Телега уже подъехала совсем близко, и часового можно разглядеть. Он стоит в свободной позе, винтовка за спиной. Толкаю Шифрина, и он чуть доворачивает в сторону. Часовой, чтобы не попасть под телегу, делает шаг назад. И в это время лежащий ничком Плиев кошкой прыгает на немца. Сбивает того с ног, и два тела катятся по земле…
Прыгаю за ним следом, держа в руке штык. На телеге возня, Шифрин бросил вожжи и запихивает пленному кляп.
Где эта 'сладкая парочка'?
Вот они!
Огибаю телегу, держа штык наготове.
Плиев поднимается с земли.
- Все, командир. Этот готов, - шепчет он свистящим шепотом. В свете неяркой луны вижу, как блестят его глаза.
Хлопаю его по плечу и указываю в сторону палаток. Он кивает головой, и мы осторожно движемся в ту сторону.
Вот и первая палатка.
Они абсолютно одинаковые, и как угадать, сколько в какой из них фрицев?
Ощупываю вход.
Так, здесь не завязки, а деревянные цилиндрики, продетые в петли. Типа пуговиц, у нас такие тоже применяют. Осторожно расстегиваю их, засунув наган в кобуру. Штык-нож, как пират в кино, держу в зубах.
Все, вход свободен.
Перехватываю штык и показываю Плиеву на правую часть палатки. Он кивает мне в ответ и ныряет внутрь.
Вот и я в палатке.
Тут душновато, пахнет потом и несвежими носками. Еще какой-то запах, сразу и не пойму, что это. Сено? Или еще что-то? Под ногами дерево - палатка имеет дощатый пол. А любят фрицы комфорт! Поди и на кроватях спят?
Нет, кроватей я не нахожу. Немцы навалили на пол сено, сверху застелив его брезентом. И вот уже на нем дрыхнут. Дрыхли…
- Ты как? - спрашиваю шепотом у осетина, когда мы выбираемся из палатки.
- Порядок… - он показывает мне три пальца.
И у меня фрицев было трое, да плюс часовой. Уполовинили немцев, уже легче жить…
Вторая палатка, копия первой.
Повторяю ту же операцию с деревянными застежками.
Все, вход свободен.
Плиев протягивает руку к пологу, но тот вдруг резко откидывается в сторону.
Щелчок!
Яркий свет!
В проеме стоит немец с автоматом в руках…
На какое-то мгновение все замерло.
Плиев с протянутой рукой.
Солдат с автоматом.
Из-за его плеча выглядывает второй фриц, на его лице написано удивление. В руке он держит фонарь, луч которого освещает пригнувшегося к земле Михаила.
Мне показалось, что даже ночные птицы, лениво перекрикивающиеся в лесу, прекратили вдруг свои переговоры.
Все как будто заморозилось…
Внезапно все меняется.
Стоящий у входа немец вскидывает автомат, слышен лязг передергиваемого затвора.
Второй солдат громко кричит, и в палатке начинается возня.
Нож у Плиева в левой руке, второй в ножнах, я их хорошо вижу в свете фонаря.
До немца ему около полутора метров - не успеть…
Зато от меня всего полметра.
Резко бью его ногой в бок!
Издав сдавленный возглас, он улетает в темноту, а я падаю на левый бок, в падении выдергивая из кобуры наган.
Очередь!
Меня обдает пылью и какими-то ошметками.
Второпях фриц стреляет туда, где он только что видел приготовившегося к прыжку советского солдата.
Только там уже никого нет…
Наган мой вскинут для выстрела, и только тут автоматчик начинает понимать, что что-то пошло не так… Он поворачивает голову в ту сторону, куда исчез Плиев.
Ках!
Немец дергается и что-то пытается крикнуть. Это с простреленным-то горлом? Силен мужик…
Перекатываюсь вправо.
Теперь еще стоящий на ногах автоматчик закрывает меня от света фонаря и, соответственно, от взглядов оставшихся немцев.
Только теперь фриц, наконец, начинает оседать на землю, открывая стоящего за ним солдата.
Ках!
Ках!
Ках!
Тот роняет фонарь и падает на землю. Неудивительно, я стрелял ему как раз по плечам. Надо полагать - попал.
Пользуясь секундной передышкой, лезу за пистолетом. Для этого перекидываю наган в левую руку. Пистолетная-то кобура у меня висит под левой подмышкой, и этой рукой пистолет не достать.
Вот, теперь у меня уже два ствола, можно воевать.
Под боком попадается какая-то деревяшка…
Зажимаю наган подбородком и, подхватив деревяшку с земли, с размаху закидываю ее в палатку.
- Гранатен!
Нате вам, голубчики!
В палатке начинается бедлам…
Топот ног - и на меня вылетает полуодетый фриц. Тем не менее, оружие у него есть, в руках он крепко сжимает карабин. За ним второй солдат, третий.
Не поднимаясь с земли, стреляю сразу из двух стволов.
Первый немец успевает сделать еще пару шагов и кулем оседает на землю. Второй, споткнувшись о его тело, ныряет вперед и, уже в падении, получает от меня пулю.
Третий мешком оседает в проеме входа.
Все? Не может быть! Должно быть еще, как минимум, два человека.
За палаткой слышен хрип, возня.
Перекатываюсь вправо и вскакиваю на ноги.
Там же Михаил!
Немцы, скорее всего, выскочили через второй вход! Или просто под край палатки поднырнули…
- Командир?
- Плиев?
- Я, командир!
- Там фрицы!
- Были… двое…
- Цел?
- Все в порядке, командир. Только бок болит - здорово ты меня ногой саданул!
- Раз болит, значит, есть!
- И на том спасибо…
- Там где-то фонарь фрицевский лежит, подбери его и посмотри, что там у них в палатке происходит. Может, еще кто заныкался? Только осторожнее, вон, у немца автомат возьми. Я тебя подстрахую, мало ли что…
Подобрав фонарь и оружие, он осматривает палатку. Никого, надо полагать, все немцы кончились.
Забираю фонарь и, выйдя на улицу, описываю им три круга в воздухе. Условный сигнал, теперь все остальные скоро подойдут сюда. Захожу назад в палатку. Тут уже горит керосиновая лампа. Более-менее светло. Сажусь к столику, стоящему в глубине палатки, и перезаряжаю оружие. Наган пуст, в пистолете осталось два патрона. Хреновато… у меня теперь всего одна обойма к нему осталась.
- Держи! - протягиваю Плиеву кобуру с наганом. - Вовремя ты его мне дал, видишь - пригодился!
- Спасибо, командир! - подходит он ко мне. - Я теперь твой должник!
- С чего бы это?
Вместо ответа он поднимает ногу. Не сразу понимаю что к чему и только спустя пару секунд вижу, что каблук на сапоге начисто сорван. Пулей, что ли? Так вот, какие ошметки летели в разные стороны!
- Ну, ты и везунчик! Фриц-то, считай, почти полмагазина высадил!
- Это не я везунчик! Если бы ты меня не толкнул…
- Ладно! Сегодня я, завтра ты… Потом еще кто-нибудь руку вовремя протянет. Так и выживем все вместе.
Он вешает кобуру с наганом себе на ремень, убедился, значит, что надо его под рукой иметь?
Пока не подошли остальные, осматриваю наскоро палатку. Так, что тут есть интересного?
Ремень с пистолетной кобурой. Супер! Что в кобуре? Парабеллум. Ну… в принципе, сойдет. Вешаю кобуру себе на ремень. По-русски, на правый бок. Теперь у меня оба ствола под правую руку приспособлены. Ну, если учесть, что в маузере всего одна обойма, то и оставим его на крайний случай. Наклоняюсь к автоматчику и выщелкиваю из запасного магазина с десяток патронов. Вот, теперь у меня и для парабеллума запас имеется.
Еще тут что?
Автомат. На спинке стула висит. Этот я командованию не отдам, и у меня есть, кого им вооружить.
Деревянный ящик. С патронами? Точно, теперь и у пулеметчиков запас есть чем пополнить.
Дальше осмотреть все не успеваю, на улице слышен топот ног.
На всякий случай беру автомат наизготовку.
Слышу, как бегущих окликает Михаил, и уже через десяток секунд в палатку вваливаются все остальные бойцы. Нет только Шифрина. Все верно, его с поста никто не снимал.
- Ну, ни хрена ж себе… - ошарашенно качает головой Асанович. - Вот это побоище тут у вас…
* * *- Разрешите, герр лейтенант? - в приоткрывшуюся дверь заглянул дежурный по лагерю.
- Да, Гашке, входите. Что там у вас?
- Доставили этого русского, который просился к вам на допрос.
- Давайте его, у меня не так много времени, еще предстоит работа с документами.
- Яволь!
В комнату вступил человек в советской военной форме. Ремень у него отсутствовал, и гимнастерка болталась бесформенным балахоном. В руках он комкал снятую с головы пилотку. Сделав пару шагов, вошедший остановился и робко улыбнулся.
- У вас есть причины для веселья? - резко, по-русски, спросил его лейтенант. - Поделитесь ими со мной, может быть, порадуемся вместе?
- Никак нет, господин офицер! То есть, да, конечно, я очень рад, что вы нашли время… чтобы меня выслушать… это очень важно!
- Для кого?
- Что?
- Для кого это важно?
- Э-э-э… для великой Германии, господин офицер!
- Настолько важно, что вы решились оторвать меня от неотложных дел? Вы понимаете, что мое время стоит очень дорого?
- Конечно, господин офицер! Все понимаю! Поверьте, если бы не большая срочность данного вопроса, я не осмелился бы отвлекать вас от вашей, несомненно, очень серьезной и ответственной работы… э-э-э… виноват, от службы…
Лейтенант поднял со стола серую картонную папку.
- Итак… Будрайтис Янис Арнольдович, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, призван в армию из Каунаса, боец… ну, это неинтересно… взят в плен…
- Извините, господин офицер!
- Что такое?!
- Меня не брали в плен! Я сам сдался и даже принес с собой свое оружие!
- Немыслимое приобретение для германской армии! - лейтенант скептически оглядел своего собеседника. - Да этого добра у нас и так достаточно! Как давно вы попали в окружение?
- Более месяца, господин офицер!
- Германская армия давно уже ушла вперед. От фронта вас отделяют десятки километров. Связи с командованием у окруженных войск нет. Что же такого важного может там происходить? Настолько важного, что вы решились меня побеспокоить? Все мелкие вопросы вы могли задать дежурному.
- Это не мелкий вопрос! Данные сведения могут иметь важное значение!
- Да? Ладно, - лейтенант откинулся на спинку стула. - Рассказывайте…
- Когда я попал в окружение, то сразу же хотел перейти на вашу сторону.
- Чего же вы медлили?
- За нами постоянно следили командиры и комиссары. Никому не разрешалось уходить куда-либо в одиночку, только группами. И то только в том случае, если в группе был хотя бы один коммунист или комсомолец! Да и, кроме того, господин офицер, не хотелось уходить с пустыми руками.
- Поясните.
- Ну… в том смысле, что я хотел доставить германской армии что-нибудь нужное и полезное!
- Вашу винтовку? При обыске у вас нашли крупную сумму советских денег, где вы их взяли?
- Э-э-э… ну… при отступлении снаряд попал в повозку. Там везли документы, бумаги всякие… деньги тоже были. Вот я их и подобрал. Не пропадать же добру?
- Возможно. Почему вы решили перейти на нашу сторону?
- У меня нет причин любить советскую власть! Мы жили в свободной стране. И жили хорошо! У моего отца была мельница, земля, наша семья жила счастливо и в достатке. Но после прихода большевиков, виноват, коммунистов…- пленный развел руками, - все поменялось. Мы вдруг стали экспл… эксплуаторами.
- Эксплуататорами.
- Да-да, конечно, господин офицер! Именно так! Мне не за что их любить! Это не моя власть и не моя армия!
- Ну, хорошо, с этим разобрались. Что дальше?
- Когда я решил уйти к вам, то стал искать, чем же я могу быть полезен доблестной германской армии?
- Нашли?
- Да, нашел. К нам в отряд прибыл лейтенант. Он был из интендантского управления. По приказу командира нашего отряда, капитана Кондратьева, для него стали отбирать бойцов.
- Зачем?
- Где-то в этих лесах есть тайный склад. Оружие, боеприпасы, продовольствие.
- Где?
- Неизвестно. Он заложен еще до войны. И делало это не армейское командование, а НКВД. Поэтому о нем никто из наших начальников и не знал.
- А лейтенант?
- Он знал. Потому что служил тут раньше и подвозил туда снаряжение. Но и он сам не знал его точного местонахождения, только приблизительно мог на карте участок местности показать. Вот я и решил, что такие сведения могут принести пользу германской армии.
Лейтенант заинтересованно поднял бровь.
- Гашке!
Стукнула дверь, и в комнату вскочил дежурный.
- Слушаю, герр лейтенант!
- Ройзмана сюда! Со всеми его принадлежностями.
- Яволь!
Через пару минут в дверь постучали.
- Да!
В комнату вошел сутуловатый ефрейтор в очках. В руках он держал толстую папку с бумагами.
- Вызывали, герр лейтенант?
- Да, ефрейтор. Вы ведь неплохо знаете русский язык?
- Так точно, герр лейтенант!
- Садитесь вон туда, за стол, - лейтенант указал налево. Там стоял небольшой столик. - Будете записывать все, что станет говорить этот пленный.
- Слушаюсь, герр лейтенант.
Он торопливо уселся за столик, развязал завязки на папке и вытащил из нее несколько листов бумаги. Разложил их на столе и достал пару карандашей.
- Я готов, герр лейтенант!
- Итак, - повернулся тот к пленному, - что вам известно о тайном складе русских?
- Нам сказали, что это склад вооружения и военного имущества. Мне удалось подслушать разговор лейтенанта и капитана Кондратьева.
- Каким образом?
- Ну… я случайно оказался у окошка землянки, когда они там разговаривали.
- Случайно?
- Не совсем…
- Так. Продолжайте. О чем говорили ваши командиры?
- Лейтенант сказал, что это склад НКВД. На случай войны, чтобы снабжать из него подпольщиков и диверсантов. Он тогда служил срочную службу и сопровождал колонны с грузом.
- Как фамилия лейтенанта?
- Игнатченко. Лейтенант Игнатченко Игорь Петрович.
- Где он сейчас?
- Погиб. Его убили, когда нас обнаружил немецкий патруль.
- Как это произошло?
- Мы переходили поле, когда ваши солдаты появились на опушке. Лейтенант приказал всем залечь и не двигаться. Тогда я толкнул ногой куст. Он покачнулся, и это увидели патрульные солдаты. Они направились в нашу сторону. Тогда лейтенант стал стрелять и приказал остальным сделать то же самое.
- Вы выполнили его приказ?
- Нет, ведь я уже твердо решил сдаться! Конечно, я не стрелял!
- И что было дальше?
- Лейтенанта застрелили почти сразу. Оставалось еще трое бойцов. Они стали убегать к лесу. Я не побежал с ними, а остался на месте. Из них никому не удалось убежать, ваши солдаты очень хорошо стреляют! Поэтому и я никуда не двигался, а когда они подошли ближе, поднял руки.
- Среди взявших вас в плен солдат были потери?
- Да. У них тоже были убитые и раненные, поэтому они очень сердились на меня и даже несколько раз ударили. Но я не в претензии! Разумеется, у них были причины для этого. Ведь я же не сумел уговорить остальных бойцов поднять руки!
- Вы это пробовали?
- Да. Я им кричал и показывал руками, чтобы они бросили оружие.
- Кто-нибудь может это подтвердить?
- Не знаю… Может быть, кто-то из солдат это видел?
- Ладно, об этом мы поговорим после. Расскажите, что вам известно про склад.
- Почти ничего. Знаю только, что он расположен в лесу. Как рассказал лейтенант, они привозили груз на машинах и разгружали его на какой-то поляне. Потом из леса приходили люди. После чего бойцы, привозившие груз, уезжали. Что было дальше, он не знал. Видимо, груз уносили куда-то в лес.
- Как много его привозили за один раз? И что было в машинах?
- Колонна состояла из десяти машин. Содержимое груза - ящики. Как те, в которых возят оружие и боеприпасы. Были еще бочки и какие-то тюки из плотной материи. Лейтенант сказал, что таких колонн он сопровождал около двух десятков. Вполне возможно, что были и еще машины. Дорога эта хорошо укатана, видно было, что по ней часто ездили.
- Почему он решил, что это склад НКВД?
- Он узнал одного из людей, которые принимали груз в лесу. Уже позже лейтенант видел его в городе. Тот был в форме НКВД и входил в здание, в котором располагался Особый отдел.
- Вы можете показать на карте место, куда вы направлялись?
- Нет. Я не умею этого делать. Могу только рассказать.
- Там есть какие-то приметы или что-либо особенное, по чему данное место можно найти? Река или какой-то холм?
- Не знаю. Лейтенант мне не говорил.
- Хорошо, у вас будет возможность продиктовать ефрейтору свои пояснения по этому поводу.
- Да-да! Я все подробно объясню!
- Это все, что вы можете нам рассказать?
- Есть еще кое-что, господи офицер, что вам необходимо знать.
- Что именно?
- Когда капитан и Игнатченко разговаривали в землянке, то Кондратьев сказал, мол, если все это найдем, то долго здесь можно прожить. А лейтенант ему ответил так: прожить, говорит, можно, да не всем. Тот и спрашивает лейтенанта - почему? Игнатченко говорит, что это задание он получил от Особого отдела. Склад надо разыскать, чтобы снарядить группу прорыва. В обычной ситуации, при таких недостаточных данных, никто и не стал бы искать склад. Понятное дело - его хорошо спрятали! Но сейчас особистам нужно сформировать группу из хорошо вооруженных бойцов, чтобы те прорвались через линию фронта.
- Почему группу? Почему не всех солдат, что сидят в лесу? Ведь там их много! Кстати, вы не знаете - сколько именно?
- В нашем отряде около трехсот человек. Могу рассказать, как туда пройти. Там не все хорошие солдаты, есть много тыловиков. Даже пекарня есть!
- Расскажите еще… Про особистов, я правильно говорю?
- Да-да, господин офицер, именно так!
- Да, вот про них расскажите. Кто это?
- Особый отдел дивизии. Они не с нами стоят. Где-то в лесу. Там есть еще солдаты. От них к нашему отряду приходили посыльные. Я так понял, господин офицер, что у Особого отдела есть что-то очень важное. И они во что бы то ни стало хотят доставить это за линию фронта.