— Ну и что? — Она пожимает плечами. — Ну сказала я, что мне нравятся блондины…
— Но, зайка, я-то брюнет.
— Виктор, ради всего святого, это же написано в журнале.
— Господи, а вся эта чушь насчет желания иметь детей. — Я начинаю ходить кругами. — Я тебя умоляю, зайка. Что происходит? Что за сказка про белого бычка?
— Извини меня, Виктор, но я абсолютно не понимаю, что ты имеешь в виду под «сказкой про белого бычка».
— Зайка, я — твой лучший друг, так почему бы…
— Зеркало — твой лучший друг, Виктор.
— Зайка, но я же просто… — я окончательно теряюсь, — …просто волнуюсь за нас с тобой, и…
— Виктор, что стряслось? Что ты вытворяешь? К чему все эти разговоры?
Я немного прихожу в себя.
— Ничего. Ничего, все в порядке.
Я трясу головой, пытаясь привести в порядок мысли.
— Я целый день держала в пальцах ледяной кубик, — говорит Хлое.
— И твои пальцы посинели, а Скотт Бенуа вился вокруг все время. Ты это хочешь сказать?
Музыка из бумбокса, что-то английское, наверное, Radiohead — грустная и вычурная баллада — звучит на заднем плане.
— Виктор, все, что я хочу на настоящий момент, это: а) показ Тодда, б) открытие клуба, в) рухнуть в постель, причем первые два пункта я бы с удовольствием вычеркнула.
— Кто такой Бакстер Пристли? — выпаливаю я.
— Друг, Виктор. Друг, мой друг, — отвечает Хлое. — Тебе бы следовало быть знакомым хотя бы с некоторыми моими друзьями.
Я уже порываюсь взять ее за руку, но тут же передумываю.
— Сегодня утром я тут с одной встретился. Звать Лорен Хайнд. — Я жду реакции, но реакции не следует. — Да, видел перед репетицией группы, когда покупал компакты в «Tower Records». Вела себя как-то очень враждебно.
— Ты покупал компакты в «Tower Records»? Ходил на репетицию? Это твои «важные дела»? Ты был в запарке? А чем еще, интересно, ты был занят сегодня? Посещал частный зверинец? Брал уроки у стеклодува?
— Эй, солнышко, остынь. Я встретился с твоей подругой. Это должно было бы утешить тебя…
— Выясняется, что мой парень — имбецил, и это должно меня утешить?
Долгое молчание, затем:
— Зайка, я — не имбецил, а ты — очень клевая.
Хлое поворачивается от зеркала ко мне.
— Виктор, ты просто не представляешь себе, сколько раз за день я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не нахлестать тебе по морде. Ты просто не представляешь.
— Блин, зайка, я не хочу об этом даже думать. Я с ума сойду, — улыбаюсь я, дрожа от холода.
Курьер подбегает к кабинке.
— Хлое, твой лимузин здесь, а Тейлор хочет, чтобы ты была готова через пять минут.
Хлое отвечает кивком. Затем, когда становится ясно, что мне нечего больше сказать, она заполняет паузу, пробормотав: «Я хочу скорее покончить со всем этим», и, поскольку я не знаю, что именно она имеет в виду под этим, я начинаю лепетать:
— Зайка, я вообще не пойму, зачем ты этим занимаешься? Я думал, что ты теперь соглашаешься только на роли в большом кино. Ты отклонила даже предложение MTV.
— Ты заставил меня отклонить предложение MTV, Виктор.
— Да, но только после того, как я выяснил, какие суточные они тебе положили.
— Нет, после того, как ты выяснил, что они не положили суточных тебе.
— Следует признаться, — говорю я, — что ты подсел на любовь.[74]
— Хлое, — взывает Тейлор из яйца. — Мы готовы. И пожалуйста, побыстрее, Мистер Бенуа может снова забыть свою реплику.
— До скорого, Виктор, — говорит Хлое и выскальзывает из кабинки.
— Ладно, — отвечаю я. — Бывай.
— Ах да, Виктор, а то я потом забуду…
— Что?
— Спасибо за цветы.
Она чмокает меня и удаляется.
— Да, конечно. Не стоит благодарности.
15
16:00. С моей смотровой площадки на третьем этаже клуб выглядит таким оживленным, каким он не был с начала строительства, столы накрывают отборные официанты, передвигающиеся со скоростью скейтбордистов, официанты размахивают бокалами, скатертями и свечами и расставляют стулья вокруг столиков, ковры пылесосят парни с растрепанными прическами, а пару рано явившихся официанток постоянно фотографируют передвигающиеся стайками фотографы, в то время как танцоры репетируют под ногами у техников, охраны и ответственных за список гостей, и три шикарные девчонки-гардеробщицы жуют жевательную резинку, выставив напоказ свои голые животы с кольцами в пупках, в бары загружают запас спиртного, а в стратегически важных точках огромной витрины с цветами расставляют лампы, где-то приглушенно звучит песня Мэттью Свита «We're the Same», детекторы металла установлены у входа и ждут первых посетителей, а я отмечаю все это про себя равнодушно, размышляя мимоходом, что все зто означает и что быть полузнаменитым довольно трудно само по себе, но поскольку в клубе очень холодно, долго оставаться на одном месте практически невозможно, поэтому я бегом взлетаю на два пролета выше, туда, где расположены офисные помещения, чувствуя неожиданное облегчение оттого, что все наконец становится на свои места.
— Куда подевался Бо? Я звонил ему сегодня четырежды, — спрашиваю я Джей Ди прямо с порога.
— Актерские курсы, затем кастинг на новый большой вампирский фильм, — отвечает Джей Ди.
— И как он называется? — говорю я, швыряя пачку приглашений к себе на стол. — Трахула?
— В настоящий момент он отбирает диджеев в VIP-комнате на тот случай, если мы не договоримся с диджеем X, — говорит Джей Ди с легким оттенком осуждения в голосе.
— Ты знаешь, Джей Ди, твой сегодняшний наряд на девчонке бы смотрелся просто первый сорт.
— Вот, Виктор, — говорит Джей Ди, мрачно вручая мне факс.
«Я ЗНАЮ, КТО ТЫ И ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ» — накорябано на адресованном мне факсе, который Джей Ди буквально впихивает мне в руки. Видно, что он несколько напуган.
— Что это такое? — спрашиваю я, уставившись в бумагу.
— Нам таких прислали семь с тех пор, как ты ушел обедать.
— Семь? — переспрашиваю я. — И какого хрена это значит?
— По-моему, их присылают из гостиницы Paramount, — говорит Джей Ди, беря в руки второй факс. — Кто-то старательно замазал шапку на листах бумаги для факсов, но мы с Бо нашли половину телефонного номера на одном из них, и он совпал.
— Paramount? — вопрошаю я. — А это что значит?
— Виктор, я не желаю знать, что это значит, — говорит Джей Ди дрожа. — Просто сделай так, чтобы злой дядя нас больше не тревожил.
— Но Господи, это же может значить все, что угодно, — бубню я. — В конце-то концов, это полная бессмыслица. Можете это съесть, — добавляю я, сминая факс в кулаке. — Только жуйте тщательно.
— Виктор, тебе следует появиться перед пришедшими диджеями, — осторожно предлагает Джей Ди.
— Неужели ты на самом деле думаешь, что мне угрожают? — спрашиваю я. — Погоди — но это ведь круто!
— Репортерша из «Details» тусуется там с диджеями и… Я уже иду к выходу, Джей Ди плетется за мной следом.
— …вот запоздавшие ответы от приглашенных. — Джей Ди вручает мне еще один факс по пути к VIP-комнате.
— Дэн Кортезе? — спрашиваю я. — Смелый мужик. Прыгает с «тарзанки», занимается скай-серфингом, работает официальным представителем Burger King, но он постоянно нюхает, а мне нужен Дэн Кортезе, так сказать, в натуральном соку.
— Ричард Гир все-таки приходит, Виктор, — говорит Джей Ди, не отставая. — А также Итан Хоук, Билл Гейтс, Тупак Шакур, братец Билли Айдола Дилли, Бен Стиллер и Мартин Дейвис.
— Мартин Дейвис? — воплю я. — Почему бы нам тогда не пригласить заодно Джорджа Глотателя Мочи и его хорошего приятеля Вуди Безногого Танцора?
— Также придут Уилл Смит, Кевин Смит и, гм, Сэр Микс-э-Лот[75], — продолжает Джей Ди, игнорируя мое замечание.
— Лучше доложите мне ситуацию с крутонами, — говорю я, стоя перед бархатной занавеской, отгораживающей вход в VIP-комнату.
— Крутоны в отличной форме, и все мы испытали невероятное облегчение, — сообщает Джей Ди, отвешивая мне поклон.
— Не передразнивай меня, Джей Ди, — предупреждаю я. — Меня передразнивать нельзя.
— Подожди — прежде чем ты войдешь, — говорит Джей Ди. — Ситуация почти катастрофическая, так что ты, ну, в общем, проагитируй их, как ты это умеешь, и сразу же сваливай оттуда. Они просто хотят убедиться своими глазами в твоем, эээ, существовании. — Джей Ди задумывается: — Если хорошенько подумать… — Он уже почти готов схватить меня за рукав.
— Надо отнестись с пониманием к их желанию, Джей Ди, — говорю я. — Они не диджеи, они — музыкальные дизайнеры.
— Пока ты не зашел: на Джеки Кристи и Крис Спирит тоже можно рассчитывать.
— Лесбиянки диджеи, чувак? Не знаю, не знаю… Это покатит? Это круто?
Я надеваю темные очки wraparound с зелеными стеклами, а затем вхожу в VIP-комнату, где в двух кабинках расположились семеро диджеев обоих полов, перед которыми на стуле восседает Бо с клипбордом в руках. Придурковатая девица из «Details» вьется в опасной близости и машет мне ручкой, а Джей Ди произносит весьма профессионально поставленным голосом: «Привет, Бо!», после чего торжественно представляет собравшимся меня:
— Прошу внимания — Виктор Вард.
— Моя партийная кличка в клубном мире, — тут же симулирую я откровенность.
— Виктор, — говорит Бо, вставая со стула, — знакомься — Рыбка-Куколка, Бумеранг, Джупи, Си-Си Фентон, На-На и, гмм, — он сверяется с клипбордом, — Сенатор Клей-борн Пелл.
— Ита-а-ак, — вопрошаю я, показывая пальцем на парня с блондинистыми дредлоками, — что играешь ты?
— Ну, в основном Ninjaman, но еще много Chic и Thompson Twins, ну и, сам понимаешь, всякую фигню, которая граничит и с этим и с тем.
— Бо, запиши это, — командую я.
— А ты? — спрашиваю я, обращаясь к девушке, одетой в костюм арлекина, на которую навешано с десяток ниток хипповских бус.
— Анита Сарко научила меня всему, что я знаю, к тому же я еще жила вместе с Джонатаном Петерсом, — отвечает она.
— От тебя здесь становится жарко, крошка, — мурлыкаю я.
— Виктор, — говорит Джей Ди, показывая еще на одного диджея, которого почти не видно в темноте. — Это Фанкмейстер Флекс.
— Привет, Фанки! — Я опускаю мои темные очки, чтобы подмигнуть. — О'кей, ребята, вот вам три вертушки, кассетник, DAT, два CD-проигрывателя и катушечный дилей, чтобы вы могли продемонстрировать перед нами свое мастерство. Звучит увлекательно? — Сдавленные выражения восторга, бессмысленные взгляды, вспыхнувшие огоньки сигарет. — Пока вы тут крутите, — продолжаю я, расхаживая по комнате, — старайтесь выглядеть квело. Мне не нужны диджеи, которые тащатся сами от себя. Врубились? — Я останавливаюсь, чтобы прикурить. — Есть техно, есть хауз, есть хард-хауз, есть бельгийский хауз, есть габба-хауз, — я снова делаю паузу, не совсем уверенный, к чему я все это говорю, но затем решаю завершить речь следующим пассажем. — Играйте что хотите, только чтобы народ потел как на настоящем рэйве, сознавая при этом, что танцует в ночном клубе стоимостью в три миллиона долларов с двумя VIP-комнатами и четырьмя полностью оборудованными барами.
— Все должно быть очень свежо, — добавляет Джей Ди. — И не забывайте про амбиентный даб, он нам тоже нужен.
— Я хочу, чтобы об этом заговорили все, и на следующий же день, — говорю я, продолжая расхаживать. — Я не прошу невозможного. Я всего лишь хочу, чтобы вы заставили этих людей танцевать. — Я снова выдерживаю паузу, перед тем как добавить: — И никаких протестов против насильственных акций в абортариях.
— Эээ… — Рыбка-Куколка нерешительно тянет вверх руку.
— А, Рыбка-Куколка! — отзываюсь я. — Что ты хочешь сказать?
— Эээ, Виктор, уже пятнадцать минут пятого, — сообщает Рыбка-Куколка.
— И что дальше, сестренка? — вопрошаю я.
— Во сколько тебе нужен один из нас? — спрашивает она.
— Бо, займись, пожалуйста, всеми этими вопросами, — бросаю я, перед тем как раскланяться и покинуть комнату.
Джей Ди следует за мной по пятам всю дорогу до кабинета Дамьена.
— Просто превосходно, Виктор, — говорит Джей Ди, — ты, как всегда, вдохновляешь массы.
— Это моя работа, — пожимаю я плечами. — Где Дамьен?
— Дамьен дал мне распоряжение, чтобы в ближайшее время к нему никого не пускали, — говорит Джей Ди.
— Я хочу поругаться с ним из-за того, что он пригласил Мартина Дейвиса, — говорю я, шагая по лестнице. — Дело приобретает ужасный оборот.
— Это плохая идея, Виктор, — говорит Джей Ди, забегая вперед. — Он очень настаивал на том, чтобы к нему никого не пускали.
— Смени пластинку, Джей Ди.
— Эээ… почему?
— Потому что заело.
— Ради бога, Виктор, не делай этого! — умоляет Джей Ди. — Дамьен просил, чтобы его оставили одного!
— Но мне это по кайфу, а-ха, а-ха, по кайфу, а-ха, а-ха.[76]
— Ну ладно, ладно, — говорит запыхавшийся Джей Ди. — Главное вовремя доставь твою сиятельную задницу в «Fashion Cafй», хватай диджея X и, ради всего святого, не пой «Выхухолевую любовь»!
— Выхухоль Сюзи, выхухоль Сэ-э-эм…[77]
— Виктор, я сделаю все, что ты попросишь!
— В Лондоне, Париже, Нью-Йорке и Мюнхене только и разговоров, что о поп-музыке. — Я щипаю Джей Ди за нос и направляюсь к кабинету Дамьена.
— Виктор, прошу тебя, пойдем в другую сторону! — говорит Джей Ди. — Так будет лучше!
— Но мне это по кайфу, а-ха, а-ха, по кайфу, а-ха, а-ха.
— Он просил, чтобы ему не досаждали, Виктор.
— Я тоже просил, чтобы мне не досаждали, так что отвали в сторону, педик противный.
— Виктор, он мне сказал даже звонки не передавать, и…
— Слушай! — Я резко останавливаюсь, вырываю руку из его хватки и говорю: — Я — Виктор Вард, и я открываю этот клуб сегодня вечером, и у меня есть основания полагать, что на меня не распространяется — как это говорится? ах да! — юрисдикция тех законов, которые устанавливает мистер Росс.
— Виктор…
Я врываюсь в кабинет без стука и прямо с порога начинаю разоряться:
— Дамьен, я знаю, что ты запретил к себе пускать, но ты хоть просматривал список гостей? К нам собираются заявиться такие личности, как Мартин Дейвис, а ведь я думаю, что нам небезразлично, кого у нас увидят, а кого не увидят папарацци, и…
Дамьен стоит у окна кабинета — это сплошной лист стекла от пола до потолка, за которым открывается вид на Юнион-сквер. На нем — рубашка в горошек и пиджак в стиле «гавана», и он прижимается к девушке в пальто-пелерине от Azzedine Alaпa и туфлях на высоком каблуке от Manolo Blahnik, украшенных розовым и бирюзовым, которая немедленно прерывает свои объятия и бросается на зеленую софу.
Лорен Хайнд успела переодеться с момента нашей встречи возле Tower Records.
— …и я, эээ, решительно, эээ… — Я сбиваюсь, затем вновь овладеваю собой и говорю: — Дамьен, зайка, в этом прикиде ловеласа со средствами ты решительно обворожителен.
Дамьен оглядывает себя, затем меня, натужно улыбается делая вид, что ничего решительным образом не произошло, хотя, учитывая весь контекст событий, может, так оно и есть, и говорит:
— Привет, а мне нравится на тебе этот прикид боксера-неудачника.
Изумленный, я оглядываю мои брюки с узкими бедрами, атласную рубашку в обтяжку и длинный кожаный плащ, заставляя себя не смотреть на зеленую софу и растянувшуюся на ней девушку. Долгое ледяное молчание, которое никто из нас не в состоянии прервать, повисает над нами, витает вокруг, живет само по себе.
Внезапно в комнату просовывает голову Джей Ди, из-за плеча которого выглядывает репортерша из «Details»; оба они застывают на пороге, словно по нему проведена некая незримая черта, пересекать которую опасно.
— Дамьен, я извиняюсь за вторжение, — говорит он.
— Все клево, Джей Ди, — отзывается Дамьен, подходит к двери и закрывает ее прямо у них перед носом.
Затем он проходит мимо меня, а я стараюсь сосредоточиться на изучении людей, гуляющих в парке под окном, пытаясь рассмотреть некоторых из них подробнее, но они слишком далеко, и, кроме того, Дамьен занимает большую часть моего поля зрения. Он берет со стола сигару и коробок спичек из «Delano». Рядом с лампой Hermes лежит последний номер «Vanity Fair», какие-то глянцевые японские журналы, компакт-диски, PowerBook, бутылка «Dom Perignon» урожая 1983 года в ведерке со льдом, два полупустых фужера, дюжина роз, которые Лорен не станет уносить из этой комнаты.
— Гребаный боже! — выкрикивает Дамьен. Я пячусь. — Какого черта Джина Дэйвис оказалась на обложке этого проклятущего «Vanity Fair»? Что, у нее картина на выходе? Нет. Что, она делает что-то новенькое? Опять-таки нет. Господи, мир идет ко дну, а всем наплевать! Как мы дошли до жизни такой?
По-прежнему стараясь не глядеть на Лорен Хайнд, я жизнерадостно пожимаю плечами.
— Ах, ну ты же знаешь, как это бывает: реклама обуви там, появление в музыкальной телепрограмме там, эпизодическая роль в «Спасателях Малибу», никудышный фильм независимой студии, затем — бум!— и вот вам Вэл Килмер.
— Может, у нее рак? — пожимает плечами Лорен. — Или она потратила невероятные деньги во время шопинга?
— Да, кстати, ребята, вы друг с другом знакомы? — спрашивает Дамьен. — Лорен Хайнд, это Виктор Вард.
— Привет, Лорен, — говорю я, изображая неловкий взмах рукой.
— Привет.
Не поднимая глаз на меня, Лорен пытается улыбнуться своим ногтям.
— Вы уже знакомы? — спрашивает Дамьен снова с некоторым нажимом.
— Ах да, разумеется, — говорю я. — Ты ведь подруга Хлое?
— Да, — отвечает она. — А ты…
— Я ее… эээ… ну…
— Вы же знакомы еще по колледжу, верно? — спрашивает Дамьен, по-прежнему не сводя с нас глаз.
— Но мы с тех пор ни разу не виделись, — говорит Лорен, а я гадаю, заметил ли Дамьен резкость ее тона, которая так радует меня.
— Так что у нас тут что-то вроде встречи одноклассников, — шутит Дамьен. — Верно?
— Типа, — говорю я безо всякого выражения. Дамьен принимает решение не сводить с меня пристального взгляда.