С о к о л о в а (после паузы). Простите меня, я расстроила вас...
С о ф ь я (тихо). Нет, не то...
С о к о л о в а (идёт). Один вопрос: ваш сын хотел поздороваться со мной, мне показалось - вы помешали тому... зачем?
С о ф ь я. Не знаю... Может быть, побоялась. Люди всегда так охотно обижают друг друга...
С о к о л о в а. Какие грустные глаза у него...
(Обе уходят. В столовой появляется Пётр, возбуждённый, смотрит вслед им. Входит А л е к с а н д р, в форме и в шапке.)
А л е к с а н д р (сердито). Отец дома?
П ё т р. Уехал в клуб.
А л е к с а н д р. Где мать?
П ё т р. Зачем тебе?
А л е к с а н д р (кричит). Что за вопрос?
П ё т р (с досадой, но мягко). Ну, не ори! Какой ты странный...
А л е к с а н д р. Что?
П ё т р. Зачем казаться хуже, чем есть?
А л е к с а н д р. Что за дерзости?! Я тебе уши надеру, осёл!
П ё т р (отступая). Александр, послушай...
С о ф ь я (быстро входит). Оставь!
А л е к с а н д р (возмущённый). Он говорит мне дерзости!
С о ф ь я (взволнованно). Ты не имеешь права драться!
П ё т р. Он, мама, хочет набить себе руку для практики по службе.
А л е к с а н д р. Слышите? Если вы не умеете воспитывать его, отцу нет времени, так должен я, по старшинству... Ступай вон, ты!
П ё т р (уходя, с усмешкой). Иду, брат мой... милый мой брат...
А л е к с а н д р. Поговори ещё!.. Послушайте, мамаша, вы поставили меня в идиотское положение: я должен угостить товарищей, отпраздновать своё вступление в их среду, а где же деньги? Где деньги, спрашивается?
Ф е д о с ь я (идёт). Сонюшка, иди-ка...
С о ф ь я (тихо и мягко). Саша, денег нет! Всё, что можно было заложить, - заложено...
А л е к с а н д р. Но вы должны понять, что не могу же я брать взятки с первых дней службы!.. Вы обязаны избавить меня от этой необходимости, а не толкать к ней...
С о ф ь я (тихо, с тоской). Что же мне делать, что? Голубчик Саша...
Ф е д о с ь я. Сонюшка, там Люба плачет.
А л е к с а н д р. Мне надоели жалкие слова, я говорю серьёзно!
Ф е д о с ь я. Ты, басурман, сними шапку-то! Перед матерью надо как перед иконой стоять... а ты - ишь, выпялился!
А л е к с а н д р (срывая шапку). Уйди ты к...
С о ф ь я. Ты говоришь плохо, Александр! Ведь перед тобою - мать!
А л е к с а н д р. Нужно помнить не то, что вы моя мать, а что я - ваш сын - имею право на вашу помощь. Неужели вам непонятна ваша обязанность помочь мне встать на ноги? Необходимо по крайней мере двести рублей; от этого зависит ход моей службы, карьера, достойная дворянского имени и чести.
С о ф ь я (усмехаясь). Ты. - умный, Саша! Ты очень убедительно говоришь...
А л е к с а н д р (возмущаясь). Нет, вы бросьте эти facons de parler... (церемонии, (франц.) - Ред.) Мне нужны деньги, а всё остальное, pardon, комедия!
С о ф ь я. Александр! Опомнись же... Где я возьму денег?
А л е к с а н д р. У дяди, это ясно!
С о ф ь я. Мы его обобрали уже... Мне стыдно просить.
А л е к с а н д р (со злой иронией). Как стойко вы защищаете интересы дяди Якова! Parole d`honneur (честное слово (франц.) -Ред.) - это может показаться подозрительным кому-нибудь...
С о ф ь я. Что? Что ты говоришь?..
А л е к с а н д р. Э, полноте! К чему тут драматический шёпот? Я - не мальчик...
С о ф ь я (с ужасом, тихо). На что ты намекнул?!
А л е к с а н д р. Какие там намёки! Я знаю - дядя не может отказать вам.
С о ф ь я. Почему? Саша, почему?
А л е к с а н д р (чувствуя, что он зарвался). Ну, вы это знаете...
С о ф ь я (вдруг, твёрдо). Тебе сказал отец? Неужели он сказал тебе?
А л е к с а н д р (успокоительно). Ну, да! Вы знаете - папа болтлив. Но ведь ничего страшного нет во всём этом... Какая женщина не увлекалась?..
С о ф ь я (гневно). Молчать!
(Александр испуганно встаёт. Он впервые видит гнев матери и удивлён.)
С о ф ь я. Твой отец... ты понимаешь...
А л е к с а н д р. Это мне не интересно...
С о ф ь я. Ты понимаешь - кто твой отец?
А л е к с а н д р (уходя). Нет, вы меня избавьте... у меня есть свои задачи...
С о ф ь я (стоит, точно каменная, с ужасом на лице смотрит в угол и спрашивает тихо). Это ты, господи? Твоя всесильная рука? За что же? За что?
Ф е д о с ь я. Чего он расходился, а? Сонюшка!
С о ф ь я (тихо и точно ребёнок). Няня... няня...
Ф е д о с ь я. Зачем, бишь, я пришла, Сонюшка... Вот, последненький мой...
(Идёт Пётр. У него лицо светлое, удивлённое, он как-то выпрямился.)
П ё т р (осторожно подходя к матери). Мама, прости меня, я слышал, что говорила эта женщина... не всё, но слышал... ты не сердись...
С о ф ь я (глухо). Подожди...
П ё т р (не замечая состояния матери, ходит по комнате, возбуждённый). Какая она величественная, а? Вот мать, да!
С о ф ь я. Как? Что ты сказал?
П ё т р. Вот мать, сказал я. Точно из другого мира.
С о ф ь я (тихо). Это упрёк мне?
П ё т р (быстро). Нет, мама, ей-богу, нет! Это я... так, просто...
С о ф ь я. Ты меня любишь?
П ё т р (просто, думая о чём-то другом). Конечно, мама!
С о ф ь я (громко). За что?
П ё т р (так же). Люблю, а за что - как это скажешь? Но какая она удивительная, не правда ли? Она - гордая, мама! Мама, познакомь меня с нею, мне так хочется быть знакомым с хорошими, с другими людьми.
С о ф ь я (печально). С другими, с хорошими?
Ф е д о с ь я. Не люблю я его, Александра-то!
П ё т р (сконфужен). Ты, мама, неверно поняла... я не о тебе думал...
С о ф ь я. Милый мой мальчик - я заслужила... Куда вы? Что такое?
(Любовь ведёт под руку Якова, лицо у неё суровое, усталое. Яков взволнован, он умоляюще смотрит в лицо Любови. Видя их, Софья невольно встаёт.)
Я к о в (тихо). Тише, Люба, дорогая моя... ты оцени этот момент... ты задумала, я не знаю, право, что это будет... Вот, Соня, она ведёт меня... Петя, голубчик, на минуту уйди, прошу тебя...
Ф е д о с ь я. Опять этот выполз, ах какой! Сонюшка, Люба-то всё плачет, вот я зачем пришла...
П ё т р (уходя, хмуро). Идём, нянька...
Я к о в. Мы должны поговорить... решить один вопрос, извини... Соня, она всё знает Люба... я говорил тебе - она всё поняла...
С о ф ь я (села. Глухо). Ну, что же, Люба... Ты... Чего ты хочешь...
Л ю б о в ь (тихо). Мама, он мой отец?
Я к о в (тоже тихо). Нужно ответить, Соня.
Л ю б о в ь. Это мой отец?
С о ф ь я (опуская голову, тихо). Я не могу сказать... ни - да, ни нет...
(Все трое молчат. Любовь опустилась на пол, положила голову на колени матери. Яков стоит, держась за спинку стула. Потом говорят всё время тихо, как будто в доме кто-то умер.)
С о ф ь я. Я только так скажу: были в моей жизни светлые, чистые дни это дни твоей любви, Яков...
Я к о в. Нашей любви...
С о ф ь я. Только однажды я была человеком, свободным от грязи, - во дни твоей любви.
Я к о в. Соня, нашей любви!..
С о ф ь я. Разве я тебя любила, если не пошла с тобой, когда ты звал? Я променяла любовь на привычку - вот и наказана за это...
Л ю б о в ь (твёрдо). Мама, мой отец - он! Я это знаю.
Я к о в. Да, Соня. Она - знает!
С о ф ь я (осторожно лаская дочь). Пусть так... но что же дальше?
(Молчат.)
Ф е д о с ь я (улыбаясь, смотрит на них). Вот и побеседуйте дружненько...
Л ю б о в ь (тихо, с отчаянием). Мама, зачем я урод?
Я к о в (ласково и грустно). Ты не должна бы помнить об этом в святую минуту, когда воскресла умершая любовь...
Л ю б о в ь (холодно). Нет минуты, когда бы я не чувствовала своего уродства, отец!
С о ф ь я (медленно). И у меня нет теперь такой минуты...
Л ю б о в ь. И разве это любовь воскресла, отец? Нет, это обнаружилась ошибка, может быть, и...
Я к о в (умоляюще). Не будь жестокой, Люба!
С о ф ь я. Ты думаешь, она не выстрадала права на это?
Л ю б о в ь (тихо, печально). Мама, мама... как мне тебя жалко!
(Подавленно молчат.)
Ф е д о с ь я. А ты бы, Яша, смешное что рассказал... Помнишь, как, бывало, вы с Андрюшей Рязановым комедию играли... и Сонюшка тоже... ещё тогда Люба не родилась, а Надя корью болела... а полковник Бородулин, крёстный-то её, в ту пору...
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Столовая, большая неуютная комната. На столе остатки завтрака, вокруг стола беспорядочно разбросаны стулья. И в а н, в тужурке, ходит по комнате, С о ф ь я моет чайную посуду, Ф е д о с ь я убирает её в буфет.
И в а н. Что - она приличная женщина, эта Соколова?
С о ф ь я. К ней чувствуешь уважение.
И в а н (скептически). Ну, уважение! (Подумав.) Однако надо будет надеть новый мундир.
С о ф ь я. Он в ссудной кассе.
И в а н. Ф-фу, чёрт! Вы скоро и меня туда стащите!
С о ф ь я (спокойно). За нас с тобой там не дадут ни гроша.
И в а н. Без иронических шуток! Кто разорил меня? Твои наряды и капризы!
С о ф ь я (сдерживаясь). А также твоя игра, твои любовницы и кутежи...
И в а н (останавливаясь, смотрит на неё, пожимает плечами, говорит спокойно). Я не хочу споров; мне нужно встретить эту женщину вполне корректно, моя беседа с нею, вероятно, будет известна всему городу, а если бы не это, ты, моя милая (грозит ей пальцем), услышала бы несколько тёплых слов...
Ф е д о с ь я (бормочет). Зарычало воевало...
И в а н. Характер у тебя становится невыносим. Ты груба, как прачка, и зла, как чёрт, которому прижали хвост. Я слишком устал для того, чтобы терпеть твои выходки, я требую покоя! Я должен беречь свои силы для детей...
С о ф ь я (холодно). Ты погубил детей!
И в а н (грубо). Не смей говорить так!
С о ф ь я (вздыхая, твёрдо). Мы с тобой погубили детей, да! Посмотри, как они несчастны...
И в а н. Ага, твоя горбунья! Но мои дети - уважают меня!
С о ф ь я. В Петре зреет отвращение к нам... Надежда - чувственное животное, без ума и сердца...
И в а н. Как ты. Ты была такой же!
С о ф ь я. Александр развращён тобой, Вера - бедная, глупая девочка...
И в а н. Ты не умела воспитать их, ты!
С о ф ь я. Я знаю, в чём я виновата.
И в а н. Чего ты хочешь от меня, скажи, чего?
С о ф ь я (бросая полотенце). Слушай, ты десять лет боролся против детей...
Ф е д о с ь я. Ну, вот, начали...
И в а н (усмехаясь). Что такое?
С о ф ь я (сильнее). Обыскивал, хватал, сажал в тюрьмы - кого?
И в а н (изумлён). Это - либерализм, что ли? Ты бредишь! Старуха, не смеши меня!
Ф е д о с ь я. Сто лет ругаетесь... уж пора бы устать...
С о ф ь я (тоскливо). Ты убивал мальчиков. Одному из убитых было семнадцать лет. А девушка, которую вы застрелили во время обыска! Ты весь в крови, и всё это кровь детей, кровь юности, да! Ты сам не однажды кричал: они мальчишки! Помнишь?
И в а н (испуган, недоумевает). Софья, что с тобой? Это ужасно!
С о ф ь я. Да, ужасно!
И в а н. Ты собрала всю клевету и ложь... да разве только одни молодые идут против порядка? Наконец, ты говоришь опасные вещи! Если тебя услышит Пётр или Вера...
С о ф ь я. Из трусости или со зла - ты сделал подлость...
И в а н (теряется). Софья, я - дворянин, я не позволю...
С о ф ь я. Ты указал на юношу, который будто бы стрелял в тебя... ты знаешь, видел - это стрелял он? Он?
И в а н. А, понимаю! Тебя настроила его мать...
С о ф ь я. Ты скажешь по чести, вот здесь, перед образом, мне в глаза, что он стрелял?
И в а н (гневно). Довольно! Я всё понял! Я ей - покажу!
Ф е д о с ь я. Охо-хо... Разбодрился кум, растерявши ум...
С о ф ь я (подошла к мужу). Иван, ты должен сказать жандармам, что ты ошибся, не этот юноша стрелял в тебя - ты скажешь!
И в а н (испуган её тоном). А... если не скажу?
С о ф ь я. Скажешь! Христа ради прошу...
И в а н. Это отвратительно! Но если я уверен в его вине?
С о ф ь я. Неправда! Я не к сердцу твоему обращаюсь - бесполезно кричать в пустоту, - я говорю тебе: или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу о тебе Пётру и Вере... Ради детей, Иван!
И в а н (колеблется). Это насилие надо мной! Это безумие!
С о ф ь я (слабея). Сделай, как я говорю, - ты сам себе покажешься лучше, честнее...
И в а н (отмахиваясь от неё). Довольно! Мне, конечно... да чёрт с ним, с этим прохвостом. Действительно, я не уверен, что он стрелял... но ведь кто-нибудь стрелял же! Я, наконец, допускаю - не он! Но всё-таки устраивать мне такую сцену из-за пустяков - это безумие, Софья!
С о ф ь я (утомлена напряжением, тихо). Вся моя жизнь - безумие... и твоя тоже...
Ф е д о с ь я (бормочет). Нянчила-водила, всю силушку убила...
(Пётр идёт.)
И в а н (пожимая плечами). Откуда это у тебя? Гм... Что тебе нужно, Пётр?
П ё т р. Ничего.
И в а н. Гм... Почему ты не в гимназии?
П ё т р. Не пошёл туда. А вы - ссорились?
И в а н (вскипая). Ты смеешь так спрашивать?..
С о ф ь я (слабо). Петя, не надо...
П ё т р (спокойно). А почему не смею, папа?
И в а н. Видишь, Софья? Ага!
П ё т р (грустно улыбаясь). Разве мне всё равно, как живут мои мать и отец?
И в а н (не знает, как ему отнестись к сыну). Во-первых, ты - ещё мальчик...
П ё т р. И так далее... Скажите, правда, что Веру решено выдать замуж за Ковалёва?
И в а н (изумлённо). Постой... тебе какое дело?
С о ф ь я. Это ещё не решено, Петя.
П ё т р. А Верка плачет, бедная!
И в а н (пожимая плечами). Я ничего не понимаю!
П ё т р. Папа, ты называл Ковалёва мерзавцем...
И в а н. Я? Когда?
П ё т р. Не однажды.
И в а н (смотрит на жену и сына). Это - что? Допрос? Отцу? Мне? Нет, господа, до этого я... вы не доросли... (Уходит.)
Ф е д о с ь я (усмехаясь). Ну, всё высыпал, пошёл ещё копить...
П ё т р (помолчав). Детям не принято отвечать на их вопросы, я забыл...
С о ф ь я (задумчиво). Тут, я думаю, есть... некоторый смысл...
П ё т р. Я хотел бы спросить отца - честный ли он человек?
С о ф ь я (тревожно). Не говори так, Петя, не говори!
П ё т р. Почему? Потому, что это мучает тебя? Мама, ведь бесполезно мучить людей, не правда ли?
С о ф ь я (быстро). Да! О, да! (Подумав и тише.) А может быть, нет...
П ё т р (мягко). У тебя да и нет живут удивительно дружно: они всегда вместе! Это - удобно?
С о ф ь я (тихо). Мучительно и страшно, Петя!
П ё т р. Мне тоже кажется, что мучительно... Я, мама, больше не пойду в гимназию...
С о ф ь я. Но как же? Надо же учиться!
П ё т р. Но чему же, мама, учиться? Самое ценное, что я узнал там до сей поры, это про отца... о нём я уже знаю достаточно... достаточно для того, чтобы...
С о ф ь я. Петя, ради бога! Молчи!
П ё т р. Хорошо! Хотя - бог... Что такое бог, мама? Ты знаешь?
С о ф ь я (с отчаянием). Я ничего не знаю... ничего, родной мой!
П ё т р (помолчав). Всё это странно. Ты не любишь отца, не уважаешь его, но ты останавливаешь меня, когда я хочу сказать о нём то, что думаю. Почему? Почему так, мама? Ведь ты же сама рассказывала мне о нём!
С о ф ь я. Я не должна была делать этого!..
П ё т р. Чтобы не мучить меня? Как мы однако жалеем друг друга! Но, мне кажется, наша жалость - самое плохое, что можно выдумать, мама.
С о ф ь я (тихо). Может быть, ты прав, мой друг... да!
П ё т р. Твой друг? Первый раз слышу это... (Помолчав - Федосье.) Няня, ты смерти боишься?
Ф е д о с ь я. А тебе какое дело?
П ё т р. Боишься?
Ф е д о с ь я. А тебе что? Не твоё это дело!
П ё т р. Мне хочется знать...
С о ф ь я. Петя, перестань...
Ф е д о с ь я. Бояться мне нечего - я смерть не обидела, никого не обидела. А ты не заигрывай, молод ещё шутки шутить...
С о ф ь я. О, боже мой...
П ё т р (тихо). Ты, мама, скажи отцу, что я не буду ходить в гимназию. Мне говорить с ним... трудно, мы плохо понимаем друг друга... Скажи - я дал пощёчину Максимову, когда он назвал отца зверем и подлецом... Теперь я понимаю, что незаслуженно обидел этого мальчика... Хотя он не прав - какой же зверь отец? (Медленно и задумчиво.) Какой он зверь... С о ф ь я. Это несчастный, слабый человек...
П ё т р. Который всю жизнь командовал людьми, говорит дядя Яков. Оставим это, а то мне хочется говорить о жизни, в которой командуют несчастные слабые люди... и о людях, которые позволяют командовать собой... и - как назвать таких людей?.. Я спрошу об этом у Кирилла Александровича.
С о ф ь я (думая о чём-то другом). Кто это?
П ё т р. Я говорил тебе о нём... ещё ты назвала его воздухоплавателем, помнишь? Я тоже хочу быть воздухоплавателем - летать мимо воздушных замков... Верка идёт... Смотри, мама, какое у неё смешное лицо.
В е р а (возбуждённо). Мама, было бы тебе известно - я убегу из дому, но замуж за этого болвана не пойду!
С о ф ь я. Ведь ничего ещё не решено, Вера... Я не успела поговорить с отцом.
(Пётр подошёл к буфету, налил себе вина и пьёт; этого не замечают, он стучит стаканом, крякает.)
В е р а. Не успела! И не успеешь! И он тебя не будет слушать...
С о ф ь я. Ты напрасно горячишься!.. Петя, зачем?
В е р а. Напрасно? Благодарю вас! Мне приказывают: Вера, будь женой краснорожего, лысого, с большим животом и зелёными усами, - а я что же? Должна сказать - merci да поцеловать папину ручку?
И в а н (в мундире, с орденами). Что? Жаловаться прискакала? Не поможет! Я решил...
В е р а (сквозь слёзы). Вы, папа, заметили, что у него зелёные усы?
И в а н. Ну, не шали! Будь умной. Смотри: муж Надежды тоже некрасив, а она - счастлива! Это серьёзно, - брак!
В е р а. Да, да, усы, серьёзно, зелёные! Вы подарили бы ему своей краски для волос...
И в а н. Моей... Что такое?
В е р а. У вас хоть лиловая, это оригинальнее...
И в а н (тихо, но грозно). Ты с кем шутишь, девчонка, а?
П ё т р (выходя из комнаты). Мама, возможен трагический балаган?
И в а н (кричит). Софья, чёрт возьми! Ты должна наказать её! Что вы издеваетесь надо мной?
Ф е д о с ь я (ворчит). Заорали! Заплакали! Ах, неугомонные! (Идёт прочь.)
В е р а (плачет). Это ты издеваешься надо мной! Ну, зачем тебе Ковалёв, зачем? Ведь достаточно одного Леща, чтобы всё в доме было противно!
С о ф ь я. Вот ты говорил, что дети любят тебя...
В е р а. Да, папа, мы тебя любим .. но мы не полицейские солдаты...
И в а н (растерянно смотрит на всех). Прямо заговор, заговор против отца!
Л ю б о в ь (входит). Мама, тебя зовёт отец... Что с тобой, Вера?
В е р а. Ты знаешь...
И в а н (удивлён). Отец? Какой отец?
Л ю б о в ь. Ты напрасно плачешь, Вера...
И в а н. Прошу не поучать её! Вера, марш отсюда! Нет, ты останься, Любовь .. да...
Л ю б о в ь. Что вам угодно?
И в а н. Дай мне сообразить...
(Смотрят друг на друга; Иван - видимо, не понимая, зачем он её остановил, Любовь - спокойно ожидая)
И в а н. Ты сказала - отец... Это кто же?
Л ю б о в ь. Мой отец.
И в а н (растерянно). Ага-а... да! Значит, мы с тобой - чужие?