идея! Вы одной операцией сведете счеты со всеми тремя. Недаром же подземный ход нашли. Слушать сюда: поп все за свои церковные сокровища дрожит, так? Днем трясется и ночью не спит. Пока его нет, пробираетесь в церковь подземным ходом - я догадался, как он открывается, - похватаете там что под руку попадет и прячете в сарае вашего Сенти. Ленька с ума сойдет, шериф с ног собьется. А вы через недельку все это вроде как бы разыщете и шерифу доставите. Попу - шило, шерифу - гвоздь от начальства, Сентю менты потаскают как подозреваемого. А вам - почет и слава.
– Здорово! - разошелся Кролик. - А в церкви записку с черепом оставим: «Черные мстители»!
Мишка в восторге поднял большой палец, а Колька ничего не сказал.
Глава XIII
ЗАСТРЯЛИ!
Моросило второй день. Деревня ежилась под мелкими холодными каплями, нахохлилась мокрыми крышами.
В магазин на случай половодья завезли запас продуктов. Приводили в порядок лодки. Готовились, как к осаде.
И Великий был готов к отъезду. Посоветовался с Челюканом, каким путем надежнее выбираться, собрал вещи. Особо заботливо - не в багажник, а в салон - уложил чемоданчик. Раскланялся со всей деревней, посетовал, что еще не вернулся отец Леонид, зашел попрощаться к Ратникову.
– Прощай, шериф, - протянул сильную ладонь. - Не поминай лихом. Надеялся с тобой подружиться, да, знать, не судьба.
Андрей с облегчением подумал, что тревоги его оказались ложными.
– Зря вы с вечера едете, - сказал он. - Дорога сложная. Забуксуете или заплутаете.
Они стояли на крыльце. Великий озабоченно глянул в небо, затянутое мокрыми облаками.
– Боюсь, за ночь развезет. Да и дела торопят. И так уж задержался.
– Приезжайте еще, - вежливо пригласил Андрей.
– Обязательно. Глянулось мне у вас - спокойно, мирно. Душа отдыхает.
Разговор обычный, простой. Но что-то вдруг опять задело Андрея за больное место. Почудилось ему сквозь доброжелательные слова Великого какое-то скрытое торжество. Но тут же одернул себя.
– Ладно, счастливой вам дороги.
Сбежал Великий с крыльца, сел за руль:
– Мой привет отцу Леониду.
И снова почудилась Андрею в этих словах скрытая, торжествующая насмешка.
Он опять подавил в себе сомнения, машинально отметил, что на переднем пассажирском сиденье лежит чемоданчик, который Великий купил здесь, в селе. «Что он его в багажник не убрал? - подумал мельком. - Ну, может, места там нет. Так сзади бы положил…» И опять одернул себя за подозрительность - так ему захотелось глянуть в этот чемодан. На каком основании? Может, там у него бутерброды и термос в дорогу…
Великий посигналил, как отчаливающий пароход, и резко тронул машину, будто угадал желания и сомнения участкового.
Выехав на шоссе, Великий присмотрел подходящий съезд, свернул в лес и спрятал машину в кустах.
Глянул на часы, откинул спинку сиденья, устроился поудобнее и, покурив, закрыл глаза…
В полночь он вышел из машины, запер дверцу и лесом, спрямляя путь, вернулся в село. Сторожко, невидимо и неслышно пробрался на кладбище и исчез в склепе.
Колька лезть в церковь отказался.
– И вам не советую, - жестко сказал он Кролику и Мишке.
Но ребята загорелись идеей мести, особенно Куманьков - у него больше всех было претензий ко взрослым. К тому же… интересно, заманчиво. А Кролику надо же было наконец показать, что он не хуже других, не трусливее. А то - чуть что, так сразу Кролик!
Великий объяснил им, как открыть колонну и как закрыть ее за собой. Не предупредил только о том, что второй раз ее уже не открыть, механизм больше не сработает.
Мишка раздобыл где-то старый керосиновый фонарь, Васька запасся мешком для добычи. На кладбище пошли без опасения - Мишкина «деза» о крокодиле сработала, бабка Чашкина разнесла ее по всему селу, и теперь кто и страдал бессонницей, то дома, а не на крыльце.
Кролик трусил отчаянно. Мишка не так заметно. Но когда в склепе он чиркал спичками, зажигая фонарь, пальцы его подрагивали.
– Волнуюсь, - объяснил он. - Стресс у меня. Или шок. Полезли?
Ребята откатили все тем же ломом «комод» и, чтобы не передумать, быстро нырнули вниз.
Васька был здесь впервые. И вскоре страх сменился интересом. То еще приключение!
Мишка уверенно шел впереди, размахивая фонарем. По влажным стенам мелькали тени. Шаги гулко отдавались под сводом, убегали вперед, и звук их затихал где-то вдали.
Поднялись по стучащим под ногами ступеням в колонну. Постояли, изучая механизм, вспоминая инструкции Великого.
Мишка взялся за цепь:
– Гаси фонарь.
Васька приподнял стекло, дунул на фитиль. Стало черно и сильно запахло горелым керосином.
– Давай, - сказал Кролик. Ему уже не терпелось вернуться назад.
Раздался щелчок, затем тихий скрежет. Сначала оказались в полной темноте, потом появился слабый свет. В церкви тоже было темно, но не так, как здесь.
Плита плавно легла на пол. Мальчишки вошли в храм. И сразу же остановились - так гулко прозвучали их шаги в ночной церковной тиши.
– Силантича не разбудить бы! - шепнул Миха. - Тогда не отмотаемся.
– Убежим, закроемся. Не найдет, да?
– Кончай стонать, давай за дело. Хватай чего-нибудь.
– А чего я-то? Чуть что…
– Заткнись, грешник! - Мишка схватил первый попавшийся подсвечник, самую толстую книгу и какую-то красивую чашу.
Васька помогал с неохотой. Ему было не по себе, неуютно. Казалось, кто-то невидимый с укором наблюдает за ним. В темноте не различались лики на иконах, но Васька всем существом ощущал их строгие взоры.
Завязали мешок, заспешили обратно. Мишка, натянув цепь, вернул плиту на место - что-то опять щелкнуло, но как-то по-другому. Как-то зловеще. Будто лязгнул тюремный засов.
Зажгли фонарь, спустились вниз, прошли коротким проходом к склепу и уже дошли до ступеней, как вдруг сзади раздался какой-то резкий шум.
Ребята вздрогнули. Кролик - он шел впереди с фонарем - взлетел по ступеням и… со всей дури ахнулся темечком во что-то, чего не могло здесь быть.
– Пацаны! - взвыл он в голос. И тут же сорвался на шепот: - Закрыто…
– Что закрыто?
– Этот… дырка. Чем-то закрыта.
– Что закрыто?
– Этот… дырка. Чем-то закрыта.
Шум сзади не прекращался, нарастал и близился, словно кто-то гнался за ребятами.
– Пусти! - Мишка вырвал у друга фонарь, поднял над головой.
Выхода не было. Ни щелочки, ни дырочки. Мишка сразу понял, что произошло. «Комод» завалился набок и наглухо закрыл отверстие. Сдвинуть его - и не пытайся.
Но Мишка попытался. Бесполезно. Пальцы скользили по гладкому мрамору, зацепиться было не за что. Да если бы и было - разве сдвинешь такую махину.
– Рвем назад! - Мишка сунул фонарь Кролику, подхватил на плечо мешок.
– Да брось ты его, - завопил Кролик.
– Как же! Имущество!
Сбежали вниз по ступеням. Кролик поднял над головой фонарь: вот он, загадочный шум, бежит навстречу. Подземелье заливала вода. Видимо, где-то не выдержал свод речного напора, усиленного дождями, и провалился, хлынула река.
Спасение одно - колонна. Там высоко, там выход.
– Ходу, Кролик!
В нижнюю ступень уже плескалось.
Побежали малым проходом, спотыкаясь, разбрызгивая холодную воду.
Поднялись по ступеням в колонну. Мишка с маху дернул цепь…
Вверху глухо хрустнуло, цепь грохнулась на пол. Плита не дрогнула.
Мишка ударился в нее плечом - никакой надежды.
– Кина не будет, - уронил он, садясь на верхнюю ступеньку. - Но билеты все проданы.
Васька опустился рядом на корточки.
Мальчишки с ужасом смотрели, как одна за другой исчезают под ненасытной водой ступени.
– Фонарь пригаси, - тихо произнес Мишка.
– Чего расселся? - заорал Кролик. - Спасаться надо! На помощь звать. - Васька выдернул из мешка подсвечник и стал колотить им в плиту.
– Дурак, - спокойно проговорил Мишка. - Хочешь, чтоб нас здесь, как воров, застукали? Тебе это надо?
– А чего делать?
– Я знаю? Ждать. Может, вода спадет.
– Сколько ждать?
– Не боись, хулиган, от жажды не умрем.
– А от голода?
Мишка решил подбодрить друга:
– Я не умру. Я тебя, Кролик, съем, как проголодаюсь. Прямо с ушами. Сырого.
– Чуть что - так сразу… - слабо улыбнулся Васька.
Одна надежда оставалась - на Кольку. «Хорошо, что он с нами не пошел», - подумал Мишка.
Глава XIV
ПОГОНЯ
Когда Великий уехал, Андрей позвонил в район, узнать, как Платонов. Операция прошла нормально, ответили ему, сейчас раненый в реанимации, под наркозом, состояние удовлетворительное.
Андрей положил трубку и почувствовал, как сильно он устал, сутки уже на ногах. Присел на тахту, взглянул на часы.
И не заметил, как уснул…
– Андрей Сергеич! Дядя Андрей! - разбудили его крики за окном. - Скорее, дядя Андрей! Ребята застряли!
В голосах было столько тревоги, даже страха, что Андрей мгновенно оказался на крыльце. К нему подскочили Галка и Челюкан.
– Ребята застряли в подземелье! - кричали они. - А там вода вытекает! Скорее, дядя Андрей!
– Тихо! - оборвал их Ратников. - Говори ты! - и ткнул пальцем в грудь Кольку.
Челюкан коротко и толково рассказал обо всем. И все Андрею стало ясно.
– Когда они туда пошли?
– В двенадцать…
– Так, - прикинул вслух Андрей, - значит, Великий…
– Великий далеко не уедет, - сказал Колька. - Я его самой далекой дорогой послал. Через Выселки. Верняк, что застрянет.
– Молодец! Ладно, Великий - это потом. Пошли!
Они пошли, потом побежали к кладбищу. Скользя по раскисшим тропам, путаясь в высокой мокрой траве.
Галка два раза падала. Андрей и Колька подхватывали ее на ходу и ставили на ноги. Когда она упала в третий раз - на спину, задрав ноги, Андрей узнал подошвы знакомых кроссовок, следы которых он видел возле своего дома. Но думать об этом было некогда. Сейчас он лихорадочно соображал: если река прорвалась в подземный ход, то к церкви она высоко не поднимется, ребята, наверное, догадались, где им спасаться. Ой, как хотелось в это верить. Андрей весь холодел, когда представлял, что с ними там творится и что может произойти…
Дело дрянь, подумал он, когда спустились в склеп. Пол его был залит водой. Отверстие закрывал поваленный постамент, саркофаг, раскрывшись, валялся в стороне. Из него вывалились какие-то тряпки, дырявая кастрюля.
Андрей присел, опустил руки в воду, стал ощупывать края постамента, ища хоть малую щелочку, куда можно было бы просунуть хотя бы кончик лома, - напрасно. Постамент лег плотно на ровный пол, и подсунуть под него можно было разве что лезвие ножа.
Андрей поднял голову - ребята с надеждой смотрели на него.
– Коля, лом!
Сильными ударами Андрей начал бить острым концом лома в нижний край постамента, пытаясь сколоть его, выдолбить хоть луночку.
Дело пошло, мрамор поддавался отчаянным ударам участкового, кололся, отламывался от кромки.
– Хорош! - Андрей сколько мог просунул конец лома в отверстие. - Навались, ребята!
Втроем они нажали - постамент заметно сдвинулся. Повторили - пошло дело.
«Не уронить бы лом в дыру, - опасливо подумал Андрей, - тогда плохо будет».
Наконец удалось просунуть лом под постамент почти наполовину.
– Взяли! - скомандовал Андрей. - Дружно!
Налегли так, что сместившаяся глыба почти полностью открыла дыру, до верха залитую водой.
Андрей скинул куртку, бросил ее на постамент, на куртку положил пистолет. Разулся, пристегнул сзади к поясу наручники, вывернул карманы брюк - он знал, что когда они зальются водой, то потянут вниз, как гири.
– Дядя Андрей, - подал голос Колька, - веревку бы надо - вдруг не доплывете. Мы вас вытащим.
– Я под водой тридцать метров проплываю, - успокоил его Андрей, - а здесь всего двадцать восемь.
Участковый сел на край дыры, продышался как следует, скользнул вниз. Уже под водой перевернулся и, цепляясь за ступеньки, устремился в подземелье. То есть теперь уже в «подводье».
Главное, чтобы воздуху хватило, билась в голове мысль. А еще главнее - не заблудиться под водой, не уплыть к реке. Для этого нужно все время держаться правой стенки.
Андрей резко загребал руками, толкался ногами, иногда касаясь стены, иногда ударяясь затылком в поверхность свода.
Грудь уже распирало - неудержимо хотелось вдохнуть, сердце тряслось мелкой дрожью, руки немели…
Ступени! Цепляясь за них, Андрей как пробка вылетел на поверхность.
Шумно, резко вдохнул, продышался.
Ребята были здесь! Они вначале испуганно шарахнулись от него, потом обрадованно бросились к нему.
Андрей стоял, упершись рукой в стену, дышал часто, глубоко - с наслаждением. Соображал, как говорить с ребятами, чтобы не напугать их предстоящим подводным путешествием.
Шутливо надо говорить, будто они не в подземелье, залитом водой, а на лавочке у клуба.
Фонарь еле светил, керосин, видимо, почти весь выгорел.
– Проголодались? - спросил Андрей.
– От жажды гибнем, - весело подхватил Мишка. - Последнюю каплю вчера поделили.
Вообще, тянуть особо нельзя - уже сейчас чувствовалось: воздух тяжелый, сжатый, нечистый, тут керосиновый фонарь свою роль сыграл. Но сначала надо все-таки попробовать выйти через колонну.
Андрей поднялся наверх, прихватив фонарь, поднял его повыше.
– Васька, ты самый легкий, становись мне на плечи.
Мишка подсадил, Васька забрался.
– Что видишь, говори.
– Штырек какой-то торчит, обломанный. И вроде подпиленный на месте слома.
– Слезай, надоел, - сказал Андрей. - Любите вы на чужой шее кататься.
– А я и не напрашивался, - обиделся Васька. - Дядя Андрей, - он указал на мешок. - Тут это… Что-то в нем собралось…
– Я знаю, - перебил Андрей. - Колька рассказал, как Великий вас обдурил.
– Выберемся, - мрачно пообещал Мишка, - я этому Великому морду набью. - И уточнил: - Втроем.
– Он далеко. Буксует где-то у Выселок. Так, ребята, погостили здесь - и будет. Пора выбираться. Слушайте внимательно. Оба. Особенно Васька - ты первый со мной поплывешь. Видишь? - Андрей повернулся спиной, показывая пристегнутые к поясу наручники. - Хватайся за это кольцо одной рукой, другой подгребай. Только не выпускай его, что бы ни случилось. Крокодил нападет, воздуху не хватит - кольцо не выпускай. Если захлебнешься, я тебя наверху откачаю. Сделаю тебе искусственное дыхание, ремнем. Все понял?
– Я боюсь, - пробормотал Васька.
– Я тоже, - признался Андрей. - А вместе не страшно. Пошли.
Они спустились по ступеням, стали по грудь в воде.
– Дыши, - приказал Андрей. - Глубоко дыши. Старательно. Готов?
Кролик вцепился в кольцо наручников, зажмурился.
– Вперед!
Андрей нырнул и сразу почувствовал, что обратный путь будет нелегким. Кролик вел себя правильно, руками за него не хватался, но тащить его на буксире было тяжело.
«Господи, неужели я его не вытащу?» Стало на мгновение страшно за пацана. Но бояться нельзя. Все силы на это уйдут.
Андрею казалось, что плывут они долго-долго. Что конца этому тоннелю нет. И не будет. Организм яростно требовал кислорода. Андрей сжал зубы, чтобы непроизвольно не сделать жадный вдох под водой - тогда все, и пацана погубит, и сам здесь останется. Грудь лопалась, в закрытых глазах бесились желтые и зеленые круги, в висках стучало, сердце бешено колотилось.