Ромул действительно почитал кое-что из своих материалов. И даже просмотрел схемы и снимки гамма– и нанозондирования.
Н-да, дела. Мало похоже на искусственные сооружения. Зато – вот уж точно! – мимо такого, не исследовав, не смогли бы пройти ни одни инопланетяне…
Утром Ромул завтракал в одиночестве – он любил вставать пораньше.
Всё-таки есть какая-то загадка, интрига, словно бы – вызов, скрытый в неисследованных древних городах, храмах, гробницах!..
Что-то непередаваемое. Чужое и непонятное. Но – непреодолимо притягательное.
Словно читаешь увлекательнейший детектив, силясь понять: кто же убийца?! Ну, вернее – кто, как, и для чего всё это построил…
И когда осматриваешь всё это в одиночку, это чувство становится словно сильней, заставляя мурашки бегать по коже. И даже трястись руки! Впрочем, когда позже за работу они берутся все вместе, это мистическое чувство не исчезает совсем, а словно уползает куда-то в глубины души, просто затаившись.
Нет, не зря он пошёл в ксеноархеологи.
Поэтому когда браслет-будильник поднял его в полседьмого, он позаботился одеться и выйти из палатки так, чтоб не разбудить посапывающего спутника.
Розово-кирпичное солнце только-только встало, прочертив по площади тенями башен и минаретов центрального района длиннющие причудливые фигуры – по песку и «зданиям». Скоро оно разгорится в полную, слепящее-белую, силу, придав теням почти космическую резкость, а небу, пока иссиня-голубому – блёкло-выгоревший белёсый цвет.
Ромул двинулся к ближайшему зданию, захватив с собой лёгкую сталюминиевую лесенку из их оборудования. На схеме-снимке он как-то сразу это здание себе наметил, и сейчас «узнал» без труда.
На то, чтобы разложить лестницу, ушло ровно восемь секунд (Армейская!).
На то, чтобы залезть на высоту трёх метров монументального параллелепипеда размером с хорошую комнату – ещё двадцать. Ромул не спешил.
На крыше оказался песок (Ну, как же без него!). Слоем толщиной около трёх пальцев он покрывал монолитную, без следа стыков, или кровельного материала, поверхность, чертовски, кстати, ровную – словно действительно срезанную гигантским ножом.
Ромул присел на корточки. Разгрёб слой песка. Вот она: каменная поверхность. То, что каменная – сомнений нет. Он ещё там, дома, тщательно изучил геологию Юдоры – и все виды местного песчаника знал назубок, получше любого геолога. Да, собственно, как и любой археолог-профессионал – знает геологию не хуже него. Или – того же геолога…
Попрыгав на расчищенной площадочке, Ромул поулыбался сам себе.
Будить остальных на завтрак всё равно придётся.
Буровой портативный станок Колин и Пьер затащили на крышу вдвоём, с помощью каната. Лебёдку решили не устанавливать: подумаешь, восемьдесят три кило (Тоже, кстати, армейское оборудование – для бурения скважин на воду в полевых условиях.).
Установили. Прикрепили к пристрелянным расчалкам. После чего осталось только запустить мотор ротора, и останавливать, чтобы навинтить следующую секцию трёхметровых труб.
Жужжание моторчика сменялось минутными паузами тишины в течении двух часов. Археологи работали, капрал «бдил» с винтовкой в руках, стоя здесь же, на «крыше».
Колонковое долото позволяло получить внутри этой сборной трубы столбик пород, оказавшихся бы на пути бура. Что было признано ценным и для археологической части экспедиции, и для тех же геологов, ранее не имевших возможности изучить «дома» Города. Ромул глядел на акселерометр, указывающий на не меняющуюся скорость проходки, и досадливо морщился: действительно, нисколько эта скорость не менялась. Значит, весь монолит «дома» сплошной. И, похоже, состоит всё из того же песчаника.
Когда вниз полностью ушла шестая трёхметровая секция, и стало понятно, что ни один «подвал» не может простираться на десять метров ниже мостовой, Ромул решил, что хватит. Послали импульс в иммертор долота – чтоб обломить у его кромки столбик пород.
Ромул, изучавший и историю ксеногеологии, помнил, как облажались при первом бурении Луны советские учёные: с жуткими трудностями доставили тяжеленную складную полутораметровую буровую штангу на Луну. Пробурили поверхность вглубь на полтора метра. А столбик пород возьми и обломись всего в полуметре от поверхности!..
Вот весь нижний пробурённый метр породы так и пропал, бессмысленно оставшись в скважине. А вот если бы проектировщики догадались поставить иммертор!..
Вынуть и разложить по спец. ящикам первую пробу из «дома» удалось за час.
Потому что Ромул и Шрайвер придирчиво рассматривали, иногда даже в сильную лупу, поверхность двухсантиметрового в диаметре серо-жёлтого цилиндрика.
Ну и – ничего. Песчаник как песчаник. И – ни следа внутренней полости внутри каземата, на крыше которого они проработали и проторчали почти до полудня. Ромул велел закончить, спустить оборудование вниз, и идти обедать.
Ящики с образцами-столбиками украсили дальний угол большой палатки, и все люди, вспотевшие и уставшие, как собаки – хотя работал, собственно, только мотор буровой – полезли по очереди в кабинку душа: мыться. А поскольку вода, как и всегда в пустыне, была в дефиците, приходилось мириться с тем, что здесь всё – как на космическом корабле: вода проходит через фильтр и преобразователь, и снова поступает в тот же рассекатель душа. И в смывной бачок биотуалета…
Обед проходил в обстановке пессимизма.
Микки даже позволил себе высказаться в том смысле, что не видит особого резона бурить, как наметили, ещё четыре крыши и две стены. Что он читал про подобные города-призраки, а вернее – обманки.
На земле такие тоже есть. Впервые подробно исследование такого города провёл, кажется, русский учёный начала двадцатого века – Обручев, написав про это даже книгу. Точное название Микки не помнил, но что-то вроде «В дебрях центральной Азии…».
Немного раздражённые отсутствием (Впрочем, вполне ожидаемым!) положительных результатов, приуныли и лаборанты. Пьер согласился с выводами Микки:
– Прошу прощения, доктор Болтон. Может, не стоит подтверждать лишний раз то, что и так показали сканнеры, и не заморачиваться с проверочным бурением ещё трёх «зелёных» крыш, а сразу двинуться в центр «квартала дворцов»? Там же, вроде, есть какие-то сомнительные места – тени, которые, вроде, могут быть замаскированными подземными ходами? Вот только я, честно говоря, сомневаюсь и в этом: если Город – обманка, то кто бы здесь эти ходы проложил? И – куда?!
На помощь Ромулу пришёл док Шрайвер:
– Спокойней, молодёжь. Экие вы ретивые… Может, бурение ещё трёх крыш, и правда, ничего не даст. Зато! Мы сможем: первое – дать материал геологам. Второе – подтвердить, что это – точно не город. И тогда не придётся снова тащиться на тарпонах полдня по пескам, так как Капитан Гаррис заберёт нас прямо отсюда, из Лагеря.
– Мысль, конечно, здравая. – это вступил снова Микки, – Но, доктор! Вы же лучше нас знаете, что никакой «прилёт» сюда в ближайшие полгода точно не состоится! Именно столько времени, или ещё больше, уйдёт на всякие согласования, комиссии, распоряжения, заседания подкомиссий, и прочую чиновничью волокиту, которая неизменно возникает, когда нужно отменить/утвердить новые бумажки!
– Хм. С этим согласен, – Ромул промокнул рот носовым платком, – Поэтому поступим так. Пробурим ещё две скважины. Пропустив намеченные вторую и третью. А – сразу четвёртую и пятую. Те, что поближе к Дворцовому комплексу. Вертикальную и горизонтальную. А приготовленные для второй и третьей ящики наполним пробами из собственно зданий «дворцов». Думаю, такое изменение не вызовет возражений? – он обвёл взглядом всех присутствующих.
И правда – не вызвало.
Заснуть, несмотря на сильную усталость, и ломоту в плечах, долго не удавалось.
Перевозбудился он, что ли?
Хотя с чего бы? Вечернее, когда стало «попрохладнее», бурение «сразу четвёртой» вертикальной скважины с крыши коробки, практически выходящей фасадом на Дворец, дало только ещё двадцать один метр столбиков из песчаника.
Ассистент и лаборанты ничего не сказали. Но за ужином выразительно переглядывались – очевидно, молчаливо осуждали «ослиное» упрямство шефа.
А это – не упрямство. Это – элементарная любовь к последовательности и методичности. Эти качества не раз выручали Ромула, позволяя делать ценные нежданные находки там, где остальные «надеялись на данные сканнеров», пренебрегая непосредственно скрупулёзной «работой с материалом». Так что это – позиция. Принципиальная.
Ну что сделаешь: вот такой уж он родился. Педантичный и дотошный.
Рядом мирно посапывал док Шрайвер – на «четвёртую» крышу он даже не полез, отговорившись тем, что у него «высотобоязнь», а на деле просто предпочевший пешую прогулку в центр «дворцового комплекса». А поскольку это могло быть (теоретически) опасно, с ним «гулял» и капрал Маслов.
Лаборанты и Микки были довольны: всё равно док и капрал не помогали им на крыше, а только раздражали бессмысленным, с точки зрения пользы, присутствием, и тем, что «болтались под ногами», норовя заглянуть то в трубы, то в скважину.
Груда ящиков в углу большой палатки выросла, результатов у экспедиции не прибавилось ни на грамм.
Ромул решился: завтра он обсудит за завтраком свою «доктрину», и они перенаправят усилия в оставшиеся у них четыре дня… Рациональней.
– Кто за то, чтобы послушать немного теории?
Огорошив всех этим вопросом сразу после окончания завтрака, Ромул собрал коллекцию из пяти поднявшихся рук. И однозначно привлёк к себе внимание.
– Бурение нам ничего не дало. И однозначно ясно: не даст и дальше.
У сканнеров есть дурацкое качество: обычно они не врут. Поэтому нам следует «охотиться за трофеями» несколько иначе, чем «в лоб». – он ткнул пальцем в картограмму. Попыток опровергнуть это «смелое» утверждение никто не сделал, но лаборанты и Микки опять переглянулись – на этот раз ехидные ухмылочки прятать даже не пытались.
Он продолжил:
– Что мы знаем точно про этот Город?
Первое: примерно восемь тысяч лет назад его посетили – не построили, а, как мы с вами воочую убедились, именно – посетили. Потому что пройти мимо такой игры природы не может спокойно ни одна разумная раса. И, смею думать, не сможет и в будущем. Хотя бы из присущего всем разумным существам любопытства. (Другой вопрос – действительно ли это – игра природы, а не хитро подстроенная, как у нас на Кафедре кое-кто считает, ловушка-обманка для особо ретивых Археологов. Всех рас и Форм жизни… Проявление ксеноморфного непредсказуемого юмора, так сказать. Или – приманка.)
Основной вывод, который я сделал, состоит в том, что каждый исследовавший такой «город» коллектив мыслящих существ наверняка захочет: или – как-то обозначить, что они его тогда-то и тогда-то исследовали… Или – передать некое послание. Ну, так же, как исследователи Арктики в своё время оставляли запаянные цинковые ящики с сообщениями о проделанной работе. В гуриях из наваленных камней: тем, кто придёт после них.
То есть – это среди исследователей нечто вроде доброй традиции: спрятать где-то так, чтобы не разрушилась от времени, этакую, так сказать, капсулу времени. С информацией. Хотя бы о целях экспедиции. Ну, или достигнутых результатах – если б таковые имелись…
А теперь я предлагаю вам увлекательную игру: за оставшиеся четыре дня догадаться, где для нас спрятали такую штуку! Причём – она не может быть спрятана слишком далеко и глубоко: иначе её рискуют «потерять» и забыть и сами спрятавшие! И – «не найти» позднейшие любопытствующие – такие, как мы!
Ну как, есть версии?
– Можно мне, док?! – глаза Пьера так и искрились, а зад ёрзал по сиденью табурета. Похоже, что и у всех членов экспедиции такие, или схожие, догадки имелись давно: Ромул это видел по оживившимся взглядам и движениям тел. Но у Пьера явно накипело сильнее всех! – Я! Я знаю, где бы лично я спрятал! Такую штуку.
В самом центре Города, в самом большом, главном, здании! А оно тут такое – одно! Вон то, красное! – палец невежливо ткнул в схему на стене палатки.
– Пожалуй. – док Шрайвер невозмутимо покивал седой головой, почёсывая небритую трёхдневную щетину. Ромул отметил, что краснота и воспаление вокруг глаз почти прошли. Привыкла к песку, значит, кожа. Или мазь подействовала, – Это решение напрашивается само-собой. Как наиболее разумное и логичное.
– Кто ещё так считает? – Ромул обвёл всех взглядом. – Все? Отлично. Приятно видеть такое единодушие. Значит, такое решение, действительно – самое логичное, и напрашивается автоматически для всех разумных рас…
После завтрака берём портативные сканнеры, и приступаем!
Ну, название «портативные» подходило к их двум сканнерам – гамма– и нано-, только с большой натяжкой. Предполагалось, что все заинтересовавшие их строения экспедиция обработает, обходя по периметру с этими самыми сканнерами – на ручных носилках. Вот сейчас, Микки и Колин, как наиболее «здоровенькие», и тащили носилки с первым сканнером к главному, или, как они называли его, Султанскому, дворцу. Обливаясь потом, и беспрерывно сплёвывая вечно лезущий в рот песок, молодые люди не то – ворчали, не то – ругались. Док Шрайвер, идущий рядом, пофыркивал и сопел в усы.
Ромул старался сохранять на лице серьёзное выражение – работы предстояло много, и по очереди таскать «чёртовы ящики», как их сразу обозначил его заместитель, придётся всем. Кроме самого заместителя – его выручает преклонный возраст!
К счастью, «Дворец султана» отделяла от остальных крупных зданий – «дворцов знати» – хоть не широкая, но тоже – улица. Так что с обносом условно восьмиугольного монолита, с выступами и странными не то– впадинами, не то – нишами, в десяток метров высотой, и периметром шагов в восемьсот, проблем быть, вроде, не должно…
И действительно: обошли, меняясь через каждые триста-четыреста шагов, всего за полчаса. Просто идти старались помедленней и поровней – чтоб картинка не скакала, и компьютер дешифровал и записал всё чётко. Пока док Шрайвер и Ромул колдовали над тем, что получилось у гамма-сканнера, остальные просто сидели в тени высоченной стены, пыхтели, ругали песок и жару, и даже почти не спрашивали – «как там».
Похоже, устали.
Но всё равно – через час обход пришлось повторить. Уже с наносканнером.
Результаты этого просвечивания оказались поинтересней. И понаглядней.
– Идите все сюда. Док Болтон хочет вам показать, что вы не зря таскали сто килограмм пять километров! – Шрайвер помахал рукой, приглашая остальных, Ромул как раз закончил обрабатывать картинку.
Монитор лаптопа поместили в тень – чтоб было лучше видно.
– Ух ты!.. Вот это да! Надо же! … твою мать!.. – возгласы показали, что члены экспедиции по достоинству оценили усилия своих мускулов, и возможности современной техники.
– Ну, кто за то, чтобы начать бурить немедленно? – Ромул позволил себе чуть улыбнуться.
«За» снова оказались все!
Долото на буровом станке заменили на более широкое и с шарошками из карбоалмаза – ведь теперь не нужно было получать колонку песчаника внутри буровых труб. Нужно было просто «досверлиться» до полости в теле монолитного образования, чтоб достать спрятанную в подобии узкой – только-только пройти двухдюймовому цилиндрику в её конце! – шахты, явно металлическую штуку. И правда – напоминавшую капсулу.
Оставившую на экране «чертовски» резко очерченную тень – ошибиться нельзя!
«Присобачить», по выражению всё того же дока Шрайвера, буровой станок на боковую стену дворца оказалось посложней: с расчалками пришлось повозиться.
До посаженной в десяти метрах от боковой стены капсулы сверлили долго: чтобы вытащить её, понадобилось пять скважин по контуру. Затем применили излучатель плазмы, который соединил в сплошную пустоту остатки камня вокруг цилиндрика. Лебёдкой выдрали «с мясом» из стены песчаника десятиметровый столб, оконтуренный скважинами. И вот уже крохотный робот-краб уполз в образовавшийся проход, и вернулся через пяток минут с зажатым в клешне артефактом!
Ромул торжественно поднял его над головой. Все не придумали ничего лучше, как заорать «Ура!», и принялись наперебой хлопать друг друга по спинам и плечам.
Затем Ромул открыл ладонь – чтоб все могли вдоволь насмотреться на этакое чудо.
А что: цилиндрик как цилиндрик. Тускло отсвечивающий в тени монументальной громады главного дворца. Холодный на ощупь.
В середине обнаружилась волосяной толщины щель.
– Похоже, его надо развинчивать. – покивав головой, предположил док Шрайвер.
– Я, пожалуй, соглашусь. – Ромул поколупал щель ногтем. – Но эта штука видна лишь глазу. На ощупь – абсолютно не выделяется. Интересно, как у них с «правилом буравчика»: по часовой, или – против?
– Думаете, эта штука на резьбе? – Микки тоже поколупал щель ногтем.
– Похоже. – Ромул бережно положил цилиндрик на ладонь младшего ассистента, – Микки! Отвечаешь головой. Неси её нежно. А мы пока соберём барахлишко. Ребята, разбирайте станок.
Пока лаборанты разъединяли рабочие блоки, Микки, и правда, бережно, словно ребёнка, и торжественно, словно знамя на параде, понёс находку в лагерь. При этом он ещё и напевал, ужасно, правда, фальшивя, гимн Содружества.
Когда ассистент, почему-то вдруг перешедший на бег, скрылся за углом ближайшего здания, поразил капрал: он, оставив всю работу на попечение учёных, вдруг кинулся за Микки, на ходу вытаскивая из кобуры пистолет. Ромул, махнув рукой, и крикнув остальным, чтобы оставались на месте, кинулся за капралом, впрочем, уже молча – задавать вопросы можно и потом!..
Однако добежав до «угла», они с Масловым обнаружили, что ассистент «ушёл» – похоже, забежал за ближайшее здание!