Там король открыл потайную дверь и принялся спускаться вниз по винтовой лестнице чёрного хода, выводившего его на улицу. Над этим потайным выходом, который был к тому же ещё и входом в щитовую, раньше в этом здании располагался какой-то секретный научно-исследовательский институт, потреблявший столько электроэнергии, что на первом этаже для этого была устроена небольшая собственная трансформаторная подстанция, горел свет и там над дверью была ловко спрятана камера видеонаблюдения, которая и зафиксировала, как из офиса вышел Леонард Эрикович Ломоносов, который перешел через улицу, сел в припаркованный там автомобиль «БМВ» и куда-то уехал. Зафиксировала камера и то, как он вернулся назад ровно через час.
Сотрудники службы безопасности видели это своими собственными глазами и подумали, что президент компании, который никого и ничего не боялся, хотя никогда не ездил никуда без охраны, по всей видимости встречался с кем-то из очень важных людей.
Ну, а поскольку никаких звонков им не поступило, то они не стали стирать эту видеозапись с компьютера. В своё время они получили приказ сносить файлы только тогда, когда они переносились на внешний диск и ни в коем случае не терять ни одного байта информации, который всегда выполняли беспрекословно. У их босса память была, как у слона и он не ленился регулярно проверять работу всех служб лично, не передоверяя этого своим замам, чтобы никто не расхолаживался. В дальнейшем ночь прошла спокойно, без каких-либо происшествий, но рано утром к дверям офиса подошло несколько хмурого вида мужчин и принялись настойчиво давить на кнопку звонка.
Глава восьмая Чудовищное преступление в доме Леонарда Ломоносова
Леонард Эрикович проснулся от громкого и настойчивого стука в дверь спальни в своём офисе. Он быстро поднялся с кровати, пригладил руками растрёпанные волосы, энергично провёл по лицу несколько раз ладонями, после чего надел брюки, шелковый халат и подошел к двери. Повернув рукоятку замка он открыл дверь и очень удивился, увидев перед собой несколько незнакомых мужчин среднего возраста.
Хотя они и были одеты в штатское, в них чувствовалась военная выправка. Он отступил назад, сделал рукой приглашающий жест и спросил:
— Вы ко мне, господа? Чем обязан такому раннему визиту?
Вместо ответа мужчина, стоявший перед дверью в первом ряду, входя в спальную поинтересовался подозрительно официальным тоном и очень уж пресным голосом:
— Вы Ломоносов Леонард Рюрикович?
— Да. — Коротко ответил он и снова спросил — Может быть вы объясните мне, кто вы такие и зачем я вам нужен?
Мужчина слегка откинул руку и ему в руку тотчас легла коричневая папка. Судя по тому, как он это сделал, ему было не привыкать отдавать приказы подчинённым.
Держа папку перед собой, он слегка склонил голову и представился:
— Леонард Рюрикович, я старший следователь генеральной прокуратуры по особо важным делам Чижов Леонид Тимофеевич. Ознакомьтесь пожалуйста, это разрешение на проведение обыска в вашем кабинете и прилегающих к нему помещениях. Если у вас имеется огнестрельное оружие, прошу вас выдать его нам добровольно. Если вы хотите сообщить мне ещё что-нибудь, то я готов вас немедленно выслушать.
Леонард Рюрикович кивнул головой и ответил:
— Здесь нет никакого огнестрельного оружия. Я храню его в своём загородном доме.
Там у меня есть десятка два стволов, но все они официально зарегистрированы и я имею разрешение на их ношение. Может быть вы всё-таки объясните мне, уважаемый Леонид Тимофеевич, что всё это означает. Кстати, вы не будете против, если я умоюсь и оденусь? Да, вот что, господа, приступайте к обыску. У меня здесь нет даже сейфа, а платяной шкаф не заперт. Простите, а теперь я пройду в ванную комнату.
С этими словами он пошел в ванную и один из мужчин немедленно направился вслед за ним. Леонард Рюрикович вошел внутрь, но дверь закрывать за собой не стал.
Первым делом он достал из шкафчика электробритву и стал бриться. Через минуту он услышал громкий возглас:
— А вот и пистолеты, Леонид Тимофеевич! Юаровские, «Мамба» калибра девять миллиметров. С глушителями и из них недавно стреляли. Ощущается сильный запах пороха.
Не прерывая бритья Леонард Эрикович крикнул громким, спокойным голосом:
— Господа, это не мои пистолеты! У меня есть три пистолета «Мамба», но все три без глушителя. Вы даже не сможете навернуть на них глушители. Они для этого не приспособлены. У меня есть ещё два «Вектора», вот на них глушители можно навернуть, но у меня и к ним тоже нет глушителей. Всё моё оружие предназначено исключительно для тира, а не для стрельбы по людям.
До него тут же донёсся спокойный голос старшего следователя генеральной прокуратуры:
— Разберёмся, а вы, товарище понятые, встаньте вот здесь. Анатолий Петрович, прошу вас заснять пистолеты на видеокамеру и сделать фотоснимки.
Приведя себя в порядок, Леонард Рюрикович оделся, вошел в спальную, сел на стул и принялся наблюдать за тем, как проводили обыск. Следователь был вежливым, а следственная бригада довольно большой и поэтому обыск не затянулся. Примерно через час следователю кто-то позвонил и он сказал в трубку:
— Лично мне всё ясно, можно предъявлять обвинение. — Видимо с ним кто-то согласился, раз следователь снова затребовал у своих подчинённых и объявил — Леонард Рюрикович, вам придётся поехать с нами. Вы задержаны по обвинению в предумышленном убийстве нескольких человек. Вот постановление о вашем аресте, а вот санкция судьи.
Тотчас от входной двери донёсся громкий голос адвоката компании «Сибирь-Ойл»:
— Я протестую! Я адвокат Леонарда Рюриковича, а вы даже не разрешили мне войти сюда. В чём бы вы не обвиняли моего подзащитного и какие улики не предъявляли суду, я буду всё опротестовывать. Леонард Эрикович, не говорите им ни слова.
Следователь посмотрел на Ломоносова и спросил:
— Кто этот человек?
Президент компании ответил:
— Мой адвокат.
Уже куда более злым голосом следователь спросил одного из своих взъерошенных подчинённых:
— Как он поднялся сюда?
Тот с раздражением ответил, потирая бока:
— Молча, Леонид Тимофеевич. У господина Ломоносова тут целая армия и все в штурмовой экипировке. Человек триста, а то и все пятьсот и они продолжают подъезжать. Я не удивлюсь, если через полчаса здесь появятся танки. Это вам не Березовский и не Ходорковский. На его защиту вся его служба безопасности встанет, а это, между прочим, сорок две тысячи штыков. Так во всяком случае мне сказали и я очень прошу вас разрешить войти сюда господину Скворцову, если вы хотите отсюда выйти. Поверьте, для того чтобы взять это здание штурмом, народа потребуется побольше, чем во время штурма Белого дома.
Выслушав такую отповедь, старший следователь поёжился, кивнул головой и хмурым голосом буркнул:
— Пусть он войдёт.
Адвокат вошел и прямо с порога грозно рявкнул:
— Всё, что вы считаете уликами на стол в кабинет президента компании, быстро! — Следователи прокуратуры, не привыкшие к такому обращению дёрнулись было, но подполковник Скворцов, невысокий, но широкоплечий мужчина прорычал — Предупреждаю, я вооружен, первое движение в мою сторону и я открываю огонь на поражение, суки легавые. Выполнять приказ!
Вслед за этим позади него послышался лязг затворов и старший следователь, поняв, что эти люди не шутят, засуетился и стал вежливой скороговоркой упрашивать Леонарда Эриковича:
— Господин Ломоносов, действительно, давайте пройдём в ваш кабинет и там спокойно поговорим.
Через пару минут адвокат компании, который будучи разведчиком-нелегалом тоже работал адвокатом, только в Лондоне, бросив беглый взгляд на пистолеты «Мамба», заявил:
— Мой подзащитный никогда в жизни не держал в руках это оружие. Оно ему не принадлежит. — После чего добавил — Лео, я полчаса назад просмотрел запись видеонаблюдения. Не знаю чем тебя вчера напоили, но камера наружного наблюдения зафиксировала, как какой-то тип, очень похожий на тебя, выходил чёрным ходом из офиса. Я её просмотрел пять раз, Лео, и утверждаю, что это был не ты. Этот человек очень похож на тебя, но он двигается совсем по другому, резко и не так пластично.
Следователи были очень хорошо экипированы и один из них, повернув ноутбук, тут же сказал:
— Эти отпечатки были сняты с пистолетов, они идентичны отпечаткам на защёлках замков чёрного хода и принадлежат подозреваемому, господин Скворцов.
Адвокат, смерив следователя презрительным взглядом, немедленно сказал ему злым голосом:
— Юноша, я могу сделать так, что ваши отпечатки окажутся на трусах жены генерального прокурора. Так что же вас можно будет тогда считать её любовником?
В общем не толкай мне фуфло, сопляк, это подстава! — Немного помолчав, он ещё более злым голосом спросил — Ну, а ты, следак? Что сидишь, как на приёме у президента? Быстро доложи мне, в чём ваша банда обвиняет Леонарда Эриковича!
В общем не толкай мне фуфло, сопляк, это подстава! — Немного помолчав, он ещё более злым голосом спросил — Ну, а ты, следак? Что сидишь, как на приёме у президента? Быстро доложи мне, в чём ваша банда обвиняет Леонарда Эриковича!
Следователь, который из последних сил старался сохранить самообладание, что было очень трудно сделать под прицелами снайперских винтовок, окна кабинета выходили на стройку и там сейчас вместо рабочих застыли в напряженных позах десятки крепких парней в чёрной униформе с титановыми сферами на голове и штурмовыми автоматами в руках, которые прикрывали человек пять снайперов, наконец сказал:
— Сегодня ночью человек похожий на господина Ломоносова вошел в его загородный дом, хладнокровно расстрелял всех, кто там находился, сел в автомобиль «БМВ» и уехал.
Леонард Эрикович смертельно побледнел и вскрикнул:
— Эрик, Алисочка, Камилла! Отец! — Тут же вскочил со своего кресла, схватился за голову и дико закричал — А-а-а! Нет! Нет, этого не может быть! — Согнувшись пополам, словно от жуткой боли, он несколько раз с такой силой ударил кулаками по письменному столу с яшмовой столешницей, что камень треснул и зазмеился трещинами, продолжая кричать — Ребята, мальчишки мои дорогие! Нет! Нет, этого не может быть! Мы всё сделали правильно, вас никто не мог достать! А-а-а!
Упав на колени, Леонард Эрикович схватился за голову и завыл страшным, нечеловеческим голосом. Взгляд его был совершенно безумен и так ужасен, что следственная бригада генеральной прокуратуры испуганно вскочила и все рванулись в другой конец просторного кабинета и сгрудились возле стены. Адвокат Скворцов тоже вскочил, но бросился не прочь от Леонарда Эриковича, а к нему. Он встал возле него на колени, крепко прижал его голову и рыданиями в голосе воскликнул:
— Лео, крепись! Крепись, друг. Мы найдём этого ублюдка и тех, кто его послал в твой дом. — Леонард Эрикович безвольно опустил руки и адвокат крикнул — Парни, врача сюда! Срочно! Немедленно! У Викинга шок. — Продолжая крепко прижимать к себе Леонарда Эриковича, он встал сам и с неожиданной лёгкостью поднял его, затряс, держа за плечи — Викинг, включился! По нам нанесли удар, парень.
Соберись, нам нужно ответить им.
Леонард Эрикович немного пришел в себя, но это выразилось в том, что он попытался было отшвырнуть от себя подполковника Скворцова, оперативное имя Шторм, но тот был крепким мужиком и устоял на ногах, зато пиджаки обоих с треском порвались. В кабинет вбежала средних лет женщина, которая держала в руках чёрный докторский саквояж. Она сразу же побежала к двум мужчинам, из которых один стремился вырваться и, явно, выпрыгнуть в окно, к которому он стремился, а второй удержать друга от самоубийственного шага. Следователи стояли, как вкопанные, а женщина, бросив на них презрительный взгляд, подбежала поближе, хлопнула саквояжем об стол, открыла его, достала аптечку камуфляжной расцветки, вынула из неё шприц-тюбик и подбежав к уже совершенно обезумевшему от горя Леониду Эриковичу, ударила им ему в спину, прямо в зияющую на ней прореху. После этого она с силой оттолкнула адвоката, встала перед Ломоносовым и отпустив ему пару затрещин, крикнула:
— Викинг, стой! Приди в себя, я Майя! — Подняв у него перед лицом руку с растопыренными пальцами, она воскликнула — Руку видишь, парень? Сколько пальцев ты видишь? Сосчитай!
Видимо это было очень мощное успокаивающее средство, раз Леонард Эрикович, лицо которого побагровело от натуги, обмяк и стал быстро приходить в чувство. Он потряс головой, посмотрел на женщину, стоявшую перед ним, и прохрипел:
— Пять, Майечка, пять пальчиков, девочка. Всё, я в порядке. Дай мне чего-нибудь выпить, Майя. Мне нужно собраться с мыслями. Господи, Майечка, этот ублюдок убил их всех. Его надо найти. Майя, я на это всей своей оставшейся жизни не пожалею.
Женщина-врач, военный медик из спецназа, быстро подошла к шкафу, открыла его и достала бутылку коньяка и фужер. Буквально сорвав пробку, она налила в фужер коньяка и протянула его Леониду Эриковичу. Руки её дрожали, а по лицу текли слёзы. Глухо застонав, она выпила несколько больших глотков прямо из горлышка и протянула бутылку адвокату. Тот снял с себя разодранный пиджак и с удивлением рассматривал его. Переложив из него в карманы брюк всё содержимое, он зашвырнул пиджак в угол, взял бутылку и допил остатки коньяка. Рубашка его тоже была разорвана на спине. Майя закрыла саквояж и направилась к выходу. Проходя мимо обалдевших следователей, она с гневом крикнула им в лицо:
— А вы что стояли, ублюдки? Он же уже почти поломал Шторма и мог выброситься в окно! Или вы только и ждали этого, подонки? Твари продажные, Сталина на вас нет!
Залившиеся краской от стыда следователи молчали. Только тогда, когда адвокат Скворцов усадил своего подзащитного, залпом выпившего фужер конька, за стол они с опаской подошли к нему, но садиться не спешили. Леонид Эрикович обвёл их мутным взглядом и строгим голосом сказал, повернувшись к подполковнику Скворцову:
— Шторм, я ввожу в действие план А. Выметайся и начинай работу. Только учти допущенные нами ошибки, уходи на запасную площадку и вводи в компании режим повышенной опасности. Они на этом не остановятся. Теперь ты президент компании и от тебя зависит её будущее. Всё, уходи.
— Нет, Викинг, я задержусь ещё на час. — Непреклонным голосом ответил бывший адвокат и рыкнул, ткнув пальцем в старшего следователя — Ты останься, а остальные все вон!
— Но извините, господин Скворцов! — Попытался возмутиться тот — У нас на руках постановление об аресте! Вы препятствуете следственным действиям генеральной прокуратуры.
— Заткнись. — Осадил его новый президент компании — А не то я сейчас отправлю отряд и он быстро зачистит ваш гадюшник и уж ты поверь, президент это одобрит.
Ломоносов это тебе не Ходор. Ты, видимо, ещё не понял того факта, что это работа чужих спецслужб. Сейчас я позвоню по телефону и ФСБ заберёт у тебя это дело, но если у тебя в голове есть хотя бы одна извилина, то ты будешь сотрудничать с нами. Быстро начал думать, следак.
Следователь попался сообразительный и мигом согласился, чтобы не быть отстранённым от дела. Причём таким образом, что он полностью потерял бы своё лицо. Чтобы этого не произошло, он отрывистым голосом сказал:
— Выйдите в коридор, братцы. Похоже, что господин Скворцов полностью прав.
Василий, оставь свой компьютер и те диски, которые мы изъяли на месте преступления. — Дождавшись, когда его подчинённый выйдут, он спросил — Леонард Эрикович, у вас есть предположения, кто это мог сделать?
Вместо Ломоносова ему ответил Скворцов:
— Леонид, мы ещё не знакомы с фактами дела. Всё, что я видел, это видеозапись с камеры наблюдения. Про пистолеты ты мне можешь даже не говорить ничего. Такую улику тебе сегодня может слепить любой бандюган из провинции. Даже если стреляли из них, это ровным счётом ничего не доказывает. Как и то, что они оказались здесь. Для хорошего специалиста нет преград, а против нас работали специалисты экстра-класса. В первую очередь об этом говорит то, что «БМВ», на котором уехал двойник Викинга, просто физически не мог вернуться с места преступления через час. Только туда нужно ехать час двадцать.
Следователь кивнул головой и сказал:
— Согласен. Это полностью меняет истинную картину преступления и только на одном этом, господин Скворцов, вы можете полностью построить линию защиты и поломать в суде дело.
— Нет! — С гневом воскликнул Леонард Эрикович — Они хотят видеть меня за решеткой и я туда сяду. — Поднявшись со своего места он сел напротив нового президента компании и сказал уже немного потише — Толя, займи моё место. А вы, Леонид Тимофеевич, доведёте это дело до моей посадки. Мне всё равно какой срок мне дадут и где я его буду отбывать. Всё равно я сам себя амнистирую в тот день и час, когда мне это будет нужно. Сейчас мы со всем разберёмся и вы отвезёте меня в СИЗО. Только будьте добры, скажите тем уркам, которые там сидят, чтобы они держались от меня подальше, иначе я убью любого. Сами понимаете, что на этом свете меня удерживает только одно, месть, и до тех пор, пока я не отомщу за смерть своих друзей и родных, не умру, а вот убить могу очень многих. Поэтому поймите меня и постарайтесь не мешать, но если сможете чем помочь, то можете даже не спрашивать, какова будет наша благодарность. Так ведь, Толя?
— Она будет очень велика, Лео. — Ответил друг Леонарда Эриковича, который однажды не погиб в Анголе и пояснил свою мысль следователю — Как и то наказание, которому я подвергну каждого, кто только посмеет косо взглянуть на Викинга.
Извини, Леонид, но однажды был такой момент, когда я мы уже попрощались с жизнью и даже написали предсмертные письма свои родным и близким, но Викинг всех нас спас. Поэтому если обстоятельства потребую развязать войну с американцами ради него, наши друзья в СВР скорее всего сделают и это. Поверь, ноги у этого дела растут ещё из той задницы, но тебе об этом лучше ничего не знать, а сейчас я приглашу сюда нескольких своих парней, чтобы они внимательно осмотрели все улики.