Быстрый взгляд на подходящее отделение.
«И эти тоже скоро здесь будут. Задержать бы их, хоть на минутку задержать! Как раз пехотная колонна в основной своей массе переберется на этот берег. Тут-то им и врежут!»
Телефонная трубка снова прыгнула в руку.
– Слушать всем! Огня не открывать! По мосту топает немецкий полк! Если раньше времени их спугнем, могут рвануть назад и спрятаться в лесу. Там мы их видеть не будем и стрелять прицельно не сможем. А вот если на мосту их накроем, тогда вилы! Там укрытий максимум на роту. А все прочие как на ладошке будут. Так что сидим тихо! А с подходящими немцами я минутку поговорю, авось да не врубятся сразу, что к чему. Всем все ясно?
Телефонная трубка откликнулась. Особых вопросов ни у кого не было.
– Тогда слушай сюда! Огонь ведем из пулеметов, орудия до времени молчат. В четыре ствола мы им тут нехилую баню устроить сможем. А вот как за насыпь их загоним, там уже и шрапнель в ход пойдет. По лежащим-то оно самое то окажется.
Бросив трубку, Алексей сбежал вниз, распахнул дверь и выскочил наружу. Быстро спустившись вниз, он содрал с убитого немца наименее подранный пулями китель, подхватил пилотку и бегом бросился назад. Запрыгнув в вагон, торопливо напялил на себя чужую одежду. Надел пилотку и, прихватив с собой пяток ручных гранат, подбежал к той двери, к которой теоретически должны были подойти солдаты. Откинул заслонку и выглянул.
Вот они, фашисты. Забрались на насыпь и топают по шпалам. Еще метров сорок, и подойдут совсем близко. И вот с этого места, куда они подойдут, уже можно будет рассмотреть валяющихся внизу ремонтников. Значит, нельзя их особо близко подпускать. Распахнув люк, Алексей высунулся по пояс наружу.
– Эй, камрады! Спуститесь вниз! – показал он рукой на ту сторону насыпи, которая была обращена к мосту.
– А в чем дело?
– Да тут в лесу шарахается какой-то очумелый русский. Выстрелил из винтовки и задел старину Кранца. Мы в ответ врезали по нему из пулемета, но он, похоже, куда-то убежал.
– Вас же тут целое отделение! – удивился говоривший. – Вполне могли б его поймать и распять прямо на башне!
– Это не наше дело, камрад! Мы ремонтники, а не следопыты. Пусть попробует из своей винтовки прострелить эту броню! Впрочем, если вы так хотите заняться поимкой этого бродяги, то не смею вам мешать. Только вы уж как-то подумайте над тем, чтобы мы могли различить, где вы, а где этот очумелый. Парни все стали нервными и здорово на него обозлились. Так что вполне могут сыпануть из пулеметов на любое подозрительное движение.
– Ну, нам-то он не мешает.
– Нам тоже. Свою работу мы уже закончили, придет паровоз и отбуксирует вагон на станцию. Для этого нет необходимости вылезать наружу. А весь инструмент мы уже погрузили.
Ракутин самым бессовестным образом врал: инструмент валялся в кустах. Но ведь никто из пришедших не полезет туда, чтобы уличить его во лжи. Да и заработать пулю от какого-то лесного бродяги тоже навряд ли кому-то интересно. Есть он там или нет – солдатам охраны моста подобной задачи никто не ставил. Причину стрельбы они выяснили, непосредственной угрозы для их объекта здесь нет, можно с чистой совестью топать восвояси.
– Ну, смотри, камрад, – окликнули Алексея из-под насыпи. – Будьте уж и сами поаккуратнее, не высовывайте голову из своей железной коробки. Мало ли какие мысли могут быть у этого лесного бродяги. На нашу помощь тогда уж не рассчитывайте. Нас никто не отряжал ловить в лесах беглых русских солдат.
– Да уж переживем как-нибудь, – Алексей нырнул под броню и захлопнул люк.
Бегом к амбразуре: поверили или нет?
Впрочем, если даже его слова и вызвали какое-то подозрение, то навряд ли пришедшие солдаты горят особенным желанием ловить в лесу красноармейца, который непосредственно для них никакой опасности не представляет. Сейчас они вернутся к мосту, доложат командиру, а какое тот примет решение – уже никого волновать не будет. Ибо командиру, очень скоро уже, станет несколько не до одинокого солдата… Впрочем, еще и не факт, что это отделение до моста дотопает. Ведь идти-то они будут по открытой местности, да еще и под прицелом пулемета. Не хотелось бы Ракутину сейчас оказаться на месте любого из них!
Сбрасывая на ходу чужой китель, он поднялся в наблюдательную башенку. Поднял лежавший на броне бинокль и приложил к глазам.
А полк уже вовсю маршировал по мосту. Шеренга за шеренгой проходили по его настилу солдаты в серо-зеленой форме. Хвост колонны уже подошел к укреплениям на той стороне моста. Еще метров сто, и можно будет начинать. Опустив заслонки, Алексей поспешил в свою орудийную башню. Уселся на железное креслице и взялся за рукоятки пулемета.
Где там мои недавние собеседники?
Собеседники далеко не ушли – как раз перебирались через небольшой ручеек. До моста им осталось пройти ещё прилично. Ну что ж, ребятки, вас сюда никто не приглашал…
Телефонная трубка ткнулась в ухо.
– Внимание всем! Доложить о готовности!
Неготовых к бою не оказалось, все были на своих местах и ждали только команды.
– За тылом и флангами внимательно смотреть! Левченко, Малышев – вас касается. Карпов – отставить пока орудие, работаешь пулеметом. Твой – выход с моста. Копытов – поддержи его. Огузов – огонь по мосту. Я по входу на мост работаю. Открываю огонь первым!
Все посты отозвались, и в бронеплощадке наступила тишина.
Ещё чуток…
Замыкающий немец в уходящей группе вдруг повернулся назад и, как показалось капитану, пристально посмотрел прямо на него. Он не мог видеть под броней никого, но на какой-то момент Ракутину показалось, что они с немцем встретились взглядами. Стремясь сбросить с себя это наваждение, Алексей торопливо наддал на спуск. Первой очередью он сгоряча промазал, но тотчас же выправил положение – вторая очередь перечеркнула чрезмерно внимательного солдата и зацепила ещё нескольких. Сбитыми кеглями (прямо как в Испании – приходилось видеть там заграничное развлечение – кегельбан) покатились они в пыль. А Ракутин уже доворачивал пулемет на остальных.
Эхом отозвались ещё три пулемета – и на дороге наступил ад…
Три станкача, пусть и с семисот метров – но по плотно шагающей пехотной колонне… И, хотя, правильно прицел взял только Копытов (сказался-таки опыт!), но и остальные не сильно от него отстали. Пулеметные ленты были снаряжены патронами с трассирующими пулями (Ракутин специально выбирал такие коробки) и стрелки быстро исправили свой промах.
В первые же мгновения под огнем оказалась большая часть немцев, успевших перейти через мост. Копытов вел огонь с рассеиванием по фронту и до того, пока немцы успели сообразить, что же произошло, сумел расстрелять почти всю ленту. Сколько народу полегло под пулями – трудно сказать, но даже на первый взгляд их было немало! А тут и пристрелявшиеся товарищи внесли свой вклад – да ещё какой!
Закончив со своими фашистами, капитан развернул башню на левую оконечность моста. Огненные стрелы заметались над землей, рикошетируя от металлических балок. До того, как закончилась лента, он успел загнать на мост многих из тех, кто сгоряча (а на самом деле – правильно) рванулся назад, под прикрытие недалеких кустов. Нечего вам в кустах сидеть! Пришли воевать – так воюйте!
Броня внезапно загудела, по площадке пронесся металлический лязг – открыли огонь пулеметы охраны.
Ах, вот как!?
Пригнувшись, Алексей быстро заменил ленту и довернул своё оружие правее. Где они там?
Вот он! В траншее запульсировал огненный цветок – станкач!
А вот тебе!
Пыль закружилась вокруг огненного цветка. И туда, в эти пылевые облака вонзались трассеры, вылетавшие из броневой коробки. Капитан вел огонь длинными очередями, чуть смещая «максим» в стороны и вверх-вниз. И уже после шестой или седьмой очереди он вдруг понял – попал! Перестали лязгать по броне вражеские пули, не мигали более в пыли яркие вспышки.
Надо отдать должное и немцам – они оправились относительно быстро. Уцелевшие офицеры, оглядев поле боя, приняли единственно верное решение – за насыпь! Её-то уж никакими пулеметами не пробить.
Эх, был бы сейчас фланговый пулемет! Ракутин, не задумываясь, отдал бы руку на отсечение за такой царский подарок!
Но – не имелось пулемета. Никто не караулил в засаде солдат, которые рванулись к спасительному укрытию. И на последнем издыхании, хватая враз пересохшими губами глоток воздуха, падали на землю за насыпью ошалевшие немцы.
Успели!
И пусть ещё работают без устали пулеметы взбесившегося стального монстра – теперь свинец бессильно выбивает пыль на полотне дороги. Сюда им не достать!
Насыпь была относительно невысокой, и имела пологие края. Она приподнималась над землей всего на пару метров – но этого вполне хватало для того, чтобы стать непреодолимой преградой для пуль. Никакой пулемет не способен срыть несколько метров земли! Однако ж – у насыпи тесно, она не столь длинная. Метров пятьдесят. Укрыть за ней большое количество народа – задачка нетривиальная.
Надо отдать должное и немцам – они оправились относительно быстро. Уцелевшие офицеры, оглядев поле боя, приняли единственно верное решение – за насыпь! Её-то уж никакими пулеметами не пробить.
Эх, был бы сейчас фланговый пулемет! Ракутин, не задумываясь, отдал бы руку на отсечение за такой царский подарок!
Но – не имелось пулемета. Никто не караулил в засаде солдат, которые рванулись к спасительному укрытию. И на последнем издыхании, хватая враз пересохшими губами глоток воздуха, падали на землю за насыпью ошалевшие немцы.
Успели!
И пусть ещё работают без устали пулеметы взбесившегося стального монстра – теперь свинец бессильно выбивает пыль на полотне дороги. Сюда им не достать!
Насыпь была относительно невысокой, и имела пологие края. Она приподнималась над землей всего на пару метров – но этого вполне хватало для того, чтобы стать непреодолимой преградой для пуль. Никакой пулемет не способен срыть несколько метров земли! Однако ж – у насыпи тесно, она не столь длинная. Метров пятьдесят. Укрыть за ней большое количество народа – задачка нетривиальная.
Но вполне решаемая, людей достаточно просто уложить на землю, пусть и не вплотную к спасительной преграде. Всё равно – не достанут сюда вражеские пулеметы. К чести офицеров полка, они это сообразили быстро. И на небольшом пятачке плотными рядами улеглись уцелевшие солдаты.
Командир батальона был зол, раздосадован – но присутствия духа не потерял. Да, противник нанес внезапный удар с выгодной позиции. Смог вывести из строя значительное количество солдат и офицеров.
Пусть так!
Но оба батальона не утратили боевого духа, они сохранили большую часть личного состава и полны решимости сражаться. Да, нет пушек… но есть минометы! Не очень большого калибра, ну и что? Рельс перебить вполне возможно, а при удачном попадании – и башню заклинить или вовсе вывести из строя. Бронепоезда – опасные противники, но и их можно подбить или взорвать. А при массированном ружейно-пулеметном огне вполне возможно достать и вражеских стрелков – амбразуры-то там есть! И кто сказал, что в них невозможно попасть? Раз можно стрелять из них наружу, то и внутрь пули могут залететь, бывали случаи…
Обернувшись назад, майор отдал приказание. Зашевелились, пробираясь к насыпи, пулеметчики, несущие своё оружие. Собрались в кучку и минометчики, устанавливающие минометы. Приподнялся с биноклем в руках корректировщик, готовый навести огонь своих товарищей.
Но шрапнельный снаряд взрывается в воздухе – высоко над землей. Летят вниз тяжелые пули, выкашивая всё на своем пути. Да, их может остановить даже простейший бревенчатый накат – в одно, не слишком толстое, бревнышко.
Может.
Если он есть.
Но здесь – не имелось никаких накатов, даже самых легких. А все, годные для этой цели бревна – росли сейчас на том берегу. Их ещё как-то надобно было срубить, обтесать – и принести сюда.
Через навылет простреливаемый мост.
Может спасти каска голову. И спасает, порою очень даже успешно.
Но на плечах и на груди – нет каски. И на спине не имеется.
А серо-зеленая мундирная ткань пробивается шрапнельной пулей без каких-либо затруднений.
И кожа сапог – тоже слабая защита от десятиграммового шарика.
Первый снаряд лопнул чуть с недолетом – тем не менее, смертоносный град прошелся именно по переднему краю, вплотную к насыпи. Да, большая часть пуль бесполезно взрыхлила дорожное полотно.
Но в снаряде их много – двести шестьдесят!
И вытягивается сноп поражения более чем на сотню метров вперед, накрывая достаточно широкую полосу.
Так что, не сильно спас немцев недолёт…
А последующий прицел оказался более точным.
– Орудия? – лейтенант прислушался. – Странно… ведь фронт отсюда уже далеко?
– Не только пушки, герр лейтенант! – покачал головою фельдфебель Возняцки, отличавшийся тонким слухом. – Там и пулеметы тоже работают.
– Сколько нам ещё до моста? – развернул карту Обердорф. – Ага, два километра… даже чуть меньше. Интересно, это уже наш друг вляпался так, что по нему открыли орудийный огонь? Прибавить ходу – я не хочу попасть туда только для осмотра тел погибших!
Передовой солдат спецгруппы резво выскочил из кустов – и тотчас же отыграл назад, под прикрытие листвы. И он был прав, необходимо было ещё понять происходящее. Похлопав солдата по плечу, лейтенант, на ходу доставая бинокль, продвинулся вперед. Хуже нет – выскочить из лесу в разгар боя, вполне могут долбануть с любой из сторон. И каждый будет по-своему прав.
Нескольких минут осмотра поля боя в бинокль оказалось достаточно.
Капитан, надо думать, оказался здесь – судя по тому нахальству, с которым было организовано нападение.
Со своей позиции, глядя из леса, Обердорф не мог не оценить изящество замысла противника. Бронеплощадка стояла на высокой насыпи – позиция просто идеальная. А расстреливаемый мост лежал перед нею, как на ладони. И там, у моста, разверзлись врата в преисподнюю. Расстреливаемая прямой наводкой из пушек и пулеметов пехотная колонна тщетно пыталась хоть как-то противостоять избиению. На глазах у лейтенанта несколько мин упало в непосредственной близи броневагона. Но никакого повреждения ему нанести не удалось, а пушки противника тотчас накрыли позиции минометчиков. Из окопов вблизи моста, несколько раз начинали стрелять пулеметы, но ответным огнем из бронеплощадки их каждый раз вынуждали замолчать. Если так пойдёт и дальше… пехоте придется туго! Обердорф видел, как уносят вниз, к реке, тела раненых – и их было слишком много. Со своей позиции красные этот участок не просматривали – мешала насыпь моста. Но если они положат туда хоть один снаряд, шрапнель выкосит всё!
Посмотрев на противоположный берег, он увидел мешанину тел – пулеметы и орудия бронеплощадки прошлись по хвосту колонны, положив на месте замыкающих и устроив сплошной завал из обозных тележек и убитых лошадей. И здесь противник оказался на высоте – среди телег виднелись брошенные пушки. Немного, всего три или четыре. Точнее было не разобрать, мешали перевернутые повозки. Вот с помощью чего можно было бы всерьез побеседовать с русскими! Но для этого надо, как минимум, перейти простреливаемый мост – а пулеметчики подметают его, как метлой! И по опрокинутым повозкам тоже кто-то из них периодически постреливает. Надо отдать должное капитану, он дьявольски сообразителен! Никаких укрытий там нет, а со стоящей чуть сверху стальной крепости мост просматривается весь.
Что-то нужно делать! Иначе пехоте будет очень и очень кисло.
Как бы подтверждая мысли лейтенанта, в воздухе лопнул ещё один снаряд – шрапнель стеганула по уходящим к реке солдатам. Навряд ли русские могли их видеть, скорее всего, просто положили снаряд в то место, куда, по их расчетам, мог отходить противник. И не ошиблись – всякое движение там мгновенно прекратилось.
Пушки стреляли редко, красные, по-видимому, экономили снаряды. Но вот пулеметы – те не умолкали почти ни на секунду. Насколько мог рассмотреть Обердорф, на обращенном к нему борту их было два. Стало быть, на противоположном – не меньше. Да в каждой башне по пулемету. Четыре станкача на выгодной позиции… это плохо.
И нечего им противопоставить.
Противотанкового оружия спецгруппа не имела, а гранатами бронепоезд не взять.
Хотя…
– Возняцки! Собрать все гранаты! Рукоятки отвинтить, сами гранаты сложить в санитарную сумку. Медикаменты раздать солдатам. Взрывчатка у нас ещё есть?
– Пять шашек, герр лейтенант.
– То есть, около четырехсот грамм? Отлично.
Через несколько минут около ног лейтенанта стояла брезентовая сумка с гранатами и взрывчаткой. Обердорф наклонился и приподнял её. Около трех килограмм – уже кое-что!
– Построить солдат!
– Яволь, герр лейтенант! – вытянулся фельдфебель.
Несколько секунд – и шеренга пехотинцев выстроилась на небольшой полянке.
– Солдаты! Вы все видите, что там происходит. Наших товарищей предательски расстреливают в упор! И противопоставить этому мы ничего не можем. Ничего – кроме доблести германского солдата! Тому из вас, кто выполнит это задание, я лично – слово немецкого офицера, гарантирую Железный крест!
Словно аккомпанируя его словам, на насыпи гулко ударила пушка.
– Задача такова – скрытно подойти к бронепоезду и подорвать его колесную тележку. Заряд надо заложить с нашей стороны, тогда после взрыва, вагон наклонится в сторону леса, и его пушки и пулеметы будут смотреть в небо. Тогда они не смогут больше вести огонь по залегшей у моста пехоте.
Солдаты спецгруппы молча внимали словам своего командира.
– Заложить сумку, поджечь шнур – и быстро отбежать в сторону. Три килограмма взрывчатки – это серьезно, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. Если есть вопросы, задавайте.