Развернув на колене блокнот, Обердорф быстро набросал на листе короткое донесение.
– Клаус! Немедленно передать в штаб!
К чести немцев, надо отметить то, что в необходимых случаях даже пресловутая немецкая бюрократия может очень быстро принимать необходимые решения. Не прошло и получаса, как грузовики с солдатами спецгруппы свернули в сторону. Впереди была новая цель: мост. Надо сказать, что аналогичные указания получили не только они. Ушла телефонограмма и к командиру подразделения, осуществлявшему охрану этого объекта. Начальник охраны тоже оказался человеком думающим. Поднявшись на мост, он внимательно осмотрелся по сторонам, прикинул возможные пути подхода группы диверсантов. И в указанных им точках скрытно расположились дополнительные посты охраны. Народа для полноценной смены постов сразу стало недостаточно, и он обратился к вышестоящему командованию с просьбой о присылке подкреплений, пусть даже и на время.
Немцы приготовились. И пусть неведомые диверсанты еще крадутся где-то в лесной тиши, таща за плечами мешки с динамитом, им уже уготован достойный прием.
А тем временем у броневагона кипела работа. Его уже ухитрились приподнять и слегка передвинуть в сторону. Надо отдать должное ремонтной бригаде, специалисты там подобрались грамотные и хорошо знающие свое дело. Прикажи Ракутину кто-нибудь снова взгромоздить на рельсы чуть было не ушедшую под откос бронегромаду, он бы проковырялся с этим делом, даже имея вчетверо больший личный состав, непредсказуемое количество времени. А немцы нисколько не заморачивались кажущейся сложностью поставленной задачи.
Раз – и вагон поднят на домкратах.
Два – заменен выбитый кусок рельса. Для этой цели бригада ремонтников располагала некоторым запасом шпал и рельсов. Надо думать, подобный поворот дела предусматривался ими заранее. И именно поэтому привезший ремонтников поезд сгрузил на насыпь требуемые материалы.
А дальше осталось не так уж и много. Вагон чуть сдвинули в сторону и опустили. Колеса встали на рельсы. Теперь подгоняй паровоз, цепляй бронеплощадку – и все. Можно формировать новый бронепоезд.
Немцы работали быстро, но без какой-либо суеты. Никто никого не подгонял и особенно не торопил. Тем не менее, все, что требуется, выполнялось аккуратно и в должное время.
Лежавший на опушке леса Ракутин только головой качал, наблюдая за слаженными действиями солдат противника. По его прикидкам, немцы сейчас должны были отправить связного с докладом о выполнении поставленной задачи, собрать свои манатки и ожидать прибытия паровоза. Вот будут ли они ждать на улице или полезут под прикрытие брони – еще вопрос. С одной стороны, капитан не отказался бы и от паровоза. Неподвижная бронеплощадка представляла собою очень неплохую мишень. А с другой стороны, солдаты могли спокойно залезть под прикрытие брони, и тогда никакими силами их оттуда было уже не выманить. Другой вопрос, что ожидать транспорта все же намного приятнее сидя на улице, нежели внутри железной коробки.
Но рисковать Алексей совершенно не собирался. Фиг его знает, чего там захотят или не захотят ремонтники, но класть бойцов в бессмысленной атаке на прикрытого броней противника капитан совершенно не собирался. И поэтому, поразмыслив, он пришел к следующему решению.
– Огузов! На тебе немец, которого фашисты на станцию пошлют. Постарайся его по возможности тихонько задавить. Как только он из поля зрения товарищей своих скроется, так и приступай. А мы уж тут его дружками займемся.
Кинув, боец скрылся в кустах. А остальной отряд, рассредоточившись по лесу, тихонько стал подбираться к ничего не подозревающим немцам.
А те уже почти закончили свою работу и складывали инструменты. Двое солдат возились во временном лагере. Вытащили на насыпь обеденный котел, подняли туда еще какие-то запасы. По всему было видно, что еще одной ночевки на этом месте они не планировали. Вот, закинув за спину винтовку, потопал по шпалам одинокий немец – связной на станцию пошел. Ну, и счастливого тебе пути, родной, – до первого поворота. Там-то твой путь и закончится. А уж как немец из виду скроется, минут с десяток обождем и всех прочих к ногтю.
Связной скрылся за поворотом – время пошло. Взмах руки капитана – занял свою позицию пулеметчик. Кивок налево – и выдвинулись вперед еще двое бойцов. За спиной зашуршали ветки – это занимал свою позицию последний боец. Вот и все наличные силы. А на насыпи копошились одиннадцать человек фашистов. И пусть это не полноценные пехотинцы, а всего лишь одетые в военную форму путевые рабочие, но и они имеют при себе винтовки, которыми могут неплохо пользоваться. Так что никаких случайностей исключать нельзя и надо быть готовым ко всему.
– Копытов! Как выстрелю – начинай!
Боец кивнул.
А Алексей, приготовив автомат, быстро перемахнул через рельсы и зашел с той стороны бронеплощадки, где, кроме часового, никаких других немцев не было.
А вот и сам часовой! Прохаживается вдоль железной громадины, на небо смотрит и насвистывает себе под нос какой-то мотивчик. Алексей еще раз осмотрелся по сторонам. Подойти к немцу вплотную не выйдет: самые ближние кусты расположены от него минимум в десятке метрах. Что бы этой хреновине не сойти с рельсов чуток дальше! Там и заросли подходят к дороге почти вплотную. Прихлопнули бы там этого типуса, он бы и не мяукнул даже. А так придется стрелять. Не любил капитан шума, но никакого другого варианта в данном случае не усматривалось.
Вскинув автомат, Ракутин дал короткую очередь. Отбросило часового к железному борту, и, оставляя на нем кровавые разводы, сползло безжизненное тело на землю. Эхом отозвались выстрелы с другой стороны вагона. Сердито рыкнул пулемет. Заорали подстреленные немцы, а тут еще и капитан, углядев под вагоном мелькавшие на той стороне ноги солдат противника, дал по ним парочку очередей. Удачно: кубарем полетел на землю подстреленный фашист. А вот и второй, тоже не уберегся, словил ногой пулю. И закономерно брякнулся на насыпь. Так, троих уже уговорили. Плюхнувшись на землю, дабы не попасть под случайную пулю от своих, капитан подобрался поближе к вагону. И вовремя: заполошно палящий из винтовки солдат вылетел на него из-за угла бронеплощадки. Там и остался, получив в брюхо парочку пуль.
Внезапно стихла стрельба с той стороны.
Что? Закончились немцы?
– Копытов! Что там?
– Да все вроде, товарищ капитан. Лежат немцы-то. Не дрыгается никто.
Проверив оружие, Ракутин поднялся с земли.
Так. Часовой. С этим все ясно.
Очумелый, который из-за угла выскочил. С ним тоже все понятно.
Повернув за угол, капитан только головой покачал. Немцы все были в наличии. В том смысле, что никто убежать никуда не успел. Двое валялись с той стороны и девять человек здесь.
– Всем сюда! Карпов, Малышев! В бронеплощадку! Займитесь пушкой. Копытов! На тебе пулеметы! А мы тут оружие соберем и припасы. Огузов вернется – будем готовиться к бою.
Затопали сапоги: народ бросился исполнять приказание. Активно, между прочим, задвигались. Оно и неудивительно: успешно выигранный бой, пусть даже и такой небольшой, как сейчас, очень, знаете ли, способствует поднятию боевого духа. И настроение повышается, да и силы откуда-то прибавляются. Вот и забегали бойцы. Лязгнула железная дверь бронеплощадки, загудел под сапогами металлический пол. Чуть скрипнула, поворачиваясь, орудийная башня.
Обшарив совместно с последним из своих бойцов, бывшим агрономом Левченко, подстреленных немцев, они сбросили их вниз, под насыпь. Трофеев оказалось вполне себе достаточно, помимо винтовок и патронов, отыскалось еще с десяток гранат и некоторый запас продовольствия. Трофейными патронами можно будет снарядить пустые ленты к пулемету Копытова, а то там, поди, с полсотни выстрелов всего и осталось.
С насыпи закувыркался последний фашист, а из-за поворота, придерживая на плече трофейный карабин, уже выбегал Огузов. Раз с трофеями бежит – стало быть, и связной далеко не ушел. Отправив бойцов помогать артиллеристу, Алексей еще раз окинул взором место предстоящего боя. Позиция здесь хорошая, обзор вообще великолепный: мост как на ладони. Ничего, ребятки, скоро вам тут всем ощутимо поплохеет. Поднявшись по лесенке, капитан захлопнул за собой массивную дверь и повернул на ней рычаг запора.
Навстречу ему по коридору, вытирая на ходу руки тряпкой, попался Карпов.
– Ну, как там? – поинтересовался Алексей.
– Орудия в исправности, оба. Снарядов шестьдесят восемь штук. Преимущественно осколочные, но есть и шрапнель, десятка полтора. Башни проворачиваются нормально, прицелы тоже, на первый взгляд, не повреждены. Словом, можно воевать, товарищ капитан.
– Отлично. Назначаю тебя командиром правого орудия. Возьмешь себе заряжающего, кого сочтешь нужным. Копытова, Огузова – к пулеметам. Я на левую пушку пойду. Стрелять умею, ты только наведи мне ее как нужно. Площадка у нас неподвижная, никуда не укатится. Я еще на тормоза ее поставлю. Одного бойца мне в башню заряжающим. Снаряды давай поделим. Нам и двух десятков по самые уши, с моим-то опытом стрельбы. А себе все остальное забирай. Поможем перетаскать, если надо. Полчаса на подготовку достаточно?
– Отлично. Назначаю тебя командиром правого орудия. Возьмешь себе заряжающего, кого сочтешь нужным. Копытова, Огузова – к пулеметам. Я на левую пушку пойду. Стрелять умею, ты только наведи мне ее как нужно. Площадка у нас неподвижная, никуда не укатится. Я еще на тормоза ее поставлю. Одного бойца мне в башню заряжающим. Снаряды давай поделим. Нам и двух десятков по самые уши, с моим-то опытом стрельбы. А себе все остальное забирай. Поможем перетаскать, если надо. Полчаса на подготовку достаточно?
– Побольше бы, товарищ капитан.
– Сорок пять минут. Все, время засекаю. Бери бойцов в помощь, и работайте. Всех бери, я пулеметами займусь. А вы пока боезапас перетаскаете.
Пулеметов на бронеплощадке хватало: по одному в каждой башне и по два с каждого борта. Все станкачи – «максимы». Машинка знакомая, обращаться с ней Алексея учить было не нужно. Более того, четыре из них были вполне готовы к бою, даже ленты вставлены. Приведя остальные пулеметы в боевую готовность и поставив на пол рядом с каждым из них по коробке с запасной лентой, Ракутин положил около огневых точек еще по гранате. Мало ли, в горячке боя вполне можно зевнуть подобравшегося вплотную пехотинца. А в мертвой зоне его из пулемета не взять. Вот тут как раз трофейные гранаты в ход-то и пойдут. При осмотре вагона удалось отыскать еще и небольшой запас отечественных РГД-33. Самих гранат было немного, всего шесть штук, но и то божий дар. По сравнению с немецкими, они гораздо более мощные и осколков дают больше. Пусть будет небольшой НЗ. Гораздо более полезными оказались оборонительные рубашки для гранат. Их было в избытке. Потратив некоторое время, капитан надел эти рубашки на немецкие ручные гранаты. Пришлось исхитриться и закрепить их там, вставляя между рубашкой и гранатой наструганные ножом щепки. Вот теперь расклад был совсем другим. Осколочное действие подобным образом модернизированных гранат должно было быть вполне достаточным. Мало не будет точно никому.
Бухая сапогами по железу, подошел Копытов.
– Разрешите обратиться, товарищ капитан!
– Слушаю.
– Боезапас перенесен в башню, оба орудия наведены. Та пушка, что для вас предназначена, нацелена на самый ближний участок дороги. Это чтобы вам не пришлось прицел по-новому настраивать.
– Спасибо, – кивнул Алексей. – Пулеметы я приготовил, так что принимай хозяйство. Как стрелять начнем – благодарностей от фашистов ждать точно не стоит. Не исключаю и того, что к нам какие-то залетные немцы попробуют и пешим порядком подобраться. Двигаться-то мы не можем. А артиллерии у проходящих колонн я пока не наблюдаю, преимущественно пехота двигается. Так что нет у них других вариантов, кроме как попробовать нас подрывными зарядами с рельсов сковырнуть. Поэтому приглядывай в оба. Вас двое, вот и определитесь, кто и в каком порядке будет подступы караулить. Возможно, правда, что они и со стороны поля пойдут. В этом случае уже башенные пулеметы задействовать можно. У них обзор получше, да и башню повернуть можно в случае чего. В башнях и внизу телефоны есть. В крайнем случае, позвоню, тогда наверх поднимайся. Чай, у тебя опыта по работе достаточно. Вот и возьмешь на себя пулемет в башне у Карпова. А в своей башне я за него встану. Причешем немцев в два ствола.
Скрипнув тормозами, грузовики остановились на повороте дороги. Сидевший в кабине передовой машины Обердорф еще раз пригляделся к карте. Все правильно, именно с этого места можно выйти кратчайшим путем к мосту через лес. И если его выкладки верны, то уже где-то там, впереди, сейчас пробираются бойцы капитана. Вот и прекрасно, парни. Для вас цель впереди. Поэтому и смотреть вы будете исключительно на нее. Сомнительно, чтобы, располагающий небольшим количеством бойцов, Ракутин выделил еще кого-то в тыловое охранение. Да и что может сделать обычный пехотинец против хорошо обученного и имеющего громадный опыт передвижения по лесу солдата спецгруппы? И чихнуть не успеет, как его спеленают и уволокут в кусты.
Была и еще одна причина, по которой Обердорф не слишком спешил устраивать прочесывание леса. Одно дело – задержать сбежавшего спецкурьера большевиков. Понятное дело, что персона это серьезная, раз уж им заинтересовались столь важные чины из штаба. Разумеется, капитана надо взять, никто и не спорит. Но если взять не просто сбежавшего курьера, а еще и руководителя диверсионной группы, нацелившейся подорвать стратегически важный объект… Такое деяние само по себе заслуживает Железного креста как минимум. И если данный персонаж задержан именно в момент подготовки объекта к взрыву, то благодарность командования будет выражена в очень весомой форме.
Оставался, разумеется, шанс на то, что охрана объекта сможет обнаружить выдвижение диверсантов к мосту раньше, чем это сделает группа лейтенанта. Но положа руку на сердце он не слишком переживал по данному поводу: что могут сделать обычные охранные части против хорошо подготовленного диверсанта? Да ничего они не смогут! Раз уж капитан несколько раз ухитрялся уходить из грамотно поставленных ловушек, то и на этот раз он сможет проделать какую-нибудь каверзу и оставить охранников с носом. В то, что русские пойдут на мост при свете дня, Обердорф не верил ни единой секунды. Не совсем же там круглые идиоты подобрались! Они дождутся темного времени суток, предварительно разведав все подступы, и вот только тогда и двинутся. На здоровье! Солдаты спецгруппы к этому времени уже займут скрытые посты и переловят этих русских по одному. Вот это будет красивое завершение всей операции!
Поднявшись в наблюдательную башенку, Алексей обнаружил там кем-то забытый бинокль. Тот мирно висел на небольшом крючке около амбразуры. Очень даже кстати такая находочка!
Скрипнули поворачиваемые бронезаслонки, и, приближенный окулярами бинокля, прыгнул вперед мост. Ракутин даже рассмотрел часового, который мерно прохаживался вдоль перил. А нехило, между прочим, немцы на мосту обосновались! С обоих торцов въезд прикрывался пулеметными гнездами, хорошо просматривались мешки с песком, над которыми торчали каски пулеметчиков. Пошарив биноклем по подступам, удалось разглядеть наскоро вырытые окопы, в которых тоже наблюдалось некоторое шевеление. И что самое неприятное – от этих окопов в сторону бронеплощадки сейчас целеустремленно топало отделение солдат. Надо полагать, что офицер, который командовал охраной, хоть и был в курсе того, какие-такие работы производит у него рядышком ремонтно-восстановительная бригада, тем не менее, проявил закономерный интерес к стрельбе, которая раздавалась рядом с охраняемым объектом. Минута, другая – и эти незваные гости подойдут достаточно близко. Близко для того, чтобы увидеть расстрелянных фашистов, лежащих около броневагона. Нельзя сказать, чтобы визит немцев так уж сильно расстроил капитана. Все равно сидеть здесь тихо он не собирался, так или иначе, а первый же выстрел по мосту моментально давал немцам понять, что у них завелся неприятный сосед. Кстати говоря, и пулеметы немецкие вполне себе до бронеплощадки достанут. Другой вопрос, что толку с этого будет немного: из станкача бронепоезд еще никому подбить не удавалось. Но все равно, дополнительным раздражающим фактором это будет. Нашарив рукой трубку телефона, Алексей нажал на кнопку вызова. Прошло несколько секунд, и мембрана отозвалась.
– Слушаю!
– Кто у аппарата?
– Карпов это, товарищ капитан!
– А Копытов где?
– Тутось я, товарищ командир!
– Немцев видишь? Тех, что от моста к нам топают?
– Вижу, товарищ капитан.
– Как поближе подойдут – они твои. Сам определишься, как лучше стрелять. Карпов! Орудие к стрельбе готово?
– В порядке все, товарищ капитан. Стрелять можем.
Ракутин снова поднес к глазам бинокль. Пыль, поднятая колесами машин, понемногу улеглась, и видимость сейчас была вообще великолепной. Поглядев налево, он аж присвистнул от возбуждения. Походной колонной с левой стороны к мосту приближалась немецкая пехота. И неслабая колонна была, между прочим. Голова ее уже находилась на уровне пулеметных точек, а хвост еще только-только показался из-за поворота.
«Полк, не меньше!» – мелькнула в голове мысль. – «И здоровые черти все! Идут легко. Стало быть, вышли не так давно. Сейчас они мост перейдут, и единственное место, где они после этого могут спрятаться, это обратный скат насыпи. Только там можно укрыться от пулеметного огня. А что сделает пехотинец, застигнутый на открытой местности пулеметным огнем? Если рядом есть укрытие – заляжет там. А если укрытия нет? Побежит туда, где это укрытие есть. А где оно есть? Да кроме насыпи, почитай, что и нигде. А поместится ли там полк? Да фиг. Этот берег не такой высокий, как противоположный, и поэтому насыпь здесь относительно недлинная, метров тридцать-сорок. Значит, стрелять надо тогда, когда солдаты взойдут на мост. Двух зайцев сразу убьем: пехотинцам вломим и охране моста достанется. Увидев вырытые окопы, солдаты совершенно на автомате именно туда и ломанутся. Привычка сработает: начался обстрел – прячься в окоп! А все они туда, один фиг, не влезут. Укрытия же все рассчитаны в основном на то, что атаковать мост будут со стороны дороги, а не со стороны железнодорожной насыпи. Поэтому фланкирующим огнем эти самые окопы можно подмести, как хорошей метлой. Так что пусть немцы начинают ховаться на этой стороне реки. Раз уж они залезут в эти укрытия, то назад к лесу через простреливаемый мост точно не побегут. Это там их от чужого взгляда деревья да кусты укроют, а вот как раз тут таких укрытий не шибко много, всем не спрятаться. А как скоро немцы взойдут на мост? Метров двести им еще протопать надо».