Лепестки синего мака распались на синие пляшущие буквы. Они горели, искрили, будто кривлялись. На глаза Маргариты навернулись слезы. Валерка выпрямился в кресле, насколько мог. Проверил, как движется кисть с кольцом. Внимательно и грустно-грустно посмотрел на Маргариту. Хотел что-то сказать, но передумал и начал громко читать.
Блаумон одобряюще гудел, набирая обороты. Маргарита не помнила себя от страха. Точнее, страха не было, не было вообще никаких чувств. И никаких мыслей. Только гудение машины, срывающийся голос Валерки и пляшущие синие буквы. Окружающее опять ускользало от девочки. Картинка смазывалась. Последнее, что она увидела, – Валерка вскинул кисть с кольцом и резко повернул камень по направлению к себе.
Глава тридцать третья
последняя
Маргарита, Корица, Че и пекинес Георгий сидели на берегу моря, среди камней. Голос капитана Карпо, который привез друзей утром в свое «заветное место», доносился снизу от воды, где он собирал мидий. Вода была нереально бирюзовой, такой, как на рекламных картинках. Видимо, специально, чтобы усилить это сходство, ближе к горизонту появился белый парус яхты.
– Н-да, Маргарита, – сказал Чертополох, – много в твоей истории того, что мы никогда уже точно не узнаем до конца. Взять хоть эти временны́е скачки. Судя по твоим рассказам, в подземелье ты провела много мучительных часов. Но ведь вчера мы зашли в гримерку, едва спектакль закончился. А длился он два с половиной часа без антракта. Ты без сознания лежала на полу у большого зеркала. И оно, понимаешь ли, даже не было разбито! Напугала ты нас всех страшно! Мы не могли тебя привести в чувство добрых два часа. Сперва мы думали, что из-за ноги. Может быть, кровопотеря большая. Или ты так расстроилась из-за того, что не смогла выйти на сцену…
– Нет, Че, на сцену мне, честно сказать, сразу не сильно-то хотелось, – ответила Маргарита. Была она очень грустна, и на обеих руках около локтевых сгибов багровели ссадины, которые девочка постоянно потирала. – Бабушка, как ты думаешь, – повернулась она к Евгении, – что стало с Валеркой?
Корица крепко обняла внучку, прижала ее к себе:
– Когда ты уснула вчера, уже по-нормальному, – вздохнула она, – мы долго разговаривали об этом, пытались выяснить своими способами…
– Понимаешь, – вмешался Георгий, – Блаумон, созданный на основе компьютера Конрада Цузе, усиленный магией, был очень умной машиной. Он превратился постепенно в такой компьютер-монстр, сканирующий наш мир. Но остался машиной. У человеческой души бывают движения и мотивы, которые невозможно просчитать. С точки зрения любой логики, а особенно машинной, они всегда будут нерациональны. Любовь или способность к самопожертвованию, например. Блаумон просчитал, что Валерка может направить смертоносный луч на него, раз уж, тем более, смелый мальчик так поступил с Витхольцем. Но то, что он предпочтет еще раз уничтожить себя, защищая тебя, – такое в электронном мозгу Блаумона не укладывалось. И никаких защитных блоков на этот случай он не предусмотрел.
– Еще он не просчитал, – подхватил Че, – как сильно связан с Валеркой. И какую колоссальную энергию этот мальчик может сконцентрировать, когда мучители в очередной раз припрут его к стенке. В самопожертвовании есть огромная сила, просто огромная. Чары Блаумона рухнули, и тебя выкинуло туда, где ты находилась, когда стала призывать Валерку. Не знаю, до конца ли разделался мальчик с машиной, но тебя, Марго, он однозначно спас. Твой Валерка оказался настоящим героем. Прости, что мы ему не доверяли!
Непрошеные слезы навернулись на глаза девочки. Почему-то она вспомнила скалу Каламиту и надпись на скромном памятнике, увенчанном красной звездой: «Пулеметчику Дмитриченко, героически погибшему 2 мая 1942-го, прикрывая отход раненых, женщин и детей». Теперь эти слова стали ей гораздо понятнее. Да что там – они теперь отзывались в ее душе какой-то гулкой болью.
– Так, значит, он настоящий герой, – спросила она у Че, – а не как ты это называешь… «условный»?
– Что ты, милая, – Че протянул Марго носовой платок, – тот, кто жертвует собой ради спасения другого, – всегда герой. На какой бы войне подобное ни случилось, и на чьей стороне он бы ни воевал.
– А правду Витхольц говорил, – Маргарита старательно вытерла платком глаза, – что война никогда не умирает и при любом удобном случае обязательно разгорается вновь?
– Мне иногда кажется, Марго, – ответила Корица, – что война – это не что-то внешнее. Не то, что вдруг обрушивается на человека. Ее зародыши или семена есть в каждом. Главное – не дать им прорасти. В первую очередь в самом себе. Вот смотри, – она поправила на ноге девочки бинт, – в борьбе за роль на сцене ты уже понесла первые потери. Какими будут твои ответные действия? Подсыплешь толченого стекла в грим Анжелики? Или попытаешься сесть с ней и ее мамой за стол переговоров?
– Не знаю, – пожала плечами внучка, – эта роль ведь сразу была ее, она о ней мечтала, я – нет. Если бы Анжелика тогда не кричала, а просто вежливо попросила, я сама бы отказалась. И даже, наверное, если бы сама очень хотела играть – отказалась бы тоже. Потому что по справедливости Анжелика все равно была первая. А сейчас я не знаю… Здороваться с Анжеликой мне не хочется. Просто перестану ее замечать на какое-то время. И потом… – Маргарита запнулась, – мне кажется, Анжелике сейчас самой неудобно. Мне кажется, причинять кому-то боль так больно. Валерка очень боялся, что направил смертельный луч на ту девочку…
– Ну знаешь, Маргарита, ты по себе-то людей не суди, етишкин кит. – От воды с полным мешком мидий вернулся на площадку капитан Карпо. – Так они с матушкой и раскаялись, как же! Но есть справедливость на земле…
– Что ты имеешь в виду, дядя Карпо? – подняла на него заплаканные глаза Маргарита.
– Пусть Чертополох расскажет! – ухмыльнулся тот в усы.
– Уж не знаю, как такое случилось, принцесса, – развел Че руками, – когда Анжелика вместо тебя на сцену выпорхнула и стала реплики подавать, у всех сложилось впечатление, будто она-то и есть самая главная героиня. И что только ее все и ждали. Умеет барышня на себя внимание переключить!
– За счет других, ни с кем не считаясь! – перебила его Корица.
– Потому что реплик там было совсем не пять, как задумывалось по сценарию, а гораздо больше. Видимо, они с мамой роль досочинили. Остальные артисты просто оторопели! Как могли подыгрывали, чтобы спектакль не сорвать и сгладить ситуацию. Даже Егор себя опытным артистом проявил. Но вот монтировщик-то, который должен был в эпизоде с лягушкой и затемнением люк открыть, куда Сева и Егор спускаются, не в курсе задержек был. Он люк в точно обозначенное время на сцене открыл, и осветители затемнение точно по расписанию дали, а Анжелика так разыгралась, что со всем пылом в этот люк и ухнула. Зрители-то ничего не заметили, слава богу, а она, бедняжка, ногу сломала.
– Нехорошо так говорить, но поделом, етишкин кит!
– Ну и Александр Васильевич себя наконец-то должным образом проявил, – заметил Че. – Как мужчина, я считаю. И мудрый руководитель. Когда Дедык-Крюкова, отправив дочь в больницу, очередной скандал устроила, объявил ей об увольнении. Так что они сегодня вместе с загипсованной Анжеликой чемоданы пакуют. Никакого им больше солнца, моря и белого портового города! А тебе, Марго, нужно срочно поправляться и играть! Через три дня снова «Эхо войны», к тому времени твои ранки на ступне окончательно подживут.
Не заметив на лице внучки особой радости, Корица нежно ее обняла и прошептала на ухо:
– Так легче, девочка моя, работа спасает в любой критической ситуации. Вот увидишь.
Непрошеные слезы опять закапали из глаз Маргариты.
– Ничего, – снова протянул ей носовой платок Че, – главное, со своей внутренней маленькой войной ты разделалась. И в душе у тебя нет злости, которая – я в этом глубоко уверен – даже если и справедливая, в первую очередь сжигает ту душу, где поселилась. Если бы все могли подавить свою маленькую войну в зародыше! А то у Витхольца его самолюбие и тщеславие разрослись до целого Блаумона. Думаю, в первую очередь, именно самолюбие и тщеславие, остальное – про фамильную наследственность и великую идею – уже просто слова. Хотя иногда эти семечки войны могут под вполне благородными личинами прятаться. Например, в Германии все началось с гипертрофированного чувства любви к своей родине и доказательства того, что немцы, истинные арийцы, – люди первого сорта…
– Да уж, – опять поежилась Маргарита, – вторым сортом быть совсем неинтересно…
– Следи за собой, будь осторожен! – фальшиво пропел капитан Карпо, водружая на маленькую переносную горелку сковородку (чего только в бездонном багажнике его джипа, как и в саквояже Че, не было!). – Мне тоже надо этому учиться, етишкин кит! А то как начну спорить с кем-нибудь! Раскочегарюсь и уж готов бываю кулаки в ход пустить! Как ты думаешь, Георгий, неспособность услышать другого – это тоже семена войны?
– Безусловно! – важно ответил песик. – Я вот с уважением отношусь к вашей всеобщей любви к жареным мидиям, хотя сам никогда их пробовать не стану!
– Это ты зря, Георгий-сан! Что может быть вкуснее белого вина и только что выловленных мидий, приготовленных прямо на берегу? – Карпо со стуком вывалил на сковородку первую порцию моллюсков.
Солнце палило. И Маргарита, которая из-за забинтованной ноги сегодня не купалась, глубже забралась под тень тента. Корица, Че и песик отправились в море освежиться. Девочка рассеянно достала из рюкзака планшет. Слезы снова подступили к ее глазам – ведь Валерки теперь там точно нет. И вдруг по экранчику пробежал слабый синий сполох. Гнусавый голосок пропел «Первый девчачий, второй поросячий», но подавился, булькнул и замолчал. Марго судорожно накрылась с головой плотным махровым полотенцем, чтобы экран не отсвечивал. Слезы немедленно высохли, сердечко быстро-быстро забилось. Она различила очертания подземного зала, как если бы его освещал слабый голубой свет.
Безжизненной громадой чернел силуэт Блаумона. Его синие глаза-эмблемы потухли. Кресло Валерки валялось, расколотое надвое. То кресло, где сидела Маргарита, стояло на месте, ремни для рук свисали с подлокотников. Несколько долгих минут девочка жадно вглядывалась в картинку, пытаясь обнаружить хотя бы намек на присутствие друга. Она не могла назвать его ни «призрачным», ни «виртуальным», для нее он был и навсегда останется живым. Живым.
Но, будто лишая ее права на последнюю надежду, изображение на экране медленно растаяло. Планшет, как всегда, оказался даже не включенным. Марго выбралась из-под полотенца. Солнце и море не казались ей уже такими веселыми и яркими. Снова хотелось плакать. Карпо снял сковородку с мидиями с горелки. Моллюски от жара чуть-чуть приоткрыли свои клювики и выпустили белесый сок.
– Етишкин кит, – крикнул Карпо в море друзьям, сложив руки рупором, – кто не успел, тот опоздал! Обед гото-о-ов!
На его призывные крики никто не реагировал. Зато сверху послышалось шуршание и маленький камешек приземлился ровнехонько посередине сковородки.
– Извините, – услышала Маргарита у себя над головой мальчишеский голос, – можно мы с мамой остановимся около вас? Мы здесь всегда останавливаемся!
Маргарита подняла взгляд и обомлела, не в состоянии вымолвить ни слова. По тропинке сверху к ним спустились молодая женщина и… Валерка. Точнее – это был загорелый мальчик в шортах и оранжевой футболке, очень-очень похожий на Валерку. К его рюкзаку были приторочены маска для плавания, трубка и ласты. Он улыбнулся Маргарите, а она, потеряв дар речи, только и смогла, что неуверенно кивнуть в ответ.
– Конечно, – радушно откликнулся капитан Карпо, – и не рядом, а прямо к нашему шалашу. У нас и обед готов. Вы туристы?
– Нет, – в свою очередь улыбнулась женщина, – теперь будем местные. Мне в наследство от тетушки достался здесь маленький дом. Приехали обживаться. Меня зовут Надежда, а это мой сын – Сережа.
«Как бы не так, – подумала Маргарита, пока неожиданные гости располагались рядом с ними и расстилали свои пляжные коврики, – никакой ты не Сережа. Я-то знаю, кто ты такой, и буду звать тебя Валеркой!» Снизу, с моря, доносились голоса Корицы и Че, задорное тявканье Георгия. Мальчик отстегивал от рюкзака ласты и трубку, маска уже лежала на полотенце. Под ее стекло умудрился пробраться увесистый солнечный заяц. И теперь он трепыхался там, как золотая рыбка в аквариуме.
Море искрилось на солнце. К одному белому парусу на горизонте добавился второй. Каникулы продолжались.
Примечания
1
Севастополь – в переводе с греческого «священный город». Когда-то на его месте стоял греческий город Херсонес Таврический. Его живописные остатки с белыми мраморными колоннами и сейчас можно увидеть, если сесть у железнодорожного вокзала на маршрутку № 4 и доехать до улицы Древней. Собственно Севастополь был основан в 1783 году, после присоединения Крыма к России, как база русской черноморской эскадры. Отдыхать в этом городе очень интересно, потому что в самом Севастополе и его окрестностях есть и исторические памятники, и редкостной красоты виды, и чистые пляжи.
2
Морская свинка – симпатичный грызун, предки которого живут в Перу. Инки приручили их в пятом тысячелетии до нашей эры. Еще морских свинок называют «гвинейскими свинками» или «кейви». Но ни к морю, ни к Гвинее они отношения не имеют. Морская свинка Маргариты появилась на свет по волшебству, когда Маргарита только-только познакомилась с бабушкиными старинными друзьями – волшебниками Георгием и Чертополохом. Она приснилась девочке во сне, а наутро благодаря усилиям Че «материализовалась» – превратилась в живого, хотя и не совсем обычного грызуна. Теперь у нее то возникают, то пропадают прозрачные «эльфийские» крылья. Их появление означает начало больших приключений и «сезона чудес». Подробнее узнать о появлении на свет свинки-эльфа Перцовки можно в книжке «Цветник бабушки Корицы».
3
Афелия Блюм – злая волшебница, от чар которой пострадал город, где живут Корица и Маргарита. Сначала она представилась добрым спонсором, готовым помочь театру. А потом чуть не уничтожила всю труппу, да и всех горожан, устроив очень необычный спектакль. Справиться с Афелией Блюм и ее прихвостнями Корице и Маргарите помогли приглашенные специально для этой цели волшебники Чертополох и пекинес Георгий, а также их друзья-помощники Сильвестр и Крапива. Все вместе они представляют собой своеобразный орден законспирированных волшебников. В обычной жизни они ничем не отличаются от простых людей, но при необходимости могут совершать самые необыкновенные вещи.
4
«Аненербе» – довольно загадочная организация, которая существовала в Германии с 1935 по 1945 год. Полное ее название звучит так: «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». Организация состояла из множества подразделений (институтов) и вела всевозможные исследования в области биологии, астрологии, минералогии, археологии, истории, древних языков. Главной ее целью было любыми способами доказать превосходство германской расы над остальными народами. По мере того, как разгоралась война, деятельность «Аненербе» все сильнее сосредоточивалась на военных исследованиях. Именно здесь курировали создание баллистических ракет «Фау». Специалисты «Аненербе» пытались извлечь выгоду даже из оккультных практик. Их не просто интересовало, в чем, например, заключается тайное значение готических башен или итонских высоких шляп. С помощью древних знаний они планировали создать самое современное оружие. В «Аненербе» не гнушались опытов на заключенных концлагерей. Например, в концлагере «Дахау» проводили эксперименты с барокамерами. Из них выкачивали воздух, имитируя высокогорные условия, где давление всегда низкое и мало кислорода, и помещали внутрь заключенных. Всего их было около двухсот, и восемьдесят из них умерли прямо в барокамере, а остальных убили позже. При экспериментах по замораживанию «подопытных» либо опускали в ледяную воду, либо оставляли голыми на снегу.
5
Порт «Кавказ» – небольшой порт на косе Чушка в Керченском проливе, который соединяет Азовское море с Черным. Отсюда ходят паромы до города Керчь. На самом деле паром – это корабль, который перевозит не только людей, но и легковые автомобили, и автобусы.
6
Бахчисарай – город в Крыму, древняя столица Крымского ханства. Его название переводится как «сад-дворец». Ханский дворец – сказочной красоты памятник средневековой архитектуры – сохранился до наших дней. Но, если вы надумаете посетить Бахчисарай, планируйте экскурсию на целый день. Из Севастополя туда можно добраться на электричке или на автобусе. Осмотрев Ханский дворец, идите вверх по улице Ленина. Через 30–40 минут вы доберетесь до Свято-Успенского мужского монастыря, расположенного в урочище Мариам-Дере (ущелье Марии). Часть его построек вписана непосредственно в белые известковые скалы. Монастырь известен с конца XV века. Места вокруг очень живописные, так что глупо отказывать себе в удовольствии прогуляться от монастыря еще выше в горы. Дорога превратится в горную тропинку и приведет вас к древнему пещерному городу Чуфут-Кале.
7
Речь идет о Свято-Климентовском мужском пещерном монастыре, который в районе Инкермана нависает над железной дорогой, как скала с окошечками и балконами. Изрезанные пещерами горы похожи здесь на пчелиные соты, а вход в монастырь представляет собой тоннель под железной дорогой. Справа от него протекает река Черная. Точная дата возникновения монастыря неизвестна. Считается, что его основал один из известнейших проповедников христианства святой Климент, которого сослали в Крым из языческого Рима. За свою многовековую историю монастырь неоднократно приходил в упадок, а потом возрождался. Последнее его восстановление началось в 1991 году. Добраться до Инкерманского монастыря из разных районов Севастополя можно несколькими способами: рейсовым катером с Графской пристани, электричкой с железнодорожного вокзала, маршрутным автобусом из центра или от остановки «5 км Балаклавского шоссе», рейсовым междугородним автобусом с автовокзала, на машине или на велосипеде.