Это не было редкостью среди элиты города, хотя обычные люди не могли позволить себе такую роскошь.
Грабежи были не ради денег; они были ради пленников. Вот почему не требовали выкупы, и почему тела пленников не были обнаружены выброшенными где‑нибудь. Грабежи предназначались, чтобы затенить истинный мотив похищений. Жертвы не были случайными пассажирами, они должны были там появиться. Изчезающие собирали Алломантов. И Алломантические металлы: сырую сталь, оловянную посуду, железо, цинк, медь, олово, и даже некоторый сплавы были украдены.
— Это опасно — прошептал Ваксиллиум.
— Очень опасно.
— Мой лорд… — сказал Тиллауме.
— Разве Вы не собирались пробежаться по счетам в бухгалтерских книгах дома?
— Да — сказал Ваксиллиум рассеяно.
— И арендные договора для новых офисов в Айронспайн?
— Я также смогу добраться до них сегодня вечером.
— Мой лорд. Когда?
Ваксиллиум сделал паузу, затем посмотрел на свои карманные часы. Снова, он был удивлен, увидев, сколько времени прошло.
— Мой лорд — сказал Тилауме. — Я когда‑либо рассказывал Вам о днях скачек Вашего дяди?
— Дядя Эдварн был игроком?
— На самом деле был. Это была большая проблема для дома, вскоре после его назначения Великим лордом. Он проводил большую часть своих дней на трассах.
— Неудивительно, что мы обездоленны.
— На самом деле, он был весьма хорош в азартных игре, мой лорд. Он обычно выходил вперед. Далеко вперед.
— Ох.
— Он остановился так или иначе — сказал Тиллауме, забирая свой поднос и пустую чайную чашку Ваксиллиума.
— К сожалению, мой лорд, в то время, когда он выигрывал маленькое состояние на гонках, дом, терял большие состояния от неумелого управления бизнесом и финансовыми отношениями.
Он подошел к двери, но обернулся. Его обычно мрачное лицо смягчилось.
— Это не мое место, чтобы читать лекции, мой лорд.
Как только каждый становится мужчиной, он может и должен принимать свои собственные решения. Но я действительно предостерегаю. Даже хорошая вещь может стать разрушительной если занимает излишнее время.
— Ваш дом нуждается в Вас. Тысячи семей полагаются на Вас. Они нуждаются в Вашем лидерстве и Вашем руководстве. Вы не просили об это, я понимаю. Но знак великого мужчины — того, кто знает, когда отложить важные вещи, чтобы выполнить жизненно важные.
Дворецкий вышел, закрыв дверь за собой.
Ваксиллиум стоял под сверхъестественно устойчивым электрическим светом лампы, смотря на свою схему. Он отбросил карандаш, внезапно чувствуя себя опустошенным, и вытащил свои карманные часы. Это было два пятнадцать. Ему нужно немного поспать. В эти часы нормальные люди спали.
Он приглушил свет, чтобы тот не подсвечивал, затем подошел к окну. Он стал еще подавленее не увидев тумана, даже при том, что он не ожидал его там. Я никогда не молился, он понял. Сегодня вещи были слишком хаотическими.
Ну, лучше поздно, чем нисколько. Он сунул руку в карман, выуживая свою серьгу. Это была простая вещь, отпечатанная на голове с десятью переплетенными кольцами Пути. Он сунул её в свое ухо, которое было пробито для этого, и прислонился к окну, глядя на темный город.
Не было никаких конкретных предписанных поз для молитвы, у Путийцев. Только пятнадцать минут медитации и размышлений. Некоторые любил сидеть со скрещенными ногами, с закрытыми глазами, но Ваксиллиуму всегда становилось труднее думать в такой позе. Это вызывало боли в спине и покалывание позвоночника. Что, если кто‑то прокрадется сзади него и выстрелит ему в спину?
Таким образом, он просто стоял. И обдумывал. Как дела там в тумане? — подумал он. Он никогда не был уверен, как говорить с Гармонией. Польза жизни, я предполагаю? Что с Вами являющийся Богом, и всеми?
В ответе он чувствовал… развлечения. Он никогда не мог говорить, создал ли он эти ощущение самостоятельно или нет.
Ну, так как я не Бог сам, думал Ваксиллиум, возможно Вы могли использовать это ваше всеведение, чтобы призвать некоторые ответы для меня. Такое чувство, что я в безвыходном положении.
Противоречивые мысли. Это не было похоже на большую часть связывания. Он не был связан, готовясь быть убитым. Он не был потерян в Рауче, без воды или пищи, пытаясь найти путь назад к цивилизации. Он стоял в роскошном особняке, и в то время как у его семьи были финансовые проблемы, то чего они не смогли выдержать. У него была жизнь в роскоши и место в городском Сенате.
Почему же тогда он чувствовал, что эти последние шесть месяцев были одними из самых трудных, так он никогда не жил? Бесконечный ряд докладов, книг, званых обедов и бизнес — сделок.
Дворецкий был прав; многие действительно полагались на него. Дом Ладриан начинался с нескольких тысяч человек, после Начала стал расширяться в течение трехсот лет, принимая под свою защиту любого, кто приходил работать в его имениях или в литейных заводах. Договор, который заключали с Ваксиллиумом, определял заработную плату, привилегии и образ жизни. Если бы его дом разрушился, то они нашли бы работу в другом месте, но считались бы низшими членами тех Домов, в течение поколения или двух, пока они не получили полные права.
Я делал жесткие вещи прежде, думал он. Я могу сделать это. Если это правильно. Действительно ли это правильно?
Стерис назвал Путь простой религией. Возможно, это так. Был только один основной принцип: принести больше пользы, чем вреда. Были и другие аспекты — убеждения, что вся правда важна, требование, чтобы давать, больше чем брать. Было более трехсот примеров, перечисленных в Словах Основания, религии, которые, возможно, были. Возможно, были. В другие времена, в других мирах.
Путь должен учить их, учить моральному кодексу. Несколько правил были центральными. Не ищите вожделение безо всяких обязательств. Увидь силу во всех недостатках. Молитесь и медитируй пятнадцать минут в день. И не тратьте время, поклоняясь Гармонии. Делать добро и есть вероисповедание.
Ваксиллиум был обращен в Путь вскоре после отъезда из Элендела. Он был все еще убежден, что женщина, которую он встретил на том поезде, должно быть, была одним из Безликих Бессмертных, рукой Гармонии. Она дала ему сережку; каждый Путиец надевал её, молясь.
Проблема была в том, что для Ваксиллиума было трудно почувствовать то, что он делает что‑то полезное. Завтраки и бухгалтерские книги, договоры и переговоры. Он знал, логически, что все это важно. Но даже его голос в Сенате, был всего лишь абстракцией. Никакое состязание не сравнится с тем, чтобы увидеть убийцу в тюрьме или спасти похищенного ребенка. В юности он жил в Городе — центре мира, культуры, науки, и прогресса — в течение двух десятилетий, но он не нашел себя, пока не оставил его и отправился блуждал по пыльным, бесплодным землям за горами.
Используйте свои таланты, что‑то, казалось, шептало в нем. Ты сможешь в этом разобраться.
Это заставило его улыбнуться с сожалением. Он не мог не задаться вопросом, почему, если Гармония действительно слушала, она не дает более определенные ответы. Часто, Ваксиллиум получал от молитвы чувство поддержки. Продолжай идти. Это не столь трудно, как ты считаешь. Не сдавайся.
Он вздохнул, просто закрыв глаза, теряя себя в мыслях. В других религий были свои церемонии и встречи. Не у Путийцев. В некотором смысле, эта самая простота делает Путь намного сложнение для следования. Такое истолкование он сделал для собственной совести.
После размышлений в течении какого‑то время, он не мог избавиться от чувства того, что Гармония хотела, чтобы он изучал Изчезающих и был хорошим лордом дома. Эти два свойства были взаимно исключительны? — так думал Тиллауме.
Ваксиллиум оглядел стопку листовок и мольберта с прикрепленным рисунком на нем. Он сунул руку в карман, вынимая пулю, которую оставил Уэйн.
И против своей воли, он увидел в своем мысленном взоре Лизи, её отдергивающуюся назад голову, и как кровь распылилась в воздухе. Кровь, покрывающую ее красивые каштановые волосы. Кровь на полу, на стенах, на убийце, который стоял позади нее. Но тот убийца не был тем, кто выстрелил в нее.
О, Гармония, думал он, поднимая руку голове и медленно сползая вниз уперевшись спиной в стену. Это действительно из‑за неё, не так ли? Я не могу сделать этого снова. Снова, нет.
Он огляделся вокруг, снял серьгу. Встал, подошел, стел с листовки записи и закрыл мальберт. Изчезающие никого еще не ранили. Они грабили людей, но не вредили им. Не было даже доказательств, что заложники были в опасности. Вероятно они будут возвращены после того, как отдадут выкуп за них.
Ваксиллиум сел поработать над бухгалтерскими книгами его дома. Он больше не обращал внимание на рисунки в течение ночи.
Глава 4
— Предплечья гармонии — пробормотал Ваксиллиум, входя в большой бальный зал. — И это принимают за скромный свадебный обед в эти дни? Да тут людей больше, чем живет во всех городах Пустоши.
Ваксиллиум сел поработать над бухгалтерскими книгами его дома. Он больше не обращал внимание на рисунки в течение ночи.
Глава 4
— Предплечья гармонии — пробормотал Ваксиллиум, входя в большой бальный зал. — И это принимают за скромный свадебный обед в эти дни? Да тут людей больше, чем живет во всех городах Пустоши.
Ваксиллиум посещал особняк Йоменов однажды, еще в юности, но в то время, большой бальный зал был пуст. Теперь он был заполнен. Ряды и ряды столов выстроились на паркете огромного зала; должно быть их там более сотни. Леди, лорды, должностные лица, и богатая элита перемещались и болтали в низком гуле, на всех самые прекрасные одежды. Все искрится драгоценностями. Свежие черные костюмы с красочными краватами. Женщины с платьями по современной моде: глубокие цвета, юбки, до пола, множество внешних слоев с большим количеством сгибов и шнурков. Большинство женщин носило тесные, подобно жилету пальто, а вырезы были намного ниже, чем те, о которых он помнил по детству. Возможно у него, просто появилось больше шансов заметит их.
— Как вам это, Ваксиллиум? — спросила Стерис, поворачиваясь в сторону, чтобы позволить ему помочь снять с нее пальто. Она была одета в прекрасное красное платье, которое, казалось, было выбрано с расчетом, чтобы быть полностью по моде, но не слишком смелым.
— Я просто отмечаю размер этого сборища, моя дорогая — сказал Ваксиллиум, складывая ее пальто и вручая его вместе со своей шляпой — котелком — ждущему слуге. Я был на множестве вечеринках, начиная с моего возвращения в город, и ни одна не была такой огромной. Практически половина города была приглашена.
— Ну, это особенное событие — сказала она. — Свадьба с участием двух очень хорошо связанных домов. Они не хотели бы, что бы кто‑то пропустил её. Конечно же, за исключением тех, кого не учли специально.
Стерис протянула руку, чтобы он её взял. Он получил детальную лекцию во время поездки в карете о том, как, именно, должен держать ее. Его рука выше ее, слегка поддерживая руку, обхватив пальцами ладонь. Это выглядело ужасно неестественно, но она настояла, что это передаст точный смысл их намерении. Действительно, когда они спустились на бальные этаж, к ним обратилось много заинтересованных взглядов.
— Вы подразумеваете — сказал Ваксиллиум — что одной из целей этого свадебного обеда, является показать не того кто был приглашен, а того кто не был.
— Точно — сказала она. И, чтобы выполнить эту цель, все остальные должны быть приглашены. Йомены сильны, даже если они действительно верят в Сливерисм. Неприятная религия. Предполагает, почитание Железноглазых. Во всяком случае, никто не проигнорирует приглашение на это празднование. И вот, те, кто пренебрегает не только останутся без посещения вечеринки, но будут неспособны устроить свои собственные диверсии так, как любой, кого они захотят пригласить, будет здесь. Это оставляет им выбор, либо объединяться с другими неприглашенными — тем самым укрепить их статус отверженных — или сидеть дома, думая, как они были оскорблены.
— По моему опыту — сказал Ваксиллиум — такое рода недовольные размышление приводят к высокой вероятности, того, что в людей начнут стрелять.
Она улыбалась, махая с расчетливой нежностью кому‑то, кого они прошли.
— Это не Пустоши, Ваксиллиум. Это — Город. Мы не делаем таких вещей здесь.
— Нет, вы не делаете. Стрельба в людей была бы слишком сострадательна для городских людей.
— Вы не видите самого худшего во всем этом — отметила она, махая кому‑то еще. Вы видите того, человек, который отвернулся от нас? Коренастый мужчина с длинными волосами?
— Да.
— Лорд Шермэн. Печально известный гость на вечеринках. Он — полная зануда, если не пьян и полный шут, когда пьет — чем и занимается большую часть времени, я могла бы добавить. Он — вероятно наименее приятный человек во всем верхнем обществе. Большинство людей, здесь, провело бы час, за ампутацией одного из собственных пальцев на ноге, чем несколько минут поболтать с ним.
— Итак, почему же он здесь?
— Для фактора оскорбления, Ваксиллиум. Те, с кем пренебрежительно обошлись, будут еще более ошеломленными, узнав, что Шермэн был здесь. Включением нескольких плохих сплавов, таких как он, мужчин и женщин, который совершенно нежелательны, но для тех, кто в этом ничего не понимает, Дом Йомен как бы говорит: "Мы предпочитаем проводить время с этими людьми, чем с вами.". Очень эффективно. Очень противно.
Ваксиллиум фыркнул. — Если бы вы попробовали что‑то подобное в Везеринге, это закончило бы вашими пятками, привязанными к стропилам. Если вам повезет.
— Хм. Да. Слуга вышел вперед, указывая, чтобы они проследовали за ним, поскольку она привела их к другому столу. — Вы понимаете — Стерис продолжила более мягко — что я больше не реагирую на ваши действия "невежественного пограничника", Ваксиллиум.
— Действия?
— Да — она сказала растеряно. Вы — мужчина. А перспектива вступления в брак вызывает у мужчин некомфортное состояние, и они хватаются за свободу. Поэтому, вы начали регресс, бросаясь дикими комментариями, чтобы спровоцировать ответную реакцию от меня. Это — ваш инстинкт мужской независимости; преувеличить значит, бессознательно подорвать свадьбу.
— Вы предполагаете, что это — преувеличение, Стерис — сказал Ваксиллиум, поскольку они приблизились к столу. — Возможно это я.
— Ты — тот, кем ты хочешь быть, Ваксиллиум — сказала она. — Что касается этих людей здесь, и выбор, который сделал Дом Йомен, не я придумала эти правила. При этом я их не одобряю; многие неудобны. Но это общество, в котором мы живем. Поэтому, я делаю из себя что‑то такое, что сможет выжить в этой окружающей среде.
Ваксиллиум нахмурился, поскольку она выпустила его руку и нежно поцеловалась в щеки с несколькими женщинами за соседним столиком, казалось, что это были дальние родственники. Он сжал руки за спиной и кивнул с вежливой улыбкой тем, кто подошел, поприветствовать Стерис и его.
Он хорошо зарекомендовал себя за последние месяцы во время, нахождения среди верховного общества, и люди относились к нему гораздо более приветливо, чем до этого. Он даже полюбил некоторых, из подошедших. Однако, характер их отношений со Стерис все еще, создавал ему некомфортное чувство, и ему было трудно наслаждаться большей частью беседы.
Кроме того, множество людей в одном месте все еще вызывало у него зуд спины. Слишком большой беспорядок, слишком трудно наблюдать за выходами. Он предпочитал небольшие вечеринки, или по крайней мере те, размах которых включал в себя большое количество комнат
Новобрачные прибыли, и люди поднялись, чтобы приветствовать их аплодисментами. Лорд Джошин и Леди Ми'челл; Ваксиллиум не знал их, хотя он и задался вопросом, почему они говорят с потрепанным мужчиной, который выглядел как нищий, одетый во все черное. К счастью, казалось, что Стерис не намеревается тянуть его к тем, кто намеревается поздравить молодожёнов в ближайшее время.
Скоро, на первые столы была подана еда. Загремело серебро. Стерис послала за слугой, чтобы подготовил их стол; Ваксиллиум проводил время, осматривая комнату. Было два балкона, по одному на каждой более короткой стороне прямоугольного бального зала. Казалось, там было достаточно места, чтобы обедать, хотя никаких столов не было установлено. Сегодня их занимали музыканты, группы арфистов.
Величественные люстры весели под потолком, шесть огромных спускались по центру оснащенные тысячами сверкающих кусочков кристалла. Двенадцать меньших висели по сторонам. Электрические лампочки, отметил он. Эте люстры, должно быть, были ужасной болью, чтобы осветить перед преобразованием.
Сама стоимость вечеринки ошеломляла его чувства. Он, мог бы кормить Везеринг в течение года на то, что тратилось на этот единственный вечер. Его дядя продал бальный зал Ладрианов несколько лет назад — это было отдельное здание, в другом районе от особняка. Это сделало Ваксиллиума счастливым; так как он помнил, что он был столь же большим как этот. Если бы он им все еще принадлежал, то люди, возможно, ожидали, что там будут устраивать щедрые вечеринки как эта.
— Ну? — спросила Стерис, протягивая руку ему снова, поскольку слуга уже вернулся, чтобы провести их к столу. Он мог видеть Лорда Хармса и кузену Стерис Мараси уже сидящих за столом.
— Я помню, почему уехал из города — сказал Ваксиллиум честно. — Жить здесь чертовски трудно.
— Многие говорят тоже самое о Пустоши.
— Но немногие из них жили в обоих местах — сказал Ваксиллиум. — Жить здесь трудно в другом роде, но все же трудно. Мараси присоединится к нам снова?
— Конечно.
— Что с ней происходит, Стерис?
— Она из Внешнего Эстатеса и ужасно хотела получить шанс учиться в университете здесь в городе. Мой отец сжалился над нею, поскольку у ее собственных родителей нет средств поддержать ее. Он позволил ей жить с нами в течение всего срока учебы.