Пичуга размером со скворца быстро преодолела расстояние в сорок с чем-то километров, влетела под маскировочную сетку и села на какой-то ящик неподалёку от складного стола, за которым сидело семеро унитовцев. Ещё человек пятнадцать, а это были не полудохлые волонтёры движения УНИТА, а матёрые головорезы в камуфляжной униформе, сидели на земле неподалёку. Ещё чуть дальше стоял точно такой же замызганный «Лендровер», как и у Курта Вайсмана и через открытую заднюю дверь он увидел в нём белые коробки с медикаментами. Пара таких же коробок стояла на столе, а офицер, которого Леонард никогда не видел раньше, громко втолковывал двум верзилам:
— Завтра ещё затемно вы выедете из лагеря и направитесь к городу. Ехать будете не по дороге, барбудос и марксисты могут на ней запросто поставить ночью парочку мину, а по бушу. Ехать будете не включая фар. В город вы приедете, когда уже рассветёт и заедете в него вот отсюда, прямо через футбольную площадку.
Подъедете к штабу с чёрного хода и передадите груз. Всё поняли, или мне нужно объяснить вам это ещё раз?
Объяснения никому не понадобились. Задача перед двумя чернокожими коммандос и так ставилась предельно простая. Леонард заставил своего разведчика залететь в джип и там затихнуть. Птаха чувствовала себя вполне нормально и не собиралась околеть немедленно. После этого он поехал к городу, но въехав в Лукуссе направился не в отель и не в магазин Камиллы, а прямиком в авторемонтную мастерскую Макса Фурье, то есть капитана Максима Ермолаева, громадного сибиряка, смуглого и волосатого, как шимпанзе. Там помимо Макса находилось ещё трое разведчиков и впятером, отправив Камиллу готовить ужин, они быстро загрузили в «Лендровер» двадцать коробок с речным песком и камешками, упакованными в полиэтиленовые пакеты, прикрыв их бинтами и одноразовыми шприцами, как это было в подлинных коробках, после чего заклеили их скотчем. Работали они в перчатках, а перед этим протёрли тару ватными тампонами, смоченными медицинским спиртом.
После ужина Леонард отвёз жену в отель и там уже около полуночи устроил разнос одному из туристов, который попросил его срочно приехать к нему в лагерь и привезти его магнитофон и презервативы. В это время второй «Лендровер», в котором сидел капитан Вадим Полетаев, оперативное имя Принц, который был одет точно так же, как и Леонард, он даже загримировался под него, чтобы ввести в заблуждение телохранителей молодого француза, выехал из Лукуссе в буш, везя туда любвеобильному любителю диско забытые в отеле вещи. Чуть было не разбив в гневе уоки-токи о стену, истошно проклиная тупых потомков Наполеона, Карл Вайсман поднялся в номер, спустился вниз с магнитофоном и целой коробкой презервативов, и вышел из отеля провожаемый громким смехом буров и овимбунду, вышедших из ресторана посмотреть на это. Обеспечив себе алиби, колдун по прозвищу Викинг, сел в джип и поехал куда-то на ночь глядя, но от города уехал недалеко и вскоре свернул в буш.
В темноте Леонард видел может быть и не как сова, но во всяком случае очень хорошо, а потому сумел приблизиться к лагерю перевозчиков алмазов и остановился примерно в пятнадцати километров от него, прямо на пути движения их джипа. К этому времени старший лейтенант Борис Иконников уже перебрался на переднее сиденье и даже надел прибор ночного видения, но и он не смог разглядеть с его помощью леопарда, вышедшего на ночную охоту, но ставшего из-за случайной встречи с Колдуном его очередным разведчиком. Как только контакт с леопардом был установлен и тот потрусил в сторону лагеря, Леонард пошел побродить по бушу в поисках тяжелой техники, то есть носорогов и хотя эти животные и днём-то видели довольно плохо, вскоре вернулся ведя в поводу шестёрку этих великанов, которые должны были вскоре преградить путь перевозчикам алмазов.
Построим носорогов в одну шеренгу, он погонял их немного по бушу в том направлении, откуда они приехали, чтобы эти живые танки хорошенько затоптали следы «Лендровера», после чего поставил их позади него и принялся наблюдать за лагерем. Леопард уже добрался до него и вскоре, в три часа пополуночи, джип унитовцев медленно поехал в их сторону. Когда он был километрах в пяти, водитель ехал, как это ему и было приказано, не включая фар и надев на себя прибор ночного видения, Леонард вышел из машины и подошел к носорогам. Как только джип с алмазами подъехал поближе, шестеро носорогов сначала преградили ему путь, а когда машина остановилась, взяли её в плотную коробочку. Вот тут-то для Колдуна наступил самый ответственный этап операции, он подошел к джипу вплотную и полностью сконцентрировавшись на двух коммандос, погрузил их не то в сон, не то в полное беспамятство.
Когда всё было готово, он подал знак и старший лейтенант Иконников подъехал к джипу унитовцев. Они открыли джип и быстро заменили коробки, заботливо укрытые брезентом, после чего тотчас уехали. Пичугу Колдун выпустил на волю, носорогам велел затаптывать за ними следы вплоть до дороги, а леопарда оставил наблюдать за коммандос. Те очнулись буквально через четверть часа, как они уехали, водитель завёл двигатель и помчался через буш к городу чуть ли не на полной скорости. Леопард, освобождённый из-под власти человека, недовольно рыкнул и умчался в буш. Скоро и носороги сойдя с дороги задремали. Ночь была вовсе не их временем суток. Только оказавшись вдали от места столь странного нападения на перевозчиков алмазов, майор Ломоносов остановил машину и попросил своего друга сесть за руль. Как только тот сменил его, то сразу спросил:
— Лёнчик, а куда теперь ехать-то?
Майор пожал плечами и неуверенно сказал:
— Давай, наверное, к реке, утопим алмазы.
— Слушай, но сейчас же сухой сезон, река обмелела и их, чего доброго, могут найти. — Отозвался старший лейтенант — Давай лучше заложим их в схрон. Отдавать алмазы овимбунду было бы полнейшей глупостью, ведь это они устроили эту войну.
Их было бы правильнее отвезти в Союз, чтобы хоть как-то компенсировать наши военные поставки ангольцам, так их просто так хрен вывезешь. Пусть они полежат в нашем схроне до лучших времён?
До лучших времён алмазы лежали аж до осени девяносто первого года, но они оказались вовсе не лучшими. Полковнику Ларионову было сказано что алмазы были рассыпаны с борта резиновой лодки по всей реке, о чём он и доложил начальству.
Туристы из Европы спокойно провели на берегах Лунгвебунгу две недели, разыграли свой приз и убрались восвояси немало насмешив ангольцев и юаровцев. Тот племенной вождь, наследника которого замели марксисты, получил своего сына назад, но никакого нападения на офис УНИТА в Лукуссе так и не произошло, а спустя пять дней после того, как спецгруппа полковника Ларионова улетела в Европу, в этом городке разразился страшный, но очень тихий скандал. Страшен он был своими последствиями, так как едва только выяснилось, что покупателю было предложено заплатить огромную сумму денег за речной песок и гальку, кара Жонаса Савимбе немедленно постигла сначала перевозчиков алмазов, а затем тех коммандос, которые их охраняли. Всех этих бравых вояк, палачей и садистов, после жестоких пыток казнили.
Следопыты из батальона «Буффало» после этого прочесали весь буш вокруг Лукуссе на пятьдесят километров, но ничего не нашли, хотя и прошли по схрону советских разведчиков раз двадцать, а то и все тридцать. В краже алмазов, о которой в общем-то не говорили вслух, подозревали кого угодно, только не Курта Вайсмана и его помощников, которые в то время были всецело заняты тем, что всячески угождали туристам из Европы. На них тоже никто не стал вешать собак, хотя они и намыли за две недели алмазов весом в добрые двести карат, но все их чуть ли не торжественно сдали в офисе УНИТА местному политическому бонзе и даже сфотографировались с ним на память. По какой-то странной прихоти судьбы никто из местных руководителей повстанческого движения не пострадал и в какой-то степени причиной тому стала эта фотография, подаренная бывшему управляющему покойного плантатора Луиса Гомеша.
В ноябре девяносто первого, когда гражданская война в Анголе была официально закончена, из Москвы пришла шифровка, в которой подполковника Ломоносова Центр извещал о том, что в их деятельности в провинции Мохико Россия больше не нуждается. Что делать с агентурной сетью и как вообще выбираться из Анголы, сказано не было. Им даже не дали зелёной тропы, по которой они могли беспрепятственно покинуть страну. Подполковник Ломоносов, у которого у самого была на руках жена с двумя детьми, был поставлен перед фактом, что Родине не нужны не только её агенты в Анголе, но и собственные граждане. Об агентах он мог позаботиться и позднее, но поскольку Москва не ставила перед ними никаких сроков, то в первую очередь им нужно было побеспокоиться о самих себе.
Курт Вайсман к этому времени уже настолько освоился в провинции Мохико, что даже создал небольшую горнодобывающую компанию, которая взялась за разработку пусть и небольшого, но довольно прибыльно алмазного месторождения и они каждый месяц продавали компании «Де Бирс» по полторы, две тысячи каратов алмазов. Хотя из них лишь двести пятьдесят, триста каратов алмазов относились к сорту «Д», в год эта добыча приносила до пяти миллионов долларов чистой прибыли. Можно было, конечно, плюнуть на всё и остаться в Анголе, но тогда родная контора могла нанести внезапный удар. Тем более, что отец Леонарда уже ушел из «Леса». Поэтому он решил поставить вопрос на голосование и решить, что им теперь делать. После непродолжительного молчания майор Ермолаева сказал:
Курт Вайсман к этому времени уже настолько освоился в провинции Мохико, что даже создал небольшую горнодобывающую компанию, которая взялась за разработку пусть и небольшого, но довольно прибыльно алмазного месторождения и они каждый месяц продавали компании «Де Бирс» по полторы, две тысячи каратов алмазов. Хотя из них лишь двести пятьдесят, триста каратов алмазов относились к сорту «Д», в год эта добыча приносила до пяти миллионов долларов чистой прибыли. Можно было, конечно, плюнуть на всё и остаться в Анголе, но тогда родная контора могла нанести внезапный удар. Тем более, что отец Леонарда уже ушел из «Леса». Поэтому он решил поставить вопрос на голосование и решить, что им теперь делать. После непродолжительного молчания майор Ермолаева сказал:
— Лёнчик, давай продадим всё к чёрту, деньги заскирдуем в Гибралтаре и вернёмся домой, а там посмотрим, что к чему, и будем принимать окончательное решение.
Главное поскорее убраться отсюда, пока они сюда не направили чистильщиков. Я их, конечно, вычислю, но только вот со своими воевать неохота.
Леонард тут же спросил:
— Всё это и нашу компанию «Логос», Макс?
Максим Еромолаев отрицательно замотал головой и пояснил, что он имел ввиду:
— Нет, «Логос» мы просто переоформим на Жоао и обяжем его кормить всю нашу агентурную сеть. Их, слава Богу, немного и к тому же мы этих ребят кое-чему научили, так что они не будут Жорику обузой. Где он ещё найдёт себе таких бойцов?
— Упреждая следующий вопрос, он добавил — За его лояльность по отношению к этим парням я полностью ручаюсь, Лёнчик. У меня на него столько компромата, что его родной папаша львам скормит. Так что тебе остаётся только подумать над тем, кому мы сможем продать три мешка алмазов, а там добрых две трети это отличные камни первой воды. Худо бедно, а нам за них в «Де Бирсе» отвалят не меньше двухсот миллионов и даже не спросят, откуда мы их взяли, да, они и сами догадаются.
— Если не больше. — Вполголоса ответил Леонард и громко сказал, хлопая себя по бёдрам — Если не открутят нам за это всем головы. То, что такая большая партия не попала тогда на чёрный рынок, это конечно здорово, в «Де Бирсе» нам за это памятник поставить должны, но вот как они будут вывозить алмазы из Мохико, это большой вопрос. Они ведь могут и потребовать, чтобы мы доставили их в Йоханнесбург, что не есть хорошо.
Макс был непреклонен:
— Лёнчик, пока мы не ввяжемся в драку, всё равно не разберёмся, а потому я предлагаю тебе отправить Камиллу с детьми в Европу, чтобы она залегла там на дно, а потом мы займёмся этим делом с чистой совестью. Раз наша Родина дошла до ручки, хотя мы делали всё, чтобы этого не случилось, значит нам самое время начать думать, как выплывать из этого водоворота. Ты же сам понимаешь, Лёнчик, что всё это только начало. Дальше будет ещё хуже. Лично я ничуть не удивлюсь тому, что нас по возвращении из Анголы ещё и ошельмуют вдобавок ко всему. От такой Родины всего можно ожидать.
Подполковник Ломоносов предупреждающе поднял руку и строгим голосом сказал:
— Макс, ты мне это брось. Родина это не та сволота, которая въехала в Кремль, а нечто большее.
Через две недели Камилла вместе с детьми-погодками, девочкой и мальчиком, вылетела сначала в Рим, а затем, словно в воду канула и её дальнейший путь уже никто не мог проследить, но спустя два месяца она уже была в Хельсинки. Как раз в это время её муж продал алмазы представителю компании «Де Бирс» за двести сорок три миллиона долларов и капитан Иконников, который лучше всех разбирался в банковских делах, погоняв деньги по всему миру тихо и незаметно приземлил их на счёте оффшорной компании «Интертрейд», принадлежащей пяти друзьям-разведчикам.
Из Анголы, оставив компанию «Логос» своим если уж не друзьям до гробовой доски, то уж точно очень хорошим приятелям, все пятеро вылетели в Каир, а оттуда в Москву. Родина действительно встретила их неласково.
После долгих разбирательств, посидев под домашним арестом, пройдя через многочисленные беседы, которые куда больше походили на допросы, походив по многим кабинетам, все пятеро были уволены из СВР. Последнее, что смог сделать для них генерал-полковник Ломоносов, так это оформить всем чистые паспорта и помог сыну второй раз зарегистрировать свой брак с гражданкой Камиллой Гомеш в посольстве России в Латвии. Так закончилась служба полковника Ломоносова и четырёх его друзей, которые будучи асами разведки, в одночасье оказались не у дел, но слава Богу хотя бы не у разбитого корыта. Они были вольны ехать куда угодно и даже получили весьма заманчивое предложение от компании «Де Бирс», но решили остаться в России и для начала посмотреть на то, как будут развиваться события в этой стране, внезапно ставшей для них совсем чужой.
Первое время они ещё громко матерились, собираясь на квартире у своего шефа, но потом устали проклинать шоковую терапию и в начале девяносто четвёртого создали компанию «Сегмент» и занялись изготовлением и продажей спецсредств. В этом деле они здорово поднаторели ещё в Анголе, поскольку у компании «Логос» имелся небольшой побочный промысел как раз именно такого рода. Правда, там они ещё занимались доводкой стрелкового оружия, в основном юаровского, поскольку все пятеро были рукастыми и далеко не бесталанными мужиками. Почти тем же самым, только без оружейного довеска, они занялись и в Москве, что позволило им чувствовать себя достаточно состоятельными людьми даже не связываясь с криминальными кругами и обслуживая одни только российские спецслужбы.
Глава седьмая Очень крупная сделка Леонарда Ломоносова
Леонард Эрикович выпростал руки из-под одеяла, сладко, с силой потянулся, от чего в плечах хрустнуло, решительно отбросил лёгкое одеяло и одним движением соскочил с кровати. Большой, круглый, ярко-алый будильник с хромированными полушариями по бокам широкой дужки показывал половину седьмого и он мог спокойно поспать ещё полчаса, но Камилла уже встала и скорее всего находилась на кухне, чтобы приготовить завтрак на всю их честную компанию, хотя её вполне удовлетворяло то, как справлялась со своими обязанностями их кухарка. Так было всегда, когда его ждала какая-то очень важная и ответственная работа. Камилла считала, что главная обязанность жены, — обеспечить мужу крепкие тылы и полагала, что трудный день следует начинать с плотного, сытного и вкусного завтрака, а то мало ли как сложатся обстоятельства, вдруг потом будет невозможно не то что пообедать, а то и вовсе перекусить на бегу.
Она по-прежнему считала своего мужа солдатом, который в любой момент мог вступить в бой, хотя вот уже много лет это было не так, да, и в прежние годы Леонард Эрикович Ломоносов солдатом по большому счёту всё-таки не был, хотя и имел правительственные награды. То есть он не был солдатом в обычном смысле этого слова, ведь что ни говори, а за время своей службы в Управлении С ему ни разу не пришлось выстрелить в человека, хотя иной раз и хотелось, но он был готов даже к такому повороту событий и имел подготовку ничуть не хуже, чем у любого спецназовца. Просто перед ним всегда стояли совершенно другие задачи, в первую очередь сбор информации, представляющей особую ценность для его страны.
Вот в этом сложном деле он преуспел весьма изрядно, но к сожалению эта информация далеко не всегда использовалась должным образом.
Вот уже два дня их большой загородный дом, расположенный в закрытом для простых смертных посёлке, был полон гостей. Компания «Сибирь-Ойл» готовилась к подписанию очень важного для неё контракта, который был к тому же на этом этапе совершенно секретным, а потому Леонард Эрикович приказал всем пяти своим вице-президентам на это время переехать к нему. Так было гораздо спокойнее и если их конкуренты в России и за рубежом не отважатся послать сюда бомбардировщики, то добраться до них они не смогут ни при каких обстоятельствах. Это всяких там выскочек можно было расстреливать, взрывать и травить десятками, но только не таких профессионалов, какими были они. Поэтому за все те годы, что он занимался вместе со своими друзьями бизнесом, в том числе и крупным, у них не было потерь и он гордился не только успехами своей компании, но и тем, что они создали лучшую в стране службу безопасности.
Леонард Эрикович сделал несколько энергичных разминочных движений плечевым поясом, присел раз десять, отжался от пола, покрытого шелковым вьетнамским ковром голубой расцветки, толстым и пушистым, после чего подтянул трусы, достал из шкафа халат и отправился из спальной в небольшой тренажерный зал, где уже приступил к утренней зарядке Максим, его старый друг и товарищ по работе в прошлом, партнер и руководитель службы безопасности в настоящем. Макс был настоящим великаном по сравнению с сухим и жилистым Лёнчиком. Хотя Леонард Эрикович был лишь на пять сантиметров ниже Максима Даниловича Ермолаева, — шириной своих плеч и мощью торса тот превосходил его чуть ли не вдвое, что, однако, вовсе не мешало им сражаться на татами. Не смотря на то, что Леонард Эрикович весил почти на полцентнера меньше, он обладал достаточной силой, чтобы противостоять Бизону, таким было прозвище Максима Даниловича ещё с времён их совместной учебы в разведшколе, в силовых единоборствах практически на равных.