Яков Самойлович вскочил из кресла и, вместо того, чтобы пожать приятелю руку, вдруг быстро достал из кармана халата блестящий металлический шарик и показал его Кошкину.
– Подожди, Савелий, посмотри какую штуку мне недавно подарили!
– Что это? – нехотя полюбопытствовал Кошкин.
– Китайское успокоительное! Посмотри на него внимательно и ты сам убедишься, как оно здорово действует!
Яков Самойлович поднес шарик близко к глазам Савелия Кошкина и медленно поводил им из стороны в сторону.
– Отличная вещь! Как она расслабляет, как усыпляет тебя!.. После этого не хочется думать о плохом, о всяких неприятностях и проблемах… Хочется пойти домой и лечь в постель, укрыться одеялом и спать, спать, спать… И не думать о привидениях, о мальчишках, которые могут оживлять скелеты, о монстрах и разных чудовищах… Сейчас я пойду домой и лягу в свою любимую постель и все позабуду и опрокинусь в сон… Я иду, иду, иду…
– Пока, Яш, мне пора… – завороженно произнес Савелий и механически, почти как робот, двинулся в сторону приемной.
В кабинет вошла медицинская сестра.
– Клиента отвезти домой, Яков Самойлович? – поинтересовалась она.
– Не нужно, Савелий Петрович доберется сам.
Медицинская сестра открыла дверь пошире и пропустила лунатика-Кошкина.
– До свидания, спокойной ночи… – сказал Савелий, не прекращая двигаться к выходу из больницы.
– Спокойной ночи, Савелий Петрович, – вежливо ответила медицинская сестра и посмотрела на часы, стрелки которых показывали половину шестого вечера.
Потом она перевела взгляд на Якова Самойловича.
– Бедняги милиционеры… У них нервная работа. После нескольких лет службы у каждого третьего происходит сдвиг. И мой друг Кошкин, увы, не исключение… Я провел с ним сеанс гипноза, посмотрим, даст ли это результаты.
Медсестра улыбнулась:
– И вы еще сомневаетесь, доктор? Вы великолепно владеете гипнозом, и еще никому не удавалось ускользнуть от ваших чар!
– Ну-ну, посмотрим – посмотрим… – И Яков Самойлович, считая беседу законченной, направился к своему рабочему столу.
Глава одиннадцатая
Утром Савелия Кошкина разбудил настойчивый телефонный звонок. Нехотя он открыл глаза, потянулся и снял трубку.
– Да, я слушаю…
В трубке раздались сердитые вопли Васильцова:
– В чем дело, Сава?! Я прождал тебя в доме Ольги Дымовой всю ночь, а ты почему-то так туда и не заявился! Эта мразь изодрала мою одежду, да и мою шкуру в клочки! Проклятье!! Ты заболел что ли, Сава?!
– Какая мразь, Арсен, ты о чем?
– С кровавым когтем мразь! Коготь – ее, кровь – моя! Да очнись ты, старина, очнись!
– Арсен, я думал, что это – сон… Я был вчера у доктора Гольдштейна, консультировался с ним… Он рекомендовал устроить сеанс гипноза Ласточкину-младшему…
– Ты сам попал под гипноз, Савелий! Немедленно собирайся и ко мне! Будем действовать по твоему плану.
– Пожалуйста, хорошо… Но я забыл: какой именно план ты имеешь в виду?
– Устроить аварию и проникнуть в дом Ласточкиных! Или ты уже передумал это делать?
– Нет-нет, Арсюш, я готов!
Кошкин положил трубку и стал быстро одеваться. Через каких-нибудь полчаса он уже встретился с Васильцовым неподалеку от дома Ласточкиных.
– Видишь тот тополь? – показал Савелий приятелю на высокое дерево. – Я облюбовал именно его. Ты не возражаешь?
– Нет, я не против. Ствол крепкий, удар выдержит.
– Отлично! Теперь давай обсудим последовательность наших действий. Значит, так… Я газую, врубаюсь, теряю сознание… Ты подбегаешь, гримируешь меня и летишь к Ласточкиным за помощью. Милицию вызывать не нужно, ты сам милиция, а вот врача вызовешь.
– Гиви Гаидзе? Я его уже проинструктировал.
– Отлично… Мою машину отбуксируешь в гараж.
– Нет проблем, Сава. Значит, операцию начнем в половине седьмого? До шести мы с Гиви на дежурстве.
– Хорошо, встретимся в половине седьмого. Мне нужно попасть к Ласточкиным вечером, чтобы остаться у них с ночевкой. Ну, пока!
И Савелий, усевшись в свою машину, поехал к себе домой.
Глава двенадцатая
Савелий посмотрел на часы: стрелки показывали восемнадцать часов двадцать пять минут. Когда он перевел взгляд от часов на дорогу, то увидел машину Васильцова.
– Привет, Сава! Ты готов? – спросил Арсений, вылезая из автомобиля.
Кошкин молча кивнул.
– Не проломи череп, Сава, – сочувственно посоветовал Васильцов.
– Не волнуйся, Арсен. Отойди в сторонку и смотри на ювелирную работу.
Кошкин сел в машину и включил двигатель. Медленно набирая скорость, покатил по дороге и вскоре, вильнув в сторону, сильно боднул облюбованный ранее тополь.
Увидев, что все пока идет, кажется, по плану, Арсений Васильцов быстро влез в свой автомобиль и подъехал к месту аварии.
– Ты жив, Сава? – спросил он, подходя к приятелю.
Но Кошкин молчал, уронив голову на руль, и был совершенно недвижим.
– Прошу вас, Игорь Степанович, пожалуйста, скорее! – поторапливал Васильцов главу семейства Ласточкиных, семенящего следом за ним по дорожке. – Один я его не вытащу, и он может скончаться от потери крови!
– Нужно вызвать врача… – тяжело продышал Игорь Степанович.
– Вызовем немедленно! А как же! Только сначала перенесем пострадавшего в дом!
– Ко мне? – удивился Ласточкин.
– Ваш дом ближе других. Вспомните о милосердии!
– Да-да, конечно…
Арсений и Игорь Степанович вытащили потерявшего сознание Савелия Кошкина из машины и поволокли его кратчайшим путем к дому Ласточкиных.
– Мы положим его в комнату дедушки! – сказал глава семейства оторопевшей супруге, открывая дверь и втаскивая бесчувственное тело бедняги незнакомца внутрь жилища. – Там теперь никого нет, и больного лучше всего поместить в ней!
– Это ненадолго! – успокоил хозяйку Васильцов. – Сейчас я вызову врача, и пострадавшего увезут в больницу.
Игорь Степанович и Арсений заволокли по крутой лестнице Савелия Кошкина в небольшой мезонин и внесли его в свободную комнату.
– Кровать давно застелена, я только откину одеяло! – сказал Игорь Степанович и выпустил тело несчастного гонщика из рук.
– Ну вот, готово! – сказал он через секунду и снова ухватился за ноги Савелия Кошкина.
Раненого положили на постель, и облегченные вздохи вырвались одновременно из груди Васильцова и Ласточкина.
– Теперь – врача!
Арсений быстро спустился по лестнице вниз и подошел к телефону.
– Поликлиника? Пригласите, пожалуйста, доктора Гаидзе! – Васильцов на секунду оторвался от телефонной трубки и пояснил окружившим его со всех сторон членам семьи Ласточкиных: – Это прекрасный хирург! Он однажды уже собирал меня, и как видите, я получился совершенно новенький! – Он снова прижал трубку поплотнее к уху и горячо заговорил в нее: – Гиви Автандилович? Добрый вечер! Это я – ваш бывший пациент старший лейтенант Васильцов! Док, есть проблема: в аварию попал один очень хороший парень, нужна ваша помощь… Мы перенесли его в дом гражданина Ласточкина, Игорь Степанович любезно предоставил раненому постель… Вы знаете его адрес? Отлично, мы ждем вас!
Радостно улыбаясь, Арсений положил трубку.
– Теперь посмотрим, есть ли у этого лихача с собой документы. Нужно опознать личность раненого, составить протокол о несчастном случае.
– Мариночка, я пойду с товарищем старшим лейтенантом, а вы с Марьей Ивановной приготовьте кипяток и бинты. Впрочем, бинты, наверное, у доктора будут с собой.
И Ласточкин-старший в сопровождении Арсения Васильцова снова отправился в комнату, где лежал бедняга Кошкин.
Глава тринадцатая
Гиви Гаидзе примчался по известному адресу на арендованной им на время машине «скорой помощи» очень быстро. Он так волновался своей премьерой в роли врача, что чуть было не завалил все дело. Во-первых, Гиви, привыкнув постоянно ходить в головном уборе, и на этот раз напялил на голову милицейскую фуражку. Поймав на себе сердитый и укоряющий взгляд Васильцова, он понял в чем дело и, быстро стянув фуражку с головы, подал ее старлею.
– Возьмите, товарищ старший лейтенант, она ваша! Вы оставили ее после нашей последней встречи.
– Спасибо, док. А теперь займитесь раненым.
Гиви подошел к постели Савелия Кошкина и уселся на услужливо подставленный Игорем Степановичем стул.
– Кажется, он жив? – с надеждой посмотрел Гиви на окружающих.
– Жив, но он ранен! – твердо сказал Васильцов. И добавил: – Нужно обработать рану и перевязать голову бинтом. И ни в коем случае не трогать больного с места в течение нескольких часов!
– До завтрашнего утра – ни-ни! – вспомнил основную задачу новоиспеченный лекарь. – Малейшее движение – и возможно кровоизлияние в мозг!
– У вас есть чем обработать рану? – снова подсказал Васильцов.
– Конечно, есть! – улыбнулся Гаидзе и показал всем любопытствующим докторский чемоданчик, который он держал в руках.
– У вас есть чем обработать рану? – снова подсказал Васильцов.
– Конечно, есть! – улыбнулся Гаидзе и показал всем любопытствующим докторский чемоданчик, который он держал в руках.
– Так действуйте, док! – рявкнул, теряя терпение, Арсений.
Лекарь испуганно распахнул чемоданчик и тут, чуть было, не влип во второй раз. Вместо привычных медицинских принадлежностей вроде бинтов, ножниц, скальпелей и разных лекарств он стал извлекать на свет божий пистолетные обоймы, ножи, отмычки и даже одну настоящую гранату. Он, может быть, достал бы из чемоданчика и целый станковый пулемет, если бы его не остановил взволнованный возглас тещи Игоря Степановича:
– Господи! Неужели этим тоже лечат?!
Гиви мгновенно осознал свой промах и, широко улыбаясь, сделал попытку выкрутиться:
– Иногда приходится самому открывать двери. Одинокие старики не в состоянии подойти к ним, так что эта штука, – тут он повертел на пальце связку отмычек, – очень порой помогает. А это, – он кивнул на гранату и обоймы, – для личной безопасности. И среди сердечников встречаются психи.
– И вы в них стреляете?! – ужаснулась супруга Игоря Степановича.
– Конечно, нет! Только в воздух!
Считая свое объяснение вполне убедительным и законченным, лекарь перешел к процедуре врачевания. Протерев ваткой, смоченной в спирте, раны на голове Савелия Кошкина, Гиви приступил к бинтованию. Ссадин на лице бедняги было много, и новоиспеченный доктор старательно обмотал бинтами всю его израненную голову. Даже рот и нос скрылись под белой повязкой, но правда, ненадолго. Уже через полминуты Кошкин начал задыхаться, и его тело судорожно забилось в конвульсиях.
– Кажется, он приходит в себя, – попробовал установить диагноз Гаидзе.
– А по-моему, он отдает концы! – рявкнул Васильцов и принялся срывать бинты с Савелия Кошкина.
Сообразительность и быстрота реакции старлея спасли жизнь несчастному Кошкину. Широко раскрывая рот, Савелий сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и умиротворенный упал на подушку.
– Спокойно, больной, вам нельзя шевелиться! – предупредил его Гиви.
– Больше не буду, – ответил Кошкин и, обведя любопытным взглядом окружающих, спросил: – Где я?
– Вы в доме Игоря Степановича Ласточкина, – объяснил ему Васильцов. – Вы попали в аварию, но все обошлось…
– Я вспомнил! – обрадованно воскликнул раненый и похлопал Арсения ладонью по руке. – Я все вспомнил!
– Ну и чудесно, – буркнул довольный Васильцов. – Если бы вы ехали чуть-чуть помедленнее, то и вспоминать бы ничего не пришлось.
– Какое лекарство давать больному? – поинтересовалась Марина Анатольевна – супруга Игоря Степановича. – Вы, наверное, выпишите рецепт?
И она посмотрела с легкой неприязнью на неумеху-врача.
– Обойдемся без рецептов, – бесшабашно заявил Гаидзе. – Дайте ему таблетку аспирина и хороший бифштекс для поправки сил. Здоровый организм сам справится с болезнью.
– И ни в коем случае не трогайте раненого! – добавил поспешно Васильцов. – Пусть до утра отлеживается у вас, а завтра мы его заберем.
Арсений и Гиви попрощались с Кошкиным и пошли в сопровождении четы Ласточкиных вниз. Уже в дверях, собираясь выйти из дома, они столкнулись с их сынишкой Петей.
– Привет! – сказал мальчишка. – У нас гости?
– Нет, они уже уезжают. А в комнате дедушки лежит раненный дядечка. Ты уж не тревожь его, сынок… – робко попросил Игорь Степанович.
– О чем речь, папа! – улыбнулся Петя. – Я к нему даже и заглядывать не буду!
И посторонившись, он пропустил мимо себя спешивших уехать Васильцова и Гаидзе.
Глава четырнадцатая
Аспирин, бифштекс и легкое сотрясение мозга подействовали на Савелия Кошкина успокаивающе: часов до одиннадцати вечера он проспал без всяких тревог и страшных сновидений. Но после одиннадцати его разбудили громкие крики семейства Ласточкиных и топот их ног на первом этаже. Кошкин торопливо натянул на себя одежду, быстро обулся и кинулся по лестнице вниз.
Там, забаррикадировав двери на улицу кухонным шкафом и обеденным столом, стояли возле окон, держа в руках охотничьи ружья, Игорь Степанович и его двенадцатилетний сын Петя. Марина Анатольевна, бледная, с растрепанными слегка волосами, сидела на корточках на полу и заряжала патронами еще два ружья. Мария Ивановна, вооруженная скалкой, караулила подходы со стороны кухонного окна.
– Что случилось? – спросил Савелий у хозяина дома. – Ожидается налет бандитов?
– Хуже… – хмуро и как бы нехотя ответил глава семейства Ласточкиных. – Индейцы…
Словно в подтверждение его словам, за окнами раздались лошадиное ржанье и цокот копыт. Кошкин посмотрел в темные оконные стекла. Хотя была уже ночь, однако яркий лунный свет позволял разглядеть то, что творилось за пределами дома. Савелий увидел возле летней беседки десятка полтора вооруженных всадников со странными головными уборами.
– А ведь и точно индейцы… – прошептал он довольно громко. – Перья у всех в головах торчат, луки со стрелами у каждого…
– У них и ружья есть, – добавил Игорь Степанович, – не у всех, но есть.
– Откуда здесь индейцы взялись? – воскликнул Кошкин удивленно. – Сколько лет прошло, как все войны с ними закончились! Да и живут они на другом континенте!
– С этими сражения только начинаются! – вздохнул Ласточкин-старший. – Верно, Петр?
Не оборачиваясь к отцу лицом, продолжая завороженно смотреть в окно, сын ответил:
– Да, папа… С этими только начинаются…
– Кто на этот раз ступил на тропу войны? Говори, несносный мальчишка! – сердито спросила Марина Анатольевна, кладя на пол еще одну заряженную двухстволку.
– Орлиный Глаз – вождь аппачей.
– Орлиный Глаз нападал на наш дом неделю назад!
– Но он тогда ушел, мама… И набрал теперь новых воинов…
– Орлиный Глаз не Кровавый Коготь, – весело проговорил Савелий, получив веское подтверждение своей догадке. – Постреляем чуть-чуть, если это кому-то приспичило…
И он взял в руки одно из заряженных ружей.
– Они приняли решение, они скачут сюда! – воскликнул вдруг Игорь Степанович и, не дожидаясь выстрелов со стороны нападающих, открыл стрельбу сам.
Его сын тоже принялся палить из ружей, которые ему подавала мать, успевавшая с молниеносной быстротой вставлять в них новые патроны. Вскоре зазвенели оконные стекла и рассыпались в прах: это индейские стрелы и пули сделали свое черное дело. К счастью, никто из людей не пострадал, смертоносный свинец пролетел мимо. Оценив боевую обстановку, Кошкин бросился на кухню и занял позицию возле окна. И вовремя: человек пять или шесть из числа нападавших решили зайти с другой стороны дома, рассчитывая застать обороняющихся врасплох. Но Савелий и теща Игоря Степановича были начеку. Стоило только первому налетчику сунуть голову в окно, как он получил мощный удар скалкой по лбу и был надолго выведен из строя. Почти не целясь, Кошкин дважды выстрелил в темноту и, кажется, отбил охоту у хитрых индейцев заходить к ним с тыла. Во всяком случае, в кухонное окно уже никто не совался.
А вот Игорю Степановичу приходилось туговато: нападавшие, видимо, решили израсходовать все свои запасы пуль и стрел и палили теперь почти безостановочно. Пули изрешетили всю стену напротив окон, индейские стрелы торчали в шкафах, картинах, торшере, люстре и даже в холодильнике.
– Еще пять минут – и нам нечем будет обороняться, – сухо, как о чем-то простом и обыденном, сообщил защитникам дома глава семейства Ласточкиных..
– У нас есть это, – сказала ему в ответ Мария Ивановна и показала свое грозное оружие – скалку.
– И это, – добавила Марина Анатольевна и взяла в руки тяжелый электрический утюг.
Игорь Степанович усмехнулся и, поворотясь к окну, произвел еще два выстрела.
– Может быть, пора, Игорь?.. – вдруг как-то загадочно спросила Марина Анатольевна и с затаенной надеждой посмотрела на мужа, когда тот нагнулся к ней, чтобы взять очередную перезаряженную двухстволку.
– Нет, еще потерпим, – тихо ответил Ласточкин-старший, косясь на Савелия Кошкина, который внимательно прислушивался к их разговору. – У нас еще есть патроны, а врагов мы подстрелили совсем немного…
Со свистом рассекая воздух, в разбитое окно влетела еще одна стрела и вонзилась в плечо Игоря Степановича.
– Проклятье! – застонал глава семейства и рухнул на колени. – Мариночка, выдерни стрелу… Она мешает мне обороняться…
– Я не могу, Игорек, это свыше моих сил!
– Савелий Петрович, выдерните стрелу! – обратился раненый к Кошкину.
– Сейчас, сейчас я ее выну…
Еще две стрелы мелькнули совсем рядом с Игорем Степановичем и вонзились в стену. Марина Анатольевна, схватив ружье, кинулась к окну и сделала несколько выстрелов наугад. Кто-то вскрикнул и упал неподалеку от дома, в разбитом окне хорошо был слышен звук рухнувшего на землю человеческого тела.