Андрей почувствовал, как сзади задергался Васька, - и в этот момент наткнулся на ступени. Ратников вылетел на поверхность, уцепился за край дыры, рывком подтянулся, а Колька уже подхватил Кролика под мышки.
Андрей и Васька лежали на полу, в воде.
Глаза у Кролика были закрыты.
– Утонул? - испугалась Галка.
– Притворяется, - махнул рукой Колька. - Дышит вовсю.
– Ты молодец, Василий, - сказал Андрей.
Васька открыл один глаз.
– Отважный парень. И воля у тебя есть.
Теперь уже оба глаза моргали.
– Только отпусти меня, - попросил Андрей.
– Не могу, - признался Кролик. - Пальцы сжались.
Колька попытался разжать его ладонь. Не вышло.
– Коля, возьми в левом кармане куртки ключик, отомкни меня от него.
Светало. Андрей с тоской думал, что сейчас надо плыть за Мишкой. Ну, с ним проще, он хорошо плавает, воды не боится. Нужно только быть с ним рядом.
– Так, Васька, домой. Разотрешься, переоденешься - и в постель, под два одеяла.
– Чуть что, так сразу… - начал было Васька. - Я подожду. Мишку. И вас.
Не пришлось. Из дыры вырвался фонтан брызг, и, как дельфин, вылетел Мишка.
– Заблудился, - выдохнул он. - Не в ту сторону поплыл. Вынырнул в часовне, метров двести под водой проплыл. Там гробы плавают.
– И крокодилы, - добавил Колька. - Где твоя правая нога?
– Все, - сказал Андрей, - порезвились. По домам. Отдавай, Васька, наручники. Они мне нужны.
– Вы за ним? - спросил Колька.
– За ним.
– Вы поосторожнее. Он дерется здорово. И ножи кидает… Я с вами.
Андрей покачал головой.
– На мотоцикле вы уже не проедете. Я отвезу вас на лодке на Выселки, а там - на Воронка. И вы его у Семеновского перехватите.
«Пожалуй, он прав, - подумал Андрей. - Другого пути нет».
– Хорошо. Только зайдем ко мне, я переоденусь.
– А мы? - раздался обиженный хор.
– А вам задача уже поставлена.
Дома Андрей попытался прозвониться в райотдел. Линия молчала. Такое и раньше бывало в дожди. Где-то что-то подмыло, где-то что-то замкнуло… Да и чем ему могли бы сейчас помочь? Машина не пройдет, вертолет не допросишься. Великого надо самому задерживать. Теперь есть за что.
Андрей переоделся, взял запасную обойму. Пошли к реке.
По тропке, что спускалась с горы, бежала мутным ручьем дождевая вода. Разлилось уже сильно. Вместо реки распласталось под горой широкое озеро.
– Ты дорогу лучше меня знаешь, - сказал Андрей, разбирая весла, - садись на руль.
Плыли известными одним мальчишкам протоками, извилистыми и такими узкими, что порой весла приходилось вынимать из уключин и грести, как на каноэ. А иной раз сильно мешали ветки деревьев - вода поднялась, и плыли, будто по лесу.
Между гребками Андрей короткими фразами, чтобы не сбить дыхание, не выйти из ритма, рассказывал Кольке:
– Сначала он хотел ограбить церковь вашими руками. Остаться в стороне. Потом понял, что вы на это не пойдете. И придумал подставу. Взял из церкви самое ценное. И подстроил ребятам ловушку.
– Это он «комод» опрокинул?
– Он. Правда, он не знал, что вода хлынет. Расчет простой. Ребят рано или поздно обнаружат - с крадеными вещами. Станут разбираться: а где остальное? «Мы не брали». Не сразу поверят. Пока разберутся - он уже далеко будет. Может, в другом полушарии. На наши предметы старины за границей охотников много.
– А колонна?
– Он сумел ее открыть. Тут моя промашка. Знал он или не знал, что после второго раза она закроется навсегда, - не так важно. Даже если ребята выбрались бы в церковь, она заперта, там сторож - все равно их заподозрили бы.
Лодка ткнулась в берег. Андрей сложил весла.
– Мне он сначала понравился, - признался Колька, привязывая лодку к дереву. - Врет - заслушаешься. А потом, - Челюкан замялся, - он стал на вас наезжать. Особенно, что вы Сеньку посадили и Куманькова. Стал нас учить мужской дружбе…
Про намеки насчет Галки промолчал.
Они подошли к сараю. Колька распахнул одну створку ворот.
Воронок встретил их радостным ржанием, заиграл ушами, застучал по полу копытами - соскучился. На Андрея косил сторожко большим глазом: он не очень взрослым доверял.
– Не скакун, конечно, - вздохнул Колька, выводя Воронка из сарая. - Особо не гоните его. Он как ход наберет, идет ровно, не остановишь. Понужайте его поводом или коленками, только не шлепайте - обидится, вообще станет.
– Коля, у меня еще просьба, - сказал Андрей, доставая деньги. - Купи в лавке чемодан, желтый такой…
– Какой Великий купил?
– Точно. И положи в него что-нибудь для веса, - Андрей улыбнулся. - Ну, к примеру, весь мусор, что из саркофага вывалился. Пару камней добавь.
– И мышку дохлую? - догадливо улыбнулся Колька.
– И мышку. Чемодан никому не показывай, у себя спрячь.
Колька кивнул.
– А насчет Сеньки, - проговорил Андрей, садясь в седло, - он письмо мне прислал. Знаешь, что пишет? «Смотри за нашими парнями построже. Многих я испортить сумел своим примером, не дай им по моей дорожке до конца пойти».
– Я понял, дядя Андрей.
Воронок нетерпеливо затоптался, Ратников тронул повод.
– Ребята ничего не хотели красть! - крикнул Колька вслед. - Он их обманул.
– Говорили уже об этом, - обернулся Андрей.
Колька стоял, нахохлившись, под дождем. Вроде уже большой, но такой еще маленький.
Но теперь Андрей был за него спокоен.
Воронок шел ходко. Сочно, с удовольствием чавкал копытами по размокшей земле. Дождь кончился, и, когда пересекали луговину, залитую водой, из-под ног коня веером разлетались брызги, играла в них, зажигаясь, веселая радуга.
Вскоре в просветах редколесья показалась дорога на Семеновское. Андрей придержал Воронка, пригнувшись к его шее, осмотрелся. Потом погнал коня тропой, вдоль дороги. В одном месте срезал поворот и, как и ожидал, увидел невдалеке брошенный, по брюхо увязший в глубоких глинистых колеях, белый «жигуленок».
Он теперь богатый, подумал Андрей, привязывая Воронка к дереву, - что ему «жигуль».
Расстегнул клапан кобуры, понаблюдал немного со стороны и подошел к машине. Она несла на себе, как пишут в романах, «следы поспешного бегства». Дверцы распахнуты, багажник и даже капот раскрыты. Чемодана, конечно, нет.
Андрей тщательно обыскал машину, но ничего полезного не обнаружил, кроме завалившегося за спинку метательного ножа.
Забрав его, участковый прошел по дороге, внимательно рассматривая следы, благо на грязи их отпечатки были хорошо заметны.
Великому, городскому человеку, не хватило ума не месить грязь, а свернуть в лес, на боковую тропочку, бегущую вдоль шоссе, - там и идти легче, и следы не так заметны.
Когда на дороге появились следы гусениц, выползшие с проселка, а следы Великого исчезли, Андрей вернулся к Воронку. Тот встретил его уже как хорошего приятеля, потянулся губами к руке, рассчитывая на кусочек хлеба или сахара. Андрей потрепал коня по холке, вскочил в седло. Воронок вздохнул разочарованно, и они углубились в лес, срезая поворот.
Рассчитал Андрей точно - едва они вновь выехали к шоссе, невдалеке послышался шум трактора. Приглядевшись, Андрей убедился, что в кабине один человек и это не Великий. Погнал Воронка навстречу, остановил у кабины.
Тракторист приглушил двигатель, открыл дверцу кабины, высунулся из нее:
– Что случилось, командир?
– Ты кого сейчас подвозил?
– Мужика. Крупный такой. С вещами. Чемодан у него и рюкзак. И палка.
– Где он сошел?
– У просеки. По ней и двинулся.
Какого хрена ему там надо, подумал Андрей. Просека вела к Соловьиным болотам.
– Спасибо! - Он толкнул Воронка коленями, и тот, перемахнув в прыжке кювет, полный воды, старательно зачастил к болотам. Будто понимал, что седок его торопится.
К реке они выбрались у старой крохотной деревушки в три двора. Она так и звалась - Дворики. На берегу спал над удочкой мужичок в телогрейке и брезентухе с капюшоном.
Андрей тронул его за плечо. Рыболов сперва выдернул удочку, осмотрел наживку, удивился и снова забросил, а уж потом обернулся:
– Чего?
– Чужие у вас были?
– Мужик был. На лодке уплыл. Чемодан погрузил и уплыл.
– Кто ему лодку дал?
– А никто не давал. Сам взял. Кол вывернул, сел в лодку - и нет его.
– Куда он поплыл?
– Так не сказал. А по-видимости, к болотам.
– Я тебе оставляю коня, ты мне даешь лодку. Мотор есть?
– А как же?
– Отлично!
– Бензина только нет.
Участковый скрипнул зубами.
– А я виноват? - резонно возразил мужичок.
Андрей вложил ему в руку повод:
– Тащи весла.
Рыболов поднялся, повел Воронка к ближайшему двору. Там основательно, не спеша, по-хозяйски расседлал лошадь, снял уздечку, шлепнул ладонью по крупу - и Воронок послушно скрылся в коровнике.
Так же не спеша мужичок вынес из сарая весла, вскинул на плечо, пошел к реке. Два раза по пути останавливался: один раз - папиросы доставал, другой - прикуривал.
Нет, злился Андрей, он не только над удочкой - он и на ходу спит.
Так же не спеша мужичок вынес из сарая весла, вскинул на плечо, пошел к реке. Два раза по пути останавливался: один раз - папиросы доставал, другой - прикуривал.
Нет, злился Андрей, он не только над удочкой - он и на ходу спит.
Мужичок отдал Андрею весла - почему-то по одному, - оттолкнул лодку.
– Чисто лебедь, - уважительно крякнул он. - Не плывет - летит.
«Лебедь» оказался головастиком - вертелась лодка в воде, виляла, но никак не хотела идти прямо, будто никогда не умела. К тому же весла были разные - одно длинное, другое короткое. Не столько «летела» лодка, сколько вертелась на месте…
Глава XV
ЗАЛОЖНИКИВеликий был доволен собой. Добычу он взял. Ложный след кинул. Времени в запасе много. Пока лоботрясы выберутся, пока их раскручивать будут, он доберет остатки, навсегда заметет следы.
Одно не давало покоя, одно гнало его в глубь болот, в Ведьмину протоку.
Тщательно обыскав алтарь, Великий не нашел там главного. По его сведениям, церковь владела великолепным по исполнению и стоимости золотым наперсным крестом, усеянным драгоценными камнями. Одна опись этих камней занимала две страницы убористой машинописи. Из разговоров с простодушным отцом Леонидом Великий понял, что крест исчез именно в тот день, когда в церковь забрался сельский террорист пастух Федя. Только он мог утащить эту бесценную реликвию. И где-то ее спрятать.
Великий вошел в избушку на курьих ножках, распахнув дверь ударом ноги.
Ведьма лежала на печи: застудилась. Дед Федор пил чай. По светлому лицу его было видно, что он вполне оправился от всех своих бед и нездоровья. И не догадывается, что черед настал другим бедам.
Великий молча шагнул за порог, поставил в угол чемодан и трость.
– Ты не с добром пришел, - послышался слабый голос с печки. - Уходи по-доброму.
– Уйду, - кивнул Великий, но уточнил: - Не по-доброму, а с добром! - и, шагнув к столу, схватил Федора за бороду, притянул к себе и, ткнув пистолетом в шею, рявкнул: - Я из милиции! Где крест, который ты из церкви спер?
– Ка-какой крест? - Старик вытаращил глаза.
– Зо-золотой!
– С камешками? - обрадовался Федор. - Он тама и остался. Я его спрятал. Хотел по первости с собой взять, чтобы путь мне указал и от лиха оборонил на том пути, да одумался - грех большой из церкви красть.
– Этот грех не замолить, - донеслось с печи с явным намеком.
– Где спрятал? - Великий дернул Федора за бороду. Дед вскрикнул от боли.
– Под аналой положил…
– Брось пистолет, - послышалось за спиной Великого. - Не оборачивайся.
Великий не обернулся:
– Не брошу, шериф. Ты не успеешь с выстрелом, - и ввинтил ствол в шею старика. - А потом всю жизнь переживать будешь.
– Что ты хочешь?
– Другой разговор. Сейчас ты вернешься в село, возьмешь в церкви под аналоем крест и привезешь сюда. А до этого сообщишь своему начальству, что Великий взял заложников. Требования: вертолет и мегафон. Все. Миллион долларов просить не стану. Ты полетишь со мной. По пути я тебя где-нибудь сброшу с борта. С небольшой высоты. Метров с двухсот. Принимаешь? - И Великий опять дернул деда за бороду так, что тот взвыл.
– Что ж, - согласился Андрей, - условия приемлемые. Особенно насчет двухсот метров. Боюсь только, начальство возражать будет.
– Ты уж постарайся убедить. На твоей совести две души невинные.
– Наглец ты, Великий. Великий наглец.
– Не возражаю, шериф. Ладно, конец связи. Жду ответа.
Андрей молча вышел, но тут же обернулся:
– Ты заложников не обижай. Неизвестно еще, как дело обернется. - В голосе его прозвучала угроза.
– Вот-вот, - прохрипел дед и попробовал воспроизвести знакомое слово: - Не это… не угусу… не сугубляй вину. - За что и получил по ребрам.
Андрей забрался в лодку Великого, а своего «лебедя» взял на буксир. В Двориках разбудил рыбака, обменял лодки на коня и поскакал в райцентр.
Дежурный, увидев в окно Ратникова на лошади, сначала остолбенел, поморгал, а потом по внутренней связи оповестил всех сотрудников отдела.
На крыльцо вышел даже начальник.
– Что ж без шашки-то? - спросил он Андрея, когда тот спрыгнул с коня.
Но улыбки тут же погасли и завяли, едва участковый кратко доложил о происшествии.
Собрались в кабинете полковника. Связались с ребятами из ФСБ. Создали штаб по освобождению заложников.
– Так, Ратников, давай свои соображения, - сказал полковник, начальник штаба.
Андрей встал:
– Нужно выполнить его требования, пусть летит. Чем дальше, тем лучше.
– Я полагаю, у лейтенанта есть дальнейший план?
В этот момент в кабинет вошел еще один офицер, протянул полковнику запечатанный конверт, что-то вполголоса сказал. Полковник бросил взгляд на Андрея, так же тихо переспросил: «Платонов?… Ратникову?…» - Просмотрев бумаги, передал их Андрею:
– Ознакомьтесь и проинформируйте товарищей.
Андрей пробежал глазами документы. Здесь был в том числе и ответ на его запрос по Великому. Выборочно прочитал вслух самое существенное:
«Великий Петр Алексеевич, бухгалтер леспромхоза „Четвертый“, в настоящее время находится в бессрочном отпуске и местонахождение его не установлено».
Сделал паузу.
«Сычев Петр Алексеевич, бывший сотрудник подразделения спецназа, уволенный как дискредитировавший звание работника правоохранительных органов, в течение неустановленного срока состоял членом Званской преступной группировки. Исполнял заказные убийства, в связи с чем объявлен в розыск… Приметы: „Рост 180 см, плотного телосложения. Волосы русые, с сединой на висках, глаза голубые, нос короткий, прямой, на двух передних резцах коронки желтого металла“.
«…В совершенстве владеет всеми видами огнестрельного, холодного и метательного оружия, приемами рукопашного боя. Жесток и коварен. При задержании соблюдать особую осторожность».
– Вот оно что, - припомнил полковник. - Не тот ли это парень, что на операции по обезвреживанию террориста на воровстве попался? Вот где он объявился. Кто, товарищи, детали помнит?
– Разрешите? - спросил офицер, что принес бумаги Платонова.
…Сычев, он же Великий, когда-то служил в спецназе. Три года назад его взвод направили в Синеречье повязать местного террориста, захватившего двух заложников.
Террорист этот - упившийся до полного изумления колхозный пастух - укрылся в церкви, затащив с собой двух малых девчушек. И потребовал за них, угрожая ружьем, смешной поначалу выкуп - ящик водки да два батона копченой колбасы.
Получив от местного участкового, который вел с ним переговоры, желаемое, Федя-пастух вдруг немного пришел в себя, сообразил, что натворил. Испугался. Потребовал «уазик» с двумя канистрами бензина, автомат с патронами в четырех рожках и миллион долларов - решил удирать в Америку.
Участковый пообещал, но попросил время - деньги, мол, больно большие, враз такую сумму не собрать, в район ехать надо. И заверил Федьку, что за деньгами послали. Послали, правда, не за деньгами, а за спецназовцами.
Они прибыли, осмотрелись. Церковь взять было трудно: стальные двери, на окнах - узорные решетки из прутьев в палец толщиной. Да и опасно штурмовать из-за девчонок.
Поступили просто. По летнему времени многие окна в храме были раскрыты. И снайперы покидали в них спецружьями бесшумные ампулки с хорошим газом. Выждали и вломились в храм.
Девчушки мирно спали в уголке, рядом с колбасой, к которой уже подбирались бедные церковные мышки - на них усыпляющий газ не подействовал, а террорист… Террорист бесследно исчез. Вместе с ящиком водки.
Тщательно обыскали весь храм, но никаких следов Федьки не обнаружили.
Сычев во время обыска внимательно оглядывал храм. Было на что посмотреть. Иконы в золотых окладах, напольные светильники резного серебра, книги в тяжелых, осыпанных дорогими каменьями переплетах… В свое время, до армии, он успел немного поучиться на искусствоведа, немного поторговать стариной - и цену всему этому убранству хорошо понял. Понял, что цены ему нет!
И не удержался: сунул под бронежилет небольшую, богато убранную иконку в золотом окладе красивейшей работы. Ребята заметили, иконку отобрали, от души отметелили мародера и выкинули его с позором из своих боевых рядов. Пришлось ему из правоохранительных органов перейти в криминальные. Вошел в преступную группировку, стал выполнять заказные убийства…
А церковь та, с ее богатствами и роскошью, неизмеримыми даже в баксах, знать, запомнилась. Особенно еще и тем, как бесследно исчез из нее незадачливый террорист Федя. Все просто и понятно: раз можно незаметно оттуда исчезнуть - значит, можно туда и незаметно попасть. Взять, что нужно, и опять испариться. Фединым путем.
– Это совершенно меняет дело, - сказал полковник. - Преступник прекрасно осведомлен о наших приемах и методах борьбы с террористами. Хорошо подготовлен. Риск возрастает многократно. Нужен какой-то неожиданный ход. Что вы скажете, Ратников?