— Безопасно, но…
— Тогда мы не будем смотреть. Мы возьмем краску. Я пойду красить фасад, а ты вернешься внутрь. Оттуда мы его не увидим. И мы ничего не скажем моей матери.
— Ладно, — Силла демонстративно отвернулась и вставила ключ в навесной замок амбара.
Оливия Роуз Брюстер появилась на свет в 2:25 пополудни.
— Мэтт на седьмом небе, — сказал Форд, когда они подъехали к больнице. — Раздает жвачку с глупой улыбкой на лице. Малышка очень симпатичная, с черными волосами. Итон родился лысым, как мой дядя Эдгар, но девочка — у нее копна волос.
— Похоже, дядя Форд тоже очень доволен.
— Это радость. Огромная радость. Джози выглядела усталой, когда я зашел к ней сразу после родов.
— Удивительно. Она должна была выглядеть как фотомодель, после того как вытолкнула из себя восемь фунтов и пять унций…
— Ладно, ладно. Не нужно подробностей. — Он с трудом нашел место на больничной автостоянке. — Я поговорил с Мэттом, пока ты была в душе. Он говорит, что с ними обеими все в порядке.
— Как приятно приезжать сюда по такому радостному поводу, — она скользнула взглядом по этажу, где находилось отделение реанимации.
— Ты разговаривала с Шанной, после того как она вернулась из поездки?
— Нет.
— Она очень довольна, — он взял Силлу за руку, когда они пересекали стоянку. — Она говорит, что Стив хорошо выглядит. Почти набрал потерянный вес и теперь похож, как она выразилась, на римского гладиатора. Пользуется тростью, только если устанет.
Форд открыл тяжелую стеклянную дверь.
— Я отправила ему по электронной почте фотографии дома. Нужно еще сфотографировать кухонную мебель. Зайдем сначала в магазин подарков. Подарки для мамочки и новорожденной принцессы.
— Я уже принес ей цветы, — возразил Форд, — и большого розового плюшевого мишку.
— Восемь фунтов четыре унции…
— Хорошо, в магазин подарков.
Нагруженные цветами, воздушными шариками, «музыкальной» овечкой и стопкой книг для новоиспеченного старшего брата, они вошли в палату.
Джози сидела в кровати и держала на руках запеленутого младенца в розовом чепчике, из-под которого выбивались черные волосики. Брайан разворачивал жвачку, а Мэтт фотографировал жену и дочь.
— Еще посетители, — просияла Джози. — Силла, ты разминулась с отцом и Патти.
— Я пришла не к ним, — она наклонилась над кроватью. — Привет, Оливия. Она красавица, Джози. Ты славно потрудилась.
— Эй, у нее мой нос и подбородок, — воскликнул Мэтт.
— И она такая же болтушка. Хочешь подержать ее, Силла?
— Я думала, ты не предложишь. Меняемся. — Она положила овечку на кровать и взяла ребенка. — Вы только посмотрите. Посмотрите, какая прелесть. Как ты себя чувствуешь, Джози?
— Хорошо. Правда хорошо. В этот раз всего семь с половиной часов. С Итоном было в два раза больше.
— Мы тут принесли кое-что для старшего братца, — Форд выложил на край кровати книжки-раскраски.
— Как здорово! Мои родители только что увезли его к себе на обед. Он выглядит таким взрослым, сильным. С трудом… О, это все еще действие гормонов, — добавила она, вытирая наполнившиеся слезами глаза.
— Так, все в сборе! — воскликнула Кэти, когда они с Томом вошли в палату с букетом розовых роз. — Дайте мне взглянуть на этого чудесного ребенка.
Силла послушно повернулась.
— Посмотри на эти волосы. Том, ты только посмотри на эту прелесть.
— Прямо картинка, — Том положил цветы среди целой горы других букетов и хлопнул Брайана по плечу. — А ты когда подаришь нам такого же? Уже два очка в пользу Мэтта. К тебе это тоже относится, Форд.
— Сачки, — согласилась Джози и протянула руки, чтобы взять Оливию.
— У меня очень высокие требования, — сказал Брайан. — Мне нужна женщина, которая была бы таким же совершенством, как моя мама.
— Удобный предлог, — заметила Кэти, подошла к Брайану и поцеловала его в щеку. Потом повернулась и поцеловала Мэтта. — Поздравляю.
— Спасибо. Мы думали, что еще неделя. Когда утром позвонила Джози, я подумал, что она хочет напомнить мне, чтобы я купил сливочное мороженое с карамелью и кокосовой стружкой. Она съедала горы этого мороженого.
— Мне так хотелось! — со смехом сказала Джози.
— А у меня это были арахисовые леденцы. Море арахисовых леденцов. Удивляюсь, как я не лишилась всех зубов.
— Ты больше не прикасалась к ним после рождения Брайана, — заметил Том.
— Наверное, пройдет много времени, прежде чем я смогу смотреть на кокосы, — Джози погладила Оливию по щечке. — Слава богу, что не нужно ждать еще неделю.
— И ты сможешь показать малышку на празднике у Силлы. Мы все ждем его с нетерпением, — добавила Кэти, повернувшись к Силле. — Можно сказать, что твой дом — это твой ребенок.
— Только без розового плюшевого мишки и белого платьица, — согласилась Силла.
Мэтт снова принялся раздавать жвачку.
— Я вынужден сегодня взять выходной. Мы только начали вешать кухонные шкафы. Как там дела?
— Осталось установить витрину, навесить двери, поставить краны. Тогда все будет готово для столешниц, когда их доставят.
— Я собираюсь устроить совет с Патти и матерью Форда. А если ты его уговоришь, — сказала Кэти Силле, — Том приготовит свои фирменные ребрышки.
— И чем они так знамениты? — улыбнулась Силла.
— Все дело в приправе, — заявил Том. — Семейный секрет.
— Не раскрывает рецепт даже мне.
— Он передается только от отца к сыну. Многие пытались разгадать эту тайну, но никто не смог. Нам пора идти, Кэти.
— Мы обедаем с друзьями. Тебе нужно отдохнуть, Джози. Завтра, когда буду здесь, загляну навестить тебя и твое сокровище.
Прощание заняло несколько минут. Когда Силла и Форд вышли из палаты, Силла почувствовала, что в ее кармане лежит жвачка.
— Как здорово, что ваши родители — твои, Брайана, Мэтта — так близки со всеми вами. Прямо как одна семья.
— Мы росли вместе, и Шанна тоже. Ее родители развелись лет десять назад. Оба завели новые семьи и уехали.
— Но три из четырех пар вместе. Больше, чем в среднем по стране. Они выглядят такими счастливыми. Мэтт и Джози. Прямо видно, как их глаза лучатся счастьем. Сколько они женаты?
— Кажется, около шести лет. Но они вместе гораздо дольше. Послушай, если ты хочешь, чтобы мы куда-нибудь заехали пообедать, так и сделаем, — он постучал пальцами по рулю. — Но я бы предпочел пообедать дома.
— Я согласна. Что-то не так?
— Нет. Все в порядке, — за исключением натянутых, как струна, нервов, подумал он. Внезапно его пронзило неотвратимое осознание того, что он должен сделать следующий шаг, следующий ход.
И неважно, готов он к этому или нет. Время пришло.
Он налил два бокала вина и принес их на веранду, где сидела Силла. Она рассеянно гладила Спока и разглядывала дом по ту сторону дороги.
— Первый слой краски на фасаде первого этажа и веранде не верх совершенства. Но выглядит чисто. И служит символом заботы и участия. Это было так странно, Форд, так странно. Вешать шкафы с одним из парней Мэтта, зная, что отец на заднем дворе счищает со стен старую краску, а Энжи красит фасад новой. В обед появилась Патти с кучей бутербродов. Не успели мы их проглотить, как она взялась за кисть. Я просто не знаю, что думать и как к этому относиться.
— Это семья, Силла.
— Наверное. Большую часть моей жизни семья была иллюзией. Декорацией. В детстве мне часто снилась мама. Странные, яркие сны. Но в них всегда была она, как часть этой иллюзии, смесь ее и Лидии — актрисы, которая играла мать Кэти.
— Мне это кажется абсолютно нормальным, учитывая обстоятельства, в которых ты росла.
— Психоаналитик говорил, что мое подсознание смешивает их, потому что я была недовольна реальностью. В самую точку — только все было еще сложнее. Мне хотелось совместить оба этих мира. Но я хотела быть там собой, а не Кэти. Силлой. У Кэти была своя семья — по крайней мере, восемь сезонов.
— А у Силлы ее не было.
— Была. Но это была довольно непрочная конструкция, — сказала она. — Позже я отказалась от нее. Пришлось. А приехав сюда, я опять растерялась. Я странно себя чувствую, пытаясь определить, как войти в семью, как присоединиться к ней на этом этапе.
— Стань моей.
— Что?
— Стань моей семьей, — он поставил на стол между ними коробочку с кольцом. — Выходи за меня замуж.
На несколько секунд она лишилась способности думать и говорить, как будто внезапно получила удар по голове.
— Боже, Форд.
— Это не ядовитое насекомое, — сказал он, когда она отдернула руки. — Открой ее.
— Форд.
— Открой ее, Силла. Ты не должна прогонять парня, когда он делает тебе предложение. Прими или откажи, но не прогоняй.
Она медлила, и Спок тихонько зарычал, ткнувшись головой в ее лодыжку.
— Форд.
— Открой ее, Силла. Ты не должна прогонять парня, когда он делает тебе предложение. Прими или откажи, но не прогоняй.
Она медлила, и Спок тихонько зарычал, ткнувшись головой в ее лодыжку.
— Просто открой.
Она послушалась, и в мягком свете сумерек кольцо засияло, словно мечта. Чистая, прекрасная мечта.
— Ты редко носишь драгоценности, а когда надеваешь их, то стараешься избежать вычурности. Что-нибудь неброское, классическое. — У него вновь возникло это странное ощущение в груди, что-то горячее и давящее, как во время разговора с ее отцом на кухне. — Поэтому я подумал, что не произведу на тебя впечатления огромным камнем. Кроме того, ты работаешь руками, и это тоже нужно учитывать. Мне показалось, что утопленные бриллианты лучше выступающих. Мама помогла мне выбрать его несколько дней назад.
— Твоя мама, — волна паники снова сжала горло Силлы.
— Она женщина. А я впервые в жизни покупаю кольцо женщине, так что мне была нужна помощь. Мне понравилась идея с тремя камнями. Прошлое, настоящее и будущее. У каждого из нас есть прошлое, у нас есть общее настоящее, и я хочу будущего вместе с тобой. Я тебя люблю.
— Оно прекрасно, Форд. Просто прекрасно. А мысль, которая за ним скрывается, делает его еще прекраснее. Но я плохой выбор, — она взяла его руки в свои. — Я цепенею от одной мысли о браке. Я совсем к нему не готова. Вспомни, о чем мы только что говорили. У тебя есть отец и мать, и это у них единственный брак. Ты веришь в семью. А у меня на двух родителей семь браков. Как я могу верить в это?
Странно, подумал он, что ее отчаяние, ее страхи и сомнения рассеяли это необычное ощущение у него в груди.
— Это ерунда, Силла. Это не мы с тобой. Ты меня любишь?
— Форд…
— Не такой уж трудный вопрос. Просто «да» или «нет».
— Это для тебя просто. Ты можешь сказать «да», и это просто. Я могу сказать «да». Да, я тебя люблю, но мне очень страшно. Люди любят друг друга, а потом все разваливается.
— Да. И люди любят друг друга, и все остается. Это просто еще один шаг, Силла. Следующий шаг.
— Извилистая дорожка. Кажется, ты так это называешь?
— Я ускорил шаг. Но это не значит, что я не умею ждать. — Форд закрыл коробочку и подвинул к ней. — Возьми его. Храни его. Подумай о нем.
— Ты думаешь, что я не смогу устоять, открою ее, буду смотреть, — она не отрывала взгляда от коробочки. — Что я поддамся?
Он улыбнулся. Ее невозможно не любить.
— Посмотрим.
Она накрыла ладонями коробочку и, едва дыша, положила в карман.
— Я бывшая актриса, а в моей семье были алкоголики, наркоманы и самоубийства. Не понимаю, на кой черт я тебе сдалась.
— Наверное, я сошел с ума, — он взял ее ладонь и поцеловал. — Раз в несколько дней я буду задавать тебе простой вопрос: «Ну?» И тогда ты сможешь отвечать, что ты думаешь по поводу моего предложения.
— Ключевым словом будет «ну»?
— Точно. Иначе мне незачем было приносить кольцо. Просто носи его с собой и думай о нем. Договорились?
— Хорошо, — сказала она после секундного колебания. — Хорошо.
Он взял свой бокал и прикоснулся к ее бокалу.
— Может, мы закажем что-нибудь в китайском ресторане?
Она не понимала, как это ему удалось, искренне не понимала. Мужчина сделал ей предложение. Он подарил ей кольцо, необыкновенно красивое, подходящее ей, потому что он думал о ней, когда выбирал его. О том, кто она и какая она. Ее реакция, ее сопротивление и — не виляй, сказала себе Силла, прикручивая медные ручки к шкафам, — ее ужас в ответ на его предложение должны были обидеть его.
Тем не менее после того, как он сказал то, что хотел, и после того, как они заключили договор, он заказал креветки «Баттерфляй» и цыпленка «кунг-пао». Он ел так, будто его желудок не сжимали спазмы — как у нее, — а потом предложил отвлечься и посмотреть первый сезон сериала «Баффи — победительница вампиров».
И примерно на третьей серии, когда она начала расслабляться и смогла думать о чем-то еще, кроме кольца в кармане, он овладел ею, призвав на помощь медленные, трепетные поцелуи и ленивые, долгие ласки. Вынырнув из безумия страсти, она могла думать только о кольце.
Прошло почти двенадцать часов, а она все еще не могла выкинуть кольцо из головы.
Она не верила в брак. Вот и все. Даже совместная жизнь была полна ловушек. Черт возьми, она с трудом привыкла к тому, что он говорит, что любит ее. С трудом поверила этому. Она еще не закончила дом, не открыла свой бизнес.
Разве ей не о чем больше думать? Разве у нее нет других дел, кроме как каждую минуту нащупывать обручальное кольцо в своем кармане и волноваться, не зная, когда Форд подойдет к ней и спросит: «Ну?»
— Эй?
— Силла?
Услышав голоса, Силла несколько раз ударила головой о дверцу шкафа. Превосходно, подумала она, просто превосходно. Патти и мать Форда. Только этого ей не хватало.
— Вот ты где, — сказала Патти. — Вся в работе.
Силла заметила, как две пары глаз первым делом скользнули по безымянному пальцу ее левой руки, и в них мелькнула тень разочарования. Отлично, теперь она виновата в том, что привносит печаль в жизнь двух женщин среднего возраста.
— Мы надеялись, что ты выкроишь пару минут, чтобы обсудить меню для вечеринки, — начала Патти. — Мы думали, что могли бы купить некоторые продукты и хранить их у себя, пока ты не обзавелась большим холодильником.
Вы надеялись и на кое-что еще, подумала Силла.
— Давайте сразу все проясним. Да, он сделал мне предложение. Да, кольцо великолепное. Нет, я его не ношу. Не могу.
— Не подходит? — спросила Пенни.
— Не знаю. Я не могу думать об этом. Я не могу думать об этом. Это было низко с его стороны, — с жаром прибавила она. — Я благодарна… нет, я не благодарна вам, что вы пришли сюда вот так, но я пытаюсь понять, почему вы это сделали. У меня и так достаточно забот, а он еще добавил к ним и это. Я даже не знаю, слушал ли он меня, понял ли он причины, почему… — она вдруг умолкла.
Он никого не слушает, говорила Энжи об отце, если уже вбил себе что-нибудь в голову. Делает вид, что слушает, а потом все равно поступает по-своему.
— О боже. Разве это не чудесно? Он похож на папу. Как папа, только с легким налетом занудства. Спокойный, уравновешенный и наступает так терпеливо, что ты даже не замечаешь, как остаешься без брони, посреди поля, полностью беззащитный. Это такой тип людей.
— Любят не тип, а человека, — тихо сказала Пенни. — Или не любят.
Мать Форда, напомнила себе Силла. Нужно быть осторожной.
— Я достаточно его люблю, чтобы дать ему время самому понять, что из этого ничего хорошего не выйдет. Я не хочу причинять ему боль.
— Это возможно. Ты причинишь ему боль. И он причинит тебе боль. Это неизбежно, когда люди привязываются друг к другу. Мне не нужен мужчина, которому я не могу причинить боль. И уж я точно не вышла бы замуж за того, кто не может причинить боль мне.
— Мне это кажется абсолютно бессмысленным, — Силла озадаченно смотрела на Пенни.
— Когда поймешь, то будешь готова примерить кольцо. Твои шкафы просто замечательны, и я начинаю хотеть такие же. А что, если мы найдем местечко, где можно на минутку присесть и обсудить меню?
Силла вздохнула:
— Может, он похож не на моего отца. Может, он похож на вас.
— Вот и нет. Я всегда была гораздо противнее Форда. Давайте сядем там, — она кивнула в сторону окна. — Под тем синим зонтом.
Когда Пенни вышла, Патти подошла к Силле и обняла ее.
— Она любит своего сына. Она хочет, чтобы он был счастлив.
— Знаю. Я тоже.
Может, следует составить список, думала Силла. Аргументы за и против того, чтобы достать кольцо из коробки. Во всех областях своей жизни она полагалась на списки, схемы и чертежи. Пожалуй, следовало воспользоваться этим способом, прежде чем принимать такое важное решение.
С колонкой «против» все просто, размышляла она, зачерпывая ложкой прямо из коробки сухой завтрак «Спешл-кей», который обычно ела после занятий в тренажерном зале, перед работой. Тут она может заполнить не одну страницу. Написать целую книгу, черт возьми, как это делали другие, рассказывая о женщинах семьи Харди.
Честно говоря, имелись и аргументы «за». Но может быть, они объясняются в основном — или исключительно — эмоциями? И не вызваны ли эти эмоции нервным стрессом от постоянного ожидания того, что он в любой момент может подойти к ней и спросить: «Ну?»
Хотя он еще этого ни разу не сделал.
Поэтому она вздрогнула и чуть не уронила коробку с хлопьями, когда он неожиданно вошел в кухню.
— Привет. — Он насыпал себе в чашку немного сухого завтрака. — Как ты это ешь? Похоже на маленькие веточки.
— В отличие от твоих, с кучей сахара?
— Точно.