— Если ты такая умная, — спокойно сказал Форд, — то должна понимать, что это глупо — быть такой самонадеянной.
Она открыла рот, чтобы возразить, но потом сдалась.
— Готова признать, что это безрассудство. Но не глупость.
— Упрямство и безрассудство, — возразил Форд. — Это мое последнее слово.
— Называй как хочешь. А теперь, если ты вернешься в постель, а вы к работе, я смогу посидеть тут и подумать.
Мэтт молча поднялся на ступеньки, потрепал Силлу по голове и пошел в дом. Форд подошел и сел рядом.
— Мне все равно, умеешь ли ты обращаться с пилой, — Силла взяла его за руку.
— Слава богу.
— Я не подумала о том, чтобы позвать тебя. Я слишком сильно разозлилась. Я не понимаю, просто не понимаю, — придвинувшись, она не отказала себе — и ему — в удовольствии и на секунду уткнулась лицом ему в плечо. — Хеннесси в психушке. Если это его жена, то зачем? Я знаю, что он пробудет там два года, но разве это моя вина? Может, она такая же сумасшедшая, как и он.
— А может, Хеннесси этого не делал. Сбросил тебя с дороги — без вопросов. Псих — бесспорно. Но может, он не делал остального. Он ведь так и не признался.
— Тогда это просто замечательно — тут есть не меньше двух человек, желающих превратить мою жизнь в ад, — она наклонилась вперед и уперлась локтями в бедра. — Возможно, это все из-за писем. Кто-то еще знает, что я их нашла, что они существуют. Если их написал Эндрю, кто-то может знать о них, о романе, о беременности… Его еще помнят здесь. Чтобы защитить его репутацию…
— Кто, отец Брайана? Брайан? Кроме того, похоже, их написал не Брайан. Я посылал копии графологу.
— Что? — она резко выпрямилась. — Когда?
— Через пару дней после того, как Брайан принес открытку. Конечно, я сделал это без твоего ведома, и это было… безрассудно. Теперь мы в расчете.
— Господи, если это попадет в прессу…
— Не попадет. Каким образом? Я нашел одного парня в Нью-Йорке, который не отличит Эндрю Морроу от Брюса Уэйна. В копии одного из писем, которую я ему отправил, не было ничего, что указывало на Дженет, на место или даже на время. Я был осторожен.
— Хорошо. Хорошо, — она успокоилась.
— Он сделал вывод, что они написаны разными людьми. Парень не дает стопроцентную гарантию, потому что это копии и потому что я сказал ему, что письма разделяют четыре года. Но он очень сомневается, что они написаны одной рукой. Он сказал, что почерки похожи и что обоих авторов мог обучать письму один и тот же человек.
— Например, школьный учитель?
— Возможно.
Новая ниточка, подумала Силла.
— Значит, это мог быть человек, который учился в одной школе с Эндрю. Приятель. Близкий друг. Или тот, кто ходил в ту же школу и учился у того же учителя, но позже. И это явно сужает круг поисков.
— Я могу заняться этим — попытаюсь. Поговорю с дедушкой. Он примерно одного возраста с Эндрю. Может, он что-то помнит.
— Думаю, это хорошая идея, — Силла разглядывала спущенные шины. — Если хочешь получить ответы, нужно задавать вопросы. Мне нужно работать. А тебе ехать в банк, — она толкнула его плечом. — Мы помирились?
— Нет, пока не занялись любовью.
— Я внесу это в свой список.
Форд остановился перед маленьким домиком на окраине города. Выйдя из машины, он услышал жужжание газонокосилки и поэтому вместе со Споком обогнул дом и вошел во двор через ворота в цепочной ограде.
Его дед в рубашке поло, бермудах и мягких туфлях возил электрическую газонокосилку по небольшой лужайке, объезжая гортензии, кусты роз и клен.
Еще от ворот Форд увидел, что струйки пота стекают по вискам деда из-под бейсболки с эмблемой «Вашингтон редскинс». Форд крикнул и махнул рукой, и на лице деда появилась широкая улыбка.
— Привет, — Чарли выключил газонокосилку. — Привет, Спок, — добавил он и похлопал себя по бедру, приглашая пса опереться на его ногу передними лапами, чтобы погладить его по голове. — Что случилось?
— Ничего. Хочу скосить остаток твоей лужайки. Дед, сегодня слишком жарко для такой работы.
— Надо было начать пораньше.
— Я думал, что ты нанял для этого соседского мальчишку. Ты сам говорил об этом, когда я предложил приехать и помочь.
— Собирался, — на лице деда появилось упрямое выражение. — Мне нравится косить мою траву. Песок из меня еще не сыплется.
— Конечно, не сыплется. Но не стоит работать до изнеможения на такой жаре. Давай я закончу. Может, ты приготовишь нам чего-нибудь холодненького? А Спок не откажется от воды, — прибавил Форд, зная, что этот прием действует безотказно.
— Ладно, ладно. И не забудь убрать газонокосилку под навес, когда закончишь. Будь осторожней, не повреди эти розы. Пойдем, Спок.
Форду потребовалось не больше двадцати минут, чтобы закончить работу, и все это время дед, словно коршун, наблюдал за ним через затянутую сеткой дверь черного хода. А это значит, подумал Форд, что кондиционер в доме не включен.
Когда Форд убрал газонокосилку, пересек крошечный бетонный дворик и вошел в дом, с него градом катился пот.
— Это же август, дед.
— Я знаю, какой теперь месяц. Ты думаешь, я слабоумный?
— Нет, просто чокнутый. Позволь тебя заверить, что кондиционер — это не орудие сатаны.
— Не так уж жарко, чтобы включать кондиционер.
— Достаточно жарко, чтобы свариться заживо.
— Тут дует приятный ветерок.
— Да, из ада, — Форд уселся за стол и стал жадно пить чай со льдом, который приготовил Чарли. Спок лежал на полу и похрапывал. Наверное, впал в кому от жары, подумал Форд.
— А где бабушка?
— Тетя Сесси повезла ее на собрание клуба книголюбов в магазин твоей матери.
— Понятно. Будь она дома, она угостила бы меня печеньем. Я точно знаю, что ты скормил Споку пару штук, перед тем как он отключился.
Чарли фыркнул, но все же встал, чтобы взять с кухонного стола коробку с тонкими пластинками лимонного печенья, которым он угощал Спока. Вытряхнув несколько штук на тарелку, он поставил ее перед Фордом.
— Спасибо. Я купил дом.
— У тебя уже есть дом.
— Да, но это вложение денег. Силла собирается отреставрировать его, сотворив с ним чудо, а потом я его продам и буду богатым человеком. Или лишусь последней рубашки, перееду жить к тебе с бабушкой и буду страдать от жары. Я доверился Силле после того, как увидел, что она сделала со своим домом.
— Я слышал, она здорово начудила. Многое поменяла.
— Думаю, к лучшему.
— Надеюсь увидеть все собственными глазами на вечеринке, которую она устраивает на День труда. Бабушка уже рыскает по магазинам в поисках нового наряда. Странно снова приехать туда на вечеринку. После стольких лет.
— Наверное, многие из тех, кто придет, бывали в этом доме, когда Дженет Харди была жива, — отличный предлог, подумал Форд. — Мама, папа, родители Брайана. Ты же знал его деда, так?
— Здесь все знали Эндрю Морроу.
— Вы дружили?
— С Дрю Морроу? — Чарли покачал головой. — Мы не враждовали, но я не могу сказать, что у нас были общие интересы. Он был старше, лет на шесть или на восемь.
— Значит, вы не учились вместе?
— Мы ходили в одну школу. В те времена она была единственной. У Эндрю Морроу были способности. И хорошо подвешенный язык, — сказал Чарли и сделал глоток чая. — Он мог кого угодно уговорить, чтобы ему одолжили денег, и тот, кто соглашался, никогда об этом не жалел. Он покупал землю, строил дома, потом покупал еще земли и строил магазины и офисные здания. Построил всю эту деревню и был ее мэром. Ходили слухи, что он станет губернатором Виргинии. Но он им так и не стал. Говорят, ему помешали какие-то сомнительные делишки.
— А с кем он дружил, когда вы учились в школе?
— Дай-ка вспомнить, — Чарли перечислил несколько имен, которые ничего не говорили Форду. — Кое-кто не вернулся с войны. Некоторое время он дружил с Хеннесси, который теперь в психушке.
— Правда?
— Увивался вокруг сестры Хеннесси, Марджи, а потом порвал с ней, когда встретил Джейн Дрейк, на которой потом женился. Она из богатеньких, — Чарли с улыбкой потер руки. — Наследство от предков. Парню нужны были деньги, чтобы покупать землю и строить дома. Кроме того, она была красавицей. И жутко этим гордилась.
— Я ее помню. Всегда выглядела недовольной. Наверное, за деньги не купишь счастья, особенно если не там ищешь. Может, Морроу искал более приятной компании?
— Может, и так.
— И не поэтому ли он не стал губернатором? — предположил Форд. — Тайная связь, угроза разоблачения, скандал в прессе. Это не первый и не последний раз, когда женщина губит политическую карьеру.
Чарли пожал плечами.
— Политики, — сказал он тоном, в котором сквозило презрение к людям этой профессии. — Но он все равно оставался здесь популярным человеком. Помог отцу Бадди основать водопроводный бизнес. Благодаря ему в долине появилось много работы. Бадди ведь работает на маленькой ферме, да?
Чарли пожал плечами.
— Политики, — сказал он тоном, в котором сквозило презрение к людям этой профессии. — Но он все равно оставался здесь популярным человеком. Помог отцу Бадди основать водопроводный бизнес. Благодаря ему в долине появилось много работы. Бадди ведь работает на маленькой ферме, да?
— Точно.
— Он работал там и во времена Дженет, вместе с отцом. Тогда волос на голове у него было больше, а живот меньше, и к нему, кажется, переходил бизнес. Он был примерно твоего возраста, может, чуть старше.
— Наверно, когда здесь была единственная школа, вы учились у одних и тех же учителей. Как Брайан, Мэтт, Шанна и я. Нас всех учил мистер Макгоуэн — а еще младшего брата Мэтта и старшую сестру Брайана. А в начальной школе нас учила писать миссис Йейтс. Всегда придиралась к моему почерку. Могу поспорить, она удивилась бы, узнав, чем я занимаюсь теперь. А тебя кто учил писать, дед?
— Это было так давно, — Чарли улыбнулся задумчиво. — Сначала мама. Мы сидели за столом, и она давала мне обводить письма, которые она писала. Я был так горд, когда научился писать свое имя. А правописанию нас всех учила миссис Мейси, и она все время снижала мне оценки за то, что я писал так, как меня научила мама. Заставляла оставаться после уроков и выводить буквы на доске.
— И долго она тут преподавала?
— Много лет до меня и много лет после. Когда мне было шесть, я думал, что она такая же старая, как горы. Наверное, ей было уже за сорок.
— А ты начал писать так, как она хотела?
— Никогда, — Чарли улыбнулся и откусил печенье. — Я всегда писал так, как научила меня мама.
Форд рассказал о своем разговоре с дедом Силле, сидя под синим зонтиком с бутылкой холодного пива.
— Мне удалось узнать не так уж много. Один учитель в виде зловредной миссис Мейси. Куча народу из поколения Морроу и следующих поколений, которых она учила писать. Он дружил с Хеннесси, по крайней мере, пока не променял его сестру на богатую и заносчивую Джейн. Он помог основать водопроводный бизнес и многие другие компании. Он мог быть замешан в сомнительных сделках и — или — иметь внебрачные связи, что помешало ему стать губернатором. У него были друзья в высших сферах — можно даже сказать, что он специально заводил там друзей. Через него кто-то из них мог познакомиться с твоей бабушкой, а потом у них завязался роман.
— Тут все точно так же, как в Голливуде, — сказала Силла и подумала, что так, наверное, везде. — Бадди работал тут, когда ему было тридцать? Трудно представить себе Дженет, безумно влюбленную в водопроводчика, особенно в Бадди. Хотя он был всего лишь на несколько лет моложе ее.
— А ты можешь вообразить, что Бадди пишет: «Я отдаю свое сердце, свою душу в твои прекрасные руки»?
— Нет. Между прошлым и настоящим больше связей, чем я предполагала. Но я могу никогда не узнать об этих связях, судя по тому, как туго продвигается дело.
— Дом Хеннесси выставлен на продажу, — Форд накрыл своей ладонью ее руки. — Я проезжал мимо после разговора с дедом. Занавески задернуты, на дорожке нет машины. И новенькая табличка с объявлением о продаже во дворе перед домом.
— Где же она?
— Не знаю, Силла.
— Если это сделала она, тогда, может, это «прощальный жест»?
Форд так не думал. Фрагменты не совпадали, и узор из них не складывался. Нужно их тасовать, подумал он, обрезать и склеивать, пока они не объединятся в единую картину и все не станет ясно.
Глава 27
С широкой улыбкой на лице Силла вешала свой первый кухонный шкафчик.
— Отлично выглядит, — одобрительно кивнул Мэтт, который стоял рядом, сунув большие пальцы в карманы джинсов. — Естественный цвет вишневого дерева отлично сочетается с ореховой окантовкой.
— Еще не привезли двери. Вот это будет шедевр. Так что стоит подождать. Парень настоящий художник.
Она положила уровень на шкафчик и отрегулировала его положение.
— Превосходная работа, и довольно серьезная, — он обвел взглядом помещение. — Но сегодня все будет на месте. А когда привезут технику?
— Через три недели, а может, через четыре. Или шесть. Ты же знаешь, как это бывает.
— Старинная техника будет здесь здорово смотреться, — он подмигнул Силле, которая слезла со стремянки. — Что бы ни говорил Бадди.
— Я подкину ему другой повод жаловаться на жизнь, вместо крана для кастрюль, — она с любовью провела рукой по следующему шкафчику. — Давай поднимем этот.
— Секунду, — сказал Мэтт, потому что у него зазвонил телефон. Он бросил взгляд на дисплей. — Привет, малыш. Что? Когда?
Его тон и два слова, слившиеся в одно, заставили Силлу поднять голову.
— Да. Да. Хорошо. Уже иду. У Джози отошли воды, — прибавил он, захлопнув телефон. — Я пойду. — Он схватил Силлу, оторвал ее от земли и подбросил в воздух.
— Вот, значит, чем вы тут целыми днями занимаетесь, — на пороге кухни появилась Энжи.
— У Джози начались роды, — лицо Мэтта расплылось в глупой улыбке.
— Ой! Ой! А почему вы здесь?
— Ухожу, — Мэтт поставил Силлу на пол. — Позвони Форду, ладно? Он сообщит остальным. И извини за это, — он показал на шкафы.
— Не волнуйся, — Силла двумя руками подтолкнула его к двери. — Иди! Иди, рожай.
— У нас будет девочка. Сегодня у меня будет дочь. — Он схватил Энжи, поднял, поцеловал, поставил на место и выбежал из кухни.
— Не опоздайте. — Энжи со смехом хлопнула себя по губам. — Он хорошо целуется. Какой замечательный день. Мне нужно позвонить Сюзанне, младшей сестре Джози. Мы подруги. А еще — вы только посмотрите на это!
— Дело движется. Если хочешь, походи, посмотри. Мне нужно позвонить Форду.
Пока Силла звонила, Энжи бродила по кухне, заглядывая в кладовку и открывая шкафчики.
— Мужчины такие странные, — сказала Силла, пристегивая телефон к поясу. — Он сказал: «Здорово. Понял. Увидимся».
— Он немногословен.
— Обычно бывает наоборот.
— Знаешь, Силла, все это выглядит потрясающе, — Энжи развела руками. — Просто потрясающе. И откуда ты знаешь, куда вешать все эти шкафчики?
— Схема.
— Да, но сначала нужно эту схему нарисовать. Я с трудом представляю, можно ли передвинуть кровать с одного места на другое и куда поставить комод, если я это сделаю.
— А мне плохо давались уроки в школе, не говоря уже о том, чтобы учиться в колледже, как ты. Каждому свое.
— Наверное. Ну, — Энжи шутливо отсалютовала ей. — Рядовой Макгоуэн заступает на дежурство.
— Что?
— Я пришла красить. Могу помочь повесить шкафчики, раз Мэтт ушел. Но, честно говоря, я лучше буду красить. Кстати, как ты их вешаешь? — спросила она. — То есть на чем они держатся? Впрочем, неважно. Лучше я возьму кисть.
— Энжи, ты не обязана…
— Я хочу. Папа сказал, что они закончили соскребать старую краску с фасада и с одного бока и сегодня будут работать на заднем дворе. И если бы кто-то помог, то можно было бы нанести первый слой краски на те места, которые уже очищены. Сегодня у меня свободный день. Я пришла помогать.
— Это так мило с твоей стороны, но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной.
Озорное лицо Энжи стало серьезным.
— А ты когда-нибудь будешь считать меня сестрой?
— Я считаю, — пробормотала Силла и взяла уровень. — Конечно. Я имею в виду… что мы сестры.
— Если это так, то я могу сказать: «Заткнись и покажи мне, где краска», — ее губы растянулись в хитрой улыбке. — А то я пожалуюсь папе, что ты меня обижаешь.
Силла не выдержала и расхохоталась.
— Ты очень похожа на него. Того, кто сделал нас сестрами.
— Я взяла от него только хорошие качества. А ты…
— Краски в амбаре. Мы можем выйти сюда, — Силла открыла дверь на задний двор. — Может, мне не нравится иметь сестру моложе меня с такой изящной спортивной фигуркой.
— А мне, может, не нравится иметь сестру с такими длинными ногами и роскошными волосами. Зато у меня попа красивее.
— Вот уж нет. У меня знаменитая попа.
— Ну да, ты демонстрировала ее в «Кошмаре на озере».
— Неправда, я прикрывалась бикини. — Едва сдерживая смех, она остановилась, чтобы вытащить из кармана ключи, и посмотрела на дом. — О, черт!
Энжи повернулась и открыла рот от удивления, увидев, что ее отец стоит на лесах на уровне третьего этажа и соскребает старую краску со стены.
— Папа! Слезай оттуда! — хором закричали они.
Гэвин оглянулся, посмотрел вниз и приветственно помахал им рукой.
— Я говорила ему не лезть наверх. Он обещал мне — никаких лесов и раздвижных лестниц.
— Он никого не слушает, если уже вбил себе что-нибудь в голову. Делает вид, что слушает, а потом все равно поступает по-своему. Это безопасно? — спросила Энжи, схватив Силлу за руку. — То есть они не опрокинутся, не сложатся?