— Слушай, капитан, не зли меня… Думаешь, на тебе свет клином сошелся? Я за твоего друга могу взяться. За майора Лаптева… А тебя в расход. Хочешь, прямо сейчас?..
— Ладно, погоди, не дури…
— Да я и не дурю. Ты мне все рассказываешь, а я не дурю. Договорились?..
— Смотря что рассказывать…
— Кто меня заказал?
— В каком смысле заказал?
— Я не утверждаю, капитан, что это вы с Лаптевым убили Тамару Зайцеву. Не говорю, что вы подставили меня… Но слишком лихо вы меня на признанку кололи. Неспроста это. Неспроста ведь, да?..
— Это наша обязанность…
— А методы?.. У меня до сих пор пятки болят.
— Мы ж не святые…
— В пресс-хате меня грохнуть хотели?
— Да ну, ты что?.. Я ж тебе тогда сдуру фейс помял. Пришлось под прессовщиков подставлять…
— А если я тебе сейчас самому фейс испорчу?
Никита приставил ствол к затылку.
— Входное отверстие будет здесь. А выходное в районе левого глаза. Сам знаешь, выходное отверстие больше входного бывает. Испорчу ведь репу. Никакая пластическая операция не поможет. Хотя тебе-то будет все равно… Да и мне тоже…
— Я же сказал, не дури… Потом жалеть будешь…
— Где? На том свете?.. Неужели ты не понял, что мне терять нечего?.. Или ты не согласен?
— Человек живет надеждой…
— А ты мне даешь эту надежду?.. Нет, не даешь… Ты не хочешь, чтобы я вернулся к нормальной жизни. А раз так, пеняй на себя…
Никита шевельнул пальцем на спусковом крючке. Мент уловил это движение. Весь сжался.
— Эй, погоди!.. Я ни в чем не виноват. Я тебя не подставлял. Просто команда сверху была…
— От кого?
— Мой начальник велел из тебя признание выбить. Любой ценой…
— Так, это уже ближе к телу…
— Только и начальнику самому приказали…
— Кто?
— Да не знаю я. Честно, не знаю.
Никита вспомнил людей с большими звездами, которые приходили его арестовывать. До них так просто не дотянешься. Да и смысла нет. Вряд ли через кого-то из них доберешься до истины. Враг через посредников действовал. Примерно то же Светлов говорил во время последней их с Никитой встречи, в изоляторе «Матросской тишины».
— А какое у меня положение?..
— Хреновое… Я твоим делом больше не занимаюсь. Но знаю, что это ты пострелял тех парней…
— Каких парней?
— В том-то и дело, что никто этого не знает…Сначала в дачном поселке ты кучу трупов наделал…
— Погоди, какие трупы? Меня ведь самого там как бы убили…
— Это в газетах писали. Но мы что, лохи? Мы же все понимали… Только найти тебя не смогли.
— Плохо искали…
— Может быть… А потом еще одна горка покойников. Перед квартирой твоего друга-продюсера…
— Ничего не знаю…
— И даже не интересно узнать?
— Абсолютно.
— А кто эти парни, которых ты положил? Узнать не хочешь?..
— Да можно было б…
Действительно, это была бы ценнейшая информация. Парни в черных плащах. Вдруг менты знают, к какой группировке они принадлежат? Тогда нетрудно было бы вычислить врага.
— Не жди — не узнаешь, — ухмыльнулся капитан. — Документов нет, пальчиков в картотеке нет… Никто ничего не знает… Один живой был, да по пути в больницу склеился.
— Неужели никто не может трупы опознать?
— Может, кто-то и мог бы. Но трупов нет…
— Не понял…
— Из морга исчезли.
— Чушь какая-то… А фотографии?
— Фотографии тоже.
Серьезно относится к делу Враг. Хорошо шифруется, ничего не скажешь. Но как-то нужно сломать его шифр.
— Значит, трупы на меня списывают?
— Пока неофициально. Прямых доказательств нет.
— А инцидент в «Эсперанто»?
— Какой инцидент?
— Неделю назад там неувязочка одна была.
— Не знаю ничего…
Все ясно. Враг не стал афишировать кровавое событие в отеле. Пальба началась в рабочем вестибюле, дошла до административного этажа. Выстрелы бесшумные, гранаты не взрывались. Клиенты отеля ничего не слышали и тем более не видели. Они ничего не должны были знать об инциденте. Так бы решил Никита. И его противник рассудил точно так же. Ведь он считает «Эсперанто» своей собственностью — ему ли желать для него скандальной славы? Поэтому Враг сделал все, чтобы о трупах не узнал никто — ни клиенты, ни менты…
— Значит, трупы на меня вешают… А доказательства?
— А вот доказательств никаких. Это я заявляю точно… Но это ничего не меняет. На тебе труп Зайцевой висит. И побег…
— Это не побег. Я стал заложником.
— В принципе можно повернуть и так. Тут все от адвокатов зависит…
— А что от них не зависит?
— Труп гражданки Зайцевой… Так что правильно ты сделал, что в бега ушел. Может, за границей удастся скрыться… У тебя ведь есть тайные счета в заграничных банках?..
— Тебя это интересует?
— Меня много чего интересует…
— А деньги?
— Исключительно в размере должностного оклада.
— Шутник…
— Попробуй доказать обратное.
— Двадцать тысяч долларов…
— Ну что ты, я столько не получаю.
— Вот поэтому я предлагаю тебе разовое сотрудничество. Заметь, разовое…
— И что ты от меня хочешь?..
Враг смог вырвать у ментов трупы своих бойцов, фотоматериалы с места происшествия. Чем Никита хуже?..
— Хочу, чтобы ты жил… — Никита убрал пистолет. — Хочу, чтобы ты хорошо жил… И сам хочу хорошо жить… В общем, я хочу, чтобы ты уничтожил улику против меня. Пистолет, из которого убили Тамару, должен исчезнуть.
Брусникин кивнул.
— Есть такой вариант. Светлов меня просил. Я уже подходы пробил… Да только погиб Светлов. Царствие небесное…
— Кто его убил?
— Глухо, как в танке…
Ладно, со Светловым он разберется потом. А сейчас бы с собой разобраться.
— Ну так что, за вещдок берешься?.. Двадцать пять тысяч даю.
— Давай пятьдесят, и закрыли тему.
— Двадцать пять сейчас. Двадцать пять после того, как я буду оправдан.
— Фифти-фифти?.. Ладно, договорились…
— Срок три дня.
— Мало.
— Срок три дня! — отрезал Никита.
Для кого-то это мало, а для него слишком много.
— Пятьдесят процентов за срочность, — мгновенно среагировал мент.
— Идет, — кивнул Никита. — Как только все будет готово, позвонишь мне…
— Номер телефона?
Никита продиктовал номер мобильника. Высунул из-под куртки пакет с деньгами. Отсчитал и протянул менту четыре банковские упаковки. Сорок «штук» баксов. Для ментовского опера целое состояние.
— Я знал, что мы договоримся.
— Если честно, я тоже так думал…
— Кстати, если думаешь меня кинуть, иди сразу на кладбище, заказывай себе место… Я уже нанял профессионального киллера. Всего за двадцать пять тысяч долларов. Если что не так, он получит весть. А дальше… Ну, ты сам знаешь, что профессиональные киллеры редко промахиваются…
Никита блефовал. Никого он не нанимал. Но угроза эта не пустая. Если мент обманет — ему не жить.
— Все, бывай…
Никита вышел из машины. Исчез в темноте. Брусникин преследовать его не стал. Пусть только попробует…
2— Лукьян, я на тебя очень надеюсь…
— Все будет о’кей…
Этого крепкого подтянутого парня с повадками бывалого спецназовца Никита видел впервые. Зато не раз встречался с его начальником.
Илья Кривоконь возглавляет частное охранное агентство. Только нет названия у этой конторы. И рекламы его деятельности ни в какой газете не встретишь. Еще с начала девяностых у Ильи сложился свой круг клиентов. Их он обслуживал, еще будучи на службе в органах безопасности. Затем отпочковался, создал свою фирму, забрал с собой своих ребят. И с тех пор помогал богатым клиентам решать некоторые весьма важные проблемы. За хорошие деньги, разумеется.
Никите как-то пришлось иметь с ним дело. Давно это было. Он и забыть успел. Но Илья нашел его год назад. Предложил свою помощь. Никита отказался — он сам был в состоянии справляться с нестандартными ситуациями.
Илья не обиделся. И оставил свой телефончик. Просто номер телефона, и ничего больше. А запоминался этот номер легко. Сам врезался в память.
* * *И вот сегодня Никита разговаривает с представителем дружественной фирмы. С молодым энергичным человеком по кличке Лукьян.
Ему нужна была своя крепкая команда. После распада службы безопасности, ко юрой руководил Сапунов, остались боевые ребята. Но Никита подозревал, что все они сломались морально.
Поэтому он нуждался в силовой поддержке со стороны. И он ее нашел. Через Илью. Десяток бывших спецназовцев, готовых на все. Даже в задницу к дьяволу заберутся, лишь бы только за это платили.
А Никита платил. Контора у Ильи серьезная, он на мелочи не разменивается. Дорого берет. За все про все — сто тысяч долларов.
Самуил Гербертович Яцкий — адвокат в седьмом колене.
— Для меня это не профессия, молодой человек, — с улыбкой объяснил он Никите. — Это наследственная болезнь…
— Тогда вам придется поболеть за меня…
Они уже имели долгий обстоятельный разговор. Никита рассказал ему свою историю, Самуил Гербертович внимательно выслушал, не упустил ни единой детали.
— Что ж, раз вы на этом настаиваете…
— Настаиваю… Мне о вас говорили как об одном из лучших адвокатов страны.
— Что ж, постараюсь сделать все, чтобы моя репутация не пострадала…
Они договорились о плате за услуги. На этом и расстались.
Никита не стал обращаться к адвокатам, которые работали на него в недавнем прошлом. И вовсе не из-за того, что те не оправдали его надежд. Просто он сейчас боялся выходить на них — вдруг они все под колпаком. Враг ведь не дремлет…
Пришлось прибегнуть к услугам независимого адвоката. Одного из самых лучших. Он должен был вытащить Никиту из дерьма.
* * *Капитан Брусникин протянул ствол в целлофановом пакете. Это был тот самый злополучный «Макаров».
— Зачем он мне? — спросил Никита. Но пистолет взял.
— Сами уничтожьте. Так вам будет спокойней…
Мент перешел на «вы». Добрый знак.
— Еще улики против меня есть?..
— Да… Акт экспертизы.
Брусникин достал из кейса папочку, раскрыл ее. В ней листы бумаги, печатный текст — мелкий шрифт, минимальный интервал между строчками.
— Всего десять тысяч долларов…
— Всего? — усмехнулся Никита. — Да вам, капитан, такие деньги на вашей службе за десять лет не заработать.
«Если, конечно, служить честно», — мысленно добавил он.
Брусникин справился со своим делом. Но это еще не все. Еще нужен ему этот мент.
— Это вам за доработку…
Никита протянул ему пачку стодолларовых купюр.
— Может, еще чем могу помочь? — жадно задышал Брусникин.
— Да, можете. Хорошо подумайте. Какие против меня еще есть улики?
— Никаких… Хотя нет, есть еще одна. Не решающая, но все же…
— А именно?..
— У покойной Зайцевой был друг. Филипп Городков. Он уверяет, что вы угрожали ему…
— Да, я в курсе…
— Желательно, чтобы он отказался от своих показаний.
— Как его найти?
— Я подскажу.
— Будьте любезны…
С этим Городковым справиться будет нетрудно. Убивать его никто не станет. Никита — не мафия. Есть другой способ воздействия. Старый, как мир. Деньги.
— Я больше не собираюсь бегать от правосудия, — сказал Никита. — Вы бы не могли организовать мне встречу со следователем, который ведет мое дело?
— Вас тут же возьмут под стражу.
— Я знаю… Но я хочу, чтобы все было цивилизованно. Никаких омоновцев, никаких наручников. Будут представители прессы, телевидение…
— Даже так?
— Народ должен знать, что Никита Брат не скрывается от правосудия. И добровольно сдается властям.
— Вы хотите стать героем, повесить над своей головой нимб мученика?
— Может быть.
— Что ж, я организую вам встречу. Все будет на высшем уровне.
— Тогда до завтра.
Все, хватит бегать, хватит скрываться от закона. Пусть его возьмут под стражу, пусть он окажется в следственном изоляторе. Зато у него будут развязаны руки. Он сможет лично управлять своими делами, сам распоряжаться своими банковскими счетами.
* * *— Ты все понял, Валера?
— Все будет как надо. Ты во мне даже не сомневайся…
— Тогда пожелай мне удачи. Она мне очень нужна.
— Ни пуха!..
— К черту…
Никита вышел из машины и направился к дверям прокуратуры.
Он был без охраны. Ни телохранителей позади, ни конвоиров по бокам. Только Самуил Гербертович рядом. В любой момент мог раздаться снайперский выстрел. Враг, возможно, в курсе его планов. И, возможно, послал киллеров.
Никита подстраховался. Втайне от всех бойцы Лукьяна взяли на прицел позиции, которые мог бы выбрать для себя снайпер. Но это не гарантировало стопроцентной защиты…
Волновался он напрасно. В спину ему никто не выстрелил.
Кроме журналистов, его встречал сам прокурор, с ним целый сонм следователей. И, конечно же, крепкие парни в штатских костюмах — на случай, если Никита вдруг раздумает сдаваться и повернет назад…
Но напрасно они волнуются. Никита не изменит своего решения. Он намерен идти до конца…
* * *Пронзительный звонок в дверь мог бы разбудить всю квартиру. Но проснулся только Филипп. Мать и отец давно на работе. Он один дома. Придется подниматься, открывать дверь…
— Сейчас, сейчас, — пробурчал он себе под нос.
После гибели Тамары жизнь его изменилась в худшую сторону. Квартиру ее и машину отхапали родственники. Его выставили за дверь, даже ручкой на прощание не помахали. В лицо не плюнули — и на том спасибо….
Филя горевал недолго. Тетеньку одну нашел. Толстенькую, старенькую, страшненькую. Зато квартира пятикомнатная в центре города, обстановочка, три собственных магазина. В постели она — брр… Но кормит очень неплохо. Пора к ней насовсем перебираться…
Филя приоткрыл дверь. Перед ним парень в черной робе и с газовым ключом в руке.
— Придурок, да? — весело спросил он.
— А чего ты грубишь? — насупился Филя.
— Сначала спрашивать надо, кто пришел, потом дверь открывать.
. — А у меня цепочка.
— А-а… Ну тогда ладно… Я из службы газа… Трубы надо глянуть.
— Проходи, — пожал плечами Филя.
Он впустил парня на кухню. Сам прошел в комнату. Если это вор, то брать в квартире нечего. Пустота. И скукота. Филя зевнул…
Вот у его новой подруги в квартире рай. Может, жениться на ней? Она-то не против. Годков через пять ласты склеит. А из Фили выйдет превосходный вдовец — богатый, красивый. Круто упакуется и на Майорку рванет. Там, говорят, богатых старух со всего мира видимо-невидимо. Миллионы, особняки, мраморные бассейны…
Но пока надо потренироваться на русской старухе. Для начала — как делать ей предложение. Чтобы все чин по чину было…
Филя подошел к зеркалу. Принял картинную позу, отвел руку от груди.
— Мадам, прошу вашей руки и сердца! — баритоном вывел напыщенную фразу.
— Сердца нет, только печень и почки, — послышалось сзади. — Тридцать рублей за килограмм…
Филя аж подпрыгнул на месте. Развернулся на сто восемьдесят градусов.
В дверях комнаты стоял парень в черной робе. Одна рука засунута за борт куртки. Будто пистолет собирается достать.
— Знаешь, что у меня сейчас в руке? — насмешливо спросил он. — Отгадай с трех раз…
Внутри у Фили все заледенело.
— Может, не надо? — заскулил он.
— Что не надо?
— Убивать не надо…
— Убивать? Тебя?.. Да нет, ты что-то путаешь. Я человечиной не питаюсь… Ну так что, угадывать будем?
— Ну не надо…
— Не надо, так не надо.
Парень вытащил руку. Пистолета в ней нет. Зато есть деньги. Целая пачка в банковской упаковке.
— Здесь две тысячи долларов… Хватит на две тонны…
— Две тонны чего?..
— Ну, ты же любишь потроха. Сердце, печенку, почки…
— Да ты меня не так понял.
— И ты меня не так понял. Поэтому деньги я оставляю себе… А так бы они тебе достались…
— За что?
— Вот это уже деловой подход…
В течение десяти минут Филя слушал подробный инструктаж. Как ему отказаться от своих показаний против Никиты Брата.
— Если все сделаешь как надо, получишь деньги.
— Эти?
— Других нет…
Парень положил деньги на стол.
— Так что, договорились?
— Договорились, — кивнул Филя.
— А это тебе талисман… — Парень положил рядом с деньгами пистолетный патрон. — Храни его как зеницу ока. Он поможет тебе не свернуть с верного и оплаченного пути…
Глава 4
1Видеокамера крупным планом показала лицо Никиты Брата.
Только что телекомментатор бодрым тоном рассказывал, какой он хороший. Мол, несмотря на то, что известному предпринимателю предъявлено обвинение в убийстве, он принял мужественное решение добровольно сдаться властям.
Показывали, как Никита Брат выходил из машины, шел к зданию прокуратуры.
— …Я не считаю себя виновным, — говорил Брат. — Я официально заявляю, что не убивал гражданку Зайцеву. Просто есть некие силы, которым выгодно, чтобы я оказался за решеткой. Если выражаться простым языком, то меня подставили… Но я надеюсь, справедливость восторжествует. Наш российский суд — самый справедливый суд в мире. Я надеюсь, что закон и общество на моей стороне…
— Согласно официальным источникам, вы совершили побег из-под стражи, скрывались от правосудия. Чем вы можете объяснить свой поступок? — спросил репортер.