- У меня тоже. Посмотри там, в моем вещмешке должна фляга лежать. В ней шнапс трофейный. Давай ее сюда, да и сам тоже глотни, не помешает…
* * *- Разрешите войти, герр гауптман? - в приоткрывшейся двери появился высокий обер-лейтенант.
- Заходи, Иоганн! Рад тебя видеть! - гауптман Кранц, привстав из-за стола, указал на стул. - Присаживайся! Будешь кофе?
- Благодарю, герр гауптман, он у вас всегда превосходный.
- У нас у всех есть свои маленькие слабости, - снисходительно усмехнулся хозяин кабинета. - Я привык к нему еще во Франции, вот и стараюсь, по мере сил, баловать себя и своих друзей. Рассказывай, что там у тебя нового?
- Все как обычно. Гоняем по лесам полуодичавших русских, вылавливаем их продовольственные команды… Рутина, одним словом. Это вообще работа для полицейских батальонов, зачем держать тут моих ребят?
- Это на самом деле так скучно?
- Ну… как сказать. Выхода-то у них нет, вот поэтому и нетрудно предсказать их действия. Они все идут к жилью, к деревням. Мы и отлавливаем их на подходе. Как правило, идут небольшие группы - человек по пять-шесть. Посты зажимают их в поле, дальше подходит дежурное подразделение - и все…
- И все эти группы идут к деревням? Других маршрутов у них нет?
- Есть. Они пытаются пробиться на восток. Некоторым это удается, и они успевают покинуть нашу зону ответственности. Но большинство мы все-таки отлавливаем.
- Угу… Держи свой кофе, - гауптман пододвинул по столу чашечку. - Сахар, сливки - бери, что хочешь.
- Благодарю, герр гауптман!
- А вот скажи мне, Иоганн, группа человек в сорок… могла бы она пройти незамеченной сквозь твои посты?
- Маловероятно. Болота - они не только русским помогают. А все проходы мы контролируем.
- Все ли?
- В основном.
- Даже так? То есть, если я тебя правильно понял, твоей команде здесь делать нечего?
Обер-лейтенант внимательно посмотрел на Кранца.
- Я так полагаю, герр гауптман, что этот вопрос вы задаете не просто так?
- Да, Иоганн, у меня есть для этого основания. На, прочитай вот это, - гауптман протянул гостю несколько листов бумаги.
Наступило молчание. Обер-лейтенант внимательно просматривал текст. Гауптман налил себе еще кофе, откинулся на спинку кресла и закурил.
- Это все? - отложив в сторону бумаги, спросил обер-лейтенант.
- Нет, конечно! Мы уже не первый день знакомы, Иоганн, неужто ты думаешь, что старина Вилли встал бы в стойку только на основе фантазий русского перебежчика?
- Я так и подумал. Наверняка есть еще что-то, что не отражено в этих бумагах.
- Есть. Ты вчерашнюю сводку происшествий читал?
- Читал. Что именно должно было меня заинтересовать?
- Сообщение о нападении на подразделение двадцатого ремонтно-восстановительного батальона.
- М-м-м… сейчас вспомню… а! Там же вырезали ножами, чуть не половину этих бедолаг! Это?
- Это все, что ты знаешь?
- Ну, в сводке больше ничего не было.
- Тогда послушай меня. Такие нападения бывают часто, это ты прав. Но! Слушай меня и отгибай пальцы. Нападавшие взяли с собой палатки. Две, достаточно вместительные. Зачем?
- Понятно для чего. Для ночлега.
- Судя по следам, их было менее десяти человек. Одной палатки хватило бы за глаза. Они рассчитаны на тридцать человек каждая. Это раз!
- Учел.
- Второе. Неисправные машины оказались заминированы. Все и очень грамотно. Во всяком случае, при попытке открыть люк одного из танков произошел взрыв! Да такой, что мы в результате получили три кучи закопченного железа и еще с десяток могил. И это - три!
- Так.
- Более того, единственный исправный танк был угнан в лес нападавшими. И вот тут есть одна любопытная деталь! Наши солдаты видели одного из угонщиков и разговаривали с ним!
- То есть?
- У танка порвалась гусеница, и сидевший за рычагами диверсант, остановив проходящую колонну солдат, попросил у них помощи!
- Он выжил из ума? Или у солдат случилось помутнение рассудка?
- Ни то ни другое. Он был одет в нашу форму и неплохо говорил по-немецки. Офицеру он представился ефрейтором ремонтного подразделения. Даже фамилию назвал правильную.
- Так… интересно!
- Только в реальности этому ефрейтору всего двадцать один год! А тот человек, что разговаривал с офицером, был уже явно старше сорока!
- Русский диверсант, знающий немецкий язык? Бывало и такое.
- Погибший ефрейтор, чьим именем воспользовался неизвестный, родом из Гамбурга. Диверсант говорил на очень хорошем языке. Офицер, командовавший солдатами, в прошлом преподавал в университете. Так вот, по его словам, собеседник из Мекленбурга. В его речи присутствовало несколько характерных для этой местности оборотов. Это уже четвертый палец, Иоганн! Каковы будут твои выводы?
- Попробую подытожить. Палатки - они необходимы для организации лагеря. Два взвода.
Профессиональное минирование - сомнительно, чтобы это могли осуществить окруженные русские. Им-то уж точно не до этого. Сорокалетний диверсант, с хорошим знанием немецкого языка. Наконец - танк. В лесу он явно не нужен. Да еще и этот склад…
- Итого?
- Они готовят группу прорыва. Сведения, указанные в этом документе, подтверждаются…
* * *- Хорошо! - старший лейтенант Хворостинин на секунду прикрыл воспаленные от постоянного недосыпания глаза. Потер лицо ладонями. - Продолжайте, Гришанков, я вас внимательно слушаю. Что еще показалось вам необычным?
- Вот я и говорю, товарищ старший лейтенант, сначала-то мы особенно внимания никто и не обратили. Да приемы необычные и то, что командир нам говорил, уж больно не похоже было на все, что нам раньше показывали. Демин сказал, мол, всякое бывает. Он разок видел бойцов из этого… как его…ос…ос… не помню.
- Осназа?
- Во! Точно, товарищ старший лейтенант, и командир так говорил! Так Демин сказал, что и они что-то похожее вытворяли.
- А что еще привлекло ваше внимание?
- Как командир по лесу идет. Он ног от земли и не отрывает почти, разве когда через дерево или корягу перешагнуть надо. А когда перебегает куда, так вообще смотреть смешно.
- Отчего же?
- Так и тогда, ноги, словно по земле волочит и весь как-то из стороны в сторону вихляется.
- Зачем это?
- Мы тоже сразу не поняли. Опять Демин сказал - так его ж и не слышно почти! А тут уж и я заметил. Когда смотришь на него, все видно хорошо. А взгляд отводишь - нет его на месте. И только потом замечаешь, да вот же он! Уже метров на десять отбежал и дальше спешит. Не цепляет глаз такую манеру бегать-то!
- Интересно… Что же он вам про это сказал?
- Мол, учили его сотрудники НКВД…
- Кто?!
- НКВД… там учили, на Колыме.
- Не обращайте внимания, Гришанков, это я с усталости так… продолжайте.
- Да в общем все… Потом уж мы к дороге вышли. А там - голоса!
- Чьи?
- Так непонятно же! Далеко они были. Вот Котов и сказал: 'Тут меня ждите'. И ушел.
- Один?
- Один. И даже винтовку оставил.
- Как же он так, без оружия-то пошел?
- А у него пистолет есть! Маленький такой! И носит Котов его хитро - под гимнастеркой он висит, почти под мышкой. Пистолет и не видно вовсе. Я так только когда телегу грузили, его разглядел.
- Чей пистолет? Наш?
- Не видел я…
- Ладно, это неважно. Что дальше было?
- А вернулся командир, винтовку взял и нас зовет. Вышли мы на дорогу - а там телега! И два немца. Один холодный уже, а второй связанный, на телеге лежит. Сели мы на телегу и поехали. В дороге Котов объяснил, мол, там фашистские ремонтники стоят, надо их задавить.
- Как?
- Задавить… так и сказал. Объяснил, кому и что делать, куда идти. С собой Плиева взял, да Шифрина. Вот. Мы с Асановичем ушли в лес и стали ждать.
- Долго ждали?
- Ну… час почти. Потом вдруг выстрелы захлопали. Мишка пулемет вскинул. Все, говорит, попались наши, надо прикрывать! Но стихло все, а тут и сигнал - фонарем в воздухе помахали. Значит, все в порядке, идти можно в лагерь.
- А кто сигналил?
- Я не знаю, товарищ старший лейтенант.
- Хорошо, продолжайте.
- Ну вот, пришли мы в лагерь, а там… Кровишша! В первую палатку так и войти страшно! А во второй - немец на немце лежит и все мертвые.
- Кто ж это их так?
- Котов и Плиев. Шифрин на посту стоял. Дорогу он охранял, вдруг поедет кто?
- И что же вам сказал тогда командир?
- Ничего не сказал, приказал оружие собрать и патроны. Начали мы все это на телегу грузить. Снаряды из танка вытаскивали. Демин с Котовым полезли танки минировать, сказали, чтоб не совался никто. Палатки мы разобрали и тоже на телегу свалили. Их сейчас медики ставят, я видел. Вот. А потом уже, когда перекур был, Плиев и говорит нам, мол, не знаю, кто там нашего командира учил и чему, но на узкой дорожке я с ним повстречаться бы не хотел. В том смысле, говорит, что я и сам-то не подарок, а уж супротив него - так и вовсе щенок!
- Так и сказал?
- Так. Мы еще удивились все. Плиев-то мужик серьезный, даром, что нерусский. С ним ругаться - упаси бог!
- Вы верующий?
- Нет, товарищ старший лейтенант, это так… к слову пришлось.
- Хорошо. Продолжайте.
- А дальше в танк мы сели. Котов и я. Ребята-то раньше отъехали, повозка, она медленнее двигается. Командир еще танки осмотрел, да и поехали мы. Только недалеко. Гусеница у нас рассыпалась. Ох уж он и матерился! Потом говорит, полезли - будем танк чинить. Только не вышло у нас ничего…
- Отчего же?
- Не выходит вдвоем-то. То танк не туда дернется, то просто силов не хватает, чтобы железяку эту тянуть. Котов плюнул, кувалду бросил, да и говорит - собирайся! Черт, говорит, с ним, с танком этим, не починим мы его вдвоем. Я и полез в башню, чтобы пулемет вытащить. И тут вдруг он мне страшным шепотом говорит - сиди тихо! Немцы идут и много их! Не шевелись и не стреляй.
- Почему не стреляй? Вы же в танке, это крепость!
- У той крепости, товарищ старший лейтенант, на корме две бочки с бензином привязаны были. Не то, что гранатой - пулей поджечь можно. Там и сгорели бы ни за понюх табаку. Но я в плен не собирался! Гранату вытащил и говорю командиру, мол, полезут фрицы - так всех взорву!
- А он?
- Взрывай, говорит. Только обожди, пусть их побольше влезет.
- Понятно.
- Немцы подошли, и командир их рукой машет, Котова зовет. Тот подбежал, вытянулся, чудно как-то не по-нашему, да и стал с ним говорить.
- По-немецки?
- Ну да. Котов сказал нам, что язык знает, но не очень хорошо. Правда, как он с немцем этим говорил… не сказать, чтоб плохо. Во всяком случае, этот фриц, да и другие его потом хорошо понимали. По плечам хлопали, смеялись. Котов их сигаретами угощал. Они помогли ему гусеницу на место поставить и ушли. Напоследок их офицер что-то командиру выговаривал, да пальцем грозил.
- Просто ушли?
- Да.
- И вы не пробовали по ним стрелять? Это же фашисты! Враги нашей Родины!
- Командир не разрешил…
- Для того чтобы врага бить, особого разрешения не надобно, товарищ боец!
Гришанков вскочил и вытянулся по стойке смирно.
- Садитесь! - махнул рукой особист. - Потом что было?
- Котов водку достал и мы выпили. У него целая фляга была. Посидели еще, да и поехали. Вот сюда и добрались. Ребята уже в лагере были. Нас ждали. Капитан как на нас глянул, так и сказал - отдыхать! Всем отдыхать! Вот и все…
Особист встал и начал расхаживать по землянке.
- Да сидите, Гришанков, сидите… - махнул он рукой вскочившему снова бойцу. - Да… А как так вышло, что вы все видели? Вы же, если я не ошибаюсь, в танке сидели, а не в обычной машине? Стекол там нет и окон тоже.
- Так там, товарищ старший лейтенант, штуки эти есть, чтоб наружу из-под брони смотреть. Вот я и смотрел. Вблизи, правда, видно плохо, да и не слыхать ничего. Люк еще башенный приоткрыт был. Из него тоже смотреть можно. Только я это делать опасался - а ну, как заметят?
- То есть, как я вас понял, были моменты, когда Котов из вашего поля зрения пропадал?
- Откуда?
- Ну, вы его все время видели? Или были моменты, когда он с глаз исчезал? Присаживался или уходил куда-то.
- Были, конечно, товарищ старший лейтенант. Только он надолго не пропадал.
- А поговорить с кем-то он там мог? Так, чтобы вы не видели?
- Так он и у меня на глазах мог это сделать, не задумываясь. Языка-то немецкого я не знаю… - пожал плечами боец. - Как понять, о чем там разговор?
- Немцы ничего ему не передавали?
- Нет. Я этого не видел. Вот сам Котов передавал, он и в танк для этого заглядывал. Взял сигареты, которые мы у немцев в палатке нашли. Он их немцам отдал, вернее, тому немцу, что ими командовал.
- Офицеру?
- Ему-то они зачем? К танку же не все солдаты подошли. Только с десяток их и было. Вот ими какой-то фриц и командовал. Здоровый такой… Он сигареты и взял.
- А что ж фрицы в танк сами не заглянули?
- Так Котов тряпку вонючую на люк положил. Масляную всю и бензином провонявшую. Вот и не захотел, наверное, никто форму пачкать.
- Ну да. Убрать тряпку им, надо полагать, гонор помешал… Скажите, Гришанков, а вот стреляет командир как? Хорошо?
- Я тех немцев, что они с Плиевым побили, сам в кусты оттаскивал. Вот и посмотрел…
- И как?
- Хорошо стреляет. Почти у всех убитых попадания в голову, только у одного - в горло. Да еще у одного аж три пули сразу! В каждом плече и в голове. А Михаил говорит…
- Кто?
- Ну… Плиев, его Михаилом зовут.
- А-а-а…
- Так вот, Михаил говорил, что Котов стрелял лежа, да еще и с боку на бок при этом переворачивался. Навскидку стрелял, из пистолета и из нагана сразу.
- А револьвер он где взял? И вертелся зачем?
- Наган ему Плиев отдал, он у него в вещмешке лежал. А зачем вертелся… Не знаю я, может, чтоб немцы не попали?
- Они стреляли в ответ?
- Да. Плиеву, вон даже каблук на сапоге оторвало!
- С какого расстояния? И из чего стреляли?
- Дак, с порога и стреляли. До Котова там рукой достать можно было. Да и до Плиева тоже. А стреляли из автомата, немец все патроны высадил.
- И не попал?
- Каблук Михаилу оторвали, а так все…
- Хм! Чтоб я так жил… Еще что-то любопытное заметили?
- Так… мелочь…
- И все же?
- Когда Котов с немцами разговаривал, он трофейный пистолет передвинул на живот. Так немцы его носят. До этого-то он у него правильно висел, как положено, на правом боку. А когда фрицы ушли и он в танк залез, так пистолет-то у него слева и остался. Так он всю дорогу и ехал.
- Дальше…
- Там пришлось на дорогу вылезать - дерево мы оттаскивали. Телега-то поуже будет, она проехала. А нам эта ель мешала сильно. Так вот, стали мы ее тащить, как вдруг в кустах - хрусть! Котов и выдернул пистолет. Левой рукой. Да ловко так!
- Что ж с того?
- Привычно ему кобуру так носить…
* * *Сразу после завтрака я погнал свою команду на занятия. Капитан еще вчера разрешил эту тренировку и даже дал добро, чтобы бойцы немного постреляли. Учитывая дефицит боезапаса, можно было только радоваться такой необъяснимой щедрости. Правда, от лагеря пришлось топать версты три, да еще и в овраг залезать…
Надо было этим заняться именно сейчас, пока новых приказаний от капитана еще не последовало. Натаскать бойцов совершенно необходимо. Запах жареного я ощущал прямо-таки всеми органами чувств. Пока немцы терпели присутствие в своих тылах остатков разбитых советских частей. Пока…
Но долго это продолжаться не могло. Во всяком случае, насколько я помнил реальную историю, к моменту начала Демянской операции тут уже никакими окруженцами и не пахло. Успели фрицы тылы зачистить. Исходя из этого, никаких перспектив от дальнейшего сидения здесь я не находил. Вывод? Надо уходить. Желательно - неслабой группой. Так что несколько более-менее подготовленных солдат тут явно лишними не станут.
Пойти к капитану и выложить ему свои соображения?
Можно.
Да только толку с этого не будет. Кто я такой в его глазах? Ни документов, ни легенды более-менее связной у меня нет. Как я сумею объяснить ему свою странную осведомленность о будущих событиях? Да и заокеанские штучки… про них тоже помнить следовало.
Была у меня одна мысль…
Ни секунды не сомневаюсь в том, что Травников уже поставил на уши весь личный состав управления. Так или иначе, а попытку вытащить меня отсюда они просто обязаны предпринять. Стало быть, уходя из этого района, я шансы на свой возврат существенно уменьшу. Или нет?
Суммируя все доводы, прихожу к следующим выводам. Поиски заокеанских штучек надо продолжать. Чем ближе я к ним окажусь, тем реальнее выглядят мои шансы на возврат.
Значит, группу готовим. Максимально тщательно и придирчиво. Поменьше поспят - подольше проживут.
- Так, соколики вы мои ясные… Становись!
Бойцы быстро построились.
- То, как вы все вчера сработали, командование еще оценит. Может быть… А от себя хочу сказать - вышло неплохо. Но пока не более того! И какой из всего этого будет вывод?
- Бегать будем… - вздохнул Демин.
- И это тоже. Но чуток погодя. Пока что мы с вами будем учиться стрелять. И драться. Всем, что под руку попало.
Строй приободрился.
- Проняло? Тогда - общий вопрос!
Поднимаю руку.
- Вот, перед вами цель. Моя ладонь. Асанович, выходи вперед, первым будешь.
Он делает три шага вперед и останавливается.
- Пулемет с плеча снимай и целься. Вот, прямо в центр ладони.
Секунда-другая, и черный зрачок ствола уставился в мою сторону.
- Видишь цель?
- Вижу.
- А вот так?
Ладонь моя задвигалась вправо-влево. Еще быстрее… вверх-вниз…
- Не вижу. Потерял.
- Отчего?
Асанович удивленно смотрит на меня.
- Ну… быстро вы ей машете…