— Есть кому присмотреть. Эй, там — карету!
Кивнул новоиспечённой семье, добавил:
— Сейчас в гостиницу. Подождите бумаги и деньги. Утром вас отвезут к Воротам. А там — удачи и спокойного отдыха.
Слуги быстро проводили их по саду к воротам Дворца. Их уже ждала всхрапывающая пара лошадей с молчаливым аборигеном на облучке. Дмитрий помог супруге взойти в внутрь изукрашенной росписью древности, усадил её на скамеечку, устроился рядом. Его испугал пустой, отсутствующий взгляд девушки. Рискнул положить ей руку на плечо, прижать к себе. Та послушно подалась. Похоже, она совершено не понимала, что сейчас происходит. Мужчина удивился — странно. Ведь она боевой офицер, и, по её словам, у неё немало отнятых жизней. Может, всё дело в том, что в том, что вот так вот увидеть вблизи кровь для неё оказалось шоком? Да нет. Тут что‑то другое. Совершенно. Не может же человек, убивший девятерых в рукопашной драке, впасть в ступор при виде отсечённой головы? Пусть даже и соотечественника? Тогда в чём дело? Мужчина никак не мог понять причины такого состояния саури. Остекленевшие, полностью неподвижные глаза, бледные щёки, безжизненное выражение тонкого личика… Всю дорогу до гостиницы она просидела неподвижно, словно статуя, изредка покачиваясь, когда карета попадала в рытвину или на бугор. Наконец лошади въехали во двор постоялого двора, замерли у крыльца. Дмитрий поднялся, спрыгнул на тщательно выметенный камень двора, подал жене руку, но та сидела с отсутствующим видом. Мужчина резко подхватил её на руки, и возница понятливо распахнул перед ним двери здания. Рогов переступил порог, хорошо, что в холле, кроме скучающего за стойкой портье, никого не было. При виде странной пары он встрепенулся и выскочил из‑за стойки:
— Ваш номер уже ждёт вас.
Человек быстро поднялся вслед за ним по лестнице, внёс девушку внутрь номера. Та по–прежнему была, словно камень. Выругавшись про себя, Дмитрий усадил саури в кресло:
— Вот же… Да что с ней такое?!
Не зная, что с ней делать, осмотрелся, и тут его осенило. Быстро бросился к шкафчику у стены, извлёк из него бутылку настоящей земной настойки крепостью в семьдесят градусов, налил стакан и, сунув его в руки Ююми, скомандовал:
— Пей!
Та, совершенно машинально, сделала глоток. Сначала из её глаз ручьём полились слёзы. Потом она дико раскашлялась, прижимая к груди руки. Ну а напоследок, просто отключилась, рухнув на спинку кресла, на котором сидела. Стакан вывалился из её рук, и резко пахнущая жидкость быстро впиталась в ковёр. Впрочем, Рогова это не обеспокоило. Слуги приберутся. Опять выругался про себя, поднял жену и, толкнув дверь, внёс её в комнату. Уложил на постель, прикрыл сверху одеялом. Ушастые любят тепло. Если будет слишком жарко, разденется сама. Ещё не хватало её самому раздевать. Очнётся, закричит, подумает невесть что, а потом расхлёбывать замучаешься. Нет уж! Торопливо вышел из комнаты в холл, вошёл в свою комнату, кое‑как стянул одежду, набросил на себя халат и вошёл в душ. Тугие, горячие струи принесли успокоение. Давно уже он не брался за оружие. И не сходился в смертном поединке с саури. Будет скандал? Вряд ли. Атти не даст. Тем более, что всё по закону. Этот… Горх… Он просто не знал, с кем связывается. А искусство ускорения не так уж и распространено среди людей. И уж тем более, мало кто мог им овладеть. Вот и получилось. Не очень красиво. Зато надёжно.
Закрыл воду, тщательно вытерся пушистым полотенцем. Сразу стало легче. Словно капли унесли тревогу и печали. Вышел в комнату, плеснул себе на донышко вина, уселся в кресло перед пылающим камином. Неспешно делая по глотку, задумался, время от времени посматривая на новенькое обручальное кольцо на пальце. Женился. Дело, конечно, нужное и полезное, чего уж там говорить. Другое — как теперь они будут жить. С этой саури. Что он, что она — друг друга терпеть не могут. Но придётся как‑то уживаться. Всё‑таки семья, куда ни кинь. Теперь надо известить своих. Представляю, какой будет скандал! Наследник Клана Роговых, и женился на саури! Сенсация! Дурная только. И истину будут знать лишь они двое. Атти и Ооли никому ничего не расскажут. Никогда. Что же теперь делать? Как сложится всё дальше? Неизвестно. С сожалением взглянул на опустевший стакан. Налить ещё? Нет. Хватит. Лучше лечь спать. Завтра будет суматошный день. Отъезд. Зевнув, поставил тару на стол, прошёл к громадной кровати под балдахином, откинул занавеску и плюхнулся в тёплую уютную постель. Как же хорошо!
Ююми очнулась ночью, торопливо вскочила с постели, схватилась за грудь — Боги! Неужели это действительно случилось, и Горх мёртв?! Металлический ободок коснулся кожи, и только сейчас саури полностью осознала, что произошло. Она вышла замуж. За человека. Стала отверженной среди своих. Если раньше была хоть какая‑то надежда, что её простят и помилуют, то теперь — всё. Конец. Полный и окончательный. Подобное не искупить ничем. Никогда. Задохнулась, рванула ворот роскошного платья, подаренного императрицей. Опомнившись, выругала себя — одежда чем виновата? Кое‑как стянула прилипшую от духоты ткань, оставшись в одном белье. Подошла к стене, нащупала выключатель, зажгла свет. Ей нужно зеркало! Пробежала в душ, уставилась в отражение. Опухшие глаза, всколоченные, мокрые от пота волосы. Потянула носиком — и воняет же от неё! Стыдоба! Пошарила в шкафчике, нашла уже знакомое ей земное одеяние. Подойдёт! Долго стояла под бьющими из примитивного распрыскивателя струями, потом воспользовалась косметикой. Мягкое полотенце убрало все следы воды с тела, и даже немного просушило волосы. Нашла расчёску, вышла в комнату, усевшись перед очагом, долго расчёсывала длинные локоны. Волосы были её гордостью. Хоть бы человек не заставил её обрезать их! А даже если и потребует, то она не подчинится! Пошарив в одёжном шкафу, нашла ночное одеяние. Длинная, почти прозрачная рубашка. Очень простая, но так приятно прилегающая к телу. Интересно, а где её супруг? Посмотреть? Нет, пожалуй, не стоит. Или… Понимая, что делает неимоверную глупость, вновь набросила поверх рубашки халат, вышла в холл. Там его не было. Спит? Тронула дверь, ведущую в его комнату, и та вдруг тихо открылась. А у него почти пусто. Куда как скромнее, чем в её покоях! Он — там? Уставилась на громадную кровать, прикрытую сверху и с боков полупрозрачной тканью. Осторожно ступая, приблизилась, отодвинула тончайший батист. Вот он. Спокойно спит, раскинувшись на спине. Руки разбросаны. Видна могучая грудь и широкие плечи. Он… Громадина… Очень большой! А внизу у него… Тоже? Боги! О чём я только думаю! Бесстыжая! Шлюха! Подалась назад и снова замерла на месте. Человек вдруг вздохнул, и перевернулся на бок. Ююми даже стало плохо, ноги совершенно ослабли, и она опустилась прямо на ковёр. Сердце бешено колотилось — что ей делать?! Как убраться отсюда, чтобы муж не заметил? Кое‑как поднялась, но не смогла сделать ни шага прочь. Потом всё же получилось. Не чувствуя под собой ног, добралась до кровати и рухнула на неё навзничь, провалившись в сон без сновидений.
Утро началось как обычно, с просыпания и приведения себя в порядок. Только вот при виде брачного ожерелья и кольца саури вновь стало не по себе. Она замужем! За человеком! Позор всему клану! Пусть и во спасение её никчёмной жизни. Хвала Богам, что муж не потребовал от неё исполнения супружеских обязанностей! И какое счастье, что не потребует, если верить его словам.
— Завтрак подан, госпожа.
На пороге после вежливого стука возникла служанка.
— Госпожа?
— Да? Что значит это слово?
— На родине вашего супруга так называют дам вашего статуса.
Статус… Вот ещё одна вещь, которая ей вроде и не нужна, и никак без неё не обойтись. Помедлив, всё же надела на себя оба предмета, делающие её замужней дамой. Внутренне робея, вышла в гостиную. Супруг сидел за столом, заставленным блюдами и занимался сразу двумя делами. Первым — ел. Вторым, просматривал, по–видимому, какие‑то сообщения на своём коммуникаторе. Девушка с завистью покосилась на хитроумное устройство — такая игрушка была ей не по карману.
— Как себя чувствуешь?
— А?
Муж неожиданно для неё свернул голографический свиток, висевший перед ним, убрал коммуникатор в карман лёгкой куртки обычного земного спортивного костюма. Затем внимательно посмотрел на новоиспечённую супругу:
— Ты здорова?
— Да. Что дальше?
Совсем ничего не помнишь?
Отрицательно качнула головой. Рогов вздохнул:
— Сейчас приедет посыльный из Дворца. Мы с тобой в отпуске, дорогая. И едем в Империю.
— Что?!
— Не злись. Так надо. Пока утихнет шум.
Саури затихла — а ведь человек прав. Вздохнула:
— Хорошо. Я… Постараюсь держаться.
Лицо Дмитрия смягчилось:
— Договорились. Ты ешь, а то всё застынет.
Девушка потянулась к тарелкам, осторожно попробовала блюдо. Потом навалилась от души, так что за длинными ушками затрещало. Рогов невольно улыбнулся — сейчас саури была похожа не на отъявленного вояку и задиру, а на обычную проголодавшуюся девчонку с Земли. Интересно, как она относится к их вынужденному браку? Спросить? Почему и нет? Всё‑таки жена. Должен же я хоть немного узнать про неё?
— Как тебе?
Ююми на миг застыла, её личико стало каменно–неподвижным:
— Что?.
— Статус жены? От ур Сареми ты отказалась. Зато стала второй половиной человека.
— Зачем тебе?
Саури отвернулась к камину, ярко пылающему бездымным пламенем.
— Просто хотел сказать, что теперь тебе будет и легче, и сложнее одновременно.
— Это как?
— Не случайно у нас ваш союз истинных звучит, как выйти замуж. За мужа. Ещё говорят — за спиной мужа, как за каменной стеной. Супруг должен защищать, оберегать, и любить свою вторую половину. Насчёт последнего — сама понимаешь. Особой любви между нами нет, и не будет. Брак был заключён лишь для того, чтобы прикрыть тебя от покойного Горха. Но даже если наше бракосочетание и фиктивное, могу тебе пообещать, что отныне ты под моей защитой, и больше никто не посмеет причинить тебе зло или нанести обиду. Потому что я — твой муж. И мой долг заботиться о тебе, кем бы ты не являлась — саури, или человеком. Настоящей супругой, или фиктивной. Поняла?
Ююми замерла — она ожидала чего угодно, только не таких слов. Горло перехватило от неожиданности. И ещё от чего‑то. Там, у себя, в Кланах, она едва выжила. Ни выспаться, ни поесть досыта. Постоянно настороже, лишённая статуса и положения. На фронте было гораздо легче. А тогда, когда её лишили имени шурхи, от неё отвернулись все. На глаза неожиданно навернулись слёзы. Она сердито отвернулась вновь к камину и смахнула влагу с ресниц. Буркнула:
— Поняла. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Между нами кровь, человек.
— Кровь. А она — не простая вода. Не всё забывается так просто и легко. Как и ты, я терял своих друзей и товарищей. Видел, что происходит, когда сходятся в бою обе стороны. Как и то, что творилось в захваченных городах и посёлках.
Он сглотнул, но продолжил:
— Только вот Атти и Ооли смогли понять и простить друг друга. И даже родить общего ребёнка. А ещё — может, ты и не заметила, но они действительно любят друг друга. Между ними не только постель и секс. Ещё очень много общих интересов, стремлений, желаний. И, откровенно говоря, я очень рад за своего старого друга. И пусть Боги дадут им всем счастье.
Мужчина замолчал. Затем налил из вычурно расчеканенного кофейника горячий кофе в чашку, сделал несколько глотков. Саури молчала, переваривая услышанное. Интересно, что она сейчас скажет? Дмитрий задумался, и не сразу понял её слова:
— Но как только благородная саури смогла разделить постель с человеком?! Это неслыханно! Против всяких понятий о чести! Отвратительно!
Мужчина почувствовал, как внутри его разгорается гнев. Ему захотелось просто влепить слишком гордой девчонке пощёчину, но он сдержался:
— Отвратительно, говоришь? А теперь представь себя на её месте! Тебе семнадцать лет, потерпела аварию на дикой планете, все, кого ты знала, погибли! Тебе на помощь придут через несколько лет, а до того нужно выжить! Не зная ни речи аборигенов, ни их обычаев, ни их порядков, ничего! И ещё одно — твой внешний вид вызывает у них настолько сильное отвращение, что тебя считают исчадием зла! И готовы немедленно убить везде, где ты появишься! Поэтому выход у тебя один, скрыться в пустыне или горах. И сколько ты протянешь, не имея ни оружия, ни жилья, ни припасов? А?! Молчишь? Не знаешь? Пусть в начале не всё у них было гладко. Но потом наладилось, и осуждать их — просто низко! Ооли и Атти первый росток нового мира! Тебе не надоело воевать?! Убивать, проливать кровь, терять всех, кого ты знала и любила? Не надоело? А я сыт этим по горло!
Грохнул кулаком по столу, поднялся, крупными шагами пересёк гостиную, треснул дверью об косяк с такой силой, что в стеклянных сосудах задрожала поверхность налитых жидкостей. Девушка замерла. Слова больно ранили её. Впрочем, виновата сама. Ничего не зная, осмелилась судить о ком то. Ведь её положение сейчас ничуть ни лучше, чем у принцессы. Какая же она дура…
Глава 9.
— Держаться до последнего!
Дмитрий прохрипел эти слова в гарнитуру и вновь прилип к прицелу станкового бластера. Хлёстко рявкнул выстрел, и громадный манипулятор боевой машины отлетел в сторону. Но это был последний успех. В следующее мгновение земля перед ним вскипела, страшной силы удар обрушился на шлем, и перед глазами всё померкло.
…Как хочется пить… Первая мысль, пришедшая ему в голову, когда он очнулся. В глазах рябили зайчики, в висках стучало. Рот пересох до такой степени, что язык царапнул нёбо. Попытался пошевелиться — с трудом, но удалось. Проклятый вой в ушах. Не могу понять, что творится вокруг… Кое‑как, напрягая все силы, перевернулся на бок. Тот сразу обожгло огнём. Медленно, рывками, дотронулся до брони и нащупал торчащий из неё кусок металла. Ранили? Да. Перетащил ладонь ниже, пытаясь отстегнуть аптечку, но понял, что той нет. Лишь пустые крепления. Сорвало взрывом? Не повезло. Но почему темно? Ослеп? Снова двинул руку по телу, добрался до шлема и понял, что толстое, поликарбонатное забрало разбито. Пальцы ощутили вмятину. Тогда понятно, почему ничего не видно. Энергии в бронекостюме не осталось. Передвинул руку, на мгновение задумавшись, почему не движется вторая, дотронулся до застёжки. Лёгкий щелчок прорезался через шум в ушах. Хорошо, хоть слышу! Приятная новость в его положении. Чуть повернул шлем, сдвигая его из фиксаторов, попытался снять — без толку. А правая рука совсем не чувствуется. Левая еле движется. И плечо жжёт так, словно плеснули кипятком. Проклятие! Мотнул головой раз, другой. Не помогает. Тогда — единственный выход. Дотронулся лбом до кнопки аварийного сброса брони. Треск разлетающихся застёжек, и сразу стало легче. Тело теперь повиновалось куда лучше. Попытался выпрямиться, и сразу же замер. На шум кто‑то шёл. Но самое страшное — этот кто‑то разговаривал со своим товарищем. На языке саури. Враги?! Глаза притерпелись, и офицер заметил два силуэта, еле видимые в слабом свете двух лун. Значит, позиция захвачена?! Дёрнулся было, но тут же застыл неподвижно. Убегать бесполезно. Молниеносный взгляд влево–вправо — есть! Подхватил полузасыпанный песком обломок ствола от своего оружия, чуть перекатился в сторону. Раненый бок обожгло вновь, потекла кровь, но Рогов не обратил на это никакого внимания. А шаги всё ближе. Перехватил поудобней металлическую трубу. Хоть в этом повезло! Два саури в обычных полевых комбинезонах. Ни защиты, ни шлемов. Похоже, просто любопытные. Решили посмотреть, что тут делается. Приник к дну воронки. Мозг, наконец, заработал полностью — вбитые намертво при помощи гипноза навыки включились.
— Тебе точно послышалось, Мейор!
— Да нет, я уверен, что слышал какой то шум в этой стороне.
— Сам посмотри — тут сплошное месиво! Да ещё потом прошла команда зачистки…
Дмитрий похолодел — спецкоманда! Они добили всех, кто уцелел, так что здесь вряд ли кто, кроме него, остался. А саури между приближались всё ближе. Внезапно они заржали:
— Ого–го! Ребята — шутники!
Над чем они там смеются? Нашёл о чём думать! Потрогал мокрый от крови бок, чуть не выругался. Хвала Богам — руки работают. Наверное, заклинило сочленение, поэтому и не мог шевелить правой в бронекостюме. Ноги слушаются. Шум в ушах с каждой секундой утихает. Только вот эта жажда и металлический вкус привкус во рту…
— Стой! Смотри! Кого то пропу…
Голос саури оборвался — выросшая словно из‑под земли рослая фигура человека с силой опустила обломок ствола на голову противника. Что‑то хлюпнуло, брызнуло. Но второй не растерялся, потянувшись к поясу, на котором висел офицерский меч. Дмитрия словно обожгло огнём, и тогда, беззвучно закричав, он ринулся вперёд со всей скоростью, на которую был способен…
…Рогов подержал стопку с крепкой настойкой, залпом осушил, невидящим взглядом смотря в чёрную топку камина. Огня в нём никто не зажигал, поскольку на улице стояло лето. За окном слышались голоса постояльцев, ржание лошадей. Стучал молоток. С лязгом металлических обручей прокатили бочку. Тогда ему удалось выбраться. Единственному из всего взвода. Ранение в боку оказалось лёгким. Всего лишь рассечена мышца. Убив второго, он разрезал его комбинезон, перебинтовался, сориентировавшись по лунам, двинулся к своим. Хвала Богам, долго идти не пришлось — наши выбросили разведгруппу, которая наткнулась на него и вывезла за линию фронта. Зато он увидел, над чем смеялись те саури. Всего лишь содранная кожа, человеческая. Распяленная между двух кольев, вбитых в землю. И Рогов молил всех святых, чтобы тот, с кем это сделали, оказался уже мёртв к тому моменту. Хотя надежды на это было мало. Саури предпочитали сдирать кожу заживо…
Снова налил стопку, залпом осушил, не чувствуя ни крепости, ни вкуса. Хмель упорно не хотел приходить, а боль воспоминания — отпускать. Проклятье! Какого он поддался? Жалко стало? А того пацана из его взвода, с которого сняли кожу живьём? А людей из безымянного городка, который спецкоманда саури вырезала до последнего человека, включая грудных детей?! А он пожалел врага! Сжалился! Даже спас! Идиот! После того, как она оскорбила жену его друга! Кстати… Тоже… Саури… Покосился на бутылку, потом решительно отодвинул её в сторону. Поднялся, подошёл к окну, посмотрел на удивительно сочное небо, отвернулся, вернулся за стол. Едва уселся, как в двери постучали: