- Филя.
- И ты стопудово уверен, что тот пацан был пидором? - Теперь в голосе блатного сквозило такое холодное издевательство, что Николай, слушая этот базар, невольно поежился.
- Так фамилия у него... - Начал Попов и вдруг он осознал сказанное ему, Почему был... - Внезапно охрипнув, прошептал Клим.
- А кончился он в больничке. Ну! Отвечай, косячник!
Этапник попытался совладать с собой, выпрямился и, как мог твердо сказал:
- Уверен.
- А я, брат, не уверен. - Хищно улыбнулся Колесо. - И что теперь делать?
Не дожидаясь ответа Налима, блатарь резко повернулся и его локоть угодил точно в солнечное сплетение Клима. Тот выпучил глаза и судорожно стал пытаться вдохнуть.
- Я повторяю вопрос: что мне с тобой делать?
- Не знаю. - Выдохнул Налим.
- Странно. - Блатной вновь растянул губы в улыбке. - А я, почему-то, знаю...
Колесо вновь подал знак и двое "торпед" подхватили Попова под руки и поставили его на колени перед блатным, зажав нижнюю челюсть. Налим уже понял, что с ним хотят сделать то же самое, что он недавно планировал сотворить с Филоновым и принялся отчаянно вырываться. Но один из бойцов, пресекая попытки сопротивления, сдавил Климу шею и тот, лишенный воздуха, вскоре обмяк.
Колесо медленно, наслаждаясь каждым движением, приспустил брюки и на свет показался его член, украшенный на головке какой-то татуировкой. Взяв пенис в руку, Колесо приблизился к Попову вплотную и несколько раз провел головкой по губам опускаемого.
- Вот и все, мужики. Принимайте девку! - Расхохотался блатной. Боевики отпустили Налима и тот повалился на пол.
- А теперь, - продолжил Колесо, - будем разбираться с остальными...
Разборка оказалась чрезвычайно простой. Блатной подзывал к себе всех этапников по очереди и задавал единственный вопрос: учавствовал ли тот в избиении? После утвердительного ответа, "торпеды" наносили несколько ударов по зеку, в качестве наказания за неправомерные действия. Если же ответ был отрицательный - удары сыпались все равно, но меньше. Мотивировалось это тем, что мужик видел, что творится беспредел, но не нашел в себе смелости вмешаться. Не избежал общей участи и Кулин.
Колесо узнал вчерашнего посетителя вора в законе и собственноручно несколько раз провел свой любимый удар локтем в грудину.
- Что же ты, мужик? - Тихо спросил Колесо, - За себя стоишь, а к другим беспредел допускаешь?
- Я отвечаю только за себя. - Выдавил из себя Николай.
- Нельзя так. - Проникновенно пожурил его блатной, - А то, видишь, что выйти может. Пришлось за чужой косяк терпеть.
- Я учту. - Пообещал Куль.
Наконец, блатная компания свалила, и этапники вновь оказались предоставлены сами себе. Тут же бывшие прихлебатели Налима окрестили того Надей и принялись уговаривать нового пидора "хапнуть писю", суля за это золотые горы.
Николая это уже не интересовало. Он лежал, думая о справедливости и возмездии, пока не уловил разговор своих соседей.
- ...Да, говорят тебе, менты потом привалили!
- Так почему его пидорасить бросили?
- Блин, я тебе русским языком втолковываю - привидение пришло!
- Да брось, ты, чепуху городить! Какое еще привидение?
- Баба сияющая. Прям из стены выплыла. Посмотрела на нас всех и говорит, оставьте, мол, этого пацана! Мы и ломанулись!
- Да, брось, не слышал я ничего!
- Да, блин, кого хошь спроси! Все, кто в дальняк ходил ее видели! И голос слышали. Нежный, такой, а сила в нем - нечеловеческая!
Кулин тут же вспомнил тот, поразивший его, ослепительный свет, который пронизал его тело сразу перед приходом прапорщиков, пробирающий до самой глубины естества голос.
Действительно, думал Николай, свет появился раньше, чем привалили краснопогонники с фонарями. Неужели это действительно был призрак и он, в смысле, она, а не неизвестный стукач, донесший о водке в греве, спас Филонова от изнасилования?
- Эй, Надя, или как тебя там?! - Возникший в секции Сиволапов постучал шваброй, которую он держал двумя пальцами, по стоящему на полу ведру, с высовывающейся из него тряпкой. - Принимайся за половую жизнь!
- С какого хрена? - Огрызнулся опущенный, и тут же получил пинок по копчику:
- Работай, давай, пидарюга!
Сопровождаемый ухмылками, Клим понуро поплелся к шнырю, взял швабру.
- В первую голову смой кровюку, а то растопчут. - Дал ценное указание Сиволапов. - Через полчаса проверю. Чтоб пол блестел как котовьи яйца! Все ясно?
- Все... - Вздохнул Надя.
Николай выпустил гантели и они, прокатившись по усталым пальцам, мягко шлепнулись на пол. Как же он мог забыть о том происшествии с привидением? Впрочем, усмехнулся Куль про себя, память - странная штука. Краска, следы в металле, вот и всплыл эпизод в карантинке и урок, который ему преподал Колесо.
Встав, Кулин ощутил приятную ломоту в мышцах. Он потянулся, хрустнув суставами, поднял гантели и перенес их на место.
В бане, после обработки всего себя мочалкой, бесконвойник несколько минут нежился под контрастным душем, включая то кипяток, то ледяную воду. Наконец, вытершись и надев свежее белье, Николай спустился к Шатуну.
Уже проходя по ремонтному цеху, Куль обратил внимание сперва на пронзительную тишину а затем, посмотрев на молчащие станки, и странную пустоту помещения. Зеков не было.
В небольшую каптерку бригадира, оказалось, набилась вся вторая смена. Преодолев сопротивление зека, подпиравшего дверь изнутри, Николай проскользнул внутрь и, первое, что он услышал, было:
- Я отказываюсь не вообще от работы, а от работы здесь!
- Тебе моя бригада чем-то не угодила, или как? - Куль узнал голос Волжанина.
- Нет, - отвечал зек, - Мужики у нас ништяк, а вот место... Ну не могу я за станком стоять, когда вокруг мертвяки шастают!
Зеки, поддерживая, загудели.
- Да вся промка, почитай, на костях стоит! И раньше тут всякая бесовщина иногда творилась. Но это же не повод из бригады уходить! - Пытался урезонить мужиков Михаил, но бригада уже уперлась, и на увещевания не поддавалась.
- Нет! Баста! Снимаемся, а там будь что будет!
- Кто же вас снимет?
- А сами!
- Вот и погрузитесь всей сменой в трюм!
- Да хоть в трюм, да без следов этих светящихся!
- Может, они радиоактивные!? Мне яйца дороги пока...
- Ну, мужики, - вздохнул бугор, - делайте, как знаете. А я тут остаюсь. За вас, трусов, работать буду!
Зеки, вполголоса переговариваясь, прошли мимо опешившего Кулина и тот остался наедине с Волжанином.
- Нет, ты слышал? - Шатун, потрясая кулаками, заметался по каптерке. - Вся смена в отказ! Конец света!
- Слышал. - Николай присел, и уставился в пол.
- Не понимаю! - Бесновался бригадир. - Ничего не понимаю! Раньше что было? Стуки, там, непонятные, стоны. Кто их в этом грохоте слышал? Так нет, надо было следы оставить! Нет, ты скажи, на фига это этим призракам надо? Или, в натуре, скоро здесь все провалится к ебеням?!
- Провалится. - Сказал Кулин, все еще находясь под впечатлением воспоминаний.
- Что? Что ты сказал? - Волжанин застыл посреди помещения.
- Я сказал, что скоро здесь все провалится. - Со вздохом ответил Николай.
- И ты туда же!.. - Махнул рукой Михаил. - Может, хоть ты объяснишь мне, что тут творится?
- Я и сам не знаю... - Медленно проговорил Куль. - Но носится что-то такое в воздухе. Стрем непонятный. Да ты и сам, наверняка, все это чуешь.
- Ох, чует мое сердце, разморозят воры зону! - Воскликнул бугор и с размаху сел на взвизгнувший стул.
- С чего ты взял? - Удивился бесконвойник. - Вроде, повода никакого нет...
- Нет повода? - закачал головой Шатун. - А трупаки каждый день? А призраки в жилке? Ворам-то по хрену из-за чего бучу затевать. Это они всегда в выигрыше, а мужик - внакладе!
- Наверное, ты прав... - Задумчиво проронил Куль.
- Ха, наверное! - Передразнил Волжанин. - Точно тебе говорю. Раз пошли такие дела - жди бунта!
- Да, и семейник мой... - Николай вовремя сообразил, что слишком расслабился и едва не выболтал совершенно, на самом деле, постороннему человеку, о выкидухе, - ...тоже что-то такое говорил. - Закончил фразу бесконвойник. - Ладно, погнал я, пока твои гаврики шухер на вахте не устроили.
- Ага. - Кивнул Шатун.
Николай, спрятав пакет с деловьем, направился было к выходу с промзоны, но вовремя вспомнил, что завтра воскресенье, нерабочий для бесконвойников день. Оглядевшись, Кулин зашагал в противоположном направлении. Рядом со складом у него был тайник, который, за время работы в седьмом отряде, не раз выручал Николая. Курок оказался пуст и бесконвойник, забросив туда пакет, задвинул стальную плиту, присыпал валявшимися в изобилии вокруг стружками, и лишь после этого пошел сниматься.
Около будки уже стояла небольшая толпа. Кулин просочился мимо мужиков и буквально нос к носу столкнулся с капитаном Князевым, начальником промышленной зоны.
- Еще один бесконвойник! - Всплеснул руками капитан. - Для вас промзона что, медом намазана?
- Да я, Николай Терентьевич, сполоснуться заходил. - Куль показал целлофановый мешочек с постиранными носками и трусами.
- Чего ты мне всякую дрянь под нос тычешь!? - Возмутился Князев. Проваливай отсюда. Ишь, чистюля выискался!
Несмотря на недвусмысленный приказ вышестоящего по званию, прапорщик Рупь все же обшмонал Николая и, убедившись, что ничего запрещенного зек с собой не тащит, кивнул нарядчику:
- Вычеркивай. - И добавил уже шепотом, - Уговор не забыл?
Бесконвойник несколько раз кивнул и чуть ли не бегом пустился в отряд. После вечерней проверки пришла пора второго ужина с неизменным чаепитием и перетиранием подробностей ушедшего дня. Семихвалов был понур. Его даже не растормошила история про радиоактивные следы привидения в ремонтном цехе.
- Все хуже и хуже. - Только и проронил Петр на этот рассказ Кулина.
- Что?
- Да все. - Неопределенно вздохнул семейник. - Пойдем спать.
Согласившись, Куль отправился на боковую. Но, то ли от слишком крепкого чая, то ли от излишней усталости после тренировки, сон никак не приходил.
Николай, лежа с закрытыми глазами, ворочался с боку на бок, до тех пор, пока не увидел пробивающийся под веки зеленоватый свет.
Он открыл глаза. В проходе стоял призрак. Уже знакомая по вчерашней ночи, женщина, облаченная в полупрозрачную хламиду. Она поманила бесконвойника пальцем, и Николай, медленно встав, как сомнамбула, пошел к привидению.
Но та, не перебирая ногами, прямо по воздуху, полетела прочь. Кулин ускорил шаг, потом побежал, но не мог догнать висящий впереди призрак.
На какое-то мгновение до зека дошло, что он мчится уже достаточно давно и, при такой скорости, давно должен был бы наткнуться на стену, но стены почему-то не было, и Куль все бежал и бежал по ставшему бесконечным проходу между двумя рядами зековских кроватей пытаясь настигнуть ускользающую женщину.
Вдруг она остановилась. Николай, по инерции сделал еще несколько шагов и обнаружил себя в незнакомом помещении. Оно больше походило на подвал, серое, пыльное, если бы не солнечный свет, просачивавшийся сквозь щели в кирпичной кладке. Солнечный?
И Кулин понял, что уже спит.
Женщина стояла на конусообразной куче, похожей на застывший цемент. Сквозь нее виднелась стена с несколькими арками, в которых, на невысоких колоннах, обретались обломки каких-то статуй. Монашка молчала, улыбалась и источала несильное сияние.
Бесконвойник, уже сознательно сделал шаг вперед:
- Глафира?
- Николай... - Зажурчал голос привидения. - Я избрала тебя...
- Зачем? - Куль, в возбуждении, , всплеснул руками. - Почему я?
- Ты подходишь...
- Нет! Ты ошибаешься! - Зек уже чуть ли не кричал в голос. - Я не тот, кто тебе нужен! Я - сам -за себя! Сам за себя! Ты понимаешь?! Я ни во что не хочу вмешиваться!
- Поздно... - Горестно -вздохнула монашка. - Тебе не переломить судьбу.
- Какую, к... - Николай -вовремя сдержал матюги, - Судьбу? Я сам ее делаю! Сам! - Закончил -он уже без былой уверенности.
- Тебя овевает ветер магии. - Прошелестела Глафира.
- Брось! - Рассмеялся зек. - Бред все это. Я же сплю...
- Вспомни, как ты попал в сие узилище?
- Ну, книгу старую спер... - Пожал -плечами Николай.
- Это была магическая книга. - Голос призрака взлетел под сводчатый потолок и оттуда всей мощью обрушился на Кулина так, что тот едва удержался на ногах. - И это она избрала тебя...
- Но я даже строчки не смог прочитать! - Попытался возразить бесконвойник. - Там "-шифр какой-то...
- Вспомни... - Гипнотически проговорила монашка. - Тебе -ведь она была не нужна, однако ты взял ее
- Ну, да... Сам не знаю, что на меня нашло...
- Это была магия. Книга увидела в тебе истинного хозяина...
- Ну, ладно, я сплю, значит, тут все возможно... Но когда я проснусь...
- Все останется, как было. - Заверило привидение. - У тебя есть миссия. И ты выполнишь ее. А сейчас, тебе пора...
Глафира взмахнула широкими рукавами, и Кулин почувствовал, что его буквально утягивает назад. Он, от неожиданности вскрикнул, и... Вскочил на кровати, изумленно озираясь.
В следующее мгновение здание монастыря содрогнулось.
4.
Кум и отказники.
Теперь, после визита на женскую зону, легенда, рассказанная замполитом, полковником Васиным, получила недвусмысленное подтверждение. Игнат Федорович уже на все сто пятьдесят процентов был уверен в существовании не только тайных проходов в стенах монастыря, но и в наличии тоннеля, соединяющего две зоны.
Единственное, что никак не мог понять Лакшин, так это то, как конкретно происходят сношения, в том числе и половые, между лагерями. Ведь их разделяет порядочное расстояние и путь туда-обратно должен занимать не один час, как резонно отметила врач Широкогорлова.
Предположим, размышлял майор, они встречаются где-то посередине. Но как же тогда быть со стонами, доносящимися с четвертого этажа? Не на такси же привозят этих зечек?
Дойдя до этого пункта в своих мыслях, кум усмехнулся. На одном из ежегодных курсов повышения в Хумске, был доклад, посвященный необычной попытке побега. Тогда зеки, сооружавшие подкоп, мало того, что оснастили его электрическим освещением, но и проложили рельсы, пустив по ним вагонетку. А чем местные умельцы хуже тех? Пусть, в порядке бреда, но можно предположить, что они смогли проложить своеобразный метрополитен по уже готовому тоннелю?
Игнат Федорович покачал головой. Нет. Откуда в жилой зоне можно взять, без малого, пятнадцать километров рельс? Этот вариант тоже отпал, как тупиковый.
Но как-то же они сообщаются! Признав несостоятельность всех своих логических построений, Лакшин хлопнул себя ладонями по бедрам. Парадокс. Зеки с зечками устраивают оргии у него под носом, а он, начальник оперативной части, ничего не может с этим поделать! Не может даже понять, как у них это получается!
В дверь тихо постучали. Пришел Исаков. Оперативник привычно окинул взглядом стол в поисках "лишних" предметов. Не найдя их, он пригласил Котла.
Беседа с завхозом оставила у Игната Федоровича двойственное ощущение досады и радости. Наконец, впервые за несколько прошедших дней, стало ясно, у кого конкретно находится дневник Гладышева. Шмасть и Пепел. Неразлучные дятлы.
Игнат Федорович встал, подошел к темному провалу окна. Оперевшись кулаками на узенький подоконник, он некоторое время смотрел на промзону, по "улицам" которой, под мощными ртутными лампами, по неведомым ему, Лапше, делам, сновали неугомонные зеки. Впрочем, майор уже давно научился угадывать, кто из арестантов идет, как пишут в официальных бумагах, по производственной необходимости, а кто обделывает свои темные делишки. Вот идет осужденный. Руки в карманах куртки, головой не крутит, весь вид выражает спокойствие и незаинтересованность всем окружающим. Наверняка направляется чифирить и договариваться о чем-то. Другой чуть ли не несется, сломя голову, при этом не забывая, как бы невзначай, хлопнуть себя по спине. Этот, точно, шестерка. Тащит только что купленный чай, наличие которого и проверяет, ежеминутно трогая спрятанный за поясом пакет. Третий, ссутулившись, тащится, едва переставляя ноги. Тут вариантов несколько. Или его кинули на деловье его же братаны-зеки, или проигрался, либо идет выполнять поручение бригадира.
Понаблюдав так минут десять, Лапша вернулся на свой стул, решив, что дал своим мозгам достаточный отдых. Теперь следовало продумать стратегию по отношению к шнырям. Если вызвать их сразу и спросить в лоб они, конечно, отдадут и дневник, и расскажут душещипательную историю его поисков, присовокупив, что только и искали подходящего момента, чтобы выложить все куму. Если же не торопить их, то, вполне возможно, они, как это уже несколько раз бывало, сами полезут в эти тайные проходы и что из этого выйдет - один Бог ведает. Существует, конечно, вероятность, что выползут они оттуда живыми. Но, как подозревал Игнат Федорович, эта вероятность была исчезающе малой.
Еще одним чисто гипотетическим предложением было и то, что шныри пустят вперед кого-то из своих подогретых. Но кум почти сразу отмел этот вариант. Вряд ли кто-нибудь, кому дорога своя шкура, ринется невесть куда, где уже были убиты двое. Другой вариант, что туда можно заставить идти в исполнение какого-либо долга. Но, Лакшин знал это точно, в карты шныри не играли, а за обычный косяк верная смерть не положена. Существовал и третий тип, которого Шмасть и Пепел могли подтолкнуть к посещению внутристенных проходов. Дурак, или неопытный, плохо разбирающийся в обстановке зек. Тот, кого можно было взять на "слабо'". Однако, как совсем недавно убедился Игнат Федорович, в восьмом отряде контингент подобрался ушлый. Были, конечно, и простоватые мужики, но излишним любопытством и авантюризмом никто не страдал, да и отпор шнырям, наезжающим не по делу, мог дать всякий.
Кум покачал головой, подтверждая свои мысли. Нет, "мясо" засылать шныри не будут. Сами ломанутся. Но тогда...
Игнат Федорович помял двумя пальцами подбородок. Если зарядить завхоза проследить за помощниками? Справится ли? Исаков туповат, трусоват и услужлив. Он вполне может выполнить такую задачу, особенно если не дать ему возможности поразмышлять. А поводом для встречи может послужить вечерняя проверка. Решив так, начальник оперчасти уже довольно потирал руки, как дверь в его кабинет без стука отворилась, и на пороге возник взъерошенный Рупь.