Я многое узнаю, принимая к сведению зрительные «подсказки». Руководитель нашей группы не говорила, следует ли обращать внимание на одежду и аксессуары партнеров по учебе, чтобы почувствовать, какого происхождения эти люди и в какой обстановке они живут. Однако я поймала себя на том, что невольно изучаю Джона с этой точки зрения. И мне было очевидно: другие делают то же в отношении меня. И пока мы еще не закончили, трое успели сказать мне, что, как им кажется, я, вероятно, студентка. Я не студентка, но среди собравшихся только я делала записи в блокноте.
Похоже, я одинока в своей оценке нашего обучения. Когда группа снова собралась для продолжения занятия, слышался гул возбужденных голосов. И я решила, что должна приложить больше усилий.
После ланча (в виде супа и чего-то эктоплазматического с коричневой подливкой) мы снова разбились на группы. На этот раз в задачу входил такой контакт с потусторонним, во время которого нужно было вызвать на общение кого-то из знакомых партнеру ушедших в мир иной. Я начала общаться с Нигелем.[40] Это личность приятная и жизнерадостная, и его ничуть не смущает и не заботит то, что его просят сделать. Он сам готов идти вперед. Он немедленно заявил, что видит мужчину с большим животом и подтяжками. «Он один, и он слишком много пьет». Нигель полагал, что это мой отец. Тот действительно много пил, но никогда не носил подтяжек. Незнакомец, о котором шла речь, больше походил на одного моего знакомого, умершего от цирроза за неделю до того, как я отправилась в эту поездку. Если вы попросите меня описать этого человека, то главное, о чем я скажу, сводится к следующему: большой живот, подтяжки, одинокий, много пьет. Я почувствовала, что мое любопытство задето. У много пьющих мужчин часто бывают большие животы, тут удивляться нечему. Его подтяжки – вот что меня зацепило. К тому же он умер совсем недавно. Будь я более легковерна – вероятно, поддалась бы и приняла эту мысль как саму собой разумеющуюся.
Позади нас наставница общается один на один с серьезного вида молодым мужчиной по имени Алекс. Она описывает дом покойной бабушки: «Я чувствую, есть какая-то проблема с окнами».
Он выглядит озадаченным и трясет головой.
«Да, что-то здесь не так, – настаивает тьютор. – Она не меняла занавески?» Он пожимает плечами. «Может быть, – продолжает наставница, имея в виду бабушку, – она думала о том, чтобы поменять занавески?»
Нечто подобное я уже видела в телепередаче о медиумах. Мне тогда казалось, они плетут какие-то хитроумные небылицы. Добавьте к этому естественное стремление человека быть приятным в общении с другими, и вы почувствуете, как легко можно подвести партнера к согласию с вашей точкой зрения.
За обедом нас всех, студентов из разных групп, рассадили вперемешку за длинными столами. Все как будто сходились на том, что курс – это просто фантастика. Я не видела никого, чье отношение к происходящему или его понимание было бы таким же, как у меня. Конечно, семинар такого рода собирает прежде всего поклонников нью-эйдж, готовых принимать на веру все постулаты этого движения. Иногда мне казалось, что половина тех, с кем я успела поговорить, обладает лицензией целителя первой ступени, использующего метод рейки (лечение наложением рук с направлением жизненной энергии к определенному органу. – Прим. переводчика). Я нашла одного-единственного человека, полагающего, что участники нашего семинара – не медиумы. Себя. Поэтому чувствовала себя здесь явно не в своей тарелке. Прислушиваясь к разговорам вокруг, в иные моменты я думала, что начинаю сходить с ума. Сегодня днем слышала, как кто-то проговорил: «Во время одного из контактов я чувствовал, что соприкоснулся с божественным источником творения». Мэри Роуч на экскурсии с гидом в царстве теней. Я подавила в себе острое желание оттолкнуть назад свой стул и, вскочив, закричать: «Остановитесь! Все вы, остановитесь! У меня есть нож колледжа Артура Финдлея для разрезания картона!» Но вместо этого я мирно извинила себе свой порыв и отправилась в бар – общаться с теми духами,[41] с которыми умею.
Во время этого уикенда я кое-что узнала – хотя и не то, за чем приехала. И поняла, что ошибалась насчет медиумов. Теперь я уже не думаю, что они намеренно дурачат своих клиентов. Я думаю, что они думают – искренне и убежденно, – будто добывают информацию из паранормальных источников. Вопрос только в интерпретации фактов. Медиумы и те, кто им верит, склонны воспринимать все в основном позитивно. Я, напротив, склонна воспринимать происходящее с недоверием. Возможно, правы они. Но, может быть, и я.
Судя по многим известным мне случаям, медиумы и телепаты благоденствуют не потому, что всегда преднамеренно мошенничают, а потому, что публика легковерна по отношению к ним. Люди, приходящие к медиумам и телепатам, всегда глубоко мотивированы. И они по природе своей предрасположены верить, будто в связи с ними или с теми, кого они любят, все сказанное может иметь смысл и значение. Сибо Скутен говорит об этом так: «Телепата создает клиент».
Тем не менее среди входивших в сообщество исследователей паранормальных явлений в роли медиумов появлялось немало знаменитых и ярких мошенников, использовавших любую возможность для выступления в роли «посредника». Они всегда желали поддерживать контакт с живыми людьми – при личной встрече и в непосредственном общении. Но Александр Грэхем Белл сумел покрыть континент сетью голосовой связи, не требовавшей телесного присутствия говорящих в одном и том же месте, а Гульельмо Маркони изобрел способ посылать по воздуху невидимые сообщения из одного города в другой. Интересно, насколько труднее стало теперь поддерживать связь с Тем, Что Над Нами?
Глава 8 Теперь Вы меня слышите?
Телекоммуникация с мертвымиУ Лесной службы США (подразделение в министерстве сельского хозяйства. – Прим. переводчика) весьма своеобразное чувство юмора. Юмор, который проявляют ее представители, я бы назвала черным. Хотя, возможно, его просто нет. Почему? Потому что кто-то – не исключено, что весь комитет в полном составе – счел уместным воздвигнуть высокий деревянный столб рядом с тем местом, где 14 направлявшихся в Калифорнию эмигрантов были съедены другими эмигрантами, тоже направлявшимися в Калифорнию. Это произошло в 1846 году, когда они попали в снежную ловушку и жестоко страдали от голода.[42]
Надпись на памятном знаке гласит: «Место пикника в лагере Доннера» (DONNER CAMP PICNIC GROUND).
Я побывала в том месте во время автобусной экскурсии, организованной Дейвом Ойстером (Dave Oester) и Шэрон Гилл (Sharon Gill) – основателями Международного общества охотников за привидениями (International Ghost Hunters Society, IGHS). Это общество – одно из самых крупных в мире объединений исследователей-любителей, интересующихся паранормальными явлениями (14 тысяч членов в 78 странах). Оно, в частности, организует поисковые путешествия в знаменитые и не очень места обитания призраков. В общем, мы выглядели как любая туристическая группа – шорты, футболки, походные кроссовки. Еще у нас были фотоаппараты и видеокамеры. Однако, в отличие от большинства приезжающих сюда туристов, у нас были и магнитофоны. Я поворачиваюсь лицом к сосне, растущей в нескольких футах от деревянной пешеходной дорожки, по которой должны следовать посетители, и держу магнитофон прямо перед собой – как если бы ожидала, что сосна заговорит со мной и сообщит нечто достойное последующего цитирования. Остальные члены группы, расчехлив свои магнитофоны, беспорядочно рассыпались по окрестным полям и зарослям. Похоже на то, что торнадо угодил в центр пресс-конференции.
Семейная пара с собачкой подошла к дорожке: «Вы записываете на магнитофон голоса птиц?»
Я ответила: «Да», имея на то две причины. Во-первых, мы же действительно вели запись на магнитофон. А во-вторых, я чувствовала, что ответ «мы хотим записать голоса духов из партии Доннера» прозвучит глупо.
Тысячи американцев и европейцев верят, будто магнитофонный динамик может уловить слова тех, чьи голосовые связки давно распались на составные части. Свидетельства подобного рода даже имеют свое название – электронные голосовые феномены (EVP, electronic voice phenomena). Вы не можете слышать их, пока они не записаны на магнитофонную пленку, но они чудесным образом начинают звучать при воспроизведении записи. Проведите поиск в Интернете по запросу «EVP» – и вы обнаружите не один десяток сайтов с подобными аудиофайлами. Некоторые представляют собой ясно слышимые слова или шепот, но многие похожи на сильно искаженную речь с эффектом эха и имеют механическое звучание. Трудно представить себе, что такие звуки исходят от душ умерших людей, – приходится как бы пересматривать свои представления о потустороннем мире. Получается, что небеса должны быть скрыты тучами, забиты белым полотном и заполнены прочими материалами, заметно поглощающими звук. В таких небесах потусторонние голоса звучат, как в ангаре для воздушных кораблей. Очень странно звучат.
Тысячи американцев и европейцев верят, будто магнитофонный динамик может уловить слова тех, чьи голосовые связки давно распались на составные части. Свидетельства подобного рода даже имеют свое название – электронные голосовые феномены (EVP, electronic voice phenomena). Вы не можете слышать их, пока они не записаны на магнитофонную пленку, но они чудесным образом начинают звучать при воспроизведении записи. Проведите поиск в Интернете по запросу «EVP» – и вы обнаружите не один десяток сайтов с подобными аудиофайлами. Некоторые представляют собой ясно слышимые слова или шепот, но многие похожи на сильно искаженную речь с эффектом эха и имеют механическое звучание. Трудно представить себе, что такие звуки исходят от душ умерших людей, – приходится как бы пересматривать свои представления о потустороннем мире. Получается, что небеса должны быть скрыты тучами, забиты белым полотном и заполнены прочими материалами, заметно поглощающими звук. В таких небесах потусторонние голоса звучат, как в ангаре для воздушных кораблей. Очень странно звучат.
Движение EVP зародилось в 1959 году, когда шведский оперный певец попросил художника Фридриха Юргенсена (Friedrich Jurgensen) установить на подоконнике своего сельского дома микрофон для записи птичьего пения. Как рассказывал сам Юргенсен, трель синицы – неожиданно и мистически – продолжил мужской голос, проговоривший что-то вроде «птичка вечером поет». Вскоре стало слышно, как мужчина напевал Volare (знаменитая итальянская песенка. – Прим. переводчика).
Сначала Фридрих полагал, что случайно записал обрывки какой-то радиопередачи. Электронная схема магнитофона и в самом деле может работать как радиоприемник, улавливая обрывки радиотрансляций, передач кабельного телевидения или разговоров по уоки-токи[43] – особенно если передатчик находится неподалеку. Однако затем Юргенсен отказался от этой мысли: в последующие недели он записывал голоса, которые, казалось, обращались именно к нему, называя его по имени, и, что забавнее всего, звали его пуделя Карино.
Юргенсен написал книгу, привлекшую внимание говорящего на латышском языке психолога Константина Родива (Konstantin Raudive). Последний, образно говоря, принял мяч и занялся EVP. Он продолжал неустанно работать, пока в его архиве не оказалось около 70 тысяч записей и не сложилась собственная книга – «Прорыв: поразительный эксперимент по электронной коммуникации с умершими» («An Amazing Experiment in Electronic Communications with the Dead»). Ее публикация в 1971 году дала толчок к образованию множества обществ, заинтересованных в собственных опытах по EVP и распространившихся от Германии до США и Бразилии. Многие из них существуют и поныне. Но, в отличие от Юргенсена, Родив не записывал на магнитофон «воздух», а разработал собственную методику. Часто он записывал радиопомехи и противный шипящий звук, слышимый в диапазоне между станциями. Подобно Фридриху, Константин исходил из того, что в промежутках между волнами можно обнаружить голоса умерших, ибо последние обращались к нему по имени. И многие из них, как утверждал Родив, говорили по-латышски, хотя сам он жил в Германии.
Примерно в то же время, когда появилась книга Родива, студент Кембриджского университета Дэвид Эллис (David Ellis) предложил сделать EVP предметом научного изучения в рамках двухлетнего проекта с финансовой поддержкой фонда Перро – Уоррика (Perrott – Warrick) при Тринити-колледже. В течение трех дней я читала книгу Эллиса параллельно с «Несчастными эмигрантами», и знакомство с одной влияло на изучение другой. Таким образом, в конце концов я должна была сделать остановку и поразмыслить, о чем идет речь – о «лишенных оболочки сущностях» или о чьих-то внутренностях.
Как парапсихолог, Эллис относился к возможности провести подобное исследование более благожелательно, чем, скажем, среднестатистический английский студент, изучающий химию. Рискну высказать предположение о том, что студенты большинства других факультетов могли бы иначе взглянуть на предмет исследования при непосредственном знакомстве с объектом научного интереса. Например, мистер Д. А. Плейер полагал: щелчки и потрескивание в его стареньком радиоприемнике PTE свидетельствуют о присутствии бестелесного духа женщины. («Мистер Плейер считает, что она действует как своего рода источник энергии», – восхитительно нейтральным тоном пишет в отчете Дэвид.)
В качестве одного из первых практических шагов Эллис поместил доктора Родива и его оборудование в экранированное помещение – для защиты от проникновения радиоволн. Хотя он никогда не рассматривал радиовещание как основной источник EVP, возможное влияние радиоволн не следовало упускать из вида. В нескольких случаях сделанные Родивом записи идентифицировались сторонними экспертами как обрывки радиопередач. Скажем, фраза: «Я последую за вами сегодня вечером», как выяснилось, была частью объявления, прозвучавшего на волне радио Люксембурга. Константин согласился войти в экранированную комнату лишь однажды. Никакие голоса записать не удалось, хотя, разумеется, нельзя исключить и того, что как раз в это время бесплотные сущности обретались не там, а где-то по соседству. Эллис попытался сделать собственные записи. Он уловил несколько едва различимых голосов, но полагал, что полученные результаты нельзя считать ни вдохновляющими, ни убедительными.
Мой спутник по группе и охотник за привидениями Роб Мураками включил на своем магнитофоне обратную перемотку. Минуту назад я видела, как он сошел с деревянной дорожки, направился к купе деревьев и немного постоял там, склонив голову и повернувшись спиной к тропе – будто сбрасывая напряжение в окружении тополей. Мураками производит впечатление человека, наслаждающегося жизнью независимо от того, что она ему преподносит. На его визитной карточке написано: хиропрактик женской футбольной команды Rose City Wildcats. Легко предположить, что жизнь постоянно преподносит ему весьма приятный материал. Я почему-то думаю, что мысль отправиться в это путешествие принадлежит его подруге, часто ощущающей присутствие привидений «на задней части своей гортани, и они хотят говорить». Вчера вечером в «Louis’ Basque Corner» сущность в ее горле ухитрилась использовать ребрышки и картошку для сообщения о том, что «нам следовало прибыть в сезон созревания дынь». (Основываясь на том, что люди приписывают им в своих отчетах, духи кажутся мне весьма дряхлыми. И это, в общем-то, вполне нормально, если вам лет 200–300. Это же в значительной мере характерно и для их вокализации в виде магнитофонных записей. Вот несколько примеров из коллекции EVP доктора Родива: «Пожалуйста, прервите», «Наверное, Мэри Бин», «Усердный».)
«Гм-м, – сказал Роб. Он поднес свой магнитофон к моему уху. – У меня тут что-то странное. Возможно, я записал это по ошибке, но я все же думаю иначе». Он снова воспроизвел сделанную запись, на этот раз – для руководителя нашей группы Дейва Ойстера. Мне нравится Дейв. Он – средних лет представитель не вполне определенной части некоего сообщества, плечи у него покатые, а очки постоянно съезжают на кончик носа. Торс у него большой и округлый, а голова сидит на туловище, как у снеговика.
«Кто-то рубит дерево», – говорит Дейв, улыбаясь. Он улыбается почти при каждом произнесенном предложении – не потому, что сказано что-то смешное, а просто для дружелюбности. Этим утром, пока мы еще не отправились в путь, Дейв воспроизвел нам запись, сделанную им в лагере у озера Доннер. На мой слух, это не назовешь коммуникацией никакого рода – разве что между, например, индейками. Мне слышалось только быстрое «курлыканье» с металлическим призвуком. А он услышал: «Мне нужно больше молока». Одна из членов IGHS подтвердила: да, я тоже это слышу. Позже, во время разговора за обедом в этот же день, эта же женщина слышала «Зигфрид и Рой» как «Зигмунд Фрейд». В результате весь этот день меня преследовали странные образы: то Зигмунд Фрейд с развевающимися волосами, то какие-то тигры, то слишком большое количество мужской косметики.
В качестве возможного объяснения психологи упоминают так называемый «эффект вербальной трансформации» («verbal transformation effect»). Б. Ф. Скиннер (B. F. Skinner) однажды проиграл слушателям бессмысленную последовательность звуков и попросил их сказать ему, если кто-то услышит в них нечто осмысленное. Участники эксперимента не только расслышали слова, но и были совершенно уверены в правильности своей интерпретации услышанного.
Человеческое сознание предрасположено воспринимать ничего не значащие звуки как смысловые. С. Максвелл Седе (C. Maxwell Cede), почетный секретарь Лондонского общества психических исследований, описал для Дэвида Эллиса любопытный эксперимент. В его ходе участников попросили расшифровать то, что было представлено экспериментаторами как запись лекции – плохого качества и с едва различимыми звуками. Испытуемые выдали десятки фрагментов – включая даже целые предложения, – которые они якобы сумели различить. Однако в действительности запись не содержала ничего, кроме «белого шума».[44]