Командир второй группы ответил, что может выждать некоторое время, но не гарантирует, что этого времени будет очень уж много.
На том и порешили.
Внезапно в потолке прямо у нас над головами разверзлись замаскированные технические люки, и отряд легкой пехоты ящеров свалился прямо на наш арьергард. Малое расстояние не позволяло использовать серьезное оружие, и мы вступили в рукопашный бой. В ход пошли бронированные кулаки и сервомоторы, железо против железа. Сверхчеловеческая мощь против нечеловеческой.
Я приложил ближайшего ящера кулаком, и щиток его костюма покрылся мелкой сетью трещинок. Скаари попытался подсечь меня хвостом, я подпрыгнул, и дополнительная конечность подмела пол под моими ногами. Опускаясь, я снова нанес удар в голову, скаари рухнул. Следующего я угостил пинком в живот, а когда он впечатался в стену, добил двумя хуками. Бокс в скафандре напоминает компьютерную игру — ты управляешь своим персонажем, крушишь врагов и видишь, какое воздействие оказывают на него удары, но сами удары ты не ощущаешь. Тот момент, когда ты почувствуешь кулак своего противника, пробивающийся сквозь твою броню, станет для тебя последним.
От третьего скаари меня отделяло изрядное расстояние, и я пришиб его из бластера. Легкая броня ящеров давала им физическую силу, сравнимую с силой кленнонских костюмов, но защита от оружия у них была на порядок хуже. А в тяжелой броне, я полагаю, они бы просто не смогли пробраться по техническим туннелям, чтобы свалиться на нас сверху.
Четвертый был вооружен силовым мечом, и ему почти удалось меня достать. Только мгновенно включившееся шестое чувство позволило мне уклониться от его выпада, и невидимое лезвие лишь чиркнуло по нагрудной пластине, оставив в ней царапину глубиной около сантиметра. Пока он заносил оружие для очередного удара, я пристрелил его из бластера, а потом подхватил меч, вывалившийся из его мертвой руки.
Пятого и шестого я зарубил, напав на них со спины. Седьмой отразил мой первый выпад своим силовым мечом, но в следующую секунду его прикончил кто-то из кленнонцев.
После восьмого, которого я свалил с ног и пинал бронированным ботинком в голову, я сбился со счета.
В тот момент я не испытывал ни страха, ни гнева, ни возбуждения. Резня стала для меня просто работой, может быть, грязной и неблагодарной, но ведь кто-то должен браться и за такую.
Я забыл, кто я, забыл, зачем мы сюда прилетели, глобальные цели отошли на второй план. Сейчас мне просто надо убить этого ящера. А теперь вот этого. А сейчас вот его…
И лишь когда я обнаружил, что убивать больше некого и капитан Эндрюс приказывает всем собраться на площади, я вспомнил, ради чего мы все это затеяли.
Если вы видели одно поле боя, вы видели их все.
Независимо от эпохи, независимо от того, какими именно средствами собравшиеся в одной точке пространства люди пытались отправить друг друга на тот свет.
Изуродованные мертвые тела, искореженное железо, кровь и гарь. Именно это оставляют за собой победители. Пусть над площадью, находившейся в глубинах чужой планеты, не кружили вороны, пусть скафандр защищал ноздри от запаха горелого мяса, этого оказалось недостаточно, чтобы я не испытал ощущения дежавю.
Я видел такое уже много раз, и далеко не всегда я был на стороне победителей.
На этот раз поле боя осталось за нами. Или за кленнонцами, как хотите.
Среди павших их тоже было достаточно. Каждый третий труп был одет в имперскую тяжелую броню, штурмовой отряд потерял примерно треть своего состава.
— Выдвигаемся, — сказал Эндрюс, с левой руки которого капал расплавленный металл.
Один из стационарных плазмометов скаари был разрушен, но кленнонцам удалось развернуть второе оружие и направить его на ворота, отделяющие бункер Кридона от остальных подземных территорий. Теперь ворот просто не было, а стены туннеля, начинающегося сразу за ними, оказались оплавлены.
— К ним шло подкрепление, — сказал Карсон. Надо же, пилоту до сих пор удавалось выжить в мясорубке, где сложили свои головы многие штурмовики. — Они сняли силовое поле, чтобы пропустить ребят сюда, тогда наши и ударили по открывающимся створкам ворот.
Это здорово облегчило нам задачу по проникновению внутрь бункера, сообразил я. Уцелевшие штурмовики уже втягивались во внутренние помещения бункера. Нам следовало поторапливаться, пока сюда не нагрянула очередная порция боевиков скаари.
Мы уже были внутри, когда командир второй штурмовой группы в последний раз вышел на связь.
— Извините, но это все, — сказал он. — Таймер запущен. Кто не спрятался, я не виноват.
Спустя пять секунд прогремел взрыв и земля содрогнулась.
ГЛАВА 8
Стены бункера выдержали, даже трещинами не пошли.
Туннель, по которому мы пришли, схлопнулся, площадь завалило обломками, вход в бункер заволокло каменной пылью, но сам бункер выстоял, еще раз доказывая, что мы избрали правильную стратегию. Если эта хреновина так запросто пережила подземный ядерный взрыв, долбить ее с поверхности и вовсе никакого смысла не имело.
А толчок был сильный. Мы повалились на пол, как кегли в боулинге, даже кленнонцы в боевых скафандрах с отменной системой стабилизации не смогли устоять на ногах.
Страйк, как говорится.
— Неслабо, — сказал Эндрюс. — Группа «раз», как слышите меня? Кто-то уцелел?
— Мы живы, — ответил ему Реннер. — Но есть кое-какие проблемы. Вам удалось войти в бункер?
— Да, адмирал.
— Мы к вам не пробьемся, — сказал Реннер. — Поторопитесь, пока они не пришли в себя после взрыва. Удачи, сынки.
— И вам удачи, адмирал.
Нас осталось сорок шесть человек, и мы уже почти подошли на расстояние удара к тому единственному ящеру, которого нам необходимо было прикончить.
— Пошли, девочки, — сказал Эндрюс. — Кажется, мы выбили миллион очков и получили шанс на суперигру.
Коридор, по которому мы двигались, был около десяти метров в ширину, с абсолютно гладкими стенами, без выступов, ниш и ответвлений.
И когда мы нарвались на очередной отряд скаари, прятаться от их огня нам было негде.
Поэтому мы просто рванули им навстречу.
Этот рывок на сто с небольшим метров стоил нам двенадцати человек, а потом мы ворвались в ряды скаари и учинили там настоящий террор. Проблема ящеров в том, что они слишком уверены в своем физическом превосходстве, как над людьми, так и над кленнонцами, и им до сих пор не удалось осознать, что в ближней схватке современные боевые костюмы уравнивают всех. Скаари толком не умеют драться с людьми врукопашную. Друг с другом умеют, а с людьми — нет.
Кленнонцы же разработали специальную систему боя против противника, обладающего лишней конечностью, и с большим успехом применили ее на практике.
Когда все кончилось, скаари остались лежать на земле, а двадцать восемь кленнонцев продолжили свой путь.
Еще двоих мы потеряли на следующей развилке. Под потолком была установлена автоматическая турель, и, поскольку наши скафандры не ответили на запросы системы определения «свой-чужой», она открыла по нашей группе огонь.
Шедшего первым штурмовика просто разорвало на части очередью крупнокалиберных бронебойных снарядов. Второй не смог вовремя среагировать и схлопотал прямо в лицо. Третий успел выпустить ракету, перед тем как следующий выстрел оторвал ему правую руку.
— Такое до свадьбы точно не заживет, — сказал ему Эндрюс.
— Я разведен, кэп, — ухмыльнулся тот.
Система жизнеобеспечения скафандра уже остановила кровотечение и ввела ему болеутоляющее. Пока человек жив, он является боевой единицей. Боль обычно приходит после сражения.
К этому парню она уже не придет.
— Тогда тебе повезло, — сказал Эндрюс и указал на правый коридор. — Нам туда.
Выбор направления уже не имел принципиального значения. Из плана помещений было понятно, что до апартаментов Кридона можно добраться практически из любого места бункера. Правый коридор вел мимо тактического штаба и церемониальных помещений клана. Если бы мы рискнули повернуть налево, нам пришлось бы пройти мимо казарм личной гвардии Кридона.
Я свернул направо последним, вслед за Карсоном, и тут же появилось ощущение, что я поступаю неправильно. Я сделал шаг назад, и чувство, что я совершаю ошибку, сразу же пропало.
Забавно.
Я слишком привык доверять своим предчувствиям, но понимал, что кленнонцев на основании показаний своего шестого чувства мне не развернуть. Поэтому я просто стоял на развилке и смотрел, как они уходят.
Когда Карсон посмотрел назад, нас разделяло уже двадцать с лишним метров. Увидев, что я не следую за всеми, пилот остановился.
Я покачал головой, постаравшись, чтобы это движение передалось и шлему скафандра.
Когда Карсон посмотрел назад, нас разделяло уже двадцать с лишним метров. Увидев, что я не следую за всеми, пилот остановился.
Я покачал головой, постаравшись, чтобы это движение передалось и шлему скафандра.
Какое-то мгновение Карсон стоял неподвижно и просто смотрел на меня, потом махнул правой рукой, развернулся и последовал за остальными.
Больше я его никогда не видел.
Я продолжал слушать общий эфир.
Реннер на связь больше не выходил. Группа Эндрюса продолжала движение, изредка постреливая, но не встречая организованного сопротивления.
Лежащий передо мной коридор был пуст. Датчики боевого костюма ничего не улавливали, шестое чувство, заставившее меня выбрать этот поворот, тоже молчало.
Так спокойно и просто, без единого выстрела, я добрался до казарм личных гвардейцев главы Гегемонии. Часовой потянулся за оружием, но я успел первым. Пока он падал, на шум из казармы выбежали еще двое. Моя броня поглотила один импульс, ответным выстрелом из плазмомета я убил обоих.
Больше никого.
Я заглянул в казарму, она оказалась пуста. Или мы уже поубивали всех на площади, или, что более вероятно, ребята ждут нас где-то на подходе к цели. Либо они где-то пасут группу Эндрюса… Масса привлекательных возможностей, прямо не знаю, какую выбрать, но, как бы там ни было, мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.
За казармами обнаружилась анфилада технических и подсобных помещений. Ящеры в них были, но не военные.
Их когти скребли по броне, не в состоянии ей повредить. Они стреляли из легкого ручного оружия, бросались на меня, пытаясь сбить с ног, но все было бесполезно. Остановить тонну высокотехнологичного боевого металла они не могли.
Некоторых я убивал, некоторых просто отшвыривал в сторону, чтобы освободить дорогу.
Потом стали появляться военные, и снова включилось мое шестое чувство, и я поддался ему, позволяя инстинктам управлять моим телом и работать вместо меня. Я уклонялся от выстрелов еще до того, как они были сделаны, я посылал смертоносные импульсы туда, где только должны были появляться враги, я стал богом войны, и ящеры, которые были всего лишь ее демонами, не могли меня остановить.
Не знаю, сколько я убил тогда.
Наверное, много.
Радио продолжало работать, и из эфира я узнал, что отряд Эндрюса угодил в западню, что его взяли в клещи и шансов выбраться у ребят нет. Кленнонцы умирали в прямом эфире, и я слышал, как это происходит, сокрушая ящеров на пути к своей цели.
Я шел вперед и остановился только у двери, над которой была выбита личная эмблема главы клана. Не думал, что это окажется так легко.
Распахнув дверь пинком бронированного ботинка, я обнаружил, что легко это не окажется.
Меня ждали четверо скаари в тяжелых боевых скафандрах личной гвардии Кридона, и в руках они держали виброножи.
— Ребята, не обращайте на меня внимания, — попросил я. — Я просто дверью ошибся.
Вибронож редко используется в качестве оружия ближнего боя, потому что ребята, носящие тяжелые боевые скафандры, редко подпускают кого-то на такое расстояние. Тяжелые костюмы вообще создали не для того, чтобы драться в небольших замкнутых помещениях, поэтому виброножами их не комплектуют.
Видимо, зря.
Такой штуковиной всего за десяток секунд можно прорезать дыру в обшивке космического корабля, а уж обычный скафандр она вскроет, как консервный нож жестяную банку.
Я выпустил свою последнюю ракету с расстояния меньше десяти метров. Попавшего под удар скаари разорвало на части, остальных отбросило в сторону, но всего мгновением позже они бросились на меня. Я уклонился от первого удара, перехватил руку с ножом, всадил три импульса в набегающего ящера, но это его только раззадорило. Третий обрушился на меня слева, его нож пропорол глубокую борозду в скафандре, выведя из строя часть сервоприводов на левой руке. Я шагнул в сторону, разворачивая того ящера, руку которого держал, и следующий удар своего коллеги он принял на себя.
Нож выпал из его руки, я поймал его, не дав упасть на пол. Двое оставшихся скаари заходили на меня с флангов.
Двое на одного.
Это все же лучше, чем четверо на одного, и теперь у меня было оружие.
Выпад. Лезвие виброножа пропороло бок скафандра на уровне моего бедра. Второго я попытался встретить ударом в живот, он уклонился, попытавшись зайти еще правее, где и напоролся на заблаговременно выставленное мной лезвие. Шестое чувство продолжало отрабатывать за меня.
Правда, это стоило мне еще одного пропущенного удара от последнего ящера. До меня лезвие не добралось, но левая половина скафандра оказалась повреждена и полностью обездвижена. Я даже не мог поднять руку, чтобы блокировать следующий удар. Тонна металла, до сих пор сохранявшая мне жизнь, превратилась в ловушку.
Пока правая рука действовала, я швырнул в скаари виброножом. Он легко увернулся от броска и занес свое оружие, намереваясь ударить мне в левую сторону груди. Когда он начал движение, которое, по его мнению, должно было положить конец нашей схватке, а заодно и моей жизни, я включил ранцевый двигатель.
Потолок оказался куда ближе, чем я думал.
Вибронож рассек пустоту там, где я стоял всего мгновением раньше, и вонзился в стену. Ящер рванул его на себя, спеша высвободить оружие, и тут я рухнул на него.
Мы сплелись в один клубок — человек и скаари, а вибронож выступил в качестве вязальной спицы. Или в качестве меча, который в конце концов разрубил этот гордиев узел.
Когда все кончилось, у меня работала только правая рука, и та вполсилы. Этого хватило только на то, чтобы сбросить с себя распиленный надвое труп ящера.
Вот и все, ребята.
Мне никогда не встать на ноги, оперируя только одной рукой. В двигателе кончились заряды, боезапас костюма практически исчерпан, сам костюм обездвижен. Осталось только одно.
— Аварийный сброс, — сказал я и произнес короткое кодовое слово.
Эту систему повредить труднее всего. Точнее, когда она уже повреждена, человек, находящийся внутри, уже не в состоянии отдать приказ об аварийном снятии скафандра.
Находящиеся в ключевых местах пиропатроны взорвались, и костюм распался на несколько десятков элементов, а грудная пластина отлетела в сторону. Небезопасная процедура, к которой рекомендуют прибегать только в самом крайнем случае. В большинстве ситуаций человек, находящийся внутри обездвиженного скафандра, просто дожидается эвакуации, но сейчас был явно не тот случай.
В комнате было жарко и душно, как в сауне, вдобавок еще и горячим мясом воняло. Я выбрался из-под большей части железа, стряхнул с себя мелкие детали и попытался оценить ситуацию.
Это было несложно.
Мне кранты.
В помещении оказалось гораздо темнее, чем при виде из скафандра, и еще в нем практически отсутствовало оружие, которым я мог бы воспользоваться без своего костюма. Разве что вибронож, но много ли навоюешь с одним ножом?
Рассудив, что это все же лучше, чем быть совсем безоружным, я взял в руки одну такую хреновину и толкнул следующую дверь, понятия не имея, что мне за ней встретится.
Дверь оказалась не заперта.
И встретился мне за ней новоиспеченный глава единой Гегемонии.
Собственной персоной.
Во плоти.
Он стоял в центре просторного помещения и смотрел прямо на меня. Я помахал ему свободной рукой.
Все могло быть куда хуже. Например, здесь мог бы расположиться очередной отряд его личной гвардии.
Неужели они все кончились и мне на самом деле удалось подобраться к главе клана на расстояние выстрела? Жаль только, что стрелять мне больше не из чего.
Ящер был без брони, как и я, но это отнюдь не уравнивало наши шансы, даже несмотря на вибронож в моих руках. На моей памяти только один человек был способен справиться со скаари в схватке один на один без применения спецсредств, но этот человек был мертв уже около двух веков.
Надеюсь, у Реннера и его ребят получится лучше, чем у меня. Часть дороги я им точно освободил…
— Я все ждал, кто же войдет в эту дверь, — сказал Кридон, и его слова разнеслись по всему залу. Автопереводчик висел у ящера на плече. Предусмотрительный, гад. — Не думал, что это будешь ты.
— Удивлен?
— Немного. Не ожидал снова увидеть тебя после стольких лет.
— Похоже, когда я был здесь в прошлый раз, то обронил монетку.
— Не понимаю.
— Неудивительно, — сказал я.
С тех пор как я снял скафандр, вибронож превратился для меня в вибромеч. Эта штуковина весила как хороший топор-колун, и мне приходилось держать ее перед собой обеими руками. Ударить им я смогу, может быть, даже больше одного раза, но вот драться — вряд ли.
Впрочем, если не считать за оружие его собственное тело, Кридон был безоружен.