Фиби успела поужинать и уложить дочь, когда раздался звонок. Это был капитан. И вот теперь, после разговора с ним, она сидела за столом, рассеянно глядя на папки с делами.
Внутри ее была странная пустота, как если бы кто-то умудрился вытащить оттуда что-то важное.
Ей нужно было справиться с этим чувством, снова сфокусироваться на деле. Но пустота была настолько ощутима, что грозила затянуть в себя и все остальное.
Фиби схватила телефон и позвонила Дункану, даже не пытаясь понять, зачем она это делает. Стоило ей услышать его голос, и края этой жуткой пустоты утратили пугающую резкость.
— Дункан, это я, Фиби…
— Фиби. Я как раз думал о тебе. Никак не мог решить, позвонить ли тебе или оставить на время в покое. Ты дома?
— Да, — она с трудом старалась побороть дрожь в руках. — Я дома. А ты?
— Тоже. Проверяешь, все ли в порядке?
— Да нет. Я не думала… Просто так вышло.
— Я мог бы спросить, что не так, но ответ очевиден. Появилось что-то новое?
— Я только что говорила с Дейвом. Тут у нас все более-менее нормально — разумеется, с учетом обстоятельств. И я не хотела ничего говорить им… потому и позвонила тебе и бормочу всякий вздор. Извини… мне не следовало…
— Что такого мог сказать тебе Дейв, о чем ты не хочешь говорить остальным?
— Быстро соображаешь. За это я тебя и люблю. Не исключено, правда, что когда-нибудь это начнет меня раздражать — разумеется, если мы дойдем до этого «когда-нибудь». Дейв позвонил, чтобы сказать мне — я должна была знать, — что они нашли… подожди минутку. — Фиби опустила телефон и постаралась успокоиться. — Они обнаружили таймер. С дистанционным управлением — видимо, на случай, если он решит закончить все побыстрее. Там был таймер, Дункан. И он был установлен на час тридцать пять. Он вообще не собирался оставлять Роя в живых. Что бы я ни говорила, что бы ни делала — он все равно отправил бы его на тот свет.
Последовала долгая пауза.
— Он хотел, чтобы ты успела туда добраться, — заметил Дункан. — Поэтому и время брал с запасом. Хотел, чтобы ты увидела это. Решил немного поиграть с тобой.
— Ему было нужно, чтобы я торговалась с ним, просила, умоляла. Хотел, чтобы мне стало ясно в итоге: все мои просьбы абсолютно бесполезны. Что бы я ни сделала, все это не имеет ни малейшего значения. Все уже определено, и часы начали свой отсчет.
— Вот тут он ошибся, поскольку то, что ты делаешь, имеет самое серьезное значение.
— Он хотел напугать мЪня до смерти. И это ему удалось.
— Ты ждешь, что я начну уговаривать тебя не бояться? Прости, не получится. Что ты намерена с этим делать?
— Что я намерена делать со своим страхом?
— Как ты намерена найти его — чтобы уже не бояться?
— Я просматриваю старые дела… Ты что, не будешь подбадривать меня? Не будешь говорить, что я должна быть храброй девочкой?
— Я и так знаю, что ты храбрая. Просто всему есть свой предел. Может, мне приехать? Я тоже могу просматривать твои дела.
Фиби повернулась к окну и сейчас всматривалась в темноту за стеклом.
— Ты хочешь приехать, избавив меня от необходимости быть храброй и сильной. — Пустота внутри ее начала рассасываться. — Наконец-то я могу расслабиться.
— Дай мне каких-нибудь полчаса…
— Нет-нет, тебе не нужно приезжать. Просто ты сказал именно то, что я хотела услышать. Ты дал мне понять, что у меня есть выбор. Послушай, — продолжила она, — я хочу задать тебе вопрос. Только учти: я умею слушать и сразу пойму, если ты солжешь. С учетом нынешней ситуации не жалеешь ли ты о том, что пригласил меня тогда на кружечку пива?
— С учетом любой ситуации это было лучшее, что я совершил за свою жизнь.
Впервые за вечер она смогла улыбнуться:
— Если не считать покупки того лотерейного билета.
— Ну это как посмотреть. Фиби, а почему бы тебе не отложить все на завтра? Поспи, затем продолжишь.
— Возможно, я так и сделаю.
— Не знаю, умею ли я слушать, но уж ложь-то я различу всегда.
— Возможно, так я и сделаю через пару часиков. Спасибо, что сказал именно то, что я так хотела услышать.
— Захочешь услышать что-нибудь еще — звони.
— Спокойной ночи, Дункан.
Наступило утро, а Фиби так и не удалось как следует отдохнуть. И теперь она размышляла, стоит ли ей поработать дома или все-таки лучше отправиться в участок. Однако на продуктивную работу дома рассчитывать не приходилось — и все потому, что она сама разрешила Карли не ходить пока в школу.
Допустим, ей удастся убедить Карли поиграть с кем-нибудь еще. Но даже так она все равно будет чувствовать себя виноватой — из-за того, что отгораживается от собственной дочери… и от матери.
Уж лучше отправиться в участок и как следует поработать. Возле дома дежурят полицейские, так что ей не из-за чего переживать. Вот разве что он проскользнет мимо копов, размышляла Фиби, пытаясь с помощью макияжа скрыть следы переутомления. Вряд ли это ему удастся, но даже если так… обязательно сработает сигнализация.
Правда, тот, кто смог оборудовать бомбу таймером и дистанционным управлением, сможет при желании перехитрить и сигнализацию.
«Этого не произойдет, — сказала она себе. — Ни при каких условиях».
Фиби не стала возиться с прической, привычно затянув волосы в тугой хвостик.
Отныне ей следовало сконцентрировать все усилия на том, чтобы установить убийцу Роя, после чего найти его и арестовать. Любая другая работа может пока подождать.
Она не зря сидела этрй ночью над кипой дел — теперь в ее распоряжении был солидный список лиц. Пришла пора опросить этих людей. Она рассчитывала завершить все к концу рабочего дня. Если же не удастся, она продолжит и после смены.
Было еще очень рано, поэтому Фиби рассчитывала осторожно спуститься вниз, выпить чашечку кофе и уйти, оставив домашним записку.
Задержавшись на секунду у двери Карли, она заглянула внутрь.
Девочка лежала поперек кровати, одеяло валялось рядом. Тут же расположился старый плюшевый медведь, с которым Карли так любила засыпать.
Фиби осторожно прикрыла дверь. Заходить внутрь она не стала. Дочь спала по утрам очень чутко, и ей ничего не стоило пробудиться от малейшего шороха. И тогда уже не избежать вопросов «куда» и «почему».
Вместо этого она свернула к лестнице и направилась на кухню. Кофе, еще раз сказала она себе. Кофе и обезжиренный йогурт. Возможно, ей удастся убедить свой организм, что это действительно вкусно. Потом она оставит записку на холодильнике, переговорит с охраной и отправится на работу.
Шагнув в кухню, она едва не столкнулась с Эсси, которая в этот момент крутилась у духовки. От неожиданности обе женщины вздрогнули.
— Я думала, ты еще спишь, — заметила Фиби.
— А мне казалось, ты еще спишь, — возразила Эсси. — Ты напугала меня до смерти. Надеюсь, ты не собираешься в меня стрелять, — она кивнула на кобуру, которую Фиби уже успела расстегнуть.
— Извини. — Фиби опустила руку. — Мама, еще только шесть утра. Почему ты не спишь?
Увидев, что Эсси не спешит с объяснениями, она подошла к ней и крепко обняла.
— Мама, мне так жаль…
— Ты оделась, как на работу.
— Мне нужно идти.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты осталась дома… нет-нет, не нужно меня утешать, — решительно продолжила Эсси. — Для меня ты и по сей день — маленькая девочка, и мне хотелось бы, чтобы ты осталась здесь, в полной безопасности. Чтобы все вы остались здесь. Я знаю, это все моя болезнь, но, боже ты мой, как же мне хочется оградить вас от внешнего мира. Но я знаю, что это невозможно, — Эсси первая разомкнула объятия. — Садись, я приготовлю тебе кофе.
Фиби хотела сказать, что справится сама, но промолчала. Ничто так не способно было отвлечь Эсси, как хлопоты по хозяйству.
— Я знаю, ты здорово напугана.
— Конечно. Глупо было бы не бояться. После того как Рой с его безмозглой башкой отправился прямиком на тот свет. — Эсси поставила на стол кружку. — Я знаю, нехорошо говорить так о мертвых, но я не чувствую за собой особой вины. На мой взгляд, ты всегда была к нему слишком снисходительной. Впрочем, неважно, поскольку сама я всегда ругала его за двоих. Но сейчас я боюсь за тебя, детка. За всех нас.
Она налила кофе, добавила туда сахар и молоко — все как любила Фиби.
— Ты, должно быть, беспокоишься, не стало ли мне хуже.
— Все так, — кивнула Фиби. — Я всегда останусь для тебя твоей маленькой девочкой, правда? И ты всегда будешь для меня моей обожаемой мамой.
— Садись же, детка. Я приготовлю тебе завтрак.
— У меня нет времени. Лучше я перекушу йогуртом.
— Ты же их терпеть не можешь.
— Так-то оно так. Но я пытаюсь убедить себя, что это вкусно. — Решительно открыв холодильник, Фиби вытащила наугад одну из коробочек. — Я знаю, что теперь ты будешь особенно осторожной и не станешь без надобности выходить во двор или на веранду…
— Да, теперь у меня с этим будут проблемы. — Машинально взяв полотенце, Эсси стала протирать и без того чистый стол. — Веранда, но главным образом терраса. Даже мысль о них заставляет мое сердце биться быстрее. Я понимаю, что все это только у меня в голове, но мне от этого не легче. Но вот чего ты никогда не понимала, так это того, что мне вполне достаточно дома. Мне не нужен тот мир, который находится снаружи.
Фиби проглотила пару ложек йогурта. На вкус он был кислым, как и ее мысли.
— Неужели совсем не нужен?
— Мне хорошо здесь, внутри. А если я хочу что-то узнать о том, внешнем мире, у меня есть компьютер. Детка, давай я приготовлю тебе пару яиц.
— Спасибо, не стоит. — Фиби глотнула кофе, чтобы смыть кисловатый вкус йогурта. — У тебя случаются приступы страха, пока меня нет дома?
— Бывают, но не такие серьезные, как прежде. Фиби, порой мне все-таки хочется покинуть этот дом, но только по одной причине — чтобы и ты могла уйти отсюда, если пожелаешь. Скажи, ты бы уехала отсюда, если бы не моя болезнь?
— Мама, давай поговорим об этом позже. Сейчас у меня нет времени.
— Сейчас всего шесть тридцать утра. Если уж ты так торопишься, ответь коротко, и покончим с этим.
Взяв недоеденный йогурт, Фиби выкинула его в мусорное ведро.
— Не знаю. Порой мне кажется, что уехала бы. Просто назло тетушке Бесс. Какое она имела право так поступить с тобой? Ты работала на нее как проклятая, а взамен не получила ничего.
— Я получила прибежище для своих детей, когда мне некуда было больше пойти.
— И расплачивалась за это столько лет!
— Неужели ты думаешь, что это имело для меня какое-то значение? — Щеки Эсси вспыхнули румянцем, отчего маленький белый шрам проступил еще отчетливее.
— Думаю, да.
— Ты судишь по себе, Фиби. Ты слишком неуступчива в этих вопросах и склонна делить все на черное и белое.
— Мама…
— Пожалуй, все дело в характере, и тебе без этого просто не обойтись. И все же, Фиби, чего бы ты не сделала ради Карли? Ради ее благополучия? Разве ты ушла из ФБР ради себя? Или потому, что тебе казалось, так будет лучше для Карли? Поступая так, ты думала о ней и обо мне. И я это всегда понимала. Разве ты считалась с тем, какую цену ты за это платишь?
— Это не одно и то же, мама. Ты для нее была чем-то вроде прислуги. Да и к Картеру она относилась немногим лучше.
— И я всегда знала, что за такое обращение с бедным ребенком ей уготовано особое место в аду. Но у него были пища и кров, а еще у него были мы с тобой — и Ава, да благословит ее господь за все, что она для нас сделала.
— Этот дом должен был перейти к тебе без всяких оговорок.
— Но он и стал моим, пусть и с оговорками. Тебе настолько плохо здесь, Фиби?
— Нет, — со вздохом ответила Фиби. — Иногда мне ненавистна сама мысль о том, что я живу здесь. Тетушка. Это она устроила все так, и меня просто бесит, что я не могу ничего изменить. Другое дело, что Карли любит этот дом, любит двор и свою комнату. Ей нравятся соседи, нравится наш парк. Поэтому не могу сказать, что мне здесь плохо. И если бы ты могла уйти отсюда… не знаю, решилась бы я на переезд или все-таки нет.
Она допила кофе.
— Что ж, пора на работу.
— Я знаю.
Стоя на кухне, Эсси прислушивалась к шагам дочери. Вот она спустилась вниз, прошла через фойе. Открылась и закрылась наружная дверь. Только тут Эсси подошла к окну, чтобы взглянуть на зеленый дворик с его. чудесными цветами и небольшим фонтаном.
Однако все, что она увидела, — это черную бездонную яму.
25
Поскольку на работу она пришла задолго до начала смены, ей удалось просмотреть еще несколько дел, добавив к своему списку целый ряд новых имен. Получить информацию в ФБР было не так-то просто, но Фиби знала немало тех, кто работал в местном отделении бюро, и это позволило ей избежать разного рода проволочек.
Прошло уже более десяти лет с тех пор, как она стала специалистом по кризисным ситуациям — сначала в составе ФБР, затем в полиции Саванны. Почти треть ее жизни. Даже больше — если присчитать годы, проведенные в университете. Десять лет в своей профессии.
За эти годы она потеряла четырнадцать человек.
И неважно, что трое из этих четырнадцати умерли от ран еще до того, как она прибыла на место происшествия. Если это не имело значения для нее, то не будет иметь значения и для убийцы Роя.
Значит, нужно заново изучить каждый из этих случаев.
Закрыв последнее дело, она поднялась из-за стола, и тут в дверях показался Сайкс.
— Лейтенант?
— Заходи. Ах да, Арни Микс. Ну как, его алиби подтвердилось?
— Да, истории совпадают, — лицо Сайкса скривилось, как если бы он проглотил что-то неудобоваримое. — Более того, у женщины, с которой встречается Микс, есть на редкость любопытная соседка. И она видела, как в ночь на воскресенье Арни заходил в дом своей любовницы. Его машину она тоже знает, поскольку видела ее раньше. Арни припарковался за квартал от дома, но женщина углядела автомобиль, когда выгуливала своего пса. Было это около полуночи.
— Понятно.
— А перед самым восходом она снова повела псину гулять. Вы когда-нибудь задумывались над тем, зачем люди заводят собаку? Ведь с ее появлением им приходится вылезать из постели в несусветную рань — и все для того, чтобы зверюга могла оросить петунии.
— Знаешь, совсем недавно мне пришлось всерьез задуматься над этой проблемой.
На лице Сайкса появилась довольная ухмылка:
— Ребенок хочет щеночка?
— Не зря ты пошел работать в полицию. Угадал.
— Ну вот. Пока собачка занималась своими собачьими делами, ее мамочка снова засекла Арни. — Сайкс достал свой блокнот и полистал страницы. — «Вышел дома Мейлин Хатевей — гордый, как петух на навозной куче».
— Что ж, значит, к Рою он не имеет никакого отношения.
— Увы, да. Но я хочу сказать вам, он заслужил эту Мейлин. Фигура у нее как у богини, мозги размером с грецкий орех, а характер — как у свирепого питбуля, — он скупо улыбнулся. — Не сомневаюсь, что на какое-то время она превратит его жизнь в сущий ад. И если учесть, что то же самое ждет его дома, у жены, то Арни, в общем-то, не позавидуешь.
— Боюсь показаться тебе слишком мелочной, но меня это радует.
— Я хочу поговорить с ребятами, которые проверяют машину убитого. Если тот ублюдок оставил в качестве улики хотя бы волосок, они его обязательно найдут.
— Лучше сделать это позже. А пока нам с тобой предстоит побегать. Нужно поговорить с людьми из моего списка — сначала лично, потом по телефону. По пути я объясню тебе нашу задачу.
Фиби подхватила сумку и тут же вновь опустила ее, увидев, что в приемную входит сержант Микс.
— Подождите меня несколько минут в коридоре, хорошо, детектив?
Сайкс обернулся, и лицо его окаменело.
— Лучше я подожду вас здесь.
— Нет-нет, все в порядке. Через минуту я буду готова.
Сайкс не стал спорить, однако было ясно, что все это время он будет внимательно наблюдать за ее кабинетом. Сейчас они стояли с Миксом в дверном проеме, не сводя друг с друга взгляда. «Как два сторожевых пса», — подумалось Фиби. Оба были крепкого телосложения, оба готовы до последнего отстаивать свою территорию.
Вот только подходы у обоих были разные.
— Я буду у себя, лейтенант, — произнес Сайкс, все так же глядя на Микса.
— Благодарю вас, детектив. Сержант?
— Лейтенант.
Она безучастно наблюдала за тем, как сержант Микс прикрывает за собой дверь.
— Чем я могу вам помочь?
— Вы пострадали, — начал Микс, — и это стоило моему сыну полицейского жетона. Его жена и ребенок в замешательстве, они не знают, что и думать.
— Я готова посочувствовать вашим невестке и внуку. Столько переживаний из-за того, что ваш сын отправил меня в больницу. Как ни странно, но мои близкие тоже встревожены этим событием. Особенно моя семилетняя дочь.
— Если отбросить обстоятельства этого конкретного дела, вы должны были понимать, на что идете, когда устраивались на работу в полицию. Это всегда риск. И женщине с маленьким ребенком следовало подумать об этом заранее.
— Вот оно что. Теперь понятно, у кого ваш сын позаимствовал столь нелестное мнение о женщинах-полицейских. Вы хотите меня о чем-то спросить, сержант? Поторопитесь, поскольку у меня еще много работы.
На лице сержанта не отразилось ровным счетом ничего, хотя в душе у него наверняка кипел гнев. В отличие от сына, Микс-старший не терял над собой контроль.
— Вам стоило бы подумать, чем все это для вас обернется.
— Я должна понимать это как угрозу?
— У меня и в мыслях не было угрожать, — равнодушно заметил Микс. — Вы заработали несколько синяков, которые, насколько я могу судить, давно зажили. А мой сын потерял работу и вместе с ней — репутацию.