Калягин вытащил из багажника сумку, щелкнул брелком сигнализации, роскошная машина, коротко гуднув, мигнула фарами. Затем Андрей вошел в подъезд. Ася, полная решимости, надумала подождать его, она знала, что репетитор занимается с детьми по два часа. В принципе можно было уйти и вернуться к определенному времени, но Ася побоялась рисковать. Она потратила много сил, чтобы подстеречь Андрея, и теперь хотела довести начатое дело до конца: схватить Калягина за рукав и потребовать объяснений.
Ася села на скамеечку поодаль от дома и уставилась на подъезд, куда вошел Андрей. Она приготовилась к длительному ожиданию, но буквально через полчаса дверь распахнулась, и появился Калягин. Безупречный его вид портил мешок с мусором, который Андрей нес в руке. Спокойным шагом Калягин пересек двор и выбросил ношу в контейнер, а потом вернулся в подъезд.
Ася замолчала и принялась терзать сигарету, когда тонкая белая бумага лопнула, и мелкое коричневое крошево высыпалось на колени девушки, я не выдержала.
– И как ты поступила?
– Никак, – слабым голосом ответила Ася, – поехала домой.
– Не стала выяснять отношения?
– Нет.
– Почему? – недоумевала я. – Специально его подстерегла и ушла! Странная ты, однако.
– Нет, – печально улыбнулась Ася, – просто я сразу поняла, в чем дело. Другую он завел, поэтому и придумал повод, чтобы меня бросить. Наверное, боялся: начнет бабенка плакать, за пиджак цепляться. Вот уж не ожидала от Андрея, неужели он не понимал, как я его люблю! Ему бы сказать честно: «Извини, дорогая, я другую нашел».
Мне спокойствие и счастье Андрея дороже собственных эмоций. Только он решил сбежать, объявив меня виноватой, не слишком красивый поступок…
– С чего ты решила, что у него новая любовь?
Ася включила зажигание.
– Когда мы вместе жили, он всегда мусор выносил, целовал мне руку и приговаривал: «Грязная работа для мужиков, эти пальчики должны быть знакомы только с колечками и духами». Наверное, как все «ходоки», он имеет привычные приемы обольщения женщин.
– И ты после всего явилась к нему на похороны! – вскипела я. – С цветами!
– Я его люблю, – ответила Ася, – и буду любить всегда, даже мертвого.
* * *Домой я неслась как на крыльях. Адрес любовницы Калягина надежно хранил в памяти диктофон. Ася назвала улицу и номер дома, единственное, чего она не знала: в какую квартиру входил ее бывший любовник, но уточнила:
– Там в здании три подъезда, он направился в средний.
Я ликовала, в пятиэтажках, как правило, на лестничных клетках всего четыре двери. Узнать, где обитает дама сердца Андрея Львовича, не представит труда, Гри просто обязан похвалить меня.
Но он лишь проронил:
– Молодец, завтра поедешь и выяснишь у любовницы, что к чему.
– Можно после обеда? – попросила я.
– В общем, да, – милостиво разрешил хозяин, – а почему?
– Хотела утром с Этти в агентство сходить.
– В какое агентство тебе надо? – заинтересовался Гри.
Я охотно рассказала про планы, связанные с покупкой новой квартиры, Гри поджал губы.
– Тебе что-то не по душе? – испугалась я. – Хочешь отправить меня на работу прямо с утра?
– Да нет, – пожал плечами Гри, – просто в силу своей профессии я стал очень недоверчив. Ничего не произойдет, если добудешь нужные сведения на два часа позже, драмы не случится.
– И что могло тебе показаться подозрительным в покупке квартиры? – удивилась я.
– Да так…
– Ну все же?
Гри переворошил на столе какие-то бумажки.
– Может, конечно, я лезу не в свое дело, но отчего Этти не предложила тебе совместное владение апартаментами?
– Это как? – удивилась я.
– Очень просто, – объяснил Гри, – покупаете жилплощадь на двоих, обе становитесь полноправными хозяйками. Тебе не кажется, что, оформляя право собственности на себя, свекровь хочет обмануть невестку-вдову? Двадцать тысяч вложишь, а потом на улице останешься. Скажет твоя распрекрасная Этти: «Вали, девочка, прочь, звать тебя никак, и место твое на вокзале под лавкой». Не боишься? Еще классик говорил про квартирный, испортивший всех, вопрос. Вспомни сказку про зайку и лубяную избушку.
– Ну ты даешь! – всплеснула я руками. – И впрямь подозрительный сверх меры. Да Этти моя лучшая подруга!
– Ох, я могу такого про хороших приятельниц рассказать! И мужей уводят, и вещи воруют! Сколько у меня баб было, ни одна про свою знакомую ничего хорошего за глаза не сказала!
– Этти не такая!'!
– Хорошо, хорошо, – примиряюще поднял руки Гри, – тебе видней, просто хочу предупредить: есть возможность владеть квартирой совместно. Ну не дуйся, я вовсе не хотел обидеть твою свекровь, может, она и в самом деле ангел с крыльями!
Я заморгала, а потом возмутилась:
– Ну нельзя же думать о людях только гадости!
Гри скривился.
– Насколько знаю, народ в основном печется о собственной выгоде!
– Это не правда! Просто тебе не повезло, не встретились настоящие друзья, – с жаром принялась возражать я.
– А у тебя они есть?
– Да!
– Много?
– Этти!
– И все?
– Вполне хватит, кое-кому и одного приятеля не досталось!
Гри почесал шею, потом более мягким тоном осведомился:
– В твоей жизни имеется лишь свекровь?
– Верно.
– Отчего мужика не заведешь?
Бесцеремонность вопроса неприятно меня поразила.
– Зачем он мне? – вырвалось у меня.
Дедуля захихикал.
– Может пригодиться в хозяйстве.
– Спасибо, обойдусь, – сердито ответила я.
– Нельзя же букой сидеть, – пер дальше танком Гри, – этак недолго и в старую деву превратиться.
– У меня был любимый муж, – резко оборвала я слишком разговорившегося дедка, – другого не надо.
– Даже в Индии перестали хоронить вдов вместе с телом супруга, – почему-то обозлился Гри, – кстати, отчего он умер?
Я тяжело вздохнула.
– Не знаю.
– Как это? – изумился Гри. – Что с ним произошло?
– Знаешь, бывает такая цепь событий, все одно к одному, вроде ничего особенного, а сложится вместе – беда! Миша никогда не болел, ну так, по мелочи, гастрит его иногда мучил, пару раз простужался. Жили мы не слишком богато, но особо и не бедствовали, на еду хватало, да и Этти порой подбрасывала деньжат, она очень любила Мишу. И вообще, Этти наш добрый ангел, у нее куча знакомых в самых разных сферах, вот свекровь и пыталась при их помощи улучшить нашу жизнь. Началась трагедия с удачи. Миша великолепно владел автомобилем, мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любой механизм, «лишних» деталей у мужа в результате не оставалось.
Гри крякнул.
– Я один раз надумал починить кофемолку, развинтил ее без проблем, а вот назад «мельница» не сложилась, вроде все путем, а не заработала.
Я грустно улыбнулась.
– У Миши работало даже то, что давно умерло. Вот почему один из приятелей Этти и попросил мужа перегнать ему из-за границы иномарку, пообещал очень хорошие деньги. Миша согласился и выполнил работу отлично, на заработанное он мне купил шубку из натурального меха! Понимаешь, какой у меня был супруг? Не себе что-то приобрел, а жене подарок сделал.
Гри хмыкнул.
– Нормальные мужики так всегда поступают, эка невидаль.
– Ладно, – кивнула я, – не стану спорить, только очень я радовалась обновке, но не долго. Миша во время дороги сильно простудился, заработал грипп, тот дал осложнение, ну и понеслось. Никто из врачей сказать не сумел, отчего мужу плохо, вроде лечили, а Миша загибается, начали думать об онкологии. Потом вдруг Мише стало лучше, кашель прошел, муж повеселел, мы решили, что он избавился от болезни, и буквально возликовали, да еще одна радость привалила. Этти ухитрилась пристроить меня на необыкновенное место работы, помощником секретаря к одному очень богатому бизнесмену.
Зарплату положили такую! Одна беда, график напряженный, да еще мой хозяин решил стать депутатом, пришлось с ним поехать в командировку, в Хабаровск, на месяц. Я очень скучала по дому!
Внезапно по щекам покатились слезы.
– И дальше что? – тихо спросил Гри.
Я кое-как справилась с рыданиями.
– Каждый день звонила Мише, долго мы не разговаривали, связь дорогая, просто говорили друг другу: «Все хорошо, скоро встретимся». Но потом.., потом…
– Что?
– Меня вызвала начальница, правая рука хозяина, Анна Михайловна, ей все помощники подчинялись, вручила билет и велела: «Ближайшим рейсом лети в Москву, у тебя муж умер».
– И от чего он скончался?
Я вытерла лицо.
– Оказывается, проводив меня в командировку, муж снова угодил под дождь, болезнь вернулась. Этти живо вызвала врачей, те уверили ее, будто опасности нет, и свекровь с Мишей решили мне ничего не сообщать, волновать не хотели. Да и ничто не предвещало беды, она разразилась внезапно. В понедельник утром Этти ушла на работу, в обед Миша позвонил матери, и они спокойно поговорили, а вечером она нашла сына в коматозном состоянии. Ночью мой муж, не приходя в сознание, умер.
– Бред! – воскликнул Гри.
– Так случается, – тихо сказала я, – Этти заставила врачей сделать вскрытие, онкологии не обнаружилось, у Миши случился инсульт.
– Да уж, – пробормотал Гри, – не повезло тебе.
Я внезапно ощутила гигантскую усталость и еле слышно завершила рассказ:
– Страшнее тех дней я и вспомнить не могу. Вылететь из Хабаровска не сумела. Над областью разразился буран, настоящее стихийное бедствие, шквальный ветер, ураган… Посрывало крыши с домов, оборвало провода…
Две недели просидела, как в осаде, самолеты не летают, поезда не ходят, на автомобиле до Москвы не доехать, трасса завалена снегом. Мишу хоронили без меня. Все заботы упали на плечи Этти, я увидела лишь фото супруга в гробу и могилу. Прости, мне очень трудно говорить.
– Ступай отдыхать, – отчего-то зло сказал Гри, – у меня работы полно! Кстати, о белом арапе…
– О ком? – вынырнула я из пучины воспоминаний.
– Помнишь, мы говорили о смерти Никиты Дорофеева и словах, которые он успел нацарапать на сигаретной пачке.
– Да, – кивнула я, – что-то типа «Ищите белого арапа».
– Не так откровенно, но суть подмечена точно. Скажи, как ты думаешь, белый арап совсем не смуглый? Ну, допустим, итальянцы, испанцы выглядят всегда загорелыми, а финны нет. Белый арап ближе к кому будет?
Я пожала плечами.
– Право, не знаю. Может, Никита имел в виду не араба, не негра, а, допустим, человека, который сильно отличается от остальных, как белый арап от прочих людей, ну там косой, горбатый, кривой, с тремя ногами…
– Очень ценное замечание, – обозлился Гри, – в особенности последнее, про количество конечностей.
Вали спать, тетеха, никакой от тебя пользы, кроме неприятностей.
Глава 17
Утро мы с Этти провели в конторе, торгующей недвижимостью. Я уже упоминала, что у нее полно знакомых, поэтому нас приняли прекрасно, риелтор по имени Оксана старалась изо всех сил, показывая проспекты и альбомы с фотографиями.
В конце концов я ткнула пальцем в один снимок и спросила:
– Сколько такое стоит?
– Бетон сорок пять тысяч, с отделкой шестьдесят три.
– Не поняла, – воскликнула я, – какой бетон?
Оксана улыбнулась.
– Если берете без обоев, паркета, сантехники, то сорок пять.
– А как же потом, без унитаза? – растерялась я.
– Поставите, какой захотите, наймете рабочих. Люди, когда въезжают в новые квартиры, чаще всего ремонт затевают, меняют плитку, линолеум… Поэтому и начали жилплощадь без отделки продавать, лучше сразу под себя сделать.
– Вот здорово, – обрадовалась я, – надо брать такую! Дешевле намного!
– Ерунда, – фыркнула Этти. – Естественно, покупаем полностью готовую, тебе жить негде!
– Но тогда придется больше платить!
– За ремонт тоже возьмут бешеные деньги! Не станешь же жить без паркета.
– Но…
– Не спорь! – стукнула кулаком по столу Этти. – Давай, Оксана, выписывай ей пропуск, поедет хоромы смотреть, на месте и определимся.
Риелторша оживилась.
– Сейчас бланк принесу.
Мы с Этти остались в комнате одни.
– Ты такие деньги на мою квартиру потратишь, – прошептала я.
Этти хмыкнула – Покупаю-то на себя, получается, что я тебе десять кусков должна.
– Но жить ведь там я буду.
– Конечно, на законных основаниях, по прописке, – улыбнулась Этти, – кстати, помнишь мой гарнитур из столовой?
– Стенку с диваном?
– Да. Нравится?
– Шикарная мебель!
– Она твоя.
– С ума сошла!
– Вовсе нет. Еще получишь кухню и прихожую.
Я разинула рот.
– Я ремонт начинаю, – пояснила Этти, – меняю все, а старье тебе скину. Разбогатеешь, выбросишь.
– Ничего себе старье, – пробормотала я, – отличная мебель, словно новая глядится.
– Ну мы-то знаем с тобой, сколько ей лет, – рассмеялась Этти.
Я глубоко вздохнула, услышь этот разговор Гри, у него бы мигом пропали все сомнения в отношении Этти.
И вдруг, неожиданно для себя самой, я спросила:
– А что такое совместное владение жилплощадью?
Выпалив вопрос, я покраснела и смутилась. Сейчас Этти обидится и будет права, но свекровь совершенно спокойно объяснила:
– Это когда двое или несколько человек имеют равные права на жилье. Кстати, это могло быть идеальным вариантом для нас, если бы не одна маленькая деталька.
– Какая? – заинтересовалась я.
– Каждый из собственников в данном случае должен заплатить налог. Например, с тебя три тысячи долларов и с меня. Получается, теряем крупную сумму. Понимаешь?
А если один приобретает, то платим намного меньше, сообразила? Я думала поступить по-другому, оформляем бумаги, а через год презентую тебе хоромы, так дешевле выйдет, если ты, конечно, не устроишь истерику. Лучше, конечно, сразу сделать тебя хозяйкой, но ведь сама не хочешь, стесняешься подарки брать, дурочка!
Я улыбнулась: нет, мне феноменально повезло с Этти, а Гри стоит пожалеть, дед незнаком с настоящими друзьями.
Выйдя из риелторской конторы, мы расстались, Этти понеслась на работу, я же, следуя приказу Гри, поехала по адресу, который дала Ася.
* * *Дом, где жила любовница Андрея Львовича, выглядел непримечательно, обычная пятиэтажка из блоков.
Дверь в нужный подъезд оказалась запертой на кодовый замок, но сбоку на стене детская рука написала черным маркером «12».
Я нажала на кнопки, замок лязгнул, с лестницы пахнуло кошачьей мочой. Лампочка отсутствовала, и после яркого, солнечного дня я очутилась в почти кромешной темноте. Сначала чуть не упала, споткнувшись о щербатые ступеньки, потом поднялась на нужный этаж и поняла, отчего на лестнице стоит черная ночь. Окна были заделаны фанерой. Очевидно, тут постоянно били стекла, и жильцам надоело жить с пустыми рамами. На подоконнике стояла консервная банка, набитая окурками, и валялись разодранные газеты, а около батареи выстроились пустые бутылки, две пивные и одна водочная. Я вытащила сигареты, теперь следовало решить, в какой квартире живет любовница Калягина. Как поступить? Ну не звонить же в двери с вопросом: «Простите, не вы ли спали с Андреем Львовичем?»
Внезапно по спине побежали мурашки. Звонить в квартиры? Почему нет?
За дверью с номером 18 стояла тишина, очевидно, все обитатели маялись на работе. Зато соседняя створка распахнулась сразу, передо мной возникла дама, облаченная в расшитое драконами кимоно.
– Вы ко мне? – удивленно спросила она.
Я придала лицу самое почтительное выражение и протянула:
– Ну, это, в общем, здрасти, я пришла, как договорились.
– Не понимаю, – ответила дама, поправляя прическу, – мы с вами никогда не встречались.
– Оно верно, – изо всех сил изображала я из себя деревенщину, – Андрей Львович меня нанимал, я теперича ваша домработница, вот, могу приступать.
– Какой такой Андрей Львович? – хлопала глазами хозяйка.
– Муж ваш.
– Я живу одна.
– Да ну? – вытаращила я глаза. – Кем же он вам приходится, заботливый такой?
– Что-то вы перепутали, милочка, – процедило «кимоно».
– Дом четыре, квартира девятнадцать?
– Да.
– Адрес дал хозяин, Андрей Львович Калягин, договорились на три дня в неделю, стирка, глажка, уборка…
– Вы ошиблись.
– Но я задаток получила! – тупо стояла на своем я.
– Девушка, вы не правильно записали координаты, – чинно ответила дама.
– Делать-то чего? – зудела я. – Может, в восемнадцатую квартиру зайти?
– Дорогая, – усмехнулась дама, – там живут горькие пьяницы, они бродят у метро, бутылки собирают.
Алкоголикам домработница не по карману, да и все равно им, в каком свинарнике жить, лишь о водке мыслят.
– Может, в двадцатой Андрей Львович имеется? – поинтересовалась я.
– Нет, – покачала головой женщина, – здесь Надюша обитает, милейшая девочка, одинокая, с ребенком, ни денег, ни мужа…
– А в двадцать первой?
– В нашем подъезде вообще нет никакого Андрея Львовича, – терпеливо растолковывала хорошо воспитанная тетка.
– Но как же так?!
– Вы перепутали подъезд, квартиру, дом или все сразу.
– Не может быть, – упорствовала я, – на память не жалуюсь, мы приехали в его машине, красная такая, прямо пожар, хозяин вошел внутрь, мне велел в тачке ждать.
Высказавшись, я спохватилась, врать тоже надо уметь, сейчас «кимоно» удивится, ну почему Андрей Львович сам не отвел поломойку к месту службы.
– А-а, – протянула не заподозрившая дурного женщина, – вон вы о ком! Ступайте на пятый этаж, в тридцать шестую, там сей фрукт бывал, сейчас, правда, его уже не вижу. Вас давно нанимали?
– В понедельник.
Дама секунду глядела на меня, потом повторив:
– Пятый этаж, тридцать шестая квартира, – хлопнула дверью.
Страшно довольная собственной предприимчивостью, я побежала вверх, перепрыгивая через ступеньки.
Дверь в квартиру выглядела, как у всех, ободранной, но когда она с легким шорохом распахнулась, я увидела дорогой встроенный шкаф, лаково блестящий пол и картины в бронзовых рамах. Хозяйка походила на супермодель, высокая, стройная, лет тридцати по виду.