Я несся в потоке людей, их теней, теней вообще. Навстречу такому же потоку. Захлестывающему с головой, сшибающему с ног. Боль билась в висках басовой струной, рвущейся на самой низкой ноте.
Я смотрел в эти лица. И не видел ничего. Это Серийные Убийцы вышли на охоту. Их ноздри втягивали воздух, вынюхивая добычу. Падальщики. Все эти тени скользили рядом со мной, навстречу мне, сквозь меня. Они шли убивать, они убивали уже сейчас. Ежесекундно. Смерть не случайно выбрала их на роль своих Апостолов…
-- Стреляй в меня -- Жри меня -- Плюй в меня -- Волоки на дыбу -- Вздерни меня --
Игра на выживание. Или извечная погоня Ахилла за черепахой. Колючая проволока сомнений, обхватившая голову словно терновый венец. Лысый череп моей Голгофы.
В этом бреду тонули капли дождя, сырые шаги, слезы, время и пространство. Я бежал сквозь пустыню. Видел безумцев, изрыгающих Проклятия. Торговцев Смертью. Жрецов Отчуждения. Колоссов Сумасшествия. Серых Штурмовиков, прочесывающих квартал. Проверяющих Регистрацию в Системе. Бросал лепестки черных роз на окровавленные алтари Страдания. Кем я был? И был ли?
Монстры моего собственного разума преследовали меня. Шли по следу. Искали. Рассекали пустоту рубцами Факельных Шествий. Я уходил безликими дворами, прятался…
Спустился в Подземку. Нырнул в облако Безглазых. Бесцельно Бредущих. Прячущих Лица. Наивно искал тепла, прижимаясь к соседям. Ощущал лишь холод и отчуждение. Меня трясло. Озноб рвался из темной пасти Тоннеля, пробирал до мозга костей. Грохот и хохот.
Куда ты? Постой. Некуда спешить. Жизнь – вспышка молнии в кромешной темноте. Раз – и погасла. Ничего нет. Кроме бесчувственной Пустоты.
Еле выбрался из Лабиринта. Минотавр сожрал меня, но не смог переварить. Он вышвырнул меня на поверхность вместе с потоком мирской рвоты. Сгустком крови. Плевком, растертым по асфальту. Наркотическим бредом. Потоком сознания. Я расплылся по Поверхности, ища Свою Точку. У каждого есть Своя Точка.
Крики детей, заливистый смех и звон колокольчиков. Человек, умерший в сточной канаве. Все перемешалось. Словно краски на полотне импрессиониста. Разорванный миг.
Ощущение Вибраций. Где-то глубоко. Глубина есть во всем. Осознай-ка Это. Осознай себя червем, ибо червем ты и являешься. Червь же точит тебя изнутри.
Я узнал это место. Подобно тысячам других, которые я приволок с собой из всех Прошлых Жизней. Здесь топорщились над океанской гладью Камни Забвения. Я взобрался на них. Истерзанный. Истощенный. Полумертвый.
-- У каждого есть лишь миг Осознания и лишь миг Прозрения, запомни, лишь один миг--
Я взглянул на небо. Ветер надорвал девственную плеву туч, и Свыше хлынул солнечный свет. Языческий пляс пестрых лучей. Заиграл бликами на воде. Я видел бушующий океан. Океан человеческих сердец. Рваные лохмотья туч над ним. И Свет. Свет, льющийся сверху.
Мостом Бытия, сломанным позвоночником Мироздания протянулась через все небо Радуга. И я увидел. Его. Исполинского Будду, расцвеченного миллиардами красок. Осененного пламенем звезд. Он хохотал. Безумным смехом. Смехом Обреченного. Или Просветленного. Не важно.
-- А теперь запомни последние строки, ибо в них скрыт смысл всего --
И я понял. Каждую секунду мы воруем что-то у себя. Каждую секунду находим. А Ему плевать. Он просто смеется. Как лицо на картинке. Как тени Будущего, кружащие над пожаром Прошлого.
Это был Он. Все – и одновременно Ничего. Просто Будда. Будда, смеющийся в небесах. Да, это был он. Таким я его и запомнил…
Something…
Ночь – плоть, разъеденная гангреной. Асфальт блестит от осадков. Щупальца многоэтажек тянутся к небу. Окна верхних этажей матово мерцают.
- Я тебя люблю… - губы сливаются в судорожном движении, слюна мешается с чем-то горячим, чем-то большим, чем кровь. – Я тебя хочу… - плоть проникает в плоть, торжествуя, взрываясь криком…
Миллиарды молекул. Гранит. Вещество. Материя. Стена. Комната. Холодная. Лишь язычок синего газового пламени. Ложка в дрожащей руке. Выкипающая жидкость. Покрасневшие глаза. Нарастающий импульс. Шприц. Контроль. Алое мешается с прозрачным. Уходит в плоть. Тишина. Зубной скрежет. Приход. Меркнущий импульс. Сила. Слабость…
Паук, раскинувший сеть, выжидающий жертву. Запах смерти. Запах страха. Множество тонких маленьких лапок внезапно оживают, и он начинает движение. Одновременно железы вырабатывают яд. Щели, испещрившие стену. Сотни микроскопических щелей. Для паука – это тоннели. Ходы, связывающие охотника и жертву. Пространство, связавшее воедино рефлективное возбуждение и рефлективный ужас…
- Я не верю в смерть. Потому что это конец, а как может быть конец у того, что не имеет начала? Закрой глаза. Поверь буддистам с их реинкарнациями. Ты стоишь перед стеной, высокой стеной. Она всюду, со всех сторон. Из-за нее не видно солнца. Тупик? Конец? Приставь лестницу и убедись, что нет. Скала. Обагренные закатом пики гор. Конец? Сделай шаг и начни полет. Берег. Бирюза, впившаяся в желтый песок. Слизь медуз. Рваные клочья пены. Соленые капли на ботинках. Конец? Там живут рыбы и моллюски. Это начало.
Потолок. Абажур люстры. Нервно моргает свет. Скрип веревки. Человек повесился. Это маленький принц. И его большой мир вокруг. Он обмочился. Обвис. Но он – нерв. Болезненный. Напряженный. Начало.
***
Они тратят свои деньги, вкладывая их в бизнес, в недвижимость, в автомобили… Они тратят свои деньги на наркотики. Они живут от ломки до ломки. Страх – вот что довлеет над ними. Страх – вот что ведет их. Правит ими. Для них нет правительств и президентов, страх – их царь и бог. Человек без лица, что наблюдает из темноты; тот, который дергает за нити… И марионетки пляшут…
Рассвет.
Полоса звездного неба нехотя отползает, подминаемая кровожадным востоком, словно бы бульдозер стирает ее своим беспощадным стальным ковшом. Через пять минут стекла станут похожи на лакмусовые бумажки. Я отворяю окно в надежде увидеть восходящее солнце.
Ничего. Бетонная масса многоэтажки напротив отгородила светило от меня навсегда. Ледяная тень затопила двор до краев, наполнив его страхом и безысходностью.
Внизу блюет человек. Его худое изломанное судорогой тело согнулось пополам над мусорной кучей. Холод и мрак обступили его. Редкие окна проснувшихся людей смотрят на него волчьими глазами. Его стон напоминает крик раненого зверя.
Разрисованный граффити забор вытянулся оградой концлагеря. Солнца нет. Лишь клыки небоскребов, впившиеся в небо. По ним стекает кровь солнечного света. Рассвет.
Рассвет, которого я никогда не увижу.
Отчаяние.
Системные ошибки никогда не бывают случайными, уж поверьте. Добрый телеклоун никогда не расскажет тебе об этом, но это так. Красивые картинки из сладких грез. Торговцы Иллюзиями, равно как и Пожиратели мозгов, знают об этом. Система сама подсовывает тебе свой товар. Мир полон наркотиков, и твое любимое шоу – не исключение.
Потребляй. Пожирай. Саморазрушайся. Огромный Червь правит миром, и ты его кормишь. Детские сны горных вершин. Морды кровожадных чудовищ из телеэкрана. Ты на крючке.
Сладкая вата у тебя во рту – вот твои кошмары. Твой будничный кайф. Система подсовывает тебе сироп, экстрагированный из человеческих сердец. Выпей, парень, выпей. Все твои иллюзии с тобой, будь здоров.
Диснейленд позапрошлых вторников. Шоколадная реальность. Не думай. Отключи сознание. Усни среди лепестков и половых губ. Расклад ты знаешь.
Отчаяние растет. Крик в пустоту. Крик в черные окна Разума. Тошнота, подступающая к горлу. Лезвие бритвы, усердно кромсающее плоть. Призраки из шкафа. Разрыв проводов. Смерть нейронов.
Эшафот давно сколочен и толпа собралась, чтобы поглазеть на казнь. Пустая квартира, полная пауков и страхов. Голый, свернувшийся в позе эмбриона, ты валяешься в углу. Иллюзий больше нет. Есть лишь боль. Время Уныния прошло, наступает Эпоха Отчаяния.
Солнца гаснут, оркестры играют траурные марши. Звезды рассыпаются в руках как труха. Вечная тьма в запертой комнате. Вечные рабы, живущие здесь. Телевизионные убийцы и Пожиратели мозгов. Мы – лишь тени самих себя. Не верь никому. Не верь себе.
Великий обманщик дурачит тебя, дурачит меня. Слишком много воздушных шаров. И твое бальное платье. Сиськи и мокрощелки. Нет ничего. Мыльные пузыри. Похищенное сознание. Мы живем в Эпоху Отчаяния.
Продано! Продано! Крик мечется под потолком, резко падает вниз и вонзается в твою грудную клетку. Он вырывает сердце и бросает его в центр жаждущей расправы толпы. Кончено! Кончено!
Занимаясь любовью с Пустотой. Штурмовики здесь, они рядом. Они унюхали тебя, приятель. Целомудренная действительность. Почти как девственность. Девственность, которой мир лишился на руинах Хиросимы. Твой сладкий яд.
А по ночам приходят они. Торчки, подсевшие на зарин. Боевое отравляющее вещество. Красные глаза, острые клыки. Прикасаясь к ним. Ощупывая реальность. Ты чувствуешь покалывание на кончиках пальцев. Ты – один из них. Отчаявшийся.
Слезы превращаются в кислоту. Чувства становятся куклами из папье-маше. Лужа блевотины растекается по алтарю. Выжидая в Притоне. Молись. Но это никому не поможет.
Я знаю. Ты знаешь. Но больше сказать нечего. Поймай саламандру за хвост. Поймай самого себя в темных коридорах реальности. Расщепленная на атомы действительность. Квази-бытие.
Карты сданы. Игроки замерли в ожидании. Ну, кто рискнет? Опасность космического размножения. Новый системный вирус. Он ползет и поглощает все. Мы принадлежим Червю. И только он знает, что будет дальше.
Бомбы падают с небес подобно искрам психоделического фейерверка. Дети восторженно поднимают свои руки навстречу им. Улыбки плавают на дне океана. Секунда, две… Взрыв. Все меркнет. Помрачение? Возбуждение… Свет – яркий, как плеск ржавого ведра о воду на дне старого колодца. Пульсирующие конечности. Бьющая фонтаном кровь. Беззвучный плач, рвущийся из разорванного живота.
Палачи здесь. Они пришли за тобой. Их интересуют твои сны. Они заберут их. Ночи будут полны ментального молчания. И тьмы. Круг разорван. Океан Отчаяния бьется о стены домов. Бесконечности больше нет.
Пределы видны, и ты знаешь, что делать. Твоя Голгофа здесь. Твое распятие сейчас. Гнусный обманщик. Бесплодный творец. Получи свое! Получи себя!
И умирают рассветы, и гаснут закаты. И нет прошлого, нет настоящего, и очевидна иллюзорность будущего. Разложение идет полным ходом. Еще одна мумия. Бездонность глаз. Черные провалы страха. Ты здесь. Сейчас. И больше никогда. Отчаяние.com
***
Сон… Конец коридора… Чьи-то шаги… Ты боишься, ждешь. Чего-то того, что неизбежно произойдет. Так должно быть. Так будет. Мы не в силах менять. Сны сами приходят к нам, и мы становимся актерами, режиссер – некто свыше, некто извне. Безвестный демиург, в руках которого главное – наши души. Ибо сон… сон есть пограничное состояние между жизнью и смертью. Мы спим одну треть своей жизни. Одну треть жизни мы умираем. Мы привыкаем к тому, большому, странному, холодному, мистическому сну, который ждет нас в конце. Все мы – Убийцы. Убийцы самих себя. Рыцари Смерти. Гремя латами, идем по коридору. Навстречу себе. Навстречу своему страху. Не надо слов. Молчание… И все мистические отголоски во мне льются чистой песней отречения.
Мышеловка.
Побег в Страну Иллюзий сквозь Туман Отчаяния. Посты на всех дорогах. Тотальная проверка. Тотальная чистка. Смех Будды в небесах. Никто не поможет.
Ты поставил не на ту лошадку и проиграл. Беги. Это все, что тебе остается. Знание приносит боль. Боль приносит страх. Страх – краеугольный камень мироздания.
Черный провал города. Он раскинулся на много километров, похожий на огромную женщину с раздвинутыми ногами. Между ног – сырость холодного залива. Кровь, бегущая из вскрытых вен. Уходящая в Океан Грез. Навстречу Розовым Мечтам. Декабрьский холод, кристаллизующийся на подкладке потертой армейской куртки. Ты – узнаваем.
Прячь лицо в ладони. Ощущай липкий пот, сочащийся из пор кожи. Ощущай лаву, рвущуюся из алых разрывов на груди. Ступенчатый сброс. Сбой твоей личной Системы.
Никто не уйдет от них. Штурмовики Системных Ошибок следуют за тобой. Ты – их добыча. Их послала Смерть. Беги.
Но это бег никуда. Ты просто топчешься на месте. Огромные живые мокрощелки прыгают на тебя из-за угла с одной лишь целью – сожрать. Ужас в стекленеющих глазах. Удары сердца, похожие на пульс далеких галактик. Раненые звери уходят сквозь горящий лес. К своей личной Пропасти.
Наступление сумерек похоже на свист лезвия гильотины, срывающегося с мертвой точки. Ты в пути. Ты всегда в пути. Ты бредешь сквозь тьму и метель в неизвестном направлении. Единственное, что движет тобой, - это страх. Боязнь умереть. Сдохнуть в сточной канаве, подобно крысе. Или отдать концы в теплой ванне, захлебнувшись собственной рвотой, сжимая дряблый член в руке. Беги.
Стены, стены... Ты строишь их везде, куда приходишь. Ты пытаешься отгородиться от внешнего мира. Ты никогда не видел ничего, кроме стен. Каменных стен Отчуждения. За каждой стеной тянется еще одна стена, миллионы параллелей. Но однажды эти параллели пересекаются.
Ты заперт. Пожиратели Мозгов тут как тут. Следом за ними придут Штурмовики. Это не игра, парень, это уже серьезно. Ты влип. Слишком много соблазнов.
Каждую секунду мы умираем. Умирает что-то в нас. Умирает Время. Слепым бельмом наползает Хаос. Истинный хозяин всех земель. Беги.
И вот параллели сходятся в точке. Идти больше некуда. Ты здесь и сейчас. Замкнутый. Пустой. Разбитый. Окруженный высокими стенами, созданными твоим сознанием. Ты знаешь это место. Ты видел его миллионы раз в своих снах. Впадая в кому. Ныряя глубоко внутрь себя. Распадаясь мириадами потухших солнц.
Это мышеловка.
Электричество.
Тот, Кого Я Не Ждал, выстрелил мне прямо в лицо. Последнее, что я видел, - это ствол его охотничьего ружья, окутанный облаком порохового дыма. Потом была чернота. Представьте себе: огромное звездное небо, большая медведица, я… Мы – одной крови. Он и я. Только у него есть ружье.
По оборванным проводам, повинуясь неведомой силе, ползут электроны, сотни микроскопических заряженных частиц. Почти как пыль. Как дробь. Мне больно.
Штурмовик. Он стоит надо мной и смотрит на мое поверженное тело. Я – его жертва. Он – хищник. Боль, страшная боль пронзает меня, выжигает мозг. Алое пятно занимает все пространство, растекается, ползет – соленое, теплое…
Так-то вот. Провода провисли надо мной от снега. Белая шапка легла всем весом на эти провода, и они прогнулись. Прижались к земле. На это больно смотреть.
Он ужасен. Черный капюшон его плаща откинут, и я вижу крупное лицо с мощными челюстями, каменными скулами. Он небрит. Я бы не сказал, что щетина ему не идет. Его лицо очень мужественно выглядит небритым.
Я лежу возле поваленной линии электропередачи. Вчера была буря. Обрыв линии. Я не понимаю, как нас до сих пор не убило. Здесь десять тысяч вольт…
Он смеется, его зубы… Его зубы огромны. Это полмира. Два ряда белых, ослепительных зубов. Они как снег. Еще мне больно…
Он перезаряжает ружье. Это не оставляет мне шансов. Жаль. Притон раскрыт, скрываться больше нет смысла. Торговцы Иллюзиями могут в таком случае подсунуть какую-нибудь дрянь, но она мне не нужна. Я сдохну как собака, но видя мир таким, каким он и является. Куча дерьма.
Электрический ток – дельная вещь. Электрические ночи твоих городов затмили звезды. Ты хотел этого? Поставь на колени Вселенную. Поставь на колени Прошлое. Поставь на колени Время. Смерть…
Да, вот о чем я не подумал: электричество – это Смерть. Ровно настолько, насколько и жизнь. Он смеется мне в лицо. А я… я остываю.
Снег забирает мое тепло. Все, мне крышка.
Кончился ток.
Гаснет свет.
Я устал.
Устал бороться со смертью.
Электричество борется с темнотой, раскаляя добела вольфрамовую нить; я борюсь со смертью, пытаясь остановить кровь, пытаясь сделать на один судорожный глоток воздуха больше. Сущность жизни – воровство. Мы воруем у Смерти. Она – хозяйка. Она гневается. Еще бы – ее обокрали!
Кончается электричество.
Гаснет свет.
Мне уже не больно.
Он убил меня. Выстрелил мне в лицо. Посмеялся надо мной. Хозяйка послала его забрать свое добро назад. Проучить вора. Наказать его. Она права.
Абсолютно.
Комната (Рассказ).
Целесообразно сразу задаться вопросом: а существует ли комната? Является ли она частью объективной реальности или вся от начала – плод воображения, так сказать, квинтэссенция помыслов и представлений о ней?
Возможно, она подобна запечатанному конверту, в котором нет письма; она – тайна, не имеющая разгадки или же разгадка, существующая при отсутствии тайны. Не важно. Возможно, природа комнаты такова, что нельзя однозначно сказать: относится ли она к внешнему миру или исключительно к нашему сознанию.
Четыре ее стены обклеены выцветшими обоями, модными в прошлом веке, под которыми скрываются старые газеты, несущие обрывки призрачной информации, обесценившейся за многие года, прошедшие с тех пор, как газеты попали в комнату. Хроники войны, герои которой давно почили в забвении, новости с летней олимпиады, наша сборная тогда выступила неважно, проходные статьи на такие же проходные темы, биографии знаменитостей, большинство из которых были мертвы уже тогда, не говоря уж о сегодняшнем дне (алкоголь, ожирение, героин и злоупотребление косметическими средствами – вот что их сгубило). В каком-то роде они похожи – эти газеты и комната – всеми забытые и впавшие в безвременье, покрытые толстым слоем пыли реальности, вещи сами в себе, сокрытые, существование которых фантомно и, по сути, недоказуемо. Но газеты – это лишь часть комнаты и только.