Вибрация прекратилась, и в этот миг я отколупнул световую наклейку, затолкал ее в щель воздушного сенсора и поджег. Стойкий пластик загорелся с трудом и тут же погас. Но вонищи успел напустить… Пожарный сигнал и дверная автоматика сработали одновременно. Вахтенный все же догадался поставить у двери дежурного. Тот, ни о чем не подозревая, мирно прислонился к панели, и когда она резко ушла в стену, кувырнулся прямо нам под ноги. Через минуту он сидел со связанными руками и носком во рту в тесном закутке санблока, а мы спокойно вышли на пандус и смешались с возбужденной толпой путешественников, спешащих размяться на свежем воздухе, пока идет погрузка-разгрузка. Знали бы, что их ждет, не спешили бы так, злорадно подумал я. Горячий ветер, пыль, безлесые горы со всех сторон, облепленные ползучим бурьяном стены перевалочных складов, и никаких развлечений. Отсюда никто не отбывает из-за бедности, и сюда никто не приезжает без особой нужды. На выходе никого из команды не было, нас никто не остановил. Мы, не суетясь, покинули лихтер и ступили на суровую землю моей родины.
8
Ошибка! Неправильно сосчитал переходы и промахнулся. Где же мы теперь? Зеркальные окна многоэтажного рестхауза, гофрированные ангары воздушных большегрузов, каскадом возвышающиеся друг над другом складские мобили… Нет, совсем непохоже на мой захудалый мирок, где раздрызганная колесная тяга владетельного хозяина городка Уруч, раз в два месяца проезжающего с грохотом и лязгом через нашу деревеньку, казалась чудом из чудес. Часть пассажиров направилась к зданию, над которым светился шар миграционной службы с черно-желтым коршуном Анклава. Мимо нас к грузовым секциям лихтера прошелестели огромные разгрузчики. Хорошая техника, неизношенная, дорогая. Вообще-то порталы на балансе Канцелярии, все же предварительную оценку сделать можно. Хотя зачем? Горы, правда, слегка напоминают те изрезанные расщелинами склоны, с которых чуть не сдуло меня и Тенека. Но все остальное…
– Вспоминать детство золотое будешь после, – зашипел Сатян и больно ткнул меня пальцем в бок. – Быстро уходим, пока нас не хватились! Где тут у вас развязка быстрой тяги?
«Быстрого транспорта на Параисо никогда не было, – подумал я, – но ты, дедок, уже приехал! Прямо сейчас и прямо здесь будет тебе плохо, как только узнаешь, что мимо дырки шарик ухнул». Промолчав, я огляделся в поисках местных жителей. Высокий парень в синем комбинезоне соскочил с подножки разгрузчика и подошел к открытой решетке подъемника. Слегка качаясь и морща лоб, я направился к нему.
– Ну и крепким же пойлом вчера угостили, – сообщил я, моргая, словно от рези в глазах. – Где это мы, друг, как называется ваша планета, номер портала, если нет названия?..
Парень уставился на меня, долго что-то соображал.
– Любезный господин, неужто ты впервые здесь? – медленно, словно пережевывая слова, проговорил он.
– Вы уж простите моего непутевого племянника, – голос Сатяна заставил аборигена перевести взгляд мне за спину, – долгая дорога изрядно нас утомила, а номер портала отсюда не виден.
– Ага… – Парень снова принялся разглядывать мое лицо, прищурился, почесал нос мизинцем.
Вот черт, знакомый жест!
– Что – ага? – осведомился Сатян. – Забыл, как планетка твоя называется?
По-моему он начинал сердиться.
– Номер портала у нас будет двести двадцать четвертый, – невозмутимо сказал парень, – название мира я помню, но вот чего не припомню, так это чтобы у тебя, Мик, дядя был. Или он такой же пропащий бухарик, как папаша Лавитт?
Если он рассчитывал меня сильно поразить, то ошибся. Я мог забыть его бараньи глаза, не помнить шепелявый выговор, но от привычки чесать нос мизинцем старший брат Венды так и не отучился.
– Много ты знаешь о моих родственниках, Винц? – спокойно ответил я, но сдержать улыбки не смог.
Все же мы добрались до Параисо! После школы я нечасто вспоминал моих земляков-голодранцев, а когда в памяти всплывали детские обиды и горести, то и вовсе гнал их из головы. Но сейчас почему-то накатило умиротворение, показалось, что все теперь пойдет гладко. Такое ощущение возникло не только у меня.
«Кажется, первый круг неприятностей мы проскочили», – пробормотал Сатян. В этот момент кто-то из пассажиров чихнул. Надо было четырежды поплевать себе под ноги, но я не верю в приметы. На контроль и досмотр мы не потеряли ни минуты. Это Винц расстарался, провел через служебный рукав, шепнув что-то скучающему в кресле у барьера охраннику. Охранник приложил палец к козырьку лихо заломленной смешной фуражки и, зевнув, выключил барьер. Служебный рукав оказался чудовищно длинным. По пути мы лишь пару раз встретили грузовые тележки, наполненные под завязку.
Винц пояснил, что тоннель проходит под скалами, обрамляющими портал, и ведет к стоянке. Он поминутно хлопал меня по спине, радостно скалил прекрасные белые зубы, а на мои аккуратные вопросы отвечал сумбурно и нескладно, так что понять его было трудно. Мы вышли на открытое пространство. Стоянка с десятком кабин воздушной тяги примыкала к небольшому строению без окон. Еле заметное в утреннем свете мерцание щита над его куполом выдавало силовую установку. Я завертел головой, сомнения не покидали меня. Когда это успели поставить новенькую мощную подстанцию, уместную для процветающего индустриального мира?
И вот что еще меня смущало: расклад судьбы обещал Винцу путь его семейки, и ему надлежало быть тупым пейзаном и по уши в навозе. Ну, мозгов у него явно не прибавилось, но был он чисто выбрит, пах хоть и дешевым, но одеколоном, а вовсе не прелым кизяком. Судя по всему, крупно повезло парню, устроился на хорошую работу. Если бы в детстве кто сказал…
Когда угорел помощник истопника в доме владетельного хозяина городка Уруча, то на его место из сотни претендентов со всех ближайших деревенек отбирали. А больше Уруча пять или шесть городов было на всем Параисо, и приобрести их можно было за сотню тысяч дебетов, причем со всем добром, с людьми и хозяевами. Я, например, сейчас легко мог скупить, если бы не запрет на свободное распоряжение процентовкой до совершеннолетия.
Сатян же был доволен тем, что мы благополучно выбрались с территории портала, и не обращал внимания на мою скованность. Винц привел нас к стоянке, усадил в кабину шестиместной воздушной тяги, а сам взялся за управление.
– Твоя тяга? – спросил Сатян, откидываясь на мягком сиденье.
– А чья же! – ответил Винц. – Ну, полетели в Кущи.
Дорогая техника, отделка тоже недешевая. Очень интересно. Сколько же ему платят и почему до сих пор не убили? Помнится, у нас в Кущах иногда загадочно исчезали постояльцы корчмы, у которых водились денежки. Деревенский староста пару раз начинал долгие разговоры с отцом Тенека, но тот стоял на своем – ушли поутру и даже не заплатили. Подозревали старого Кима, что жил на выселках и поставлял в корчму мясные закуски, но у него сил едва хватало на то, чтобы забивать собак, которых порой мы с Тенеком приводили к нему. Почему-то раздражал тот факт, что Винц, которому явно не стукнул двадцать один год, имеет леталку. Водить я умею хорошо, по одной из легенд даже был дальнобойщиком. Но чтобы купить собственную тягу, мне надо дождаться совершеннолетия. Зато, неожиданно подумал я, в любой миг можно проверить счета Винца, и мы еще внимательно посмотрим, какая у него фискальная история. Эта мысль заставила встряхнуться и сбросить с себя вязкое недоуменное оцепенение, сковавшее меня сразу по прибытии. Неужели сбился ориентационный рефлекс, испугался я, но в тот же миг ввел себя в рабочий режим, осмотрелся и увидел, что мы зависли над мозаикой разноцветных крыш, увидел сады, окружающие дома, обложенные каменными плитами водоемы, широкие прямые дороги. А когда мы сели во дворе большой усадьбы, я спросил, как называется этот богатый город.
– Клянусь рогатым зайцем! – удивился Винц. – Ты что, родную деревню не узнал? Ну-у, долго же здесь тебя не было, парень…
9
Все изменилось. От старых развалюх не осталось и следа, ручей, на котором мы ставили грязевые запруды, исчез, сгинули худосочные карагачи, пропала гордость деревни – мощенная булыжниками площадка между трактом и корчмой, пропала и корчма…
Если бы не Полосатый Утес, торчащий огромным зубом на востоке, я бы решил, что Винц обманул нас и завез в другую деревню. Но отродясь не было на Параисо таких ухоженных поселений!
Выйдя из кабины, Сатян с любопытством осмотрелся, потом спросил, есть ли поблизости рестхауз. Винц, улыбаясь, сказал, что если мы не останемся у него, то это будет серьезная обида, и придется снова, как встарь, сделать Мику выволочку…
– Когда ты это мне выволочку делал? – сердито спросил я, но он только рассмеялся и махнул рукой. – Послезавтра начнется самое веселье, – добавил он, – гостей хоть и будет много, но если старые друзья Венды такие свиньи, что в день ее свадьбы…
– Чьей, чьей свадьбы? – Наверное, глаза у меня полезли на лоб, потому что Винц снова хохотнул.
– Хорошего парня ей нашли, из приличного дома, сын бывшего хозяина Уруча…
– А-а…
Вопрос застрял у меня в глотке, потому что на крыльцо высыпала чертова уйма народа – дети, взрослые, старики, а впереди, размахивая чем-то синим, бежала высокая девушка. Не обращая внимания на меня с Сатяном, она сунула Винцу под нос ткань и закричала так, что в ушах звякнуло: – В этом тряпье я не пойду под венец! Если ты сейчас же не купишь мне…
– Уймись, не позорься перед гостями! Что о тебе подумают Мик и его дядюшка?
Неужели это Венда? Сопливая замарашка Венда, у которой всегда гноились глаза, с репьями в волосах, ходящая в драных обносках, превратилась в статную, красивую невесту; ее каштановые волосы струились по плечам, а большие зеленые глаза… Нет, не узнать. Да и она, судя по нетерпеливому, короткому взгляду, тоже меня напрочь забыла. Потом на миг сдвинула густые брови и спросила:
– А Тенек тоже приехал?
Значит, не совсем забыла. Не помню, сколько было народу в семействе Горгов в годы моего детства, но сейчас, за обедом, собралось человек двадцать, не меньше. Старый Густав Горг, седой, как мехак-трава, сидел во главе стола и что-то бормотал себе под нос, налегая на вино. На гостей не обратил внимания. После обеда нам предложили отдохнуть под навесом в саду, в тенечке. Мы расположились на широкой скамейке, Сатян, откинувшись, перевел дыхание.
– Хлебосольные у тебя земляки, что и говорить.
– Когда как, – только и ответил я.
В последние дни за суетой так и не удалось как следует поесть. Зато сейчас на меня навалилась сытая вялость. Впрочем, минут через десять я буду готов действовать. А вот Сатян работал. То непринужденно в беседе спросит, надолго ли хватает сменных блоков питания для полевой техники, то поинтересуется, хорошо ли продается кунжутное масло, которое давят в усадьбе, и легко ли его вывезти на другие миры; а вот рекомендует продавать его на Кранах, там всегда дают хорошую цену, между делом посоветовал старому Густаву отдохнуть на морском курорте. Было интересно наблюдать, как Сатян ходит кругами, проводя стандартный эконометрический тест. Сразу видно, старая школа. Мне хватило одного взгляда на бархатную ракушку, сувенир с караимских пляжей, да и приправа к мясу отдавала контрабандной розовой солью. Все оправдывало подозрения Сатяна. Возможно, отсюда и впрямь можно нащупать направление потоков, а там, глядишь, и добраться до его Старца. Но мое задание касалось только Параисо, а разжалованный начальник хоть и сулил великие блага, но пока от него были одни неприятности.
За обедом Винц спросил, где я пропадал столько лет. Я невнятно отшутился. Он с сожалением заметил, что если бы мы с Тенеком остались дома, сейчас стали бы большими людьми… Ха, знал бы он, кто я сейчас! К нам подбежал какой-то мелкий детеныш из многочисленной родни и позвал на церемонию обмена подарками. Во время долгой и утомительной церемонии я шепнул Сатяну, что теперь можно тихо и незаметно покинуть дом Горгов.
– А разве ты не хочешь повидаться с отцом? – так же тихо отозвался Сатян.
Ну да! Папаша небось давно уже стал кормом для червей, не дожив до подозрительно светлого будущего.
– Он, мне сказали, устроился на работу садовником, – продолжал между тем Сатян.
Я вытаращил на него глаза. Быть того не может, чтобы кто-нибудь на трезвую голову доверил отцу что-то ценнее лопуха. Но и врать нет нужды, разве что посмеяться надо мной. Когда все закончилось и гости потянулись к столам, я поймал Винца и прямо спросил насчет папаши.
– У него хорошая работа, – ответил Винц. – Присматривает за садом досточтимого господина Управляющего.
– Какого еще Управляющего?
– Ну, Уруча.
– А хозяин куда делся?
– Теперь Управляющий следит за городом, а хозяин вон он, рядом с женихом сидит. Он Венде четыре золотых кольца подарил. Теперь он и не хозяин вовсе. Но дядька толковый.
Толковый дядька тряс необъятным животом, смеясь какой-то шутке. Венда держала жениха за ухо и что-то говорила будущему свекру.
– А что Управляющий, из наших или городской? – поинтересовался я.
– Вообще пришлый. Объявился в Уруче… когда же это было?.. Да вот как вы сбежали, он и объявился вместе с торговцами. Добра всякого привез, много раздал, еще больше нажил. С тех пор у нас все на лад пошло, работа появилась, деньги… Строиться начали, порядок навели, ну, сам видишь, живем нормально.
– Вижу, неплохо живете. Так он, стало быть, новый хозяин Уруча?
– Да не хозяин, а Управляющий, – с легкой досадой сказал Винц. – Люди его выбрали после того, как он все скупил и раздал.
– Что – скупил и раздал? – спросил я.
– Ну, ты тупой, – заржал Винц. – Я же тебе говорю – все. Уруч, Гаймас, Заречье, Донник, Ферно… Все города. Концы связались. Теперь не надо широким веером тыкаться в стороны: эмиссар, через которого сюда дебеты закачиваются, выявлен. От него и потянется ниточка к искомому Старцу. Только я уверен, что нет никакого Старца, а на самом деле это черный конгломерат, аккуратно скупающий миры. Да-а, если выйти на него, процентовка набежит такая, что выкуплю Параисо и назначу себя хозяином-управляющим! В глазах у Сатяна, когда он узнал про расклад, пыхнуло огнем. Он тут же уговорил Винца отвезти нас в Уруч, поскольку он истосковался по своему родному брату и ему невтерпеж обнять его.
На подлете к городу я разглядел тянущиеся вдоль излучины длинные корпуса. Видны разделительные метки на крышах, значит – сборочные цеха. Что бы там ни собирали, ресурсы только на строительство задействованы весьма впечатляющие. Если такие объекты обнаружатся хотя бы еще в трех-четырех местах, индекс можно смело увеличить на порядок. Город утопал в зелени. Тяга резко пошла вниз, я успел заметить арочный мост через реку, мелькнувший под нами, и мы сели на ровную площадь перед большим зданием, украшенным странными и бесполезными на вид столбами. Чуть позже память подсказала слово – «колонны». Сразу же вспомнился прайс на стилизации, и я мысленно удвоил индекс. Это вовсе не безобразное сооружение, а оформленный под «архаик» дворец.
– Давно ли отец работает садовником? – спросил, вылезая из тяги.
– Лет пять, – ответил Винц, махнул рукой в сторону лестницы из белого камня, опустил шторку кабины и улетел.
«Папаша мог бы поискать меня», – с досадой подумал я. Одинокий прохожий с клюкой, держась в тени, медленно обошел нас и, ковыляя, скрылся за углом. Старые дома окружали площадь с трех сторон, их опоясывала балюстрада пустых балконов. Издалека раздавались переборы на струнном инструменте: кто-то учился игре. Судя по чистоте звучания, инструмент дорогой. Мы поднялись к резным дверям. Дворец Управляющего если и охранялся, то незаметно для посторонних глаз.
Одна из створок была приоткрыта. Медные петли даже не скрипнули, когда я толкнул тяжелую плиту из мореного падуба. Внутренний дворик тоже обрамляли колонны, там же мерцала зеленоватая вода неглубокого квадратного бассейна, с выложенным цветными плитками дном. Из тенистой прохлады донесся тихий смех, голоса, зашлепали быстрые шаги.
Я придержал Сатяна за рукав и быстрым шепотом попросил не называть меня племянником. У папаши Лавитта память от выпивки становилась только крепче, так что от самозваного брата он отречется сразу и громко. К нам выбежали три девушки в белых длинных и, как мне показалось, очень неудобных одеяниях. Наверное, из прислуги, подумал я.
– Вы кто? – улыбаясь, спросила одна из них. – Приходите завтра или подождите немного…
– Не надо, я уже иду. – Из-за колонны появился немолодой служащий, в такой же белой накидке, но только подпоясанный шнуром в виде бычьего хвоста с кистью на конце.
Стряхивая с бороды крошки и утирая губы краем одежды, он приблизился к нам и, откашлявшись, звучно спросил:
– Чем могу быть полезен в такую жару? Не желаете ли разделить со мной скромную трапезу?
При мысли о еде меня слегка замутило. У Горгов перекормили, да и в воздухе слегка укачало. Я учтиво потупил взор и развел руки в подобающем для младшего чина приветствии.
– Прошу вас, любезный друг, засвидетельствовать наше уважение досточтимому господину Управляющему, а также передать садовнику Лавитту, что его сын хотел бы с ним встретиться. Искоса глянул на Сатяна и от злости чуть не скрипнул зубами. Вместо того чтобы также выказать любезность и не привлекать к себе внимания, он выпрямился, как угорь на вертеле, и уставился прямо в лицо служащему.
– Так вам Управляющий нужен или садовник? – спросил бородатый.
Девушки почему-то страшно развеселились и, громко смеясь, убежали, сверкая босыми пятками. Я обратил внимание на то, что служащий не смотрит на меня, а тоже внимательно разглядывает Сатяна. Не успел я раскрыть рот для ответа, как он снова заговорил.
– Да это и не важно! Управляющий – это вроде как я. А твой отец сейчас в саду. Но мне кажется, Мик, ты не очень спешил с ним повидаться. Мы ждали тебя с утра. Тебя и твоего попутчика. Говорят, у тебя еще один дядя объявился? Впрочем, если бы я знал, что с тобой прибудет мой старый друг Ншан Сатян, я бы организовал торжественную встречу.