— Бог мой, какие ломти хлеба, — пробурчал Диди. — А я-то надеялся тут чуточку похудеть.
— Если что-то останется, покормим серн.
— Ты что, бейби? — сморщился Петр в сотый, наверное, раз.
— А что такого? — удивилась Анка.
— Кто же кормит серн хлебом с беконом?
— А почему бы и нет, если корова может есть костную муку.
— Не может, а вынуждена, — поправила Эва. — У нее нет выбора. И у меня, как я вижу, тоже.
— Sorry. Я забыла, что ты не ешь мяса.
— Так ты вегетарианка? — заинтересовался Петр. — А посмотришь, так не похожа.
— А как, по-твоему, выглядят вегетарианки?
— Откровенно? Как Малина. Худая, — ура, он у меня заслужил плюсик, — бледная и злая. Рыбу ты тоже не ешь?
— А рыба разве не животное?
— Это ваше вегетарианство — жутко унылая вещь.
— Почему?
— Только соя, чечевица да рис, — с отвращением содрогнулся Виктор. — Макаронина смахивает на рыболовную жилку, а намоченная рисовая бумага — на медузу.
— Ты путаешь вегетарианство и веганизм, — сказала Эва.
— А это еще что за дурь? — в очередной раз сморщился Петр.
— Вегетарианцы не едят мяса любых животных, неважно, позвоночных или беспозвоночных, — с умным видом стала ему объяснять Эва. — А вот молоко и молочные продукты, яйца, мед они едят. Веганисты же…
— … едят только овощи и фрукты, — подхватила Иола.
— О чем и свидетельствует их название: веганисты. Они едят только то, что выросло из земли. Потому что «вега» — это «земля»…
— А «ни» — отрицание, — закончил Лешек.
* * *Так мы пролежали до вечера. Солнце медленно опускалось за горы. Из сада потянуло холодком. Пришлось складывать шезлонги.
— Кто затопит печку? — поинтересовался Петр.
— Обычно это делают мужчины, — объяснила я ему, — но можешь попробовать.
— Не буду отнимать у тебя занятия, — огрызнулся он.
— Это комплимент?
— Да перестаньте вы оба! — не выдержала Иола. — Мы сюда приехали отдохнуть.
Все занялись печкой и организацией ужина.
— Хлеб есть, бекон есть, колбаса и сыр тоже, — перечисляла Анка, — консервированные огурцы… Что еще?
— Пиво и беленькая, — подсказал Диди.
— Мне без беленькой, не выношу запаха водки.
— С каких это пор? — удивилась Иола.
— С Нового года. Грустные воспоминания, — объяснила я.
— А-а… Рафалек? — догадался Виктор.
Какой деликатный!
— Для тебя, может, и Рафалек, а для меня Рафал, — холодно растолковала я ему.
— Понятно, — кивнул Виктор.
— А вы слышали о коктейле «Белый медведь»? — попытался сменить тему Лешек.
— Может, «White Russian»? — проявил эрудицию Петр. — Помнишь, бейби? Мы пили его на вечеринке у Рыся.
— Да не «Russian», а «bear», — поправил его Лешек. — А возможно, скорей уж, «Teddy bear».
— Почему это медведь сразу ассоциируется с русскими? — поинтересовался Диди.
— От этого «белого медведя», — продолжал Лешек, — получаешь мощный удар. Ничего удивительного — шампанское со спиртом вонзается в голову, как стрела.
— Боже, представляю себе, — молвила Анка. — Надо думать, он здорово действует.
— И еще как, — подтвердил Лешек. — Достаточно двух стопок — и ты летишь, как в моем сне. А потом впадаешь в зимнюю спячку.
— Спирт тут найдется? — оживился Диди.
— Только медицинский, — ответила Эва. — Зато шампанское очень неплохое. Ну как, делаем?
— Я не пью, — объявил Петр. — Мне надо в четверг в шесть утра…
— Да, так будет правильней, — поддержал его Диди. — А то ведь, чего доброго, ты до вторника не отойдешь. Ну, а остальные, надеюсь, соблазнятся?
Все закивали.
— А спирт по вкусу отличается от водки? — с затаенной надеждой спросила я.
— Ладно, в случае чего вернешь его природе, — хлопнул меня по спине Лешек.
— А какой у нас план на вечер? В кости играем или в макао?
— Иола, ну тебе вечно нужен график.
— Надеюсь, мы не будем пить, ничем не занимаясь? В молчании.
— Почему же в молчании? — возразил Лешек. — Мы можем разговаривать.
— На какую тему? — не отставала Иола.
— Не знаю. Тема сама возникнет, спонтанно.
— А давайте вызывать духов, — предложил Диди.
— Ты веришь в эту чушь? — сморщился Петр.
— Нет, но какое это имеет значение? Так как? — обратился Диди к Эве.
— Можно. Только чтобы тетушка об этом не узнала. А ты умеешь вызывать?
— Значит, так. Нужна крышка от банки и помада. Спасибо. — Диди взял у меня помаду. Рисуем оси координат. Можно здесь? Вертикальная означает «да», горизонтальная — «нет».
— Надо будет ждать до полуночи?
— Нет. Главное, чтобы было темно. Ну что, начинаем вызывать?
— Я бы сперва что-нибудь съела, — призналась Анка.
— Я тоже, — поддержал ее Виктор. — Дома я всегда ем горячее, а тут мы только перекусываем. Бутерброды, одни бутерброды. Даже некуда пойти съесть пиццу.
— Сходим, когда вернемся, — стала утешать его Иола. — Возьмем самую большую со всеми добавками. А пока мой зайчик потерпит, да?
— Как-нибудь вытерплю, — голосом военнопленного ответил Виктор.
— Внимание. Наливаю. — Диди с подносом начал обход.
— Мне налей капельку-капельку. На самом донышке.
— Брось притворяться, Малина, — бросил мне Виктор.
— Притворяться? Перед кем?
— В чем дело, старик? — Лешек вступился за меня. — Девушка все верно понимает. Она желает сперва распробовать.
— Вот именно, — подхватила я. — Сперва я должна попробовать.
— Попробовать? — удивилась Анка. — Выступаешь прямо как дегустатор.
— Ну что, у всех налито? — крикнул Диди. — Тогда в атаку!
— У-ух!
— Крепко…
— Ого!
— Ну спиртяга!
— А мне, пожалуйста, еще немножко, — протянула я свою кружку.
— Ну, а как на вторую ногу? — бросил клич Диди. — Жаль держать открытым, выдыхается же.
— Может, все-таки выпьешь? — обратился Лешек к Петру.
— Даже не знаю. У меня в четверг много работы. Сортировка паприкаша. Ответственное дело… Ладно, давай одну.
— Вот это правильно. Быстрое мужское решение.
— Внимание! На старт! Марш!
— У-ух!
— Вот это врезает!..
— Крепко…
— Как я могла это проглотить? — И меня передернуло.
— Теперь, может, пивком сполоснуть? — предложила Анка. — А потом займемся духами.
— Кстати, что там с этими духами? — воскликнул Лешек. — Я бы хотел знать, кто меня любит.
— Ради этого духов можешь не беспокоить, — шепнул ему Диди.
— Я тоже хотел бы узнать, кто любит меня, — сказал Петр.
— Для этого тебе достаточно посмотреть в зеркало, — порекомендовала ему Анка.
— Бейби, я тебя не узнаю.
— Терпеть не могу, когда ты называешь меня «бейби».
— Бейби!!! — У Петра глаза на лоб полезли.
— «Белый медведь» начинает действовать, — пояснил Лешек. — Я забыл предупредить, что этот коктейль действует как эликсир правды.
— Этого только не хватало, — вырвалось у Виктора.
— Виктор, ты можешь объяснить, что ты имел в виду? — грозно осведомилась Иола.
— Ненавижу это твое «бейби», — не унималась Анка. — Я тебе не персонаж компьютерной игры.
— Лешек, на самом деле я ходил только с Томеком, — принялся исповедоваться Диди.
— А все твои рассказы о табунах любовников?
— Мне очень хотелось произвести на тебя впечатление. Обратить на себя твое внимание. Ты мне нужен.
— А мне нужен Рафал! — зарыдала я. — Но я его не интересую.
— Не интересуешь, — подтвердил Виктор. — Нисколечко.
— А меня никто не интересует, — раздался из-под одеяла голос Эвы. — Но мне хотелось бы наконец влюбиться.
— Может, в меня? — поинтересовался Виктор.
— Не самая умная шутка. Мы ведь с тобой собираемся пожениться, — напомнила ему Иола.
— А я и не шутил, — произнес Виктор. К счастью, тихо.
— Я мечтаю о ком-нибудь сильном и властном, — сказал Лешек.
— А мне иногда хочется послать все к черту, — пролепетала Анка.
— Мне тоже, — подхватила Иола. — О, о!
— Так бросим! Забудем глупые предубеждения и страхи. Начнем, наконец, жить и любить по-настоящему! — воскликнул Петр.
— Начнем! — подхватил Лешек. А потом внезапно настала тьма.
* * *Проснулась я с огромным обручем на голове и большущим камнем в окрестностях печени.
— Есть тут кто? — прохрипела я.
— Отзыв: Эва! — услышала я слабый шепот.
— Где ты?
— Возле дивана. Не знаешь, который час?
— Сейчас посмотрю.
— Еще только шестой, — отозвался кто-то из-под стола. Вроде бы Иола.
— Странно, а? — раздался еще голос, кажется из-за пианино. — Прошло всего восемь часов.
— Что-то меня придавило, — простонала Эва. — Нога Виктора.
— А остальное? — испугалась Иола.
— Рядом. Свалиться ему, видите ли, некуда было. Как будто мало диванов.
— Надо думать, тут ему показалось удобней, — сделала вывод Анка. — Интересно, где Петр?
— Боже, как колотит в башке, — простонал Диди.
— Ищешь Петра? — отозвалась Иола. — Он здесь. Не знаю только, обрадует ли тебя эта находка.
— Что случилось?
Анка вскочила. Я тоже встала. Любопытство, куда денешься.
Мы доплелись до стола. Рядышком на подушках лежали, обнявшись, Петр и Лешек. Оба без рубашек. Лешек держал в руке крышку от банки, а на белой груди Петра отпечатался неровный ярко-красный круг с осью координат.
— Интересно, кого-нибудь им удалось вызвать? — бросила Эва.
— Убью гада. Парня увел у меня, — прошипела Анка.
— И испортил мою лучшую помаду.
— Что такое? — очнулся Петр. — Где моя рубашка?
Он обвел комнату ничего не понимающим взглядом. Потом глянул на свой торс и вскочил на ноги. Еще быстрей, чем мы с Анкой.
— Бейби, все не так, как ты думаешь, — заблеял он. — Это какая-то гнусная шутка.
— Надеюсь, это того стоило, — рыкнула Анка.
— Прекрати, не то меня вырвет.
— Что тут происходит? — очнулся Лешек. — Выключите кто-нибудь барабаны.
— Нет тут никаких барабанов, — объяснила ему Эва.
— Обычный обмен мнениями между влюбленными, — добавила я. — Анка недовольна тем, что ты соблазнил ее парня.
— Никто меня не соблазнял, — вскинулся Петр.
— А, понимаю, соблазнителем был ты! А может, дело дошло до насилия?
— Кто тут кого изнасиловал? — заинтересовался Виктор.
— Не было никакого насилия, но сейчас произойдет, — взвыл Петр, — кровавое убийство, если вы не уберете от меня эту пиявку!
— Это меня ты называешь пиявкой? — взревела я так, что все даже уши заткнули. — А кто первым прицепился? Из-за дурацких десяти минут! Ты, бакалейщик недоделанный!
— Послушайте, — прервал наш обмен любезностями Диди. — А вы знаете, что уже почти семь?
— Знаем!!!
— Да, но семь часов среды.
Этого мы не знали.
* * *Весь путь до города в автобусике царила тишина. «Белый медведь» сделал свое дело.
7.05. Продолжаю отдыхать после Малой Касинки. Очищаюсь от токсинов, много времени лежу на свежем воздухе. Настроение очень рефлексивное. Еще денек-другой — и я приду в норму.
10.05. Я сидела и правила реферат моей дипломной работы, и тут позвонила Иола.
— Привет, Малина. Знаешь, что произошло?
— А ты как думаешь? — не без иронии осведомилась я.
— Ты права, это был риторический вопрос. Петр вышвырнул Анку.
— Как это вышвырнул? В окно?
— Ты ведь знаешь, что она жила с ним. Так вот, вчера она возвращается с работы, а на лестничной площадке стоят ее чемоданы. Угадай, кто занял место Анны?
— Лешек?
— Молодец!
— А что с Анкой?
— Я приютила ее у себя.
— Очень плачет?
— Нет. Утверждает, что не успела прижиться.
— Ну, хоть это хорошо.
— Только знаешь что? Она все время рыщет по шкафчикам с продуктами. Хлопает дверцей холодильника, копается в буфете.
— Все в порядке. Она проверяет, есть ли у тебя еда. Это память тощих лет.
— Слушай, Малина, поразительные странности бывают у людей. Как хорошо, что мы с Виктором совершенно нормальные.
13.05. Встретила Лешека. Даже не покраснел.
— Что, тоже будешь делать вид, будто незнакома со мной?
— А кто делает?
— Иола и Анка. Диди кое-как простил меня. Сказал, что, к счастью, еще не успел привыкнуть ко мне.
— И ты счастлив с Петром?
— Честно? Пока что ошеломлен.
— Обязательно нужно было отнимать его у Анки?
— Неужели ты думаешь, что, если бы он сам не захотел, у меня это получилось бы? Малина, я скажу тебе одно: Петр первым мне позвонил. Спустя два дня после возвращения. Позвонил и предложил встретиться.
— Врешь.
— Ни вот столечко. Правда, он хотел всего лишь прояснить недоразумение, произошедшее в Малой Касинке… однако после двухчасового разговора понял, что это любовь.
— А ты?
— Я так легко не разбрасываюсь признаниями. Поживем — увидим.
И это говорит человек, который влюбляется в среднем раз в квартал.
18.05. Завтра праздник. Ювеналии[10].
21.05. Воскресенье. Отдыхаем втроем на Плянтах. Послеювенальное похмелье. Мы едва доползли до скамейки. Сидим под зонтиком и вдыхаем прохладный влажный воздух.
— Кефира хоть немножко еще осталось?
— Ты в состоянии что-то взять в рот?
— Нужно восполнить потерю жидкости. Знаешь, сколько я потеряла ее, когда меня рвало после вашей водки?
— Умоляю, не произноси это слово, иначе меня вывернет наизнанку. — Эва сделалась желтой, как светлое пиво.
— Какое именно? — Иола обязательно должна все уточнить. — «Рвало» или «водка»?
— Уже неважно. — Эва вытерла рот. — Пошли отсюда. А то сейчас сюда налетят мухи.
Мы доползли до следующей скамейки. К счастью, почти сухой, достаточно было вытереть платком. Бузина! Только ее и не хватало. Нашла время цвести. Когда нужно, так ее нету. Сидит человек с любимым в парке, и в нос лезет смрад прокаленного асфальта, табачный дым, вонь масла из фритюрниц. А когда у него жуткий бодун, так тут бузина сразу выходит из укрытия.
— Нет, я не выдержу, — проскрипела я. — Это не для моей головы. Надо пересесть.
— Но вчера было отлично, верно? — бросила Эва.
— Точно так же, как год, два и три назад. Шаблон, — равнодушно оценила Иола.
Нет, было замечательно. Я обожаю атмосферу ювеналий. Ради этих двух дней безумств стоит поступать в университет. Даже стоит страдать от жуткого похмелья.
Ювеналии
Начинают их праздновать в городе, но самое главное — концерты на стадионе. Билеты лучше купить заранее, чтобы не выстаивать километровую очередь. Верней, очереди. От них можно слегка озвереть. Потому как сперва стоишь за билетами. Потом покорно становишься в очередь на вход. Проходишь через воротца — ощупывают в поисках спиртного и оружия. Вторые воротца — снова щупают. Дольше всех мучают Эву. Меня всегда пропускают. Даже по спине никто не похлопает. Эва утверждает, что это оттого, что вид у меня невинный и взгляд как у серны, но я-то знаю причину. Серна тут совершенно ни при чем, все дело в носе. Вот вчера, например, меня здорово щупали. К сожалению, женщина.
Как пройдешь через трое воротец, сразу же встаешь в очередь за жетонами на пиво. Лучше брать сразу побольше, чтобы потом снова не стоять. После чего с жетонами в кармане сражаешься за пиво. Давка страшнейшая. Затем уже после пива становишься в очередь в сортир. Неторопливо попьешь его — ну и тут же нужно опорожнять мочевой пузырь. Парням хорошо: они орошают растущие в сторонке липы, так что у них одной очередью меньше. Ну, а когда входишь, все кардинально меняется. Прямо Вудсток. Парочки на одеялах. Свобода полнейшая. И никаких тебе локонов, шпилек, накладных ресниц, атласных сумочек. У меня все четко отработано.
Во-первых, брюки, потому что юбка не для того создана, чтобы сидеть на плечах. А кроме того, небезопасно — обладатели плеч бывают всякие. Поэтому брюки, лучше всего грубые джинсы. У меня есть такие, серо-синие, обтягивающие.
Во-вторых, ботинки. Обязательно на «манке» и с жесткими носами. Это чтобы пальцы не оттоптали, когда доберешься до сцены и, смешавшись с толпой, будешь вместе со всеми прыгать в такт музыке.
Потом куртка, потому что может и дождь пойти. Куртка у меня кожаная, бордового цвета, и, как утверждает Эва, она напоминает времена Би Джи. Длиной до бедер, и ею очень удобно крутить над головой, когда сидишь на плечах.
Под курткой сексуальная блузка. У меня есть одна — с селедками и психоделическими фиолетово-бордовыми зигзагами, очень подходит к куртке. Под блузку я надеваю мой лучший лифчик, бордовый «Wonderbra». На всякий случай. Бывает, что, сидя на плечах, я вместе с курткой снимаю и блузку.
Завершает ансамбль индейское ожерелье из перьев, черный от туши взгляд и подведенные карандашом губы. Иола предпочитает блеск, он, по ее мнению, больше привлекает внимание. А я блеском пользуюсь на дискотеке, но это же совсем другой стиль. Мини, парча, блестящий топик или прозрачная блузочка. Нужно уметь одеться соответственно обстановке. Одно дело — на экзамен, другое — для прогулки по Рыночной площади и уж совсем третье — ювеналии.
А Иола вроде читает кучу газет, а совершенно не сечет. Зато уж Эва… Эве никакие ухищрения не нужны. Ей достаточно распустить волосы.
Но вернемся к ювеналиям… Одетая как хиппи, ты стоишь на стадионе и ощущаешь жизнь каждой клеточкой своего тела. Но при одном условии: нужно быть с компанией, иначе ощущаешь одиночество. Каждой клеточкой тела. Мы пришли втроем — Эва, Иола и я. Жетоны отоварили полностью. Вместе с Эвой мы стояли в очереди за пивом, а Иола заняла очередь в уборную. И едва начался концерт группы «Перси», мы были около сцены. Литр пива в желудке, пол-литра в пластиковом стакане и пустой мочевой пузырь. А в жилах почти шесть литров жаркой крови, пульсирующей в ритм музыке. И в два ряда мурашки по спине. Мы глубже внедряемся в толпу. Давка… Мы раскачиваемся и осматриваемся. Надо войти в общий тон, а тут как раз со сцены врезали «Будем вместе пиво пить». И вот на припеве «У меня с собой есть башли, у него как прорва глотка, будем вместе пиво пить» мы уже прыгаем вместе с толпой, а в желудках у нас прыгает пиво.